Глава 13: Тени и Семена Надежды
(Эвери-Холл, Сомерсет. Ранняя осень 1857 года.)
Золотая осень окутала Сомерсет. Воздух в усадьбе стал прозрачнее и прохладнее, наполняясь запахом опавшей листвы, дымком из труб и спелых яблок из сада. Джейн стояла у окна библиотеки, глядя, как ветер гонит по аллее алые и золотые листья клена. В руке она сжимала письмо от Эдварда, полное новостей из Лондона: сплетни о них потихоньку стихали, уступая место новым скандалам; леди Маргарет все еще «нездорова», но уже пишет ледяные письма отцу; Харгрейв уехал за границу «поправить здоровье» после дуэли. Мир за стенами Эвери-Холла вращался дальше, но здесь, в их королевстве, царило умиротворение. Почти.
Внутри Джейн бушевал тихий шторм. Не из-за писем. Не из-за прошлых бурь. Из-за **будущего**. Будущего, которое вдруг стало осязаемым, пугающим и невероятно желанным одновременно. Она положила руку на еще плоский живот под мягкой шерстяной тканью платья. Сомнения превратились в почти уверенность за последние недели: утренняя слабость, странное отвращение к любимому кофе, непривычная сонливость и... задержка. Признаки, о которых она читала в медицинских трактатах, спрятанных когда-то от матери.
**Наследник.** Слово, которое витало в воздухе с момента их брака, как невысказанный долг, тяжелее любого титула. Для Ризли, для его имени, для поместья, которое он так любил и которым управлял с такой ответственностью, наследник был не просто желанием – необходимостью. И теперь... теперь она, возможно, носила его под сердцем. Радость, чистая и ослепительная, смешивалась с леденящим страхом. **А вдруг?** Вдруг она ошибалась? Вдруг ее тело подводило ее? Вдруг она не сможет дать ему то, что было его правом и ее главной обязанностью как герцогини? Страх оказаться недостаточной, страх разочаровать его после всего, через что они прошли, сжимал горло.
**(Кабинет Ризли. Позднее утро.)**
Ризли сидел за столом, погруженный в счета. Его брови были сведены в привычной концентрации, но в глазах не было прежней ледяной отстраненности. Была усталость, но и удовлетворение. Поместье начинало приносить плоды – в прямом и переносном смысле. Реформы, которые они с Джейн осторожно внедряли (особенно с упрямым Хэммондом, чьи дела пошли на лад после их совместного визита и разговора «по душам»), давали результаты. Он услышал легкий стук в дверь.
— **Войди, Джейн.**
Она вошла. Не та стремительная, уверенная хозяйка бала или пылкая собеседница в библиотеке. Она казалась немного бледной, чуть более хрупкой. В руках она несла поднос с чашкой душистого травяного чая – его нового утреннего ритуала вместо кофе.
— **Принесла тебе... как договорились,** — ее голос звучал чуть тише обычного. Она поставила поднос на стол, избегая его прямого взгляда. — **Гровс говорил, ты с рассвета за бумагами.**
Ризли отложил перо. Его внимание мгновенно переключилось с цифр на нее. Он знал каждую ее тень, каждую ноту голоса. Что-то было не так.
— **Спасибо,** — он взял чашку, но не пил. Его голубые глаза изучали ее лицо. — **Ты сегодня... неважно выглядишь. Опять тошнит по утрам?** Его вопрос был осторожным, но в нем звучала тревога. Он заметил ее недомогания последних дней, приписывая их усталости после бала или легкой простуде.
Джейн сжала руки перед собой. Сердце колотилось как птица в клетке. **Сейчас. Скажи ему сейчас.** Но слова застряли в горле. Страх – страх оказаться неправой, страх увидеть разочарование в его глазах – был сильнее. Она вспомнила холодный взгляд матери, когда та говорила о «главном долге женщины». Вспомнила газетные намеки на ее «несоответствие» роли герцогини. Что, если она и вправду не справится?
— **Просто... устала,** — выдохнула она, насильно улыбнувшись. — **Осень. Воздух меняется. Ничего страшного.** Она сделала шаг назад. — **Не мешаю. Пойду... в сад проверить последние розы.**
Он хотел остановить ее, спросить еще, но она уже почти выскользнула из кабинета, оставив его с чашкой дымящегося чая и нарастающим беспокойством. Он видел тень в ее глазах. Не просто усталость. Что-то глубже. Что-то, что она скрывала.
**(Сад. Полдень.)**
Джейн бродила по опустевшим осенним аллеям, бессознательно собирая опавшие листья самых ярких расцветок. Попытка отвлечься не удавалась. Мысли возвращались к одному: к маленькому, еще неосязаемому существу, которое, возможно, жило внутри нее. К Ризли. К его ожиданиям. К своей собственной, внезапно проснувшейся материнской нежности, смешанной с ужасом перед неизвестностью. Она остановилась у старой каменной скамьи под огромным дубом – их любимого места для тихих разговоров. Присела, чувствуя внезапную слабость в ногах. Не физическую. Душевную.
— **Прячешься?** — раздался знакомый голос.
Джейн вздрогнула. Эдвард подходил к скамье, его куртка была расстегнута, в руках – увесистый фолиант и корзинка с яблоками.
— **От кого? От осени?** — попыталась она пошутить, но голос дрогнул.
Эдвард сел рядом, положив книгу и корзинку. Его обычно веселые глаза стали серьезными, изучающими.
— **От себя. Или от него?** — Он кивнул в сторону дома. — **Что случилось, сестренка? Ты ходишь как привидение последние дни. И выглядишь... ну, скажем так, не цветуще. Даже для герцогини, заваленной делами.**
Джейн отвернулась, глядя на багряные листья в руках. Говорить? С Эдди можно было говорить обо всем. Он не осудит. Но признаться ему – значит сделать возможное материнство еще более реальным. А вдруг ошибка?
— **Я... я не знаю, Эдди,** — прошептала она. — **Думаю... я могу быть...** Она замолчала, не в силах произнести слово.
Эдвард замер. Его взгляд скользнул по ее фигуре, по руке, бессознательно прижатой к животу. Понимание осветило его лицо, сменив беспокойство на изумление, а затем на широкую, восторженную улыбку.
— **О-о-о-о!** — он ахнул, хлопнув себя по колену. — **Вот оно что! Наследник Эвери-Холла? Сестренка, да это же чудесно! Потрясающе!**
— **Тише!** — Джейн схватила его за руку, оглядываясь, не слышит ли кто. — **Я не уверена! Совсем не уверена! Это может быть просто... расстройство. Усталость. Что угодно!** В ее глазах читался настоящий страх. — **А если нет? А если я... а если что-то пойдет не так? Эдди, я даже сказать ему боюсь! Представь его разочарование, если я ошибаюсь! Или если... если не смогу...**
Эдвард улыбку сдержал, его взгляд стал мягким и понимающим. Он положил свою большую руку поверх ее дрожащих пальцев.
— **Джейн Кеннет, слушай меня, — сказал он твердо. — Ты самая сильная, самая умная и самая упрямая женщина, которую я знаю. Ты проскакала ночью пол-Лондона. Пережила скандал, дуэль и королевскую аудиенцию. Ты управляешь поместьем лучше иного управляющего. И ты думаешь, что какая-то физиологическая функция тебя победит?** Он улыбнулся. — **А что до него... — он кивнул в сторону дома, — ...то если этот некогда ледяной глыба смог растаять от твоего ума и твоей улыбки, то его реакция на *эту* новость будет... эпической. В хорошем смысле. Он обожает тебя, Джейн. Не герцогиню. Тебя. И все, что от тебя исходит, будет для него чудом. Поверь брату-натуралисту: природа мудра. И если семя дало росток... — он осторожно коснулся ее живота, — ...то оно прорастет крепким и здоровым. Как ты.**
Его слова, смешные и искренние, как всегда, стали бальзамом для ее измученной души. Страх не исчез полностью, но отступил, уступив место теплой волне надежды и стыда за свою слабость. Она улыбнулась сквозь слезы, блестевшие на ресницах.
— **Спасибо, Эдди. Ты... ты прав. Как всегда. Надоедливо прав.**
— **Это моя специальность, — парировал он, вставая и поднимая корзинку. — А теперь иди к своему герцогу. И скажи ему. Пока я не лопну от желания проболтаться! И возьми яблоко. Говорят, полезно при... э-э-э... утренней тошноте.** Он подмигнул и зашагал прочь, насвистывая, оставив ее наедине с новыми мыслями и корзинкой душистых осенних яблок.
**(Библиотека. Сумерки.)**
Ризли искал ее. Беспокойство не отпускало с утра. Он нашел Джейн в библиотеке. Она стояла у высокого окна, залитого последними лучами заходящего солнца, держа в руках не книгу, а одно из рубиновых яблок из сада. Ее профиль на фоне пылающего неба был задумчивым и удивительно спокойным.
— **Джейн?** — он подошел осторожно. — **Эдвард сказал, ты здесь. Как ты?**
Она обернулась. В ее глазах не было страха. Была решимость. И та самая, знакомая ему дерзкая искорка, смешанная с нежностью.
— **Лучше, — сказала она просто. — Гораздо лучше. Прости, что утром... Я не хотела тебя беспокоить.**
Он подошел ближе, взял ее руки. Яблоко мягко упало на ковер.
— **Ты никогда не беспокоишь. Ты заботишься. Что-то случилось? Правда?** Его взгляд искал ответ в глубине ее глаз.
Она сделала глубокий вдох. Пальцы сжали его руки.
— **Ризли... помнишь, ты говорил, что Эвери-Холл ждал хозяйку, которая оценит библиотеку?** Она заглянула ему в глаза. — **Кажется... кажется, он скоро дождется и... нового читателя. Очень маленького. Который, возможно, сначала будет больше интересоваться погремушками, чем Спинозой... но я обещаю привить ему любовь к книгам. Со временем.**
Она произнесла это быстро, почти шепотом, не отрывая от него взгляда, боясь пропустить малейшую реакцию. Мир замер. Тиканье часов на камине стало оглушительным. Она видела, как его глаза – его прекрасные, глубокие голубые глаза – расширились. Как тень изумления, неверия, а затем... затем чистой, неконтролируемой **радости** промчалась по его лицу, смывая все морщины заботы, все следы усталости. Он не сказал ни слова. Он просто издал звук, похожий на сдавленный стон облегчения и счастья, и в следующее мгновение крепко, крепко прижал ее к себе, подняв буквально на пару дюймов от пола, закружив в порыве невероятной нежности и восторга.
— **Джейн... Джейн... моя чудесная, невероятная Джейн...** — его голос прерывался, губы прижимались к ее волосам, ко лбу, к вискам. — **Ты уверена? Правда? О Боже...** Он отстранился, держа ее за плечи, его глаза сияли, как два озера, залитых солнцем. В них не было ни капли сомнения, ни тени разочарования. Только бесконечная любовь, благодарность и трепет перед чудом. — **Наш ребенок... Наше продолжение... Наше будущее...** Он не мог говорить дальше. Он снова прижал ее к себе, его объятия были одновременно сильными и бесконечно бережными, словно он боялся повредить хрупкое сокровище, которое она носила в себе.
Джейн плакала. Тихими, счастливыми слезами облегчения и разделенной радости. Ее страхи растаяли в тепле его реакции, в силе его любви. Он не видел в ней только сосуд для наследника. Он видел **ее**. Чудо, подарившее ему это счастье.
**(Их спальня. Глубокая ночь.)**
Луна заливала комнату серебром. Они лежали лицом друг к другу, не спят. Его рука лежала на ее еще плоском животе, большой, теплой ладонью. Не со страстью любовника, а с благоговейной нежностью отца, прикасающегося к самой великой тайне. Его пальцы слегка водили по тонкой ткани ее ночной сорочки.
— **Ты чувствуешь что-нибудь?** — прошептал он, его голос был тихим, как дыхание ночи.
— **Еще нет, — улыбнулась она в темноте, кладя свою руку поверх его. — Слишком рано. Но я... я чувствую *его*. Здесь.** Она прижала их сплетенные руки к своему сердцу. — **Как надежду. Как обещание.**
Он придвинулся ближе, его лоб коснулся ее лба. Его дыхание смешалось с ее дыханием.
— **Я боюсь, — признался он шепотом, и в этом признании не было слабости, только уязвимость. — Боюсь не справиться. Боюсь не быть достаточно хорошим... для него. Для вас обоих.**
Ее сердце сжалось от любви. Этот сильный, властный мужчина, герцог, боялся оказаться недостаточным отцом. Она обняла его, прижала к себе.
— **Мы справимся, — прошептала она ему в губы. — Вместе. Как справляемся со всем. Ты научишь его... боксу? Или управлению поместьем?** Она легонько ткнула его в бок. — **А я научу его... бояться библиотечных пауков и любить Спинозу. Или наоборот.**
Он рассмеялся тихо, его грудь вздрогнула под ее ладонью.
— **Справимся, — повторил он, уже с уверенностью. Его рука на ее животе сжалась чуть сильнее, защищая, оберегая. — Наш маленький читатель... или читательница...** Он замолчал, представляя. — **Он будет самым счастливым ребенком. Потому что у него будет ты. Самая удивительная мать на свете.**
Они заснули так: сплетенные тела, сплетенные руки на месте, где зарождалась новая жизнь, сплетенные дыхания в ритме одной надежды. За окном осенний ветер шелестел последними листьями, укладывая сад спать. Но в Эвери-Холле, в этой тихой спальне, под лунным светом и нежным прикосновением любви, весна уже пустила первые, невидимые миру корни. Тени сомнений еще могли приходить, но они отступали перед светом их общего счастья и огромного, нового **чуда**, которое они носили вместе. Их история продолжалась, и следующая глава обещала быть самой волшебной и ответственной из всех.
Конец главы 13