Глава 17
Артур схватил меня за руку и развернул к себе, его взгляд, переполненный злостью, испепелял меня на месте. Я же отвечала ему полным отвращения взглядом и пыталась вырвать свое запястье из его цепких пальцев.
— Отпусти меня, Соколовский! Ты мне противен! — прошипела я.
— Волкова, не истери, — ровным голосом ответил парень.
Ох, ну неужели, я наконец-то услышала свою фамилию, не может быть!
— Не истерить? Ты охренел?! Трахаешь какую-то бабу в туалете, в то время как врешь моей подруге про экстра важные дела? А не пойти бы тебе в зад, Соколовский?! И немедленно отпусти меня! — вскипела я, уже набирая номер Ани.
Артур вырвал телефон из моих рук и отключил его, пряча себе в карман. От его действий я разозлилась до предела и влепила ему еще одну не менее сильную пощечину.
— Еще раз распустишь свои миленькие ручки, и я на мгновение забуду, что ты подстилка моего лучшего друга, — угрожающе произнес он, сжимая мое запястье с большей силой, так что там наверняка останутся синяки.
От его обращения меня передернуло, и я замахнулась еще раз, но в этот раз он поймал мою вторую руку и с силой сжал ее, да так, что на моих глазах проступили слезы от резкой боли.
— Сокол, что здесь, мать твою, происходит?! — раздался грубый голос за моей спиной.
Артур мгновенно отпустил меня, я пошатнулась и уперлась спиной в знакомую грудь Максима, который сразу же развернул меня к себе, пристально рассматривая. Его взгляд ухватился за мои краснеющие запястья, и он гневно посмотрел на Артура. По его скулам в момент забегали желваки, а пальцы сжались в кулаки с такой силой, что костяшки побелели.
— У тебя есть секунда на то, чтобы объяснить мне, какого хуя ты прикасался к МОЕЙ девушке, — чеканя каждое слово, произнес Максим.
— Твоя девушка позволила некую фривольность в мою сторону, а я этого не терплю, — сквозь зубы ответил Артур, — к тому же она грозила растрепать Ане о моих шалостях, — с этими словами на его лице отразилась едкая ухмылка.
Морозов нахмурился, а я пристально посмотрела на него. Нет! Он не мог знать, что Артур изменяет Ане! Если бы он знал, он бы все мне рассказал. Точно, рассказал бы. Он обязан был бы мне рассказать, ведь он знает, что она моя лучшая подруга...
Пауза неприлично затянулась, а Максим продолжал молчать. Я отстранилась от него, заглядывая в его глаза.
— Скажи мне, что ты не знал, что он изменяет Ане... пожалуйста, — прошептала я, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза.
— Увы, детка, — едко проворковал Соколовский за моей спиной.
В следующую секунду события развивались слишком быстро. Морозов вмазал кулаком по скуле Артуру, тот пошатнулся, звучно сплюнул кровь прямо на белый мраморный пол и саркастически засмеялся.
— Старая шарманка, Макс. К тому же у самого рыльце в пушку, а так ярко реагируешь. Браво, — наигранно хлопая в ладоши, продолжил Артур.
— Заткнись, Сокол, — предостерегающе произнес Максим, нервно щелкнув пальцами.
— О чем он? — непонимающе промямлила я, стараясь посмотреть в его глаза, но он отвел взгляд.
Холодок прошелся по моей спине. Мерзкое чувство закралось где-то глубоко внутри, нагнетая отвратные мысли. Этого не может быть, он меня любит. Любит! Я знаю, я чувствую!
— Максим... — прошептала я, но он продолжал молчать.
— Думаю, вам есть что обсудить, — прозвучал голос Соколовского на заднем плане.
Он впихнул в мою руку мобильный, похлопал по плечу Максима, которым тот сразу же дернул, скидывая его руку. Артур лишь ухмыльнулся и удалился, оставляя нас наедине.
— Морозов, я что, со стенкой разговариваю? — не выдержала я и стукнула его кулачком по сильной груди.
— Ты сегодня больно бойкая, — холодно ответил он.
Его тон заставил меня вздрогнуть и отстраниться от него. Я потупила взгляд в пол, рассматривая пышную юбку платья. Что-то внутри меня сломалось, со скрежетом разбилось на мелкие кусочки и впилось в самое сердце.
— Ты не мог так поступить со мной... ты любишь меня... ты говорил, что любишь меня... — шептала я, как заведенная, чувствуя, как из глаз брызнули слезы.
— Это было давно, чертовски давно! — выпалил Максим, хватая меня за плечи, заставляя посмотреть на него. — Мы поругались из-за спора, ты убежала от меня! Я не знаю, что на меня нашло. Я просто не смог воспротивиться инстинктам. Но поверь, не было и дня, чтобы я не жалел об этом. Я проклинал себя за этот поступок тысячи раз и продолжаю корить себя...
Я не хотела больше это слушать. Я просто не могла. Мое бедное сердце обливалось кровью. Мою любовь предали, безжалостно растоптали ради сомнительного удовольствия. Боль... обида... отвращение... Вот что я сейчас чувствовала. Меня в который раз обманули, заставили поверить в лживую сказку, где самый прекрасный парень влюбляется в такую дурнушку, как я. И я собственноручно подписала себе приговор, полный лжи и пустых надежд.
— Измена не имеет срока давности, — отстраненно произнесла я, — и не важно, поругались мы или нет... Ты был с другой, когда я придумывала оправдание твоему поступку о споре. Когда я мучилась, засыпала и просыпалась в слезах от мыслей, что тебя нет рядом. Когда я мечтала прикоснуться к тебе, но знала, что не могу позволить себе этого сделать. Ведь ты предал меня. Предал мою веру, — я ухмыльнулась, в первый раз жестоко ухмыльнулась, смотря с вызовом в его насыщенно зеленые глаза. — Оказывается, я ошибалась, предал ты меня позже, когда переспал с другой девушкой, а спор — это так, пустяк. Шалость, злобная и отвратительная шалость.
— Я люблю тебя и не собираюсь никуда отпускать, нравится тебе это или нет. Ты моя и только моя!
Не сдерживая своих порывов, Максим крепко прижал меня к себе, безжалостно впиваясь в мои губы. Его язык проник в мой рот, жадно требуя ответа. Я попыталась вырваться из кольца его рук, крепко сдерживающих меня. Слезы градом скатывались по моим щекам. Я не хотела, чтобы он целовал меня. Мне были противные любые его прикосновения! Он переключился на мою шею, терзая ее грубыми, отрывистыми поцелуями, затаскивая меня в комнату для персонала. Защелкнул замок, он прижал меня к двери, продолжая терзать меня настойчивыми поцелуями.
— Отпусти меня! Ты мне противен! Ненавижу! Ненавижу тебя! — выкрикнула я, не в силах более сопротивляться его напору.
Его глаза, наполненные горечью и отчаянием, в момент заслонила неконтролируемая злость. Он сжал мое горло, заставляя смотреть на него.
— Не строй из себя идеальную, мелкая. Я прекрасно осведомлен о твоем поцелуе с Князем, в то время, когда ты якобы страдала, — саркастически произнес он, — и знаешь, больше всего меня удивляет, как ты можешь в чем-то обвинять меня, если ты ничем не лучше.
Последние слова он фактически выплюнул мне в лицо, едко ухмыляясь при этом. Я ненавидела его сейчас всем сердцем, переплавляя свою боль и обиду в чистую и нечем не прикрытую ненависть. Как там говорится: «от любви до ненависти один шаг»? Кажется, мы совершили больше.
— Пошел к черту, Морозов! — прошипела я сквозь зубы.
— Только после тебя, любовь моя, — сладко пропел он, оставляя болезненный засос на моей шее.
Я в который раз попыталась вырваться из его объятий, но он лишь сильнее зажал меня, в то время как его пальцы стали расстегивать мое платье.
— Не посмеешь! — грубо произнесла я.
— Еще как посмею, — победно ухмыляясь и освобождая меня от платья, произнес он, резко разворачивая меня лицом к двери.
Его поцелуи обожгли мою шею, одна рука цепко держала мои запястья над головой, вторая же ласкала мое тело. Его пальцы нежно пробежались вниз по ложбинке между грудей к пупку, едва уловимо обвели его и проникли под мои трусики. Я сдержала первый стон, стремившийся вырваться из моей груди, решив, что я не доставлю ему такого удовольствия.
— Сдерживаться не хорошо, сладкая, — томно произнес он, погружая два пальца в меня и дразняще играя с клитором.
— Черт бы тебя побрал, Морозов! — хрипло воскликнула я, прикусывая губу до крови, стараясь не пропасть в приятно-сладостных, окутывающих все мое тело ощущениях от его прикосновений.
Мой разум продолжал верещать о том, что все происходящие неправильно! О том, что он предал меня! О том, что я должна его ненавидеть! Но тело предательски поддавалась на все его искусные ласки. Я чувствовала, как внутри меня разгорается неконтролируемое поглощающее меня целиком желание. Я перестала вырываться, а лишь послушно принимала такие приятные, будоражащие мое сознание прикосновения к самой чувствительной точке на моем теле, чувствуя, каким мокрым становится мое кружевное белье. Он больше не сдерживал меня, его пальцы умело расстегнули мой лифчик и отбросили в сторону, после чего он спешно скинул с себя пиджак и рубашку, на секунду оставляя мое тело без дурманящей меня ласки. Этого хватило, чтобы я снова воспротивилась происходящему, но в этот раз он схватил обе мои руки и завел мне их за спину, отрывая меня от двери. Я преступила через свое платье, стараясь вырваться из его хватки. Но куда уж мне, против его, переполненного силой натренированного тела. Опустив меня на диван, он стащил с меня трусики, оставляя меня в одних туфлях, и широко развел мои ноги в стороны.
— Какой потрясающий вид, — одобрительно похлопав меня по попе, произнес Максим.
— Не обольщайся, — отрезала я.
— Мелкая, твой дерзкий ротик меня заводит. Напомни мне воспользоваться им в более приятной манере, — промурлыкал парень, крепко сжимая мои ягодицы руками и проводя языком вдоль моего позвоночника, заставляя меня прогнуться в пояснице и испустить сиплый стон.
— Иди. К. Черту, — разделяя каждое слово, хрипло произнесла я.
Приятный, мелодичный смех Морозова заполнил собой помещение.
— Ты, правда, этого хочешь? — проникая в меня тремя пальцами и стимулируя клитор, нагло спросил он.
— Да, — простонала я.
— Окей.
В мгновение он остановился и отпустил меня. Я даже сначала не поняла, что происходит, чувство полного неудовлетворения разгоревшегося желания комом осело внизу живота. Отчаянно проскулив, я развернулась лицом к парню и села на диван.
— Что случилось, любовь моя, ты чем-то недовольна? — язвительным голосом произнес он, ухмыляясь.
Я недовольно фыркнула. Ведь знает гад, что я изнемогаю от желания ощутить его прикосновения, почувствовать, как он полностью заполняет меня и как дрожь берет все мое тело от нахлынувшего оргазма в его руках.
— Все прекрасно, — зло бурчу я, испепеляя его взглядом.
— Вот и отлично.
Максим наклоняется к своей рубашке и придирчиво рассматривает ее, в то время как я пялюсь на его искусно вылепленное мускулами тело. Черт, я совершенно не могу себя контролировать рядом с ним. Мои мысли только о том, как я хочу, чтобы он меня трахнул. «Ужас, фу-фу-фу! Волкова, что за мысли?!» — ворчит подсознание.
— Пожалуйста, — выдавливаю я из себя, отчаянно наблюдая, как он надевает рубашку.
Он ухмыляется, а в глазах отчетливо виднеются игривые искорки.
— Ты что-то сказала, любовь моя? — приторно ласково произносит он.
— Морозов! До глухоты тебе еще далеко! Ты прекрасно меня слышал! — вспылила я.
— Не уверен.
— Ладно, пусть будет по-твоему, — дерзко отвечаю я.
Подхожу к нему и срываю с него рубашку, умело принимаюсь расстегивать его пояс. Он ловит мои руки и впивается переполненным страстью поцелуем в мои губы.
— В коленно-локтевую, — приказным тоном произносит он.
Я неосознанно хмурюсь, но не возникаю, принимая указанную позу. За спиной слышится шум от разрывающейся фольги, и в следующее мгновение я чувствую, как упругий член заполняет меня целиком. Максим по-свойски наматывает мои волосы на свою руку и оттягивает мою голову назад. Целует мои губы и начинает медленно двигаться во мне, увеличивая темп по нарастанию. Я испускаю сиплые стоны, наслаждаясь заданным ритмом. Мои щеки краснеют от пошлых шлепков, раздающихся при соприкосновении наших тел. Дыхание напрочь сбивается, а сердце неустанно колотится, разгоняя кровь по жилам. Еще и еще он вбивается в мое тело, прикусывает мою шею, испускает довольный рык, продолжает жестко любить меня. Прекрасно осведомленный о моих предпочтениях, он не церемонится, как делал это в первый раз. Сейчас он полностью отдается животному, заполняющему его разум желанию, зная, что мне это нравится. Я чувствую, как тепло разливается по телу, как мелкие судороги начинают брать мое тело, я отдаюсь нахлынувшему на меня наслаждению без остатка, ощущая, как любимый мной парень изливает свой оргазм. Он выходит из меня с очередным пошлым звуком, я глупо хихикаю и вытираю проступивший пот на лице ладонью.
В комнате душно, а в воздухе витает запах секса. Ух, еще предстоит одеваться и выходить в зал, где столпилось множество людей. Катастрофа! Я представляю, на что сейчас похоже мое лицо: раскрасневшееся с потекшей тушью и довольной улыбкой. Сразу понятно, что мы не плюшками баловались. Максим сидит рядом со мной и переводит дыхание с идиотской ухмылочкой на лице. И как ему удается всегда выглядеть идеально? Даже сейчас сидя в чем мать родила с растрепанными волосами ему можно присвоить звание первого красавца на планете. Что за несправедливость?
— Знаешь, я подумал, к дьяволу этот банкет. Я хочу кое-что показать тебе, — резко поднявшись и скинув резинку в мусорное ведро возле стола, произнес бодрым голосом Макс.
— Что?
— Кое-что, — щелкнув меня по носу, ответил парень, спешно натягивая брюки, в то время как я без особого энтузиазма продолжала следить за его действиями. — Подъем, красотка, время поджимает, — указывая на свои фирменные часы, пропел он, — у нас осталось полтора часа до наступления Нового Года.
— Ты деспот, — заключила я, нехотя поднимаясь с дивана и чувствуя слабость, захватившую все мое тело.
***
Я разгонялся по трассе, то и дело отвлекаясь на нервно прикусывающую нижнюю губу белокурую девушку рядом со мной. Обычно этот жест вызывал у меня желание, порой неконтролируемое и всепоглощающее, но только не сегодня. Я был поглощен мыслями о так и не состоявшемся разговоре, который вот-вот должен был начаться. Его нельзя было избежать, а оттягивать не было смысла. Я подкурил сигарету, блаженно пропуская дым через легкие и выпуская его через нос, замечая, как Лера наблюдает за мной. Вопросительно изогнув бровь, я посмотрел на нее.
— Мне нужно поговорить с Аней, — проговорила Лера, опустив свой взгляд на свои пальцы.
— Плохая идея, — изрек я.
— Она моя подруга, я должна ей рассказать!
— О чем? О том, что Артур ей изменят? Ты думаешь, она этого не знает?
В моем голосе проскакивали нотки раздражения. Какого черта мы обсуждаем чужие отношения, когда нам есть что обсудить в своих? Да и к тому же я уверен, что Белова прекрасно осведомлена о похождениях Сокола. Так как он даже не пытался утаить свои однодневные увлечения.
— Она не знает, — уверенно произнесла Лера, упорно продолжая рассматривать свои пальчики, — иначе бы она с ним не встречалась!
— Артур всегда действует в открытую. Твоя подружка просто решила закрыть на это глаза, но если ты ей все расскажешь, то она более не сможет этого делать. И поверь мне, спасибо она тебе за это не скажет, — проговорил я, делая тягу и медленно выдыхая дым.
— Аня не стала бы с этим мириться...
— Давай сделаем по-другому, я поговорю с Соколом и скажу, чтобы он все рассказал твоей подружке. Проблема решится сама собой, без твоего в ней участия.
— Я сама поговорю с Аней, — сложив руки под грудью, пробубнила Лера, пристально всматриваясь в дорогу, — я должна с ней поговорить, как ты не понимаешь?
— Никогда не лезь ни в чьи отношения. Они помирятся, а ты останешься виновата. Все элементарно просто, мелкая, — иронично произнес я.
— Как после того можно помириться?! Как такое вообще можно простить?! — воскликнула Лера, впиваясь в меня взглядом, наполненным непролитыми слезами.
— Коришь себя? — бесцветным голосом спросил я.
Я сразу уловил суть ее мыслей. Она копалась в себе, перебирала все «за» и «против», искала выход, но не могла его найти. Она не понимала, почему позволила себе принимать мои ласки, не понимала, почему не смогла отвергнуть меня. Ей тошно от самой себя, от осознания того, что она не может без меня. Она влюблена и готова простить мне все, совершенно все. И это давит на нее, поглощает с головой, вызывает страх. Она боится, что я наиграюсь и уйду, оставлю ее одну. Глупая, я и дня не могу прожить без нее. Я просыпаюсь и засыпаю с мыслями о ней. Она — мой лучик света и тепла во мраке и пробирающем до костей холоде. Лишь она способна вызвать во мне палитру ярчайших эмоций, до этого неведомых мне. Я одержим ею. Меня дурманит ванильный запах ее тела, золотистые волосы, не редко разбросанные на моей подушке, ее улыбка и звонкий смех, а в темной бездне ее глаз я готов тонуть вечность.
— Не знаю, — прошептала Лера, опуская веки, мгновенно вытирая слезинку, скатывающуюся по щеке.
— Не стоит.
— Что именно? Реветь? Да, наверное, тебя это достало, но извини, ничего не могу с собой поделать. А может заморачиваться перестать? Так ведь проще, закрыть глаза и сделать вид, что все хорошо...
Выжав тормоз и съехав на обочину, я прервал ее, резко схватил за подбородок и заставил посмотреть на меня.
— Что за истерика, мелкая?! Выкинь всю эту дурь из своей хорошенькой головки. Я тебя люблю, слышишь?! Люблю, и если ты попробуешь уйти от меня под любым предлогом, который ты сейчас прокручиваешь в своей голове, я не дам тебе этого сделать. Будь в этом уверена.
Мне бы хотелось, чтобы мой голос был переполнен нежностью, на худой конец мягкостью и сдержанностью, но интонация, с которой я произносил эти строки, более была похожа на озлобленный собственнический рык. Прикусив губу, Лера всматривалась в мои глаза, в то время как ее зрачки в испуге мельтешили, а черная радужка только отчетливее передавала картину зарождавшегося в ней страха.
— Ты меня пугаешь, Максим, — прошептала она практически в мои губы, я даже не заметил, когда успел так близко наклонился к ней.
Сейчас я всем телом нависал над ее хрупкой фигуркой и давил на нее своим пронизывающим насквозь взглядом. Я взял ее лицо за подбородок, оттянул искусанную нижнюю губу большим пальцем и медленно отпустил ее. Я накрыл ее губы своими губами: осторожно и аккуратно, чтобы не спугнуть. Я впервые целовал ее так трепетно и вскоре почувствовал незамедлительный ответ, переполненный эмоциями. Нежность отступила на второй план, верх взяла страсть, так полюбившаяся нам. Мы искали в ней спасение и отдавались ей без остатка ночи напролет. Мы любили, любили так сильно, что порой не могли иначе передать свою любовь, нежели теплом наших тел, двигающихся в унисон.
— Почему твои поцелуи говорят мне больше, чем твои слова? — с улыбкой на лице прошептала Лера, отрываясь от моих губ.
— Из меня любовник лучше, чем оратор, — иронично произнес я.
— Это бесспорно.
— Девушка, прекращайте со мной заигрывать, я смущаюсь, — сладко сказал я.
Звонкий смех Леры заполнил собой кабину авто, я чмокнул ее носик и снова выехал на трассу, до Нового Года осталось всего ничего, а ехать нам прилично. На самом деле, этот сюрприз я планировал сделать на Рождество, но так как план был практически выполнен, я решил не тянуть время и начать новую жизнь с боем курантов. Точнее, построить фундамент в новую жизнь, так как некие обстоятельства не позволяли мне погрузиться в нее полностью. Сама идея настигла меня внезапно, когда я проснулся с болью в районе ребер в больнице. Лера мирно посапывала рядом, учитывая то, что я настаивал на том, чтобы она нормально выспалась дома, ибо почти всю неделю она жила в моей палате и не отходила от моей койки ни на минуту. Той ночью я не мог заснуть, а лишь перебирал ее волосы и изредка целовал ее макушку, продумывая все до мелочей, и с утра следующего дня начал воплощать свой план в жизнь.
Мы проехали один из самых больших торговых центров в нашем городе, и пришло время конспирировать подарок.
— Солнце, открой бардачок и достань оттуда прямоугольную коробочку, — попросил я.
— Достала.
— Хорошо, теперь открой ее.
— Оригинально, тут атласная, широкая лента. Зачем она тебе?
— Скорее она нужна тебе.
— В смысле?
— В прямом, завяжи ей глаза и не подглядывай, я все вижу.
— Максим, что за наклонности? — со смешинками в голосе проговорила Лера.
— Любовь моя, не вредничай, а надевай. Живо. Иначе я сам надену.
— Я в твоих извращениях участвовать не буду, учти, — завязывая ленту, произнесла мелкая, недовольно морща носик.
— Умница, — похвалил я девушку, похлопав ее по макушке, за что она попыталась стукнуть меня по руке, но промазала.
— Куда ты меня везешь?
— Это сюрприз.
— Морозов!
— Морозова! Цыц и слушайся старших и вообще не возмущайся, а то сейчас еще и кляп сымпровизирую.
Лера фыркнула, но более не возникала, чего я и добивался. Заворачивая в ставший родным за несколько недель двор, я остановил машину, вышел из нее, помог выйти мелкой и, перекинув ее через плечо, понес в нужную мне сторону.
— Максим, это не смешно! Где мы? Я могу снять повязку? — взмолилась девушка.
— Мы в лифте, повязку снимать рано, — буднично проговорил я, выходя из лифта на восьмом этаже.
Подойдя к двери, я открыл ее и опустил Леру.
— Итак, — торжественным тоном начал я, развязывая повязку, — эта маленькая обитель наша, — сняв повязку, окончательно произнес я.
Пару секунд Лера находилась в недоумении, а потом на ее лице отразился шок с множеством других эмоций, от которых у нее заблестели глаза и, быстро скинув верхнюю одежду, она принялась изучать квартиру в новострое. Я не успел досчитать до десяти, лениво расстегивая куртку, как девушка подлетела ко мне и обняла меня за шею, притягивая к себе.
— Морозов, по-моему, мне шампанское ударило в голову, которого я почти не пила. Но мне послышалась, что ты сказал, что это, — она обвела полукруг рукой, — наше. Что это значит?
— Это значит, любовь моя, что мне надоело довольствоваться теми редкими случаями, когда ты соизволишь ночевать у меня. Поэтому я решил, что мы детки уже взрослые и вполне можем пожить вместе. К тому же, у нас есть опыт в целые две недели, — обнимая за талию и притягивая девушку к себе вплотную, ответил я.
— То есть, ты хочешь сказать, что предлагаешь мне жить с тобой?
— Скорее я настаиваю, — улыбаясь, произнес я.
— Я согласна!
Крепко обняв меня за шею и сладко поцеловав мои губы, Лера возобновила свою экскурсию по квартире. Я же направился в спальню в надежде переодеться во что-то более удобное, нежели мой костюм. Девушка добралась до спальни, когда я надевал свитер.
— Хитренький, уже переоделся.
— Конечно, кстати твои вещи тут тоже есть.
— Откуда?
— Как это откуда? Половина из магазинов, другая половина из твоего дома. Я ведь должен был поговорить с родителями моей девушки о том, что хочу забрать ее из семьи, — рассудительно произнес я, помогая расстегнуть молнию платья.
— И что, папа так просто меня отпустил? — полным сомнений голосом произнесла Лера, вытаскивая из шкафа джинсы и кофту.
— Нет, мне пришлось откушать с ним три бутылки виски, пока он не назвал меня хорошим зятем, — улыбаясь, ответил я, вспоминая этот момент.
— Ужас.
— Брось, у тебя отличный отец.
— Кстати, а как отреагировал Виктор Игоревич?
— Он не был в восторге, но выслушал мои аргументы и согласился со мной. Тем более я хотел бы пожить с тобой вдвоем хоть какое-то время, пока нам не надоест играть во взрослую жизнь.
— А нам надоест?
— Нет, просто условия в моем доме все равно лучше, чем в квартире, поэтому думаю, скоро мы вернемся.
— К чему тогда такие скитания? — непонимающе спросила Лера.
— Все достаточно прозаично. Я хочу побыть с тобой наедине, чтобы нам никто не мешал. Отнесись к этому времени как к курорту на целый месяц.
— Морозов, все у тебя не по-человечески.
— Ладно, на самом деле я просто затеял ремонт в игровой и жить там пока не реально. Спальня запечатана, а гостевые спальни я не переношу, поэтому пришлось прибегнуть к крайним мерам.
— Почему я не сомневалась, что где-то здесь подвох?
— Потому что ты меня хорошо знаешь.
— Окей, мне здесь нравится, месяц я потерплю, так и быть.
— А ну иди сюда!
Лера завизжала и побежала в коридор, я за ней, она выбежала на кухню и встала с одной стороны стола, я с другой. Я делаю шаг вправо, она делает идентичный шаг, я делаю шаг влево, она повторяет за мной. Сделав обманный маневр, я поймал ее и вместе с собой опрокинул на диван, замечая, как за окном разыгралась метель. Эта зима — истинная зима, сугробы уже по колено, а снег все продолжает засыпать город. Лера проследила за моим взглядом и устроилась под моей рукой, наблюдая за зимней сказкой. И так тепло и уютно, что хочется остановить это мгновение навсегда, впечатать в память и заполнить им все леденящие мою душу моменты.