Часть 10.
Утро в лагере выдалось далеко не обычным.
Солнце только начинало просачиваться сквозь занавески, когда над лагерем раздалась пронзительная сирена. Резкий звук врезался в тишину и разбудил Адриану — она подскочила на своей койке, сердце бешено колотилось. В соседней кровати Кира сонно застонала, натягивая одеяло на голову.
Но на это времени не было: дверь распахнулась с грохотом, и в комнату буквально влетел вожатый Руслан — растрепанный, в мятой футболке, босиком. У него на лице была смесь тревоги и весёлости.
– Девчонки, спокойно, – сказал он, переводя дыхание. – Это учебная тревога. Никто не в опасности. Просто сбор, всё по плану.
Глаза Адрианы встретились с его. На долю секунды между ними пролетел тот самый взгляд — тот, в котором ещё эхом звучал вечерний поцелуй у пристани, когда все уже легли спать, а лагерь потонул в лунной тишине. Руслан тоже замер на миг, улыбнулся уголком губ — и тут же отвернулся, справившись с собой.
Кира, наблюдавшая за этой мини-сценой со своей кровати, медленно подняла бровь.
– Ладно, быстро собирайтесь и вниз, – сказал Руслан и, не задерживаясь, вышел, прикрыв за собой дверь.
Стоило ему исчезнуть за поворотом, как Кира повернулась к Адриане, прищурившись:
– Так. Это сейчас что было?
– В смысле? – невинно протянула Адриана, старательно натягивая кеды, будто её вдруг очень заинтересовали шнурки.
– Не прикидывайся. Ты видела, как он на тебя смотрел? И как ты на него? Что между вами?
Адриана замерла. Потом медленно улыбнулась, пряча лицо в волосы.
– Не знаю...
Кира только прыснула в кулак и тут же встала с кровати:
– Мне всё расскажешь по дороге.
Лагерь гудел, как улей. Повсюду бегали сонные дети, кто-то пытался натянуть футболку наизнанку, кто-то искал второй кроссовок, а вожатые, едва справляясь с потоком тел и голосов, раздавали команды. Адриана и Кира вписались в этот хаос, стараясь не отставать от потока.
– Ну? – Кира не унималась, идя в ногу с подругой по узкой дорожке, ведущей к главной поляне. – Поцелуй? Ты серьёзно? Сколько ты ещё собиралась это от меня скрывать?
– Это было... спонтанно, – выдохнула Адриана, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не слушает. – Вечером, после костра. Он провожал меня... и как-то само вышло.
– Само? – фыркнула Кира. – О, да. Конечно. Просто споткнулась и случайно губами задела его губы. Классика.
Адриана лишь засмеялась в ответ. Они вышли на поляну, где уже начали выстраиваться отряды. В центре стояла учительница физкультуры – тётя Лена – с мегафоном в руках.
– Все на месте? Проверяющие, отметьте отряды! – строго проговорила она, и по толпе прокатился гул голосов.
Руслан уже стоял у своего отряда, с серьёзным лицом и блокнотом в руках. Но взгляд всё равно на мгновение задержался на Адриане. Почти незаметно. Почти.
– Он такой дурак, – пробормотала она, краем губ улыбаясь.
– И ты вляпалась по уши, – кивнула Кира. – Ну всё, теперь каждое утро у нас будет с сиренами и романтикой. Только смотри, чтобы никто из старших не прознал. Всё-таки он вожатый.
– Знаю, – кивнула Адриана, вдруг посерьёзнев. – Мы просто... смотрим, куда всё идёт. Без глупостей.
И хотя она пыталась говорить уверенно, внутри неё уже всё смешалось: радость, страх, волнение, предвкушение. Лагерь просыпался окончательно, и с ним начиналось нечто новое. Что-то, что точно не было в плане.
После утренней суеты, линейки и получаса беготни по территории лагеря, наступил долгожданный завтрак. Адриана ела машинально, ощущая, как сердце то замирает, то бьётся слишком быстро. Он был где-то здесь. За соседним столом. Делал вид, что полностью погружён в проверку списка, но она чувствовала: он тоже чувствовал.
После завтрака она подхватила поднос, отнесла его на раздачу и вместо того, чтобы пойти за отрядом, направилась за угол столовой. Тень, прохлада, запах сосен, и ветер, шевелящий листву. Через полминуты там появился и он.
– Я знал, что ты сюда уйдёшь, – сказал Руслан, подходя ближе. Он был всё такой же – в той же мятой футболке, с лукавой, но уставшей улыбкой, и глазами, в которых сейчас читалась настоящая буря.
– А ты всегда идёшь следом? – тихо спросила она, будто в игре.
– Нет, – он покачал головой, – только если того стоит.
Между ними повисло напряжение – тёплое, звонкое, как натянутая струна. Он подошёл ближе, она не отступила. Смотрела прямо в глаза. Долго. Без слов. И тогда он медленно, словно спрашивая разрешения каждым движением, коснулся её щеки. Его пальцы были тёплыми, немного шершавыми от работы и солнца.
– Я всё утро думаю только об этом, – признался он шепотом, глядя на её губы. – О тебе. О вчерашнем.
– А я... с вечера, – прошептала Адриана и сделала шаг ближе.
Поцелуй был мягким, медленным, как будто они боялись спугнуть момент. Она почувствовала, как его рука легла ей на талию, другая — на затылок. Его губы были тёплыми, осторожными сначала, но потом всё больше уверенными, как будто он долго этого ждал. И она отвечала, с замиранием сердца, не чувствуя больше ни земли под ногами, ни утренней прохлады.
А потом он резко отстранился. В глазах — не страх, а та самая горечь, которую предчувствовала ещё утром.
– Адри... – голос у него был глухим. – Мы не можем. Мы правда не можем.
– Почему?
– Ты... ты же знаешь. Ты младше. Я вожатый. Ты моя подопечная. Если кто-то узнает, я вылечу отсюда к чёрту, и это будет правильно. Я взрослый человек, мне двадцать два, и я не могу позволить себе...
– Мне через два дня восемнадцать, – перебила она, тихо, но чётко.
Он замер. Даже моргнуть забыл. Просто смотрел на неё, как будто не поверил.
– Что?
– День рождения. Через два дня. И тогда возраст уже не будет иметь значения. Тогда всё, что будет между нами, — это просто выбор. Наш.
Он смотрел на неё ещё пару долгих секунд. Медленно выдохнул.
– Чёрт, Адриана...
Она чуть улыбнулась, но не сказала ничего. Просто смотрела в упор, и в этом взгляде было всё: уверенность, надежда, дерзость.
Руслан провёл рукой по лицу, взъерошил волосы. Он сделал шаг к ней. Потом ещё один. И обнял — крепко, так, как обнимают не просто от влечения, а от желания сохранить момент, как будто он ускользает.
Руслан отпустил её из объятий неохотно, как будто пытался унять в себе что-то, что уже давно вышло из-под контроля. Он сделал шаг назад, провёл рукой по затылку и посмотрел на неё с каким-то новым выражением — будто увидел не девочку, которую нужно оберегать, а равную, настоящую.
– Ладно, – тихо сказал он. – Пойдём обратно, пока никто не заметил, что нас нет.
– А если уже заметили? – спросила Адриана, с усмешкой, но в голосе её дрожало: не от страха, а от того, как сильно всё это вдруг стало настоящим.
Руслан чуть прищурился, задумался. Потом рассмеялся — тихо, коротко.
– Тогда надеюсь, нас спасёт твой день рождения.
– Или испортит мне репутацию до конца смены, – ответила она, закусив губу.
Он снова посмотрел на неё. Долго. Глубоко.
– Ты не понимаешь, – сказал, приглушённо. – Ты сейчас думаешь, что это всё романтика, страсть, приключение. Но у меня, если что-то пойдёт не так — всё. Я теряю работу. Могут запретить работать с детьми вообще. Это не просто «нас могут спалить». Это серьёзно.
– Я понимаю, – твёрдо сказала она. – Если бы не понимала, не стояла бы тут.
Руслан медленно кивнул, сдержанно. Что-то внутри него явно боролось с чем-то другим. И каждую секунду он будто выбирал — между правильным и тем, что тянуло его к ней с необъяснимой силой.
– Ты сильная, – тихо сказал он. – И всё видишь. Это пугает. Ты взрослее, чем ты сама думаешь.
– А ты мягче, чем хочешь казаться, – ответила она и улыбнулась, чуть склонив голову.
Он на секунду позволил себе улыбнуться в ответ. Но тут из-за угла раздались голоса. Быстрые шаги, чьи-то смешки.
– Чёрт, – выдохнул Руслан. – Твой отряд.
Он схватил её за руку — не сильно, просто чтобы увлечь за собой. Они метнулись в сторону боковой тропки, ведущей к складу спортинвентаря. Прислонились к стене, затаились. Сердца стучали в унисон. Голоса прошли мимо, не заметив их. На несколько секунд наступила тишина.
– Что за жизнь, – прошептала Адриана, закрывая глаза и опираясь спиной о стену.
– Весёлая, – шепнул он в ответ, наклоняясь ближе.
– Мы рискуем, – напомнила она, всё ещё с закрытыми глазами.
– Но не жалеем, – сказал он. И снова поцеловал её — быстро, как вспышку, сдержанно, но с тем напряжением, которое говорит: хочется большего. Намного большего.
Он отпрянул первым.
– Всё. Хватит на сегодня, пока я совсем не потерял голову.
– Ты её уже потерял, – поддразнила она, открывая глаза.
– Знаю, – вздохнул Руслан. – Но пока ты не стала совершеннолетней, я обязан эту голову вернуть.
Они оба рассмеялись. Но смех быстро стих.
– Вечером увидимся? – спросила она, уже понимая, что увидятся.
– На пристани. После отбоя. Как вчера.
– Только не опаздывай, – сказала она и шагнула к выходу, бросив на него последний взгляд через плечо. Лёгкий, как крыло бабочки. Опасный, как тайна.
А он остался в тени склада. И долго смотрел в ту сторону, куда ушла она.
***
Весь день после разговора за столовой тянулся для них, как жвачка, потерявшая вкус.
Руслан пытался быть обычным: улыбался детям, раздавал указания, следил за дисциплиной. Но всё было через силу. Каждый раз, когда он ловил взгляд Адрианы где-то на линейке или во время конкурсной подготовки, внутри что-то опрокидывалось. Она была слишком настоящей, слишком живой — и он уже не мог не замечать этого. Не мог снова отнестись к ней как к просто подопечной.
Адриана же держалась увереннее. Она ощущала: что-то внутри него сдвинулось, защёлкнулось. Она стала реальной для него. Не просто девчонкой из отряда, а человеком, которого он по-настоящему видит. Она чувствовала это в каждом его взгляде, в том, как он пытался держать дистанцию — и всё равно постоянно оказывался рядом.
К вечеру жара спала, и лагерь начал утихать. Было что-то волшебное в этих сумерках: сверчки в траве, лёгкий ветер, аромат хвои и дыма от костров. Отбой пронёсся по территории словно по команде — звенящий голос тёти Лены и переклички по корпусам.
А потом — снова тишина. Слишком громкая для тех, кто ждал.
***
Она вышла из корпуса медленно, чтобы не разбудить Киру, которая уже спала, уткнувшись носом в подушку. Свет фонарей прорезал темноту, и Адриана шагнула в их зону, потом — за неё. Прямо к тропинке, ведущей к пристани.
Он уже ждал.
Стоял, прислонившись к перилам, смотрел на гладь воды, чёрную, как нефть, только луна серебрила её мазками. Его силуэт был неуловим — будто и он стал частью этой ночи.
Когда она подошла ближе, он повернулся.
– Ты пришла.
– Конечно. А ты думал, что не приду? – с усмешкой спросила она.
Они замолчали. Только лёгкий плеск воды и ветер, гоняющий кроны.
– Странно, да? – сказал он, не отводя от неё глаз. – Как день может всё изменить.
– Не день. Люди.
– Люди, которым нельзя быть вместе.
– Люди, которые всё равно уже вместе, – поправила она.
Руслан криво улыбнулся, с тоской и нежностью одновременно. Он подошёл ближе.
– Я не могу обещать тебе ничего. Я не знаю, что будет через неделю, когда смена закончится. Не знаю, смогу ли быть рядом. Это всё слишком...
– Я ничего не прошу, – перебила она, смотря прямо в его глаза. – Ни обещаний, ни красивых слов. Я просто хочу быть здесь. С тобой. Сейчас. Пока могу.
Он тихо выдохнул, будто эти слова сорвали с него груз, который давил весь день. И тогда — обнял её. По-настоящему. Плотно, с тяжёлым вздохом и дрожью в пальцах, будто держал не её, а последнюю точку опоры в этом хрупком, запретном моменте.
– Ты сводишь меня с ума, – прошептал он. – Я так хотел быть взрослым. Всё делать правильно. А с тобой хочется забыть, сколько мне лет.
– Тогда забудь, – прошептала она ему в губы.
И снова поцелуй. Глубже. Нежнее. Без спешки, но с накопившейся за весь день жаждой. Его руки держали её, как будто она могла исчезнуть. А она впивалась пальцами в его спину, будто хотела оставить след.
Потом он отстранился, лбом к её лбу. Они оба дышали часто, как после бега.
– Ты невероятная, Адри.
– Ты просто давно не позволял себе чувствовать, – ответила она. – А я пришла и напомнила.
Он усмехнулся. Слабо.
– Слишком хорошо, чтобы быть просто лагерной историей.
– Тогда не делай из неё лагерную историю, – сказала она. – Сделай из неё начало.
Он молчал, но в его глазах — впервые — не было страха. Только решимость. И, возможно, надежда.
Они ещё долго сидели на краю пристани, ноги свесив в прохладную воду, плечом к плечу, никуда не торопясь. Вокруг —полная тишина, как будто сам мир затаился, давая им выговориться, вымолчаться, просто побыть рядом.
Руслан рассказывал о себе. О том, как в юности сам был в этом лагере подростком — шумным, неуправляемым, вечно влюблённым в кого-то нового каждую неделю. Как потом вернулся сюда уже вожатым, потому что только здесь чувствовал себя нужным. Потому что лагеря – это что-то вроде убежища от взрослой жизни, в которой всё куда сложнее и куда холоднее.
– Ты же знаешь, – тихо сказал он, – что это всё не может быть просто. Ты уверена, что хочешь через это проходить?
– Я уже прохожу, – ответила она, не отводя взгляда. – Я не романтизирую тебя. Не думаю, что ты — герой из книги. Я просто хочу быть с тобой, пока это возможно. А потом... потом будет видно.
Он посмотрел на неё с благодарностью. С какой-то тёплой болью, как будто в этом признании было всё, чего ему так давно не хватало — простоты. Прямоты.
Потом они просто молчали. Слушали воду. Иногда — дыхание друг друга. Иногда он прикасался к её пальцам — мягко, осторожно. А она смотрела на его профиль в лунном свете и чувствовала странную лёгкость. Как будто впервые за долгое время её сердце не пыталось убежать вперёд — а просто было, здесь и сейчас.
Чуть позже он проводил её до корпуса, прячась от фонарей и сторожей. Почти шпионский квест — с остановками за деревьями, сдержанными смешками и «тихо-тихо!» у каждого угла. Они остановились в двух шагах от входа, за кустами сирени.
– Спасибо за вечер, – прошептала она, всё ещё не отпуская его пальцев.
– Это я должен говорить спасибо. Ты напомнила мне, что жизнь может чувствоваться. Даже если чуть страшно.
– Страх – это тоже чувство. Значит, живой.
Он рассмеялся почти беззвучно и снова поцеловал её — чуть, коротко. Больше как знак. Как подтверждение того, что всё это было не сном.
– Спи, ладно? – сказал он, поглаживая её по волосам. – Завтра у тебя день перед днём рождения. Это важно.
– Тогда ты тоже спи, – усмехнулась она. – И не думай слишком много. Я никуда не исчезну.
Они ещё немного постояли в тени, а потом она скользнула в здание. Тихо прошла по коридору, в темноте нащупала дверь в комнату и закрыла её за собой. Кира по-прежнему спала, похрапывая едва слышно.
Адриана села на кровать, уткнулась лицом в колени и только тогда позволила себе выдохнуть. Медленно. Глубоко. Всё казалось нереальным и одновременно самым настоящим из всего, что было за эти семнадцать лет.
Переодевшись, она легла в кровать, натянула одеяло до подбородка и посмотрела в потолок. Улыбка не сходила с губ. В груди — тепло. Ни тревоги, ни беспокойства. Просто — покой. Чистый, как вода в озере.
А потом, под шорох ветра за окном и тихое дыхание подруги, она медленно провалилась в сон. И впервые за долгое время уснула не одна. Потому что кто-то наконец нашёл её. И она — его.
⋆。゚ ☁︎. 𓆝 𓆟 𓆞 𓆝 𓆟。 ゚ ☾ ゚。 ⋆
Я надеюсь, что вы меня еще помните:)
Не забывайте ставить звездочки🌟