Бабулечка

— Бабуля, у нас секретное совещание, — недовольно прогремел Лидер, сидя во главе дубового стола.

— Ой, важные какие, — проворковала бабулечка, носясь по кабинету и вытирая пыль со всех поверхностей. — Бабушка мешать не будет. А ну, милок, ноги подними.

Кисаме, сидевший на жестком стуле, послушно поднял ноги, а бабушка тут же замела на том месте веником.

— Итак, — снова начал Лидер, стараясь, чтоб голос его звучал как можно серьезнее. — На повестке дня у нас следующая новость: позавчера психически неуравновешенный брат одного из наших сотрудников, не будем тыкать пальцами какого...

Все взгляды тут же метнулись в сторону Учихи. Итачи закрыл лицо рукой и, съехав вниз на стуле, забормотал:

— Господи, что этот дебил опять учудил?

— Раз уж отпала необходимость сохранять интригу, — пожал плечами Лидер. — Скажу прямо: позавчера Саске Учиха убил нашего бывшего коллегу, а именно Орочимару.

— Как убил? — Глазища Дейдары аж в размере увеличились от такой новости.

— Предположительно насмерть.

Дейдара ахнул и прижал ладони к губам.

— Ну наконец-то Саске решил включить мозги, — произнес Сасори.


— Наверное, ему подсказали, сам бы не додумался, — фыркнул Итачи.

— Саске, я хочу от тебя детей, — восхитился Хидан.

— Давайте просто помолимся за то, что он вернется в Коноху, — заметила Конан.

— Не брат, а радость, — протянул Зетсу.

— Хорошо, что мы должны были извлечь из этой новости? — поинтересовался Какузу.

Теперь все взгляды устремились к Лидеру.

Лидер-сама, отмахнувшись от бабульки, которая попыталась пригладить ворот его плаща, сцепил руки в замок.

— Сейчас полоумный братец Итачи рыщет по лесам в поисках самого Итачи, — сказал Лидер-сама. — Итачи, не ходи один по темным переулкам.

Итачи кивнул.

На этом пафосное собрание и закончилось. Нукенины только повставали со своих стульев, как бабулечка притащила противень с пирожками, а затем и самовар.

— А что ж ты, внучок, не говорил, что у тебя братик есть? — вывалив Итачи в чашку полбанки малинового варенья, спросила бабулечка. — Познакомил бы бабушку.

Итачи сузил глаза.

— Бабуля, его брат — ебучий психопат! — гаркнул Хидан, набив рот ватрушками. — Чуть что — катаной хуячит налево и направо...

— Да что ж у тебя за язык такой, паразит! — ахнула бабушка, треснув Хидана своей неизменной деревянной ложкой. — Вот подожди у меня, с мылом рот вымою, чтоб знал, как такие матюки нехорошие говорить, ей-богу, хоть бы девочки постыдился!

Хидан, потирая шишку на лбу, хотел было сказать, что иногда Конан матерится похлеще него, но решил лишний раз не дерзить, пока бабуля была вооружена своим деревянным орудием.

Бабушка же, снова разразившись тирадой по поводу поведения Хидана, принялась закалывать длинную челку Дейдары заколочками, чтоб «открыть личико, ведь такой красивый мальчик, а за волосней прячешь красоту такую».

Дейдара, мученически скосив глаза в сторону Лидера, попытался дернуться, но бабулька была непреклонна.

— Волосья в глаза лезут! Смотри, вон, на мальчика, — сказала бабушка, указав на Итачи, пытавшегося понять, что это в его чашке: чай с малиновым вареньем или малиновое варенье чуть разбавленное кипяточком. — Волосы в хвостик убрал, челочку поправил — ну любо глянуть, личико открыто.

Итачи густо покраснел.

— А вообще, милок, чтоб волосы во время еды не лезли в глаза, ты косыночку надевай, я тебе косынку поглажу...

— Ну какую косынку? — взвыл Дейдара.

Бабушка, потрепав его за щеку, принялась ахать и охать над «глазастеньким Сасори» по поводу его уж слишком холодного плащика.
А пока чаепитие медленно, но верно перетекало в полдник, а потом и в ужин, Лидер всерьез задумался над тем, чтоб посвятить бабульку в нукенины, уж больно хорошо она разобралась с Казекаге.

***

— А ну тяни, ишь здоровый какой! — Именно эта фраза прозвучала на жилом этаже в шесть утра, да так громко, что Лидер вскочил с кровати так резко, что, дернув ногой, сбросил спящую рядом Конан на пол.

Конан, треснувшись головой о паркетный пол, смачно матернулась и, потянувшись за халатом, метнула в Лидера недовольный взгляд.

— Тащи, говорю, нечего там кактусом прикидываться! — послышалось из коридора.

— Бабка совсем сдурела, — покачал головой Лидер, встав с кровати.

И, дождавшись, пока голос призрака поутихнет, осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор.

Тут же встретив взгляд Сасори, выглянувшего из комнаты напротив, Лидер пожал плечами.

— Что там? Что там? — мельтешил за спиной кукольника Дейдара. — Что бабуля учудила?

— Я ебу вообще, с самой рани чем-то гремит, блядская бабка. — Видимо, Хидан тоже проснулся.

А раз проснулся Хидан, значит и Какузу был уже на ногах, ибо спать под недовольные вопли мазохиста может лишь слепо-глухонемой шиноби с устойчивой нервной системой.

Лидер вышел в коридор и, решив, что раз уж все проснулись, пора бы всем дружным коллективом узнать, что же происходит.

— Кого-то не хватает, — оглядев заспанных нукенинов, произнес Лидер но, тут же ответив на свой вопрос, прошагал к соседней комнате слева, постучал в дверь. — Учиха! Вставай, Учиха. У нас срочное утреннее совещание. И Кисаме разбуди.

— Как они спят в таком шуме? — зевнула Конан.

— Учиха, не беси меня! — гаркнул Лидер, барабаня в дверь.

За дверью кто-то забегал.

— Да-да-да, — послышался голос Итачи. — Минуточку, Лидер-сама.

Наконец, дверь скрипнула и в коридор скользнул Итачи, одетый в халат с красными акацушными тучками.

— Что случилось? — вскинул брови Итачи.

Хидан и Какузу переглянулись.

— Как можно не слышать, что бабка гремит чем-то?

— Я живу с Кисаме, после его храпа мой слух такой же плохой, как и зрение, — отмахнулся Итачи и, вспомнив про напарника, повернулся в комнату и крикнул. — Кисаме, оденься уже, не пугай людей! Штаны на торшере!

— О, проснулись, деточки, — послышался знакомый голосок.

Бабуля, поправив свой неизменный пуховый платок на плечах, появилась из стены, напугав Дейдару.

— Умывайтесь, внучики, и завтракать, я каши наварила, — проворковала бабулечка.

— Ура, каша! — почему-то несказанно обрадовался Сасори.

— Ути мой глазастенький, — умилилась бабушка и критически осмотрела Итачи. — А ты чего без носков и в одном халате? Болел давно? А ну оденься, пока тебя не продуло!

— Бабушка, — прошипел Итачи.

— Не спорь с бабушкой. Пойдем, я тебе там носочки шерстяные связала, — засуетилась бабушка и, толкнув дверь в комнату Итачи, аж побледнела. — О Господи!

— Кисаме, мразь, говорю ж, оденься! — рявкнул Итачи.

Кисаме юркнул за дверцу шкафа и смущенно раскраснелся.

— Ой, да что я там не видела, — заулыбалась бабушка. — Забыл уже, милок, как я тебя хозяйственным мылом от синьки отмывала? Нашел, кого стесняться.

В коридоре послышался гогот Сасори и Хидана.

— Но, внучек, не надо голяком по сквозняку ходить, а то поясницу застудишь. И на холодном не сиди, а то отморозишь себе...

— Бабушка! — в один голос возмутились Итачи и Кисаме.

— Одевайтесь, одевайтесь, — поторопила бабушка. — Каша стынет.

Лидер, наблюдая за тем, как его подчиненные, по крайней мере одетые, послушно поспешили умываться и чистить зубы, громко задал вопрос, крутившийся у него на языке:

— Бабушка, а чем вы там так гремели, что перебудили весь этаж?

Призрак, укутывающий Итачи в три пуховых платка, аж встрепенулся.

— Забыла! Ой, память моя! Забыла совсем, — хлопнула в ладоши бабушка. — Я ж вам подарок сделала!

Дейдара обрадовался, как ребенок в магазине сладостей.

А вот остальные насторожились не на шутку.

***

— Это...

— Я в шоке...

— Нах оно надо?

— Бабушка, что это? — единственная совладала с собой Конан.

— Ой, дети, поколение пепси-колы, — смеялась бабушка. — Да это ж пианино!

Нукенины, обступив пианино со всех сторон, смотрели на сей музыкальный инструмент, как на Девятихвостого в железной клетке. Осторожно потыкав длинным пальцем в крышку, Дейдара отскочил за спину Сасори, будто пианино его укусило, а Хидан, ляпнув, что эта хреновина похожа на гроб, был чудом не услышан сердобольным призраком.

Зетсу, развалившийся в углу, жадно хватал воздух ртом: ему выпала уникальная возможность затолкать пианино на третий этаж офиса, и дважды перетаскивать с места на место.

— Милок, возьми там пояс из собачьей шерсти, обмотай поясницу, — посоветовала бабулечка. – Ой, молодец ты какой, богатырь!

Зетсу слабо улыбнулся.

— Бабуля, стесняюсь спросить, а зачем нам, в офисе преступного синдиката, пианино? — поинтересовался Лидер.

— А мы к культуре приобщаться будем, — кивнула бабулечка. — Споете для бабушки, а я вам музицировать буду, вот, помню, в восемьдесят четвертом, в консерватории преподавала таким же детишкам... ой, какие таланты росли, не то, что сейчас, вам бы в компутер свой глазеть, зрение портить, и по этим вашим клубам, с наркоманами шастать...

И, подняв крышку, начала лихо наигрывать незнакомую нукенинам мелодию.

— А? Узнали?

Какузу развел руками. Конан нахмурила брови. Заспанный Дейдара осоловело хлопал глазами. Итачи рассматривал свой маникюр. Кисаме глядел в потолок. Хидан недоверчиво косился на пианино. Сасори помогал Зетсу натянуть пояс из собачьей шерсти. Лидер молчал.

— Да вы что? — поразилась бабуля. — Не узнали? Эх вы, молодежь, это ж классика! Такая песня хорошая, а вы и не знаете. Куда родители ваши смотрели?

— Учиха, куда твои родители смотрели? — гаркнул Лидер, желая сменить тему.

Хидан, раскусив план, залепил Итачи звонкий подзатыльник.

— А что сразу Учиха? — вскинулся Итачи, гневно блеснув Шаринганом.

— Ты что с родителями сделал, изувер?!

— Да что вы к нему пристали? — рявкнул Кисаме. — Итачи-сан, не обращайте внимания.

— Что, совсем песню не узнали? — не отставал упрямый призрак.

Нукенины замялись.

Бабушка всплеснула руками.

— А ну берите бумажку, записывайте. Такой низкий уровень культуры, как же вы людями станете? Ничего, бабушка еще сделает из вас ансамбль.

***

— Надежда — мой компас земной, — пробасил нестройный хор голосов. — А удача — награда за сме-е-лость...

— Ай молодцы какие, — восхищалась бабулечка, умиленно глядя на нукенинов, выстроившихся у пианино. — Ну прям соловьи!

Лидер, послушно читавший с листочка слова доселе неизвестной песни, переглянулся с Конан, и почувствовал себя увереннее, поймав ее измученный взгляд.

Но, надо сказать, не все шиноби восприняли утренний урок пения как пытку.

Дейдара и Хидан так вошли во вкус, что перекрикивали даже бас Кисаме и хрип Зетсу, уже не говоря о том, что покачивались в такт бабулькиной мелодии.

Шел очередной день в одном здании с призраком. Все было очень... необычно.