Глава 1: Бриллиант и Герцог.Лондон, апрель 1857 г.
Воздух в бальном зале особняка Сомерсет Хаус был густым, словно пропитанным духами, пудрой и предвкушением. Гремят оркестр, исполняющий вальс Штрауса, смешиваясь со смехом, шелестом шелковых юбок и бесконечным гулом светской беседы. Хрустальные люстры, сверкающие тысячами огней, отражались в позолоте рам и натянутых улыбках гостей. Сезон только начался, и его главной звездой, бриллиантом, избранным самой королевой Викторией, была Джейн Кеннет.
Стоя у колонны, украшенной гирляндами белых роз, девятнадцатилетняя Джейн старалась сохранять на лице улыбку, которую так долго и упорно оттачивала под чутким руководством матери. Ее темно-каштановые волосы, уложенные в сложную прическу, украшенную нитями жемчуга, оттеняли безупречную бледность кожи. Лазурные глаза, столь восхищавшие окружающих, сейчас смотрели на бушующий перед ней бал с легкой тоской. Каждый взгляд, устремленный в ее сторону, каждый шаг приближающегося кавалера ощущался ею как натягивающаяся струна. Еще один танец, еще одна улыбка, еще одна пустая беседа о погоде и последних сплетнях.
«Бриллиант сезона». Звучало так почетно и так... невыносимо. Все детство мать, леди Маргарет Кеннет, готовила ее к этому моменту: бесконечные уроки танцев, французского, игры на фортепиано, безупречные манеры. «Твоя судьба, дитя, — говорила она, поправляя прядь волос на плече дочери. — Блеснуть, выйти замуж блестяще, продолжить род». Джейн же, тайком пробиравшаяся в отцовскую библиотеку и зачитывавшаяся до рассвета томами по истории и естествознанию, мечтала совсем о другом. Ей виделись аудитории университета (пусть и недоступные женщинам ее круга), пыльные дороги дальних странствий, открытия. Но стены условностей, возведенные обществом и семьей, были неприступны. Смириться – вот единственный выход, твердила она себе, чувствуя, как тяжелый корсет сдавливает не только ребра, но и душу.
Только что закончив танец с виконтом Честерфилдом, чьи руки были неоправданно влажными, а разговор невыносимо скучен, Джейн изящно поклонилась и, ссылаясь на жажду, направилась к столу с прохладительными напитками. Ее путь лежал через менее людную часть зала, и она надеялась успеть сделать несколько глотков лимонада до того, как ее настигнет следующий поклонник. Однако, мельком бросив взгляд через плечо, она с ужасом увидела, как к ней уверенно, с намерением в глазах, движется лорд Харгрейв – известный своей навязчивостью и неумением принимать отказ. Его красное от выпитого шампанского лицо расплылось в улыбке.
Сердце Джейн учащенно забилось. Еще один танец с Харгрейвом? Его тяжелые руки, его дыхание с примесью виски... Нет! Не сегодня. Не сейчас. Инстинктивно она ускорила шаг, почти бегом направляясь к спасительному фуршету, стараясь раствориться в толпе. Еще раз оглянувшись, чтобы оценить расстояние до преследователя, она резко повернула голову вперед – и в следующее мгновение с глухим «Ох!» врезалась во что-то очень твердое.
Сильный удар заставил ее пошатнуться. Ее тонкие руки инстинктивно выбросились вперед, цепляясь за дорогую шерстяную ткань фрака, чтобы не упасть. Веер выскользнул из пальцев и с легким стуком упал на паркет. Подняв испуганный взгляд, Джейн увидела перед собой не стену, а человека. Высокого, стройного мужчину с угольно-черными волосами, в которых серебрились редкие, но заметные нити седины. Его лицо, с резкими, словно высеченными из мрамора чертами, выражало ледяное удивление. Но больше всего ее поразили глаза – голубые, как глубины арктического льда, холодные и пронзительные. В них не было ни гнева, ни раздражения, лишь отстраненное любопытство и... легкая усталость от происходящего вокруг. Это был герцог Ризли Эвери. Его портрет она видела в газете на днях, когда он прибыл в Лондон.
«Что вы делаете?» – спросил он спокойно, но с той самой ноткой непосредственного удивления, которая звучала бы, если бы на него вдруг с дерева упал котенок. Его голос был низким, бархатистым, но лишенным тепла.
Джейн замерла, чувствуя, как жар заливает ее щеки. Позади она услышала приближающиеся шаги и громкое дыхание лорда Харгрейва. Паника, острая и безрассудная, сжала горло. Мысли метались. Этот герцог... холодный, неприступный... но ее единственный шанс!
Не глядя на упавший веер, она резко раскрыла тот, что был привязан к ее запястью, и начала бешено обмахиваться, словно пытаясь сдуть и смущение, и назойливого кавалера. Наклонившись чуть ближе к герцогу, склонив голову так, будто они ведут интимную беседу, она прошептала так тихо, что услышать ее мог только он:
«Пожалуйста... Ваша светлость... Подыграйте мне! Скажите же что-нибудь! Он приближается...»
Ее голубые глаза, обычно такие дерзкие, сейчас смотрели на него с немой мольбой, широко раскрытые, полные отчаяния и надежды. В них не было кокетства, только чистая, животная потребность в спасении.
Ризли Эвери, только что прибывший на этот бессмысленный, по его мнению, бал исключительно из чувства долга перед памятью отца и под нажимом своего управляющего («Нужна наследница, Ваша светлость, поместье требует продолжения рода!»), смотрел на эту маленькую, взволнованную фигурку в облаке белого тюля и шелка. «Бриллиант сезона», узнал он ее. Та самая, чьим портретом пестрели все газеты. Он ожидал увидеть самовлюбленную куклу, а перед ним была... испуганная девчонка с умоляющими глазами, явно пытавшаяся избежать общества какого-то нежеланного ухажера, используя его, герцога, в качестве щита.
Его ледяной взгляд скользнул за ее плечо, заметив приближающегося лорда Харгрейва, чья репутация была ему известна. Внутри что-то едва уловимо дрогнуло – смесь раздражения от ситуации и... странного сочувствия к этой девушке, попавшей в ловушку собственной популярности. Он тоже был здесь не по своей воле, загнанный в угол обязанностями и ожиданиями. Может, в этом их сходство?
Не меняя выражения лица, Ризли сделал шаг вперед, слегка заслоняя Джейн собой от приближающейся угрозы. Он наклонился к ней, имитируя продолжение прерванного разговора. Его голос, все еще спокойный, но уже без прежней ледяной отстраненности, прозвучал достаточно громко, чтобы быть услышанным Харгрейвом:
«Вы совершенно правы, мисс Кеннет, — произнес он, глядя куда-то поверх ее головы, но обращаясь явно к ней. — Нынешние политические дебаты в Парламенте действительно демонстрируют поразительную близорукость некоторых господ, предпочитающих сиюминутную выгоду стратегическому развитию империи. Особенно учитывая последние события в Индии». Он произнес это с такой естественностью, словно они уже десять минут обсуждали колониальную политику.
Джейн, едва веря своему счастью, поспешно подхватила нить, стараясь говорить как можно естественнее, хотя сердце колотилось как птичье крыло:
«О, да, Ваша светлость! Именно так. Эта... эта слепота к последствиям просто поразительна. Как будто они не видят дальше собственного носа!» Она нервно поправила перчатку, стараясь не смотреть в сторону Харгрейва.
Лорд Харгрейв, подойдя почти вплотную, замер, растерянно переминаясь с ноги на ногу. Прервать беседу с герцогом? Немыслимо! Герцог Эвери, несмотря на недавнее появление в свете, уже внушал почтительный страх своей холодной сдержанностью и титулом. Харгрейв неуклюже поклонился:
«Ваша светлость... мисс Кеннет... Простите за вторжение...»
Ризли медленно повернул голову, его ледяной взгляд скользнул по Харгрейву, заставив того невольно отступить на шаг.
«Лорд Харгрейв, — произнес герцог ровным тоном, не предлагая продолжить разговор. — Мы заняты.»
Фраза прозвучала как приговор. Харгрейв покраснел еще больше, пробормотал что-то невнятное и, поклонившись еще раз, поспешно ретировался, растворяясь в толпе.
Джейн выдохнула так глубоко, что это было почти слышно. Она опустила веер, закрыв на мгновение лицо, собираясь с мыслями. Потом подняла на герцога сияющие от благодарности глаза.
«О, Ваша светлость! Я... я не знаю, как вас благодарить! Вы спасли меня от... от весьма неприятного двадцати минутного испытания!» Ее улыбка сейчас была искренней, обворожительной, освещая все лицо и заставляя ее лазурные глаза сиять как настоящие драгоценные камни.
Ризли наблюдал за ее мгновенной трансформацией – от испуганного зверька к сияющей молодой женщине. Это было... интересно. Неожиданно. Он поднял с пола ее упавший веер, изящный, с перламутровыми пластинами и вышитыми голубыми незабудками, и протянул ей.
«Ваш арсенал обороны, мисс Кеннет, — сказал он с едва уловимым, почти неуловимым, искоркой в глазах. – Хотя, судя по эффективности, вы им владеете недостаточно хорошо. Разбрасывать оружие под ногами противника – тактическая ошибка.»
Джейн рассмеялась, легким, серебристым смехом, неожиданным после недавней паники. Она взяла веер.
«Вы правы, Ваша светлость. Я, видимо, больше теоретик, чем практик в искусстве светской войны. Спасибо вам еще раз. И... извините за мой неловкий маневр. Я не хотела вас потревожить.»
«Потревожить? — Герцог слегка приподнял бровь. — Меня «потревожили» гораздо менее изобретательными способами с момента моего появления здесь. Ваш метод... оригинален.» Он оглядел зал, его взгляд снова стал отстраненным. «Кажется, ваш спасительный фуршет теперь свободен, мисс Кеннет.»
Джейн последовала его взгляду. Стол с напитками действительно был свободен. Но вдруг ей совершенно расхотелось лимонада. Этот холодный герцог, этот неожиданный спаситель, оказался... не таким уж страшным? Или просто менее невыносимым, чем лорд Харгрейв?
«Да, — сказала она, глядя на него. – Но теперь я боюсь, что как только я отойду, меня снова атакуют. Может быть... может быть, Ваша светлость, вы не возражали бы немного продолжить нашу... дискуссию о близорукости парламента? Хотя бы на время, пока я не приду в себя?» Она произнесла это с легкой, почти дерзкой улыбкой, но в глазах снова мелькнула надежда – не на спасение, а на возможность немного побыть в компании человека, который не смотрел на нее только как на «бриллианта».
Ризли Эвери посмотрел на нее внимательно. Эта девушка была полной противоположностью тому, что он ожидал от светской львицы. Дерзкая, прямая, умная (или умеющая казаться таковой?), и явно не в восторге от своей роли. Это было... освежающе. И да, гораздо интереснее, чем выслушивать комплименты от охотящихся на герцогский титул мамаш. Он был здесь не по своей воле, она – тоже. Странный союз поневоле.
«Дискуссия требует определенных условий, мисс Кеннет, — ответил он, делая шаг в сторону менее людного прохода между колоннами. – Предлагаю переместиться туда, где шанс быть сбитым с ног очередной беглянкой несколько ниже. И где можно услышать собственные мысли.» Он слегка наклонил голову, приглашая ее следовать.
Джейн, все еще чувствуя легкое головокружение от недавних событий и неожиданного поворота, пошла за ним. Возможно, этот вечер, начавшийся так тоскливо, только что стал гораздо интереснее. А герцог Эвери, этот ледяной айсберг, только что показал трещинку. И Джейн Кеннет, девушка с авантюрным характером, всегда была не прочь исследовать неизведанное. Даже если это неизведанное носило герцогскую корону и смотрело на мир холодными голубыми глазами. Дружба? Пожалуй, это было неплохое начало для чего-то большего, тайно живущего в глубине ее сердца, том самом, что жаждало не балов, а настоящей жизни и настоящих чувств.
Конец главы 1