Часть 32
С нескрываемым трепетом и восторгом глядя на тридцатипроцентную скидку на довольно-таки неплохое вино, Чонгук, складывая в корзину сразу четыре бутылки (а вдруг завтра скидок уже не будет?), невольно чувствовал себя реинкарнацией израильского богатыря Самсона. Самсона в не самый лучший отрезок его жизни. А примерно где-то в тот, когда ему уже под корень отрезали волосы. До зарплаты ещё неделя, а на карте у альфы осталось всего пара тысяч вон. Начать экономить бы, наконец, но... он бухло тут покупает. Если так пойдёт и дальше, точно придётся занимать у Чимина. И даже не один раз.
Что ж, похоже, настало время признать, что скидки для Чонгука — это его личная филистимлянка Далида. Они так же однажды погубят его. Ну, не конкретно его, а всего лишь его скромные финансовые возможности. Но всё же... Выживать оставшиеся семь дней на голом рисе и дешёвом рамене не особо бы хотелось. А может, ну его, это вино? Портвейн раза в два дешевле стоит. Гадость, конечно, редкостная, но зато экономия какая! Хотя... здоровье ведь тоже не резиновое. Пора бы и о бедной пчёлке-труженице печени подумать. Она, бедняга, столько алкоголя за последний месяц отфильтровала, сколько за всю жизнь не видела.
Пора взывать к святому ПП. Причём срочно. С понедельника — новая жизнь! Только здоровое питание, спорт и никакого алкоголя. А сейчас, кстати, какой день недели? Вторник? Ну... будет время морально настроиться на грядущие перемены. И на весы хорошо бы встать. Там явно будет привес. Чёртов Чимин с его шоколадками и пиццей! Быстро расплатившись на кассе и прихватив оттуда ещё два ореховых батончика (с двадцатипятипроцентной скидкой!), Гук, довольно улыбаясь всем кругом, за рекордные десять минут дошёл до дома и с порога тут же прокричал:
— Я вернулся! Тащи бокалы. Будем писать письмо.
— Как погляжу, ты настроен решительно, — прыснул Чимин, выходя из комнаты в симпатичном синем спортивном костюме. — Пожрать хоть что-то купил?
— Да, два ореховых батончика, — скидывая обувь и пальто, кивнул Гук.
— Ясно, закажем суши.
— А может, что-то подешевле? — невольно состроив мордочку кота из Шрека, пролепетал Чонгук. Суши — это, конечно, хорошо, но так дорого!
— Я плачу, — даже не поведя бровью, проговорил омега.
— Хочу огромный сет! — тут же оживился Чонгук. — Из нескольких видов.
— Будет тебе огромный сет. Я сегодня добрый.
Проводив Чимина счастливым взглядом, Чонгук, не сдержав улыбки, замер на месте, немного неуверенно подумав о том, что, похоже, у него впервые появился настоящий друг. (И не суть, что омега). Друг, который не будет пытаться за его счёт продвинуться по карьерной лестнице или же завести новые полезные знакомства. Друг, который не будет всячески использовать его ради своей выгоды и плюшек на работе. Друг, которому он просто нравится как человек. И это... довольно-таки волнительно, если честно. Да, Чимин громкий, грубый, постоянно флиртует, иногда даже переходя все рамки дозволенного, но при этом омега честный и искрений, говорит что думает и не лукавит, глядя в глаза. И Гук действительно это ценит. Настолько сильно, что даже готов рискнуть карьерой и забрать эту белокурую фурию с собой в Сеул.
— Суши привезут в течение часа, — хитро протянул Чимин, ставя на стол вино, бокалы и листок с ручкой. — Решил уже, что напишешь?
— Да, стихотворение. Любовное, разумеется, — гордо кивнул Чонгук, устало садясь на диван и наполняя бокалы алкоголем. — Тэ говорил, что любит такое.
— И какое именно? — с недоверием осведомился Чимин, присаживаясь рядом с альфой. Стихотворение Тэхёну? А может, лучше не надо? Тот же далёк от поэзии, как Земля от Марса. — Или сам написал?
— Не сам, конечно, — отмахнулся Чонгук. — Такого таланта у меня нет.
— С тебя станется, — неуверенно прохрипел Чимин, все ещё сомневаясь в успехе данного мероприятия. — Ну, давай тогда, удиви меня.
— Вот первый вариант, слушай: «Признаюсь я, что двое мы с тобой, хотя в любви мы существо одно. Я не хочу, чтоб мой порок любой на честь твою ложился, как пятно», — душевно прохрипел Чонгук, для большего антуража посмотрев омеге в глаза.
— Не, ну тут ты чутка загнул, директор, — не сдержавшись, практически сразу прыснул Чимин. Боже... что он только что услышал?
— Почему? — не на шутку озадачился Чонгук. Что не так? Хорошее же стихотворение. Душевное.
— Какой нафиг «порок твой»? Не интеллигенция ли часом? — посмотрев на альфу как на идиота, проговорил Чимин, даже не стараясь подбирать слова помягче. — Да и какая там у Тэхёна честь? Воровская разве что.
— Ладно, с этим я согласен, — немного подумав, согласился Чонгук. — Тогда, может, этот: «Затем-то мы и существуем врозь, чтоб оценил я прелесть красоты, и чтоб тебе услышать довелось хвалу, которой стоишь только ты».
— И что эта за хвала такая? — приподняв бровь, осведомился омега. — «Классная жопа»? «Шикарно грабанул тот ювелирный»? «Ви, ты бог гоп-стопа»?
— Какой ещё ювелирный, — прищурился Чонгук. Сколько же ещё он не знает о подвигах своей гипотетической (или уже нет?) второй половины?
— Это было давно и неправда. До тебя ещё. Вроде.
— Вроде?
— Да шучу я. Или нет...
— Так, проехали. А если эта часть: «Разлука тяжела нам, как недуг, но временами одинокий путь счастливейшим мечтам дает досуг и позволяет время обмануть».
— Время обмануть — это типа срок скостить? — залпом осушив бокал вина, осведомился Чимин. Да... они тут надолго. — В тему, конечно, но, уверяю тебя, Тэхён запнётся ещё на «даёт досуг» и долго не сможет прочитать дальше.
— Почему это?
— Ты ему уже однажды мозг своим «комильфо» взорвал, неделю бедняга отходил, — прыснул Чимин, в красках помня эмоциональную тираду Тэхёна на эту тему. — Хочешь опять ему операционную систему перегрузить?
— Но «досуг» ведь довольно простое слово. И понятное, — задумчиво протянул Чонгук. При чём тут вообще операционная система? У Тэхёна что, в голове «Windows-98»? — Его все знают. Да и в тюрьме ведь тоже есть досуг. Да?
— Досуг на зоне — это как картошку в деревне в августе копать. Всем все впадлу, а надо, чтобы не отъехать от голода. Понимаешь? Давай что-то попроще.
— Тогда пусть будет это: «У сердца с глазом — тайный договор: они друг другу облегчают муки, когда тебя напрасно ищет взор и сердце задыхается в разлуке».
— Красиво, конечно... но ты что-то не из Шекспира знаешь? — самостоятельно наполняя себе бокал, покачал головой Чимин.
— Чем тебе Шекспир не угодил?
— Нудный.
— Окей! Последний вариант: «Твои глаза — сапфира два, два дорогих сапфира. И счастлив тот, кто обретет два этих синих мира».
— Синих — это типа бухих? — уже мысленно считая секунды до суши, обречённо спросил Чимин. И где этого курьера черти носят? Пожрать охота. И в тишине чуток посидеть. — Но да, пьяный Тэ — душка.
— «Твое сердечко — бриллиант. Огонь его так ярок. И счастлив тот, кому пошлет его судьба в подарок», — проигнорировав комментарий омеги, продолжил с выражением Чонгук.
— Да не сказал бы! — чуть повысил голос Чимин, вливая в себя второй бокал. — Знаешь ли, приглянуться Ви — это отнюдь не подарок судьбы, а самое что ни на есть настоящее проклятие. Хосок потвердит.
— Дальше — лучше: «Твои уста — рубина два. Нежны их очертанья. И счастлив тот, кто с них сорвет стыдливое признанье».
— Стыдливое? Ты прикалываешься? — в голос заржал омега. — Тэхён тебе прямым текстом секс предлагал и даже бровью не повёл. Не знает он, что такое стыд. Не знает. И вряд ли когда-то узнает.
— «Но если этот властелин рубинов и алмаза в лесу мне встретится один, — он их лишится сразу!» — наконец закончил Чонгук, эмоционально стукнув кулаком по колену. А так ли ему нужно это письмо? Может, проще позвонить?
— А вот эту часть он явно как приглашение на стрелку воспримет. Оно тебе надо? В момент же одной левой уделает. Даже пискнуть не успеешь.
— У тебя есть идея получше? — обиженно фыркнул Чонгук, начиная понемногу закипать. Да уж... Чимин явно не ценитель вечного. — Поделись ею со мной.
— Боже... — на секунду призадумался Чимин. — Да даже это: «Каждый раз его холодная красота острым ножом пронзала моё сердце» — и то звучит лучше!
— Хм, в принципе... — неуверенно проговорил Чонгук. Проза? Тоже вариант. Пусть и не такой красивый и романтичный. — А из какого это романа?
— «Сумерки».
— Исключено.
— Почему?
— Ты бы мне ещё «Пятьдесят оттенков серого» предложил! — невольно повысил голос Чонгук. — Моветон же!
— А смысл этих оттенков? — фыркнул Чимин. — Те же яйца, только в профиль.
— Так, бери листок и пиши слово в слово то, что я тебе продиктую!
— А может, лучше не надо? — потянувшись за карандашом, простонал омега, жопой чуя, что для него сейчас начнётся тот ещё кошмар.
— Надо, Чимин, надо!
— Боже...
— Начнём! Над свежестью долин...
***
Сидеть на зоне и никому не набить рожу оказалось не так просто, как казалось на первый взгляд. Все кругом же буквально напрашивались на кулак. Причём не только Ви, но и Шуги. На Шугин даже чаще. Сидя на скамейке во дворе и совершенно неэстетично ковыряясь пальцем в носу (Чонгук был бы от такого зрелища в ужасе), Тэхён чувствовал себя героем старого тюремного анекдота. Как там было? «Я не пью, не курю, не гуляю с альфами, ложусь ровно в десять, встаю в шесть, послушен, терпелив, короче, вредных привычек нет, но когда я выйду из тюрьмы, все круто изменится!». Да всё именно так. Он с упертостью барана запомнил в лицо всех суицидников, мешающих ему «гулять». Осталось теперь только выйти на свободу. И тогда... Морды будут биты у всех. И не только морды. Но и печень с почками.
— Эх, Ви, тут тебе письмо от женишка пришло, — ехидно пробасил тучный омега-охранник, протягивая Тэхёну небольшой белый конверт. — Соскучился, поди. Ну, или бросить тебя хочет.
— Бросить меня? Шутишь? — фыркнул Тэхён, осторожно взяв письмо в руки. — У него всего одна жизнь.
— Ты как всегда. Наслаждайся чтением.
— Пренепременно, — на автомате кивнул Тэхён, взглядом быстро пробежавшись по всем, кто сейчас есть во дворе. — Юнги!
— Чего орешь? — шепеляво донеслось откуда-то сбоку.
— Пошли ко мне в камеру. Письмо читать будем.
— А без меня никак? — не имея ни малейшего желания расшифровывать заумные ребусы Директора, скривился Юнги.
— Никак, пошли.
— Бля...
Всю дорогу до родных нар Тэхён шёл с таким хмурым и недовольным лицом, что даже бравые охранники, идущие ему навстречу, тут же благоразумно разбегались по сторонам. Злой Ви — это не шутки. Может и экскурсию в больничное крыло организовать. Причём запросто. С одного удара. А оно кому-то надо? Точно нет. Боже упаси! Вся тюрьма в ужасе. И всё из-за чего? Из-за того, что Чонгук просто прислал ему письмо. Да уж... что любовь с омегами делает!
Зайдя в камеру и тут же нервно усевшись на край постели, Тэхён, мысленно уже успев составить предварительный план побега и решить какие именно части тела он сломает Чонгуку, если тот вдруг удумал его бросить, резко вскрыл конверт и, достав оттуда обычный тетрадный листок, хмуро принялся читать:
«Дорогой Тэхён, я много думал и вот что хочу тебе сказать. Верю, что ты правильно поймёшь мой непроизнесённый вопрос и уверенно ответишь мне «да».
Над свежестью долин, повитых дымкой серой,
Над океанами и над цепями гор,
В сияющую даль, в заоблачный простор,
Туда, в надзвездные таинственные сферы,
О, трепетный мой дух, всегда стремишься ты,
Влекомый, как пловец, безмерностью пучины
И с упоением ныряешь ты в глубины
Всепоглощающей бескрайней пустоты.
Беги же от земной болезнетворной гнили,
Свободу предпочтя уюту тесных гнезд,
И пей, с восторгом пей огонь далеких звезд,
Как сладостный нектар, что олимпийцы пили.
Блажен, кто, отряхнув земли унылый прах,
Оставив мир скорбей коснеть в тумане мглистом
Взмывает гордо ввысь, плывет в эфире чистом
На мощных, широко раскинутых крылах;
Блажен мечтающий: как жаворонков стая,
Вспорхнув, его мечты взлетают к небу вмиг;
Весь мир ему открыт и внятен тот язык,
Которым говорят цветок и вещь немая.
С любовью, твой Чонгук.
p.s Этот идиот тебя любит и хочет забрать с собой в Сеул.
p.s 2 Скажи Пупсику, что он тоже едет в Сеул. Его вещи я уже почти собрал.
Дважды перечитав присланное Чонгуком непонятное нечто и мысленно раз сто поблагодарив Чимина за расшифровку сего каламбура, Тэхён с оскалом зыркнул на притихшего Юнги и довольно проговорил:
— Поздравляю, Юнги, ты переезжаешь в Сеул.
— С хрена ли? — шокированно округлил глаза альфа. Куда он там переезжает? И главное, нафига?
— Так Чимин сказал. И вещи твои он уже почти собрал.
— Попадос.
— Не ссы. Я тоже еду.
— И как ты себе это представляешь?
— Никак.
— Директор, чтоб ты был здоров, — в голос взревел Юнги, даже на секунду не сомневаясь, кто виновник их предстоящего переезда.
— Мы справимся. И не в таком дерьме были. Подумаешь, Сеул. Конджу пострашнее будет.
— Уверен?
— Нет. Вообще.
— Бля...