Глава 51. Первый год Рафаэля
Дом Кастелло утопал в белых и золотых украшениях. На лужайке, где обычно была строгая тишина и обход охраны, сегодня раздавался смех, хлопки воздушных шаров, детский гомон и тонкий аромат выпечки.
Рафаэлю исполнился один год.
Вокруг были только самые близкие. Без лишней суеты, без посторонних глаз — всё было продумано до мелочей. София лично занималась каждым элементом: от палитры декора до меню и цветочных композиций.
Она стояла у французских дверей, наблюдая, как Рафаэль в белоснежной рубашке, крохотных брюках и подтяжках возится с подарками. Его щёки пылали, а тёмные глаза светились радостью. Один год жизни. Один год любви. Один год — как всё изменилось.
— Гордость семьи, — сказал Лука, подходя к ней сзади и обнимая. — Маленький, но с таким выражением лица, будто уже знает, кто он.
— Он уже знает, — с улыбкой ответила София. — Он чувствует это в каждом твоём взгляде, в каждом моём прикосновении. Он родился не в страхе, а в любви. И это — его сила.
Лука наклонился, поцеловал её в висок.
— Я не забыл, что сегодня праздник не только у него. Но и у тебя.
— У нас, — поправила она. — Этот год мы прошли вместе.
⸻
Вечером, когда гости разъехались, а Рафаэль мирно посапывал в своей детской, София вошла в спальню и застыла на месте.
В комнате был полумрак. На полу — лепестки красных роз. У изножья кровати — коробка, перевязанная бархатной лентой. Рядом — записка:
«Для женщины, которая сделала меня отцом и мужчиной одновременно. Ты — мой подарок на всю жизнь. Но сегодня я хочу сделать тебе твой». — Лука
София села на край кровати, медленно развернула ленту. Внутри — шёлковая коробочка. А в ней... ключ. И фотография — старинная вилла с видом на озеро. На обороте подпись:
«Место, где я хочу, чтобы ты писала свою книгу. Где будешь отдыхать, когда захочешь побыть одна. Где ты всегда будешь чувствовать себя любимой. Это — твой дом, София. Без обязанностей. Без протокола. Только ты.»
Слёзы навернулись на глаза. Она закрыла коробку, сжала ключ в ладони.
— Он даже не подозревает, насколько он мой дом... — прошептала она.
— Подозревает, — услышала она у себя за спиной.
Лука стоял у двери. На нём была тёмная рубашка, расстёгнутая до середины, брюки и обнажённый взгляд — тёмный, тёплый, голодный.
— Я ждал, когда ты прочтёшь.
София встала. Подошла. Положила ладонь ему на грудь.
— Ты подарил мне не виллу. Ты подарил мне ощущение, что я важна. Без роли. Без титула. Просто как женщина.
— И сейчас ты снова моя женщина. Не только мать. Не только Кастелло. — Он прижал её к себе, губами прошёлся по её скуле. — Я хочу, чтобы ты забыла всё. Просто чувствовала. Меня. Здесь. Сейчас.
Он поднял её на руки. Отнёс к кровати. Раздел медленно. С жадностью. С трепетом. Пальцы скользили по её коже, будто он изучал её заново.
— Ты стала ещё красивее, — прошептал он, прикусив мочку уха. — Чёрт, я с ума схожу от того, какая ты настоящая.
София выгнулась навстречу, стонала, звала его по имени. Он входил в неё не спеша, с каждым движением отдавая всю свою нежность, всю страсть, всё, что копилось в нём месяцами.
— Лука... быстрее... глубже...
— Ты хочешь, чтобы я показал, как сильно ты сводишь меня с ума?
Он ускорился. Она захлёбывалась в ощущениях, цеплялась за его спину, вгрызалась в плечо. Его дыхание становилось всё тяжелее. Он рычал ей в ухо, пока она заканчивала под ним, закусив губу, чтобы не закричать на весь дом.
— Ты моя, София, — повторял он. — Моя. Сегодня. Всегда.
Они лежали, сплетённые телами, запыхавшиеся, пропитанные потом и желаниями.
— С днём рождения... меня и сына , — прошептала она, целуя его в губы.
— И с годом, который стал началом вечности.