Часть 28
«Если утром вы проснулись с петухами, значит, вы в тюрьме», — спросонья расфокусированным взглядом уткнувшись в толстые прутья решётки на приоткрытом окне, хмуро подумал Тэхён, невольно поморщившись из-за звуков секса, доносящихся из соседней камеры. Вот же! А ведь и он мог бы сейчас заниматься любовью со своим милым Директором, не подставь его кто-то столь ярко суицидально настроенный и не организуй ему внеочередную ссылку на нары. Трюк, поистине достойный Оскара. Ну, или переломанных ног. Что куда более вероятно. И вот что ему со всем этим дерьмом делать? Как вести себя в тюрьме? Где искать виновника сего торжества? Кто мог осмелеть настолько, чтобы так в открытую пойти против него и Юнги?
Обиженка бывший, которого он встретил на дне города? Маловероятно. Откуда у такой мелкой сошки столь влиятельные связи? Пахан с северных районов Конджу? Этот, конечно, мог, силёнок бы хватило, но вот только на кой Хичолю их сдавать, если они уже и так всё между собой решили? Причём вполне себе даже мирно. Тут должен быть кто-то ещё. Кто-то не слишком очевидный и знающий нужных людей. Кто-то владеющий информацией. Сколько ни думай, а под описание подходит всего один кандидат в смертники — Библиотекарь. И как только этот уж скользкий умудрился провернуть такое прямо у них под носом? Намджуну кто-то помогал? Вполне возможно. Но вот кто?
Повернувшись на бок и подложив руку под голову, Тэхён, помрачнев пуще прежнего, закусил до боли нижнюю губу и, раздражённо прикрыв глаза, мысленно попытался выстроить предполагаемую цепочку событий. В какой именно момент Намджун решил их кинуть? Как только узнал, сколько денег ему предстоит отмыть? Или ещё раньше? Если так подумать, то он, отбывая свой срок, всё время ошивался где-то рядом с ним и Юнги и то и дело попадался на глаза. Что, если Намджун специально сел в тюрьму? Что, если его никто не подставлял и он сам тогда дал ментам наводку на себя любимого? Это ведь логично... Логично, но до конца непонятно, откуда тот узнал о деньгах. Кто ему мог рассказать? И главное — зачем?
Из-за особо громкого стона соседей не успев до конца сформировать маленькой змейкой вьющуюся в правильном направлении мысль, Тэхён резко сел на постели и, сжав руки в кулаки, злобно прорычал:
— А потише трахаться никак? Тут, между прочим, уважаемые люди ещё отдыхают.
— Ой, неужели сам Ви голос подал, — донеслось ему в ответ из-за стены. — Только вот рогоносцам слова не давали. Сиди себе молча и страдай.
— Ты чё, пёс сутулый, там вякнул? — не на шутку обалдев от столь возмутительной предъявы, ядовито прохрипел Тэхён, готовый в любую секунду сорваться с места и начать бить морды. — Совсем рамсы попутал?
— А чего это ты на правду обижаешься? — противненьким голосом пропел сосед, явно чувствуя своё превосходство над Тэхёном в этом разговоре. — Уже весь город знает, что твой мужик не особо по тебе горюет. Хотя это и неудивительно. Чимин-то покрасивее тебя будет. И явно поумелее в постели.
— Так стоп, чушкарь, ты чё вообще несёшь? — резко выдохнул Тэхён, толком ничего не понимая. При чём тут Чонгук и Чимин? Что значит «его мужик не особо горюет»? Этих двоих что, по дороге в музей кто-то увидел? И? Им что, теперь на работу ходить нельзя? Так вроде с арестом благоверных их жизнь не закончилась.
— Неужели наш Ви ничего не знает? Бывает же! — громко захлопал в ладоши омега, подходя поближе к решётке на дверях. — Ну что, братва, расскажем ему, как муженёк Шуги с его альфой вчера прямо возле музея сосались?
— А я, кстати, слышал ещё, что хахаль Ви Чимина на руках на улицу вынес и тут же резвенько засеменил к своей машине, — поддакнули откуда-то слева.
— Да, да, и я о таком слыхал. Они потом ещё сразу к альфе домой поехали. И до утра так никто из квартиры и не вышел.
— А утром в одной белой рубашке Чимина у него на балконе видели. Они вроде даже обнимались там. Совершенно никого не стесняясь.
— А Чимин, походу, и правда ураган в постели — музей-то сегодня так и не открыли.
Во все глаза вылупившись на грязную серую стену перед собой, Тэхён, то открывая, то закрывая рот, всё никак не мог понять, что за бред он только что услышал. Что там Чонгук и Чимин делали? Целовались? Гук ЧимЧима на руках до машины нёс? Они ночевали вместе? Ещё и наутро обжимались на балконе? Как такое возможно? Это что, шутка такая? Кто-то хочет вывести его на эмоции? С какого перепугу этим двоим так резко страсть в голову ударила? От переизбытка эмоций? Или же жить тупо надоело? Да нет, ерунда какая-то. Ладно Чонгук, они только начали встречаться, и тот вполне себе мог нейтрально отнестись к новости об аресте. Но Чимин... на кой ему Гук сдался? Он же по уши в своего Юнги. Никого другого впритык не видит. И вряд ли когда-то увидит. Получается... проще корень из минус двух вычесть, чем решить сложившуюся ситуацию.
— Чего замолчал, Ви? — ехидненько пропел сосед, устав ждать реакции от Тэхёна. — Сказать нечего?
— Почему же нечего, — отмер наконец Тэхён. Нельзя показывать стервятникам свою растерянность. Заклюют же. — Мы очень тесно дружим семьями. А сексом, как известно, дружбу не испортить. Пусть трахаются себе на здоровье. И мы с Юнги здесь скучать не будем. Как-никак ещё два года сидеть.
— Ты сейчас серьёзно? — удивлённо осведомился сосед, напрасно пытаясь понять, шутит ли Ви или же говорит правду. — Без базара?
— Абсолютно, — как можно увереннее проговорил Тэхён. — Так что обломайтесь, мальчики — таким, как я, альфы не изменяют.
Стойко проигнорировав шушуканье в коридоре, Тэхён, спустив ноги с кровати, зыркнул на настенные часы и, в уме сосчитав, сколько времени у него до прогулки, быстро попытался придумать, что ему делать с Юнги и как того по-быстрому успокаивать. Пупсик — чрезмерно ревнив и эмоционален. Омега вот вообще не удивится, если тот уже рвёт, мечет и планирует убийство Чонгука. Не время сейчас идти на поводу у своих чувств. Пока они всё напрямую от Чимина или Хосока не узнают — никаких телодвижений совершать не будут. Слишком уж чревато последствиями и ненужным вниманием со стороны.
Взяв со стола небольшую бумажку и корявым почерком написав карандашом там: «Дичь же. Да?» — Тэхён через решётку передал записку надзирателю и, не говоря ни слова, вернулся на постель. Тюрьма — это место, где недостаток пространства компенсируется избытком свободного времени. И это отчасти плохо. Слишком о многом можно успеть подумать. Слишком многое можно успеть понять. Скрасить серое утро помогут чашечка кофе и несколько поз Камасутры. Как же жаль, что ничего из этого омеге сейчас недоступно.
Двадцать минут в ожидании ответа проходят непривычно долго и нервно, даже муторно. Короткое «Ага, не комильфо» и радует, и расстраивает одновременно. Не комильфо. Даже Юнги Чонгук успел заразить своими словечками заумными. Что уж говорить о самом Тэхёне. Чонгук, Чонгук... он ведь ждёт его? Да? Чёрт! Поскорее бы им позволили пользоваться телефоном. А то так и сойти с ума недолго.
***
Плотно прикрыв глаза и изо всех сил стараясь стереть из памяти округлые ягодицы Чимина со слегка приспущенным бельём, Чонгук, нервно облизав пересохшие губы, резко выдохнул и на фальцете пропищал:
— Нет, я не смогу!
— Сможешь, директор, я в тебя верю, — ласково протянул Чимин, чуть приподнимая ягодицы вверх и рукой поправляя спадающую с плеча рубашку. — Смотри, я тебе там даже стрелочку маркером нарисовал. Ты попадёшь. Промахнуться нереально!
— А если я засажу глубже, чем надо? — на гране обморока прохрипел Чонгук, кладя одну руку на поясницу омеги.
— Дальше основания всё равно не войдёшь, — уверенно проговорил Чимин, глядя на альфу как на идиота. — Не переживай.
— А вдруг тебе больно будет?
— Если ты всё сделаешь аккуратно, больно не будет.
— Может, лучше Хосока подождём?
— Нет, мне нужно прямо сейчас! — не сдержавшись, повысил голос Чимин. — Ты альфа или кто? Давай же! И понежнее!
— Хорошо, я сделаю это, но за последствия я не ручаюсь, — без грамма уверенности проговорил Чонгук, снимая колпачок с иголки и чуть наклоняясь над задницей омеги.
— Я сейчас блевану. Прямо на твой диван.
Трясущимися руками приблизив иголку к подтянутым ягодицам Чимина, Чонгук, лишь чудом не потеряв сознание в процессе сего действия, резко выдохнул и, несильно надавив, наконец протолкнул иголку в тело омеги, а затем осторожно, крайне медленно ввёл все лекарство внутрь. Почти не дыша, отбросив пустой шприц куда-то в сторону, Чонгук, до конца не веря, что он всё-таки сделал это, на негнущихся ногах подошёл к балкону и, открыв дверь нараспашку, вывалился на улицу.
— Ты как, директор, нормально? — натягивая трусы, хмуро спросил Чимин, в прямом смысле жопой чуя, что на месте укола уже совсем скоро у него расцветёт огромный такой синяк. Но Чонгуку, конечно, об этом лучше не знать. И так вон чуть кони не двинул. Взрослый альфа, а уколов боится.
— Не сказал бы.
— Ты всё сделал просто замечательно. Умница.
— Спасибо, — на автомате кивнул Чонгук, краем глаза замечая Хосока, быстрым шагом заходящего во двор. Вот же! Подожди он ещё с минуту, и колоть Чимина ему бы не пришлось! Вот что за невезение? Сначала омега заблевал всю свою одежду, потом его домашние футболки и штаны, затем чуть сознание на балконе не потерял. Не слишком ли много событий для одного дня? Лучше бы он утром пошёл на работу... скольких бы проблем избежал.
Услышав настойчивую трель дверного звонка, Чонгук, поморщившись от слишком громкого звука (интересно, а эту птичью шайтан-машину как-то потише сделать можно?), медленно поплёлся открывать дверь. Пропустив в квартиру взлохмаченного Хосока, он хрипло проговорил:
— Чего так долго? Мы тебя ещё вчера ждали.
— Пока всех знакомых обежал, уже и за полночь перевалило, — скидывая обувь, ответил Хосок, прижимая к груди небольшой конверт. — Чимин где?
— В комнате, — головой кивнув в сторону открытой двери, прошептал Чонгук. — Много узнал?
— Прилично так, — выдохнул Хосок, уверенно заходя в комнату. — Юнги и Тэхёна закрыли на два года. Пока они весь свой срок не отсидят, их никто не отпустит. Когда можно будет подать прошение о досрочном освобождении — неясно. Никто из руководства тюрьмы толком ничего не знает. Сказали только, что увидеться с ними или поговорить по телефону мы сможем не раньше следующей недели.
— А на улицах как дела обстоят? — натянув рубашку пониже, устало осведомился Чимин, удобнее садясь на диване. Два года заключения. Плохо. Может, есть смысл поискать адвоката? Не может же не быть никаких вариантов.
— Пока тихо. Народ обсуждает ваш бурный роман. Не до Ви и Шуги им сейчас.
— Может, это и хорошо, — задумчиво протянул Чимин. — Будет время что-то придумать.
— Да что тут придумаешь? — чуть повысил голос Хосок. — Они нарушили правила досрочного освобождения. Такое им менты с рук не спустят. Сам знаешь же.
— Тогда мы заставим мусоров пересмотреть свои взгляды на это дело.
— Ты говоришь о... — запнулся Хосок.
— Именно, — уверенно кивнул Чимин.
— Вы о чём вообще? — напрягся Чонгук, невольно пугаясь слишком уж сосредоточенного вида друзей. И что те опять удумали? Тоже уикенд в тюрьме захотели?
— Директор, ты Хенкока смотрел? — откинув с глаз отросшую чёлку, с хитринкой во взгляде спросил Чимин.
— Было дело, — кивнул Чонгук, совершенно не понимая, к чему омега клонит.
— Ну так вот, Ви сидит в тюрьме точно так же, как и он.
— В любой момент сбежать может? — неуверенно предположил Чонгук.
— Нет, без него уровень преступности в городе заметно возрастает, — довольно оскалился Чимин. — На этом мы и сыграем.
— Вы с ума сошли? — не веря своим ушам, пискнул Чонгук. У его товарищей по несчастью, что совсем мозг от стресса отшибло?
— Но это ещё не всё, народ, — устало проговорил Хосок, игнорируя возглас Гука и кидая на стол тот самый конверт, с которым пришёл. — Тут у нас послание от Банши. И я не уверен, хочу ли знать, что там в этом чёртовом конверте. Слишком уж он увесистый...