V
***
Он готов был поклоняться его прекрасному бледному телу, поклоняться его веснушками, что созвездиями украшали его кожу. Серёжа будто был поцелован солнцем. Такой же яркий и теплый, но способный сжечь любого, кто подлетит слишком близко. Олег не боялся сгореть в родном огне. Наоборот, он жаждал ощутить эти языки пламени на своем теле.
Когда они оказались в башне, то Волков ожидал серьезного разговора — тяжёлого и выматывающего. Разговора, который оставлял после себя лишь горечь на языке, тяжесть на сердце и неприятный осадок в душе. Но ничего такого не произошло, потому что Серёжа сразу же убежал в ванну и скрылся за закрытой дверью. Волков немного растерялся, но потом он обрадовался — у него есть немного времени оттянуть неприятную беседу.
Все проверив и заказав еды, мужчина сел на диван и стал просто ждать, когда его рыжий лис наконец-то выйдет из ванны.
Ждать пришлось долго.
Прошло чуть больше часа, прежде чем Разумовский вышел к ждущему его Волкову. Они жадно смотрят друг на друга. Синие глаза против карих, в которых будто мелькают красные блики, но это не важно. Ведь Серёжа не может долго выдержать тех преступных сантиметров, что разделяют его с любимым человеком. Он срывается с места, и не успевает Олег моргнуть, как рыжик повисает у него на шее, оплетая ногами и руками, утыкаясь холодным носом в шею. Волков тоже не стоит столбом, он обнимает своё любимое чудо и крепко прижимает к себе, будто хочет слиться с ним в единое целое. Хотя зачем? Ведь они и есть одно целое.
Тепло. Любовь разгорается в их сердцах — вспыхивает, как сверхновая. Хочется выплеснуть её, хочется, чтобы весь мир знал о том, насколько их чувства сильны, и в тоже время хочется оставить их только для себя. Потому что это личное. Только для них.
Серёжа отстраняется, чтобы иметь возможность осмотреть любимое лицо, каждую черточку, которые он не забудет даже через тысячу лет. Молодой мужчина легко проводит кончиками пальцев по заросшей щеке, обводит губы с нежностью смотрит, как веки с темными ресницами прикрываются от ласки. Птица скрылся на задворках сознания, не желая мешать, да и не страдает он вуайеризм(п\а: лишь иногда, от скуки и желания потроллить или смутить), и Серёжа не хочет терять такой шанс. Губы Олега мягкие, со столь родным и знакомым вкусом, что он не может сдержать довольно мычания. Как же он долго этого ждал. Волков тоже долго ждал этого момента, ему хочется завилять воображаемым хвостом, как послушный домашний пёс, которому любимый хозяин уделил свое внимание.
Из нежного и легкого поцелуй очень быстро становится мокрым и жарким, пропитанным страстью и нарастающей похотью. Сил терпеть нет. Серёжа с трудом смог оторваться от Олега лишь для короткой фразы:
— В спальню.
Олегу не нужно было повторять дважды, он всё же военный и привык выполнять чужие приказы. А такие приказы грех не исполнить.
Они доходят до спальни за пару шагов, не успеет Разумовский удивиться чужой скорости, как Олег кидает его на большую кровать. Серёжа приподнимается на локтях и жадно смотрит, как Волков в два движения быстро снимает пиджак и рубашку. Ему даже показалось, что он услышал треск ткани, но все мысли стремительно покинули рыжеволосую голову, когда горячее тело навалилось сверху. Было приятно вновь чувствовать эту родную тяжесть... тепло.
Страсть между ними набирала обороты. Одежда очень быстро оказалась снята и хаотично разбросана по комнате. Тяжелое дыхание, стоны и тихие признания, произнесённые хриплым шепотом. Серёжа принимает всё, что Олег дает ему, и сам одаривает того в ответ своей лаской, своей нежностью, своей всепоглощающей любовью.
Большие окна не скрывают потрясающий вид на ночной Питер. Они так высоко, будто парят над землей, и только луна является свидетелем их чувств, но даже она не смеет нарушать чужой покой и смущенно прячется за облаками.
Их финал наполнен пробирающим до самого нутра наслаждением, два стона сливаются в одни, а перед глазами плывут самые настоящие звезды. Олег гладит мокрую спину Серёжи, который мурлычет, как самый настоящий котёнок.
— Я люблю тебя, лисенок, — тихо говорит Волков, чувствуя на своей груди горячее дыхание.
— Я знаю, — тихо и хрипло, довольно. — Я тоже тебя люблю. Ты весь мой мир. Мой волк.
Разумовский не видит, как довольно сверкают красные огни, и, наверное, это пока хорошо. Олег знает, что неприятный и достаточно тяжелый разговор еще впереди, но мужчина не собирается ничего скрывать от своего любовника. Ложь только разрушит их отношения, а это последнее, чего хочет Олег. Реакцию Серёжи сложно предугадать, он может как и замкнуться в себе, обидеться, так и обрадоваться, как маленький ребенок. Короче, Разумовский — тайфун, такой же непредсказуемый.
Усмехнувшись, мужчина наконец-то засыпает, чтобы на рассвете проснуться от входящего уведомления, которое сообщает, что Грома отпустили — правда, не просто так, а взяв подписку о невыезде. Но майору это и не нужно, он уверен в своей невиновности, уверен, что сможет вновь найти доказательства и уличить Сергея Разумовского в том, что именно он Чумной Доктор. Волков не может сдержать оскала — Игорь Гром больше никогда не приблизится к его Серёже.
***
Смерть дышит ему в затылок. Она преследует его на мощных лапах, сверкая красным пламенем бушующего ада. Он так долго бежит, что начинает колоть в боку, а легкие сдавливают неприятные тиски — воздуха не хватает, но он продолжает двигаться. Куда? Не важно. Лишь бы подальше. Потому что умирать не хочется, потому что страшно, потому что он не знает, чем заслужил это. Позвать на помощь? Нет, он не может подвергать кого-либо опасности. А потом наливавшиеся свинцом ноги подгибаются, и не успевает он что-либо сделать, как черная тень стремительно прыгает на него, и острые, как бритва, клыки впиваются в его плечо, раздирая плоть. Кровь очень быстро пропитывает одежду.
Он кричит от боли и пытается скинуть с себя тяжелую тушу, но сил не хватает. Страх... Всепоглощающий страх безжалостно хватает его за глотку так сильно, что любые здравые мысли покидают его голову. Он чувствует чужие клыки и когти, как те рвут его тело, вгрызаясь в его плоть — отрывая куски. Кровь заливает всё вокруг. Силы, чтобы отбиваться, быстро покидают его, а успокаивающая тьма становится все заманчивее, желаннее. И постепенно боль становится такой сильной, что, когда объятья темноты накрывают его, он хочет радостно засмеяться, но звук застревает в глотке, и выходит какой-то жуткий хрип. Тьма наконец-то забирает его, а на пустынной улице вновь опускается звенящая тишина.
А спустя два дня Разумовский с удивлением получит уведомление о смерти известного майора полиции, на которого напала дикая собака и просто порвала того. Это удивит миллиардера, он даже немного погрустит — секунды две, — а потом теплые объятья обнажённого Олега отвлекут его от всех мирских проблем. Всё это просто станет не важно.
Важно только здесь и сейчас, только волк и его рыжий лис.