2. We were left alone
— Ты же понимаешь, что это притянуто за уши, Сынмин? — строгий тон Хёнджина
охлаждает запал парня.
Хакер из всех сил старается держаться, не выказывая ноток обиды. Он все эти дни провёл за своими возможно бессмысленными поисками, но с огромной надеждой в сердце.
— Он не мог выжить, — отрезает Хван.
— У меня есть ряд причин думать совершенно по-другому.
— Например?
— Ни одной официальной новости о его смерти.
— Власти хотят сыграть на эмоциях группировки.
— В морг не поступало ни одного трупа, подходящего по описанию Джисона.
— Опять же, умалчивают, чтобы выманить нас, — стоит на своём Хван.
— По всем законам его родителям в Малайзии должны были сообщить о смерти сына. Он гражданин другой страны, но ни одного официального письма в посольство не поступало…
— Сынмин, хватит гоняться за призраком, — спокойным, но твёрдым тоном прерывает Хёнджин. — Я понимаю твои чувства, поверь. Но не стоит винить во всём себя. Отпусти это, — он наклоняется, нежно целует и нажимает на кнопку монитора, тот моментально гаснет, скрывая яркие цифровые картинки.
*
Если бы Хвану когда-то сказали, что он будет бегать за каким-то парнем, да ещё так скрупулёзно реагировать на все его перемены настроения, мужчина бы рассмеялся. Ну разве можно быть настолько влюблённым? Очевидно можно.
Хенджин вторую неделю пытается растопить лёд хакера, которым тот обложился со всех сторон. Вроде бы их ссора привела того в чувства, но явно не такого результата ожидал Хван. Он с переменным успехом составлял тому компанию, пока Ким блуждал на просторах киберпространства. Обычный деревянный стул без спинки не доставлял особого удовольствия, если проводить на нём большую часть дня. Хёнджин решился на самую бесполезную и одновременно самую нужную трату денег в своей жизни.
Новенькое геймерское кресло доставили ранним утром. Грузчик ругался, выгружая товар в одиночку и поднимая на второй этаж. Сынмин преспокойно спал, не реагируя на посторонние звуки, пока в его комнате разворачивался самый настоящий произвол, на который хакер, между прочим, не давал своего согласия. Новое кресло превосходило его собственное по размерам и характеристикам. Самая дорогая кожа и последние разработки по части ортопедии.
Парень нервно закусывает губу с лёгкой завистью, никак не комментирует увиденное. Ему достаточно того, что за последние два дня кружка Хёнджина перекочевала на его рабочий стол.
— Решил мне подарок сделать? — скептично подаёт голос Сынмин, отрывая голову от подушки.
— Ну что ты, нет конечно, — Хван тянет довольную улыбку. — Ты, солнышко, плохо себя вёл.
— Вот значит как, — сон как рукой сняло. Парень резким шагом выходит из комнаты, от его взгляда у Хёнджина закрадываются подозрительные мысли. Он спешит за хакером и останавливается на пороге собственной комнаты. — Ты и вещи не разобрал?
— Как видишь, — мужчина пытается натянуть невозмутимое выражение, но стоит Киму схватиться за ручки чемоданов, как глаза Хвана расширяются.
Сынмин решительно выкатывает их из комнаты, преднамеренно не объясняясь перед Хёнджином. Если последний думает, что хакер собирается выставить его за порог виллы, пусть так и будет. Иногда полезно понервничать. Сынмин слышит торопливые шаги за спиной, пока не доходит до другого конца коридора.
— Теперь живёшь здесь, — он быстро прячет нежную улыбку от глаз Хёнджина, оставляя его вещи у большого комода. — Но не надейся, это всё ради него, — Сынмин кивает в сторону новенького кресла и быстро меняет его местами со своим, удобно устраивается в нём, откидываясь на кожаную спинку.
— Ну разумеется, — Хёнджин, в отличии от своего парня, не старается скрыть эмоции. Подходит ближе, целует в кончик носа, а после и вовсе садится на колени парню, обвивая шею руками. Хван зарывается лицом в мягкие волосы.
— Прекрати улыбаться, — хоть Сынмин и не видит, он абсолютно точно уверен, Хёнджин занимается именно этим. — Сделай вид, что хоть немного удивлён.
— Я не улыбаюсь, — шепчет мужчина.
— Не ври, — без злости говорит Ким, опуская одну руку на чужую талию. — Слезай, ты тяжёлый, — притворно возмущается хакер, но в разрез своим словам ближе прижимает к себе.
Они целуются медленно, словно похищая друг у друга кислород. Хёнджин отстраняется первым, ноги затекли от неудобной позы, а губы начинают неметь от поцелуев.
— Ладно, любимый, — прищуриваясь наконец говорит Хван, — как скажешь, — он поднимается на пол, но его слишком резко возвращают в прежнее положение.
Сынмин жадно выцеловывает шею, оставляя дорожку из красноватых отметин. Встаёт с Хёнджином на руках и в пару шагов доходит до дивана. Нависает сверху, тяжёлым взглядом скользя по мужчине. Тянет за края рубашки, не удосуживая себя расстегнуть пуговицы. Тишину нарушает звук рвущейся ткани.
— Блять, Сынмин, — неровно выдыхает Хёнджин, — это была моя любимая.
— Правда? — Ким наклоняется к самому уху и продолжает низким хриплым голосом. — Ещё минуту назад любимым был я.
С губ мужчины срывается несдержанный и слишком громкий стон, когда он чувствует руку хакера на собственном возбуждении. Сынмин ловко расстегивает пряжку, но внезапно останавливается.
— Не хотите ли объясниться за свои слова, мистер Хван? — в самые губы спрашивает Ким, опаляя их горячим дыханием.
Хёнджин коротко кивает, сегодня ему явно придётся нелегко.
***
— Ну ты и придурок, Сынмин, — Чонин закрывает лицо ладонью.
У хакера руки дрожат. Он прокручивал разговор с Наён в своей голове сотню раз, но ни один из вариантов не подходил под то, чтобы сообщить девушке о смерти любимого человека.
— Ну не умеет Минни общаться с людьми, — Хёнджин пододвигает своё кожаное кресло к Сынмину, — у каждого свои недостатки, зато сколько достоинств.
Чонин кривит лицо, вспоминая как Хван почти каждую ночь достаточно громко комментирует все лучшие стороны своего парня.
— Неужели ты не мог просто обо всём сказать? — Ян быстро выбрасывает из головы нахлынувшие образы Хёнджина и Сынмина. — Или думаешь, что лучше если девушка узнает о смерти своего парня от знакомых или из новостей?
— Чонин, тебе заняться нечем?! — вспыхивает хакер, он знает, что прокололся и бросать трубку было глупо и по-детски. — У тебя теперь куча денег, развлекайся если скучно торчать в моём доме или к брату съезди.
Ян резко встаёт и выходит из комнаты.
— Сынмин, — Хёнджин с укором смотрит на мужчину возле себя, — зачем ты с ним так грубо? Знаешь ведь, у него кроме нас сейчас никого нет. О Минхо не слышно, Феликс тоже смотался в неизвестном направлении.
— Я извинюсь, — быстро оправдывается хакер, — но позже.
— Что ты там всё ищешь? — Хван наклоняется к Сынмину, кладёт подбородок ему на плечо и заглядывает в мониторы.
— То же самое.
— Ясно, — мужчина поднимается с кресла. — Где документы для Наён?
Сынмин молча тыкает пальцем в верхний ящик стола. Хёнджин достаёт конверт внушительных размеров, спускается на первый этаж, где находит Чонина. Парень постукивает ладонью по столу в ожидании, когда чайник закипит.
— Не против прокатиться до Парижа?
Ян вопросительно изгибает бровь.
— Ты прав, хреново если Наён узнает о смерти Уджина из новостей.
Чонин быстро соглашается с предложением теперь уже друга и уходит собирать вещи в дорогу. На всякий случай прихватывает сменную одежду, складывая ту в рюкзак и отправляется в Париж первым же рейсом. Хёнджин возвращается к Сынмину. Хакер выжидающе отбивает ритм кончиками пальцев о деревянную поверхность стола. Слова слетают с языка стоит Хвану появиться в комнате.
— Насчёт Минхо. Может о нём ничего и не слышно, — держит непродолжительную паузу, — зато видно.
Хёнджин удивлённо вскидывает брови, ускоряет шаг, опускаясь в своё новое-старое кресло. На экранах компьютера куча видео, взгляд цепляется за различные картинки, но сути уловить не может.
— Надеюсь, Минхо не думал, что я куплюсь на столь дешёвый трюк, — ролик с одной из камер увеличивается в размере, вытесняя соседние. — Попался на вокзале Парижа. Смешно.
— Он мог уехать, — выдвигает резонное предположение Хёнджин.
— Ага, и на следующее утро ограбить продуктовый, — Сынмин замечает, что его парень уже открыл рот в попытках возразить и тут же продолжает. — А ещё спустя двадцать восемь часов заглянул в магазин комиксов.
— Допустим, — соглашается Хёнджин, принимая и видя весомые аргументы хакера. — Где он сейчас живёт?
— Понятия не имею, — парень продолжает переключаться с одного видео на другое, — но я работаю над этим.
— А когда выяснишь, сам с ним встретишься или…
— Не знаю, Джинни. Для начала нужно найти этого засранца. Бросить брата…как он только мог, — почти искреннее возмущается Сынмин, понимая, что цель совсем близко.
— Не боишься, что тебе влетит от Минхо, когда он узнает, как ты обращался с его драгоценным Чонином? — Хёнджин легко толкает в плечо, убирая отросшую чёлку с глаз Кима.
— Ты же меня защитишь? — Сынмин смотрит своим самым нежным и преданным взглядом, целует в уголок губ и быстро возвращается к любимому занятию.
***
Париж, больница Биша-Клод-Бернар.
Наён дрожащими пальцами разрывает край конверта и листает бумаги, пока не останавливается на строчке с суммой. Глаза заново наполняются слезами. Она не может поверить, что её Уджин опять ввязался в подобное. Наён утыкается лицом в напечатанные страницы, те быстро намокают.
— Убери их, прошу. И больше никогда не показывай! — её голос срывается. Истерика, в который раз за день, берёт контроль в свои руки. Чонин от греха подальше, аккуратно забирает данные по счёту, куда Сынмин успел перевести всю часть Уджина от продажи картин, и засовывает обратно в карман. — Что произошло? — рвано, сквозь плач говорит девушка. — Расскажи мне.
— Не могу, Наён, — парень легко сжимает её плечи, пытаясь унять дрожь в чужом теле. — Не здесь и не сейчас, — зачем-то добавляет Чонин.
*
Покидать здание больницы оказалось ещё тяжелее, чем находиться в палате с Наён. Чонин набирает полные лёгкие осеннего воздуха и вытянув из рюкзака шапку, надевает, скрывая теперь уже светло-русые волосы. Следом в его руках появляется смартфон.
— Ну как всё прошло? — спрашивает Хёнджин, шурша чем-то на фоне.
— Средней паршивости, — Чонин направляется к выходу с территории больницы. — Я задержусь в Париже ненадолго, — робко говорит он, ожидая вполне объяснимую реакцию от Хвана.
— С хера ли? — его голос обеспокоен и встревожен.
— Хочу проверить кое-что, — неуверенно продолжает парень.
— И что же? — сдавленно спрашивает Хёнджин. Теперь он понимает, как Крису было тяжело со всеми ними. Каждый сам себе на уме, творит что левая нога захочет, а ещё и взрослые мужики.
— Я буду на связи, не переживай. Отзвонюсь через пару часов, — Ян сбрасывает вызов и сразу же вбивает в поисковике адрес ближайшего мотеля.
*
Чонин садится на скрипучую кровать, открывает ноутбук и пачку с чипсами. Закидывает в рот большую горсть, глядя на монитор. Первым делом просматривает последние сводки новостей. Их по-прежнему ищут, а заголовки с ограблением всё ещё на первых полосах газет. В полицейских отчётах ничего интересного и парню быстро надоедает копаться в их базе данных. Он снимает шапку, взъерошивает жёсткие после осветления волосы. Всё это время Чонин каждый день, а иногда и не по одному разу пытался найти брата. Но когда заходил в сеть не знал с чего начать. Обращаться за помощью к Сынмину было стыдно, а у самого будто все навыки стёрлись из памяти. Теперь он не знал, чего ожидать от Минхо. Он пытается поставить себя на его место, представить, чтобы чувствовал сам потеряв любимого человека. Вот только Чонин никогда не любил. Брат и родители не в счёт, это ведь не одно и тоже. В памяти, не кстати, всплывает образ Наён. Что чувствует девушка, зная, что её парень умер не самой достойной смертью, а всё ради того, чтобы она жила. Он мотает головой. Разве Уджин думал, что умрёт? Их сгубила беспечность, азарт и, пожалуй, алчность, как бы не хотелось это признавать.
Чонин доедает чипсы и открывает овсяное печенье. В голову приходит не самая гениальная идея. Он заходит на риэлтерский сайт, через который Сынмин снимал дом, ставший их базой, и арендует его на сутки. Что он там будет искать – неизвестно, ведь уже наверняка всё убрали подчистую, тем более что они и сами уничтожили все следы своего пребывания.
Ян тянет за серебряную цепь, висящую на шее. На цепочке в виде кулона маленькая флэш карта, на которой хранятся все данные на их с Минхо поддельные личности. Конечно брату не нужен был посторонний носитель информации, он помнит всё до мельчайших деталей. Парень методично проверяет каждое из имён, каким мог воспользоваться Минхо, не надеясь на успех.
Спустя несколько часов у Чонина нет ни одного совпадения. Он может взломать охранную систему самой дорогой картины в мире, но не в силах найти собственного брата.
Парень пугается, когда рядом лежащий телефон вибрирует.
— Я забыл позвонить, — виновато говорит он, до того как Хёнджин не успел разразиться на крики.
— Хорошо, что ты осознаёшь свою вину.
— Да ладно тебе, вы с Сынмином уже давно знаете где я, — Чонин ложится на подушку, спина неприятно ноет. — Я в номере обжираюсь чипсами.
— Тебе нужно вернуться, Чонин, — Хёнджин говорит тоном, отдалённо напоминающим парню брата, и он подмечает искреннее беспокойство.
— Наён не взяла документы. Мы же не можем забрать деньги Уджина себе. Я должен их вернуть. Как только улажу, сразу приеду. Это не займёт много времени.
— Только не ввязывайся в неприятности.
— Я сама осторожность, — парень встаёт с кровати, та вновь отзывается скрипом. — Если меня повяжут передам Крису и Чанбину привет.
— Чонин.
— Ладно, — отмахивается он, — на связи.
Ян скидывает вызов. Телефон разрядился практически до нуля. Он ставит смартфон на зарядку и решает принять душ. Горячая вода умножает усталость, но спать не хочется и Чонин садится за ноутбук. Если Сынмин узнает, что он ищет Минхо, то будет недоволен. Не от попыток разыскать брата, а от того, что сейчас это опасно для каждого из них. Поэтому парень применяет все свои навыки, чтобы его действия остались незамеченными, хотя и понимает, что для такого хакера как Ким это дело пяти минут, две из которых он будет целоваться с Хёнджином.
Видео с камеры наблюдения, на которой засветился Минхо, воспроизводится на повторе вот уже добрых пятнадцать минут. По всем законам логики он должен был бы уехать, как можно дальше, но Чонин уверен, что брат где-то совсем близко. Или же ему просто хочется так думать, что тот не бросил бы его, несмотря ни на что.
Глаза режет от напряжения, парень стирает свои следы в сети, предварительно скопировав видео на флэш карту. Сон без сновидений застаёт его, как только он захлопывает крышку ноутбука.
*
Для завтрака Чонин выбирает открытое кафе. Погода на улице тёплая и солнечная, лёгкий ветер приятно обдувает кожу. Ян набирает сообщение Хёнджину, звонить совсем не хочется. Они и так в последнее время слишком часто общаются. Хван требует его возвращения и приходится пообещать, что он вернётся завтра вечером. Чонин неспешно ест, отвлекаясь на глупые видео в интернете. Оплачивает счёт и, взяв автомобиль в каршеринг, отправляется к арендованному дому.
Сердце ускоряет темп, стоит парню зайти внутрь. Он останавливается посреди гостиной. В носу начинает щипать и приходится глубоко вдохнуть, чтобы не разреветься. Чонин обходит каждый уголок дома. Кажется, события двухнедельной давности были в прошлой жизни, а воспоминания ещё свежи. Он не заглядывает в ящики и не пытается хоть что-то найти.
Ян не задерживается на долго. Ему хватает полчаса, дабы разворошить незатянувшуюся рану и уехать. Парень оставляет автомобиль на парковке торгового центра. Взламывает навигатор, удаляя свой маршрут и задаёт новый, равный затраченным им километрам. Остаток дня Чонин бесцельно ходит по улицам Парижа, пока ноги не начинает сводить судорогой от усталости.
На следующий день, вместо звонка Хёнджину, Ян скидывает ему скриншот забронированного на вечер билета. В ответ прилетают смайлики поцелуя и сердечка. Чонин кривится, убирая телефон. Из окна кафе, куда он заглянул пообедать видна больница. Разорванный конверт с документами прожигает внутренний карман. Парень решил, во что бы то ни стало, вернуть деньги.
Выйдя из лифта, слух улавливает возмущённые голоса. Наён выглядит всё такой же бледной, но угрожающе настроенной. Медсестра старается её успокоить, просит подождать доктора, но девушка не отступает и требует выписать её немедленно. Она замечает стоящего в стороне Чонина.
— Значит я сама уйду, — холодно бросает Наён и твёрдым шагом уходит в палату.
— Здравствуйте, — Чонин приветливо улыбается, делая вид, что не застал эту сцену, — я к Кан Наён.
Медсестра поджимает губы и выдавливает ответную улыбку.
— Может быть вы сможете объяснить ей, что для выписки ещё рано? — девушка подходит к стационарному телефону, — Она отказывается слушать любые доводы, — набирает номер, нервно отстукивая ритм носком. — Доктор Ришар! — медсестра с шумом кладёт трубку на базу, как только врач появляется в поле её зрения и сразу же принимается жаловаться на пациентку.
— Извините, — Чонин встревает в разговор. Слегка задев девушку плечом, отводит врача в сторону. — Я брат Наён, — врёт он с самым честным видом, — недавно вернулся из командировки. Мне не удалось поговорить с вами, два дня назад. Спасибо, что спасли сестру, — парень пожимает ладонь мужчины, обхватив её двумя руками и не желая выпускать. — Не могу подобрать слов благодарности, — Ян искусно отыгрывает роль любящего брата. — Как её анализы? Вы знаете, она выглядит намного лучше, — тараторит, не давая доктору вставить и слова, — когда можно забрать Наён домой?
Доктор Ришар смотрит на Чонина круглыми от удивления глазами.
— Мисс Кан пока лучше остаться под наблюдением, — всё же говорит он.
— Вы же знаете, дома и стены лечат. Я специально взял отпуск, чтобы позаботиться о ней. Вы скажите, когда нужно приезжать на процедуры и обследования, — Чонин отводит мужчину к стойке, не выпуская его руки. — Вы же подготовите сейчас бумаги, — смотрит на медсестру, словно от врача уже ничего не зависит, — мы всё подпишем. Спасибо, месье Ришар, — хлопает его по плечу и быстро уходит в палату Наён.
Ян застаёт девушку, когда она собирает волосы в хвост. На кровати лежит небольшая сумка с вещами. Наён одаривает своего посетителя пренебрежительным взглядом.
— Чего тебе? — зло говорит она, скрестив руки на груди.
— Пришлось сказать, что я твой брат, иначе тебя могли не отпустить домой.
— И что мне теперь сделать?Рассыпаться благодарностями?
— Вид, что не хочешь меня убить, пока будешь подписывать бумаги.
Наён резким движением подхватывает сумку и проходя рядом с Чонином, впечатывает её парню в грудь.
*
— Неудачное ограбление вышло, раз на свою машину не хватило? — ледяным тоном говорит девушка, когда они подходят к автомобилю и она замечает наклейку каршеринга.
— Адрес? — спокойно спрашивает Ян, игнорируя адресованную в его сторону агрессию.
Всю дорогу Наён сидела, отвернувшись к окну, обдирая заусенец на пальце. Чонин изредка поглядывал на неё, не решаясь заговорить. Да и сложно придумать, что можно сказать в сложившейся ситуации. Парень знал адрес Наён. Запомнил, когда они с Джисоном подвозили пьяного Уджина, но решил не подавать вида.
— Я не нуждаюсь в твоих услугах, — бросает она, понимая, что нежеланный спутник собирается провожать до самой квартиры.
Ян не успевает ответить. Им встречается пожилой мужчина и его вид из доброжелательного сразу меняется на рассерженный.
— Ты! — он повышает голос, а Наён испуганно замирает. — Вы просрочили аренду на три недели! Чтобы сегодня же съехали из квартиры! Это же надо, — начинает причитать, — на звонки не отвечаете, дверь не открываете. Где это видано, чтобы порядочные люди так поступали?! — от его быстрого французского у Чонина идёт кругом голова.
Воинственный настрой девушки проходит без следа. И даже когда Ян тихо говорит ей идти домой, она стоит не двигаясь. Чонин выходит вперёд, закрывая её от надвигающегося арендодателя. Тот тупит взгляд на парня, готовый орать и на него.
— Месье, вышло недоразумение.
— Просрочка арендной платы — это не недоразумение! — хриплый бас, звучит словно гром, отлетая от стен коридора.
— Я уверен, что мы сможем решить эту проблему, — учтиво улыбается Чонин.
Наён стеклянным взглядом следит, как парень уводит арендодателя в сторону, и, желая поскорее скрыться от посторонних, направляется в сторону лифта, не заботясь забрать сумку.
В квартире душно и пахнет затхлостью. На всех поверхностях слой пыли. Девушка, не снимая обуви, проходит к дивану. Обессиленно опускается на него, не глядя берёт подушку и, будто отгораживаясь от всего вокруг, обнимает её обеими руками. Парень вскоре появляется, а Наён жалеет, что не закрыла дверь на замок. Он проходит мимо, открывая настежь все окна. С улицы веет тёплый ветерок и шум дорог. На кухне хлопает дверца холодильника, затем слышен кашель и тихие ругательства. Вся еда давно стухла. Парень шуршит пакетами, выбрасывая мусор. Гремит тарелками, перемывая их. А потом и вовсе принимается вытирать пыль. Если бы хоть кто-то знал, насколько Наён всё равно. Единственное, что занимает внимание — фотография в рамке. Душевная боль настолько сильная, что девушка не может даже плакать, а лишь безжизненно смотрит перед собой. Она настолько глубоко уходит в себя, что замечает присутствие парня, когда тот касается её плеча.
— Я выбросил мусор и купил продукты, — робко говорит он. — Не знаю, что тебе нравится, поэтому набрал всякого.
Наён отводит от него глаза и слышит тяжёлый вздох.
— Я понимаю, ты их не хочешь, но теперь эти деньги твои, — он кладёт на кофейный столик конверт с документами, — можешь делать с ними что захочешь.
Девушка кривит губы в болезненной ухмылке.
— Мне нужно ехать, поезд скоро, — парень ненадолго замолкает и поверх конверта появляется вырванный блокнотный лист, — это мой номер. Позвони, если понадобится помощь.
Наён наконец остаётся одна. Хочется разорвать эти бумаги. Ей не нужны кровавые деньги, которые стоили жизни любимого человека. Никакие деньги не смогут изменить, того, что она осталась совершенно одна. Наён переводит полный ненависти взгляд на конверт.
На листке аккуратным почерком написано: «Ян Чонин» и ряд цифр.
***
Испания. Коста-Бланка, провинция Аликанте.
На втором этаже виллы горит свет. В окне мелькает фигура Сынмина, значит и Хёнджин где-то поблизости. Чонин проходит по уютному дворику с ярким зелёным газоном. Солнце уже опустилось за горизонт и на небе виднеются первые звёзды. Парень тормозит у бассейна, не спешит заходить в дом, а решает отдохнуть на садовой качели. Он опускается на прохладную мягкую поверхность, положив голову на подушку и согнув ноги в коленях. Качель размеренно раскачивается, убаюкивая уставшего парня. Наён не покидает его мысли ни на минуту. Как она будет жить одна в той квартире? Кто теперь позаботится о ней? У Чонина нет права навязывать своё общение. Да и будет ли оно к месту? Неожиданно душевные терзания парня увеличились вдвое и от этого становится ещё паршивее.
Телефон вибрирует в кармане. Парень достаёт его не сразу.
«Как доехал?»
Сообщение без подписи, но Чонин и так знает кто это. На лице появляется улыбка облегчения.
«Всё хорошо.»
«В Париже начался дождь.»
«А в Коста-Бланке нет.» Прикрепляет фото звёздного неба.
Наён больше не отвечает, но и этого уже много. Разве Чонин мог хоть на что-то надеяться?
— Ты почему в дом не идёшь? — Хван подходит бесшумно, с интересом рассматривая парня.
— Буду спать как беспризорник. Одинокий и всеми брошенный ребёнок, — Ян прикрывает глаза, ложится удобнее на бок, отчего качель вновь приходит в движение.
— Ну, раз шутишь, значит всё хорошо.
Хёнджин оставляет Чонина одного. Поездка на удивление пошла на пользу. Парень вернулся в добром, даже спокойном расположении духа, что не могло не радовать. Единственное, что сделал Хван, это принёс плед из гостиной. Хоть погода и была тёплая, ночи этим похвастаться не могли и, раз уж Чонин решил провести остаток дня на улице, мужчине будет спокойнее если парень не замёрзнет.
Внимание привлекает громкий голос, временами переходящий на крик. Хёнджин быстрым шагом преодолевает лестничный пролёт, открывая дверь в их с Сынмином комнату.
— Какого чёрта, ты?! Феликс! — практически орёт хакер, когда прокручивается в своём кресле и пересекается взглядом с Хёнджином.
— Феликс? — одними губами очерчивает мужчина.
Сынмин вскидывает ладонь в воздух, заставляя Хвана замолчать.
— Можно подумать я много прошу.
В ответ слышен неразборчивый бас из смартфона, Ким морщится и отстраняется от телефона, пока эмоции на другом конце провода не сходят на нет.
— Ликс, тебе всего-то нужно проведать его. Могу сказать точный адрес, — Сынмин закатывает глаза, когда на его просьбу наконец-то отвечают. — Вот и славно, — хакер сбрасывает вызов и всем корпусом разворачивается к Хёнджину. — Он согласился, — с улыбкой на лице говорит парень, но его выражение быстро сменяется на обеспокоенное. — Чонину ни слова.