Глава девятнадцатая
21 июля, Лас-Вегас
Следующий день расстроил Кванки, потому что было очевидно: к красавчикам снизу прибыли гости, среди которых точно были альфы. Были и взрослые, и молодые, и омеги присутствовали. Как мог услышать Кванки, стоя на четвереньках на балконе и прислушиваясь к каждому слову, оба омеги действительно были из очень богатых семей, поэтому даже местные корейцы, хоть чего-то добившиеся, тут же примчались, чтобы познакомить ребят со своими сыновьями-альфами. Один из парней сказал:
– Ви, у тебя есть права? Я подарю тебе машину.
– Спасибо, – томно ответил Винс, как будто для него это было самым обычным делом – принимать подобные подарки от малознакомых альф.
Другой молодой гость не отставал от друга:
– Минги, я видел твой синий костюм. Ты в нём великолепен, но тебе к нему не хватало вот этого!
Кванки чуть шею не свернул, пытаясь вытянуться и посмотреть, что это может быть? На помощь ему пришёл голос взрослого омеги:
– Я лично выбирал это ожерелье, Мин. Белое золото будет выгодно оттенять твою медовую кожу, а сапфиры – кстати, натуральные! – подчеркнут благородство твоих черт.
Кванки обалдел, потому что понял – таких женихов ему во второй раз не встретить! Если Мину уже сделали подарок, и он его принял, то у него остаётся надежда только на Винса. Понимая, что такому омеге не подарят машину эконом класса, Кванки подсчитал в уме, сколько сотен тысяч ему не хватает, махнул рукой на запредельную сумму и, дождавшись, когда голоса внизу стихнут, помчался в автосалон и выбрал там лучшую машину, рекомендованную менеджерами.
Это оказался великолепный ярко-жёлтый с золотистым отливом Chevrolet Corvette. Стоил этот кабриолет целое состояние по меркам Кванки, но, зажмурив глаза и вспомнив ярко-красную шевелюру и томный взгляд, альфа согласно кивнул. Он оформил кредит, уверенный, что когда женится на Винсе, у него получится легко и просто закрыть этот кредит, незаметно для мужа.
Подъехав к дому Кванки напрягся: на парковке стоял роскошный ярко-красный Bugatti Centodieci. Предчувствуя беду, альфа помчался наверх. На седьмом этаже он позвонил в знакомую дверь, и ему открыл радостный Винс:
– Смотри, что мне подарили! – махал омега перед его лицом ключами, видимо, от того самого Centodieci.
Кванки разочарованно смотрел на юношу. В голове была одна мысль: отогнать машину в салон и отозвать кредит. Поулыбавшись и поздравив Винса, он помчался вниз, не дожидаясь лифта, который медленно поднимал кого-то со второго этажа наверх.
Вылетев на улицу, альфа встал, как вкопанный. Следующее мгновение едва не отправило его к праотцам: кто-то успел гвоздём процарапать черту по всему боку его корвета. Когда альфа обошёл машину, то понял, что на другой стороне ещё и порисовали – не особо умело, но узнаваемо изобразили эрегированные перекрещенные крест накрест гениталии.
Злой Кванки схватил договор и перечитал его. Страховка покрывала случаи аварии, пожары, потопления, метеориты, даже попадание машины в жерло вулкана, но вот подобные граффити не входили в страховку, и с такими повреждениями машина не могла быть возвращена в салон, а значит - аннулировать кредит не получится!
Проклиная Винса, его поклонника и чисто до кучи Минги, Кванки сел около машины и расплакался. Однако долго горевать у него не получилось: к машине подошёл полицейский и сказал в рацию:
– Обнаружено угнанное авто.
– Что значит – угнанное? – возмутился было Кванки, вскакивая и утирая кулаками слёзы.
– А то и значит, – грозно перебил его полицейский, – мы эту машину полгода разыскиваем, я её приметы наизусть вызубрил!
Вскоре прибыл эвакуатор, и машину забрали. Кванки тупо стоял рядом с пакетом страховых документов и молча наблюдал за творящимся беспределом. Потом снова посмотрел в договор, но про то, что машина может оказаться ворованной и её просто заберут, не было написано ни одной буквы!
Тут к нему подошёл какой-то дядя, представился страховым агентом и сказал, что если внешний вид машины пострадал, пока она была в его пользовании, то и ремонт авто будет произведён за его счёт. После ремонта они пришлют счёт ему.
Тут до альфы дошло, что даже если он женится на всех оставшихся у него омегах, то и тогда ему не хватит их денег, чтобы выплатить все долги! Он с тоской посмотрел на номер Джина, но уже знал, что тот заблокировал его везде, где можно, как только тупые омеги слили "своего парня"!
Вернувшись в квартиру, Кванки написал отцу: "У меня проблемы с деньгами. Могу я попросить свою долю наследства?" Однако отец ожидаемо ответил: "Свою долю ты размотал ещё три года назад. Мы ничем не можем тебе помочь".
Суета внизу заставила парня снова выйти на балкон. Он позвал:
– Ви?
– Да? – вынырнул к нему неимоверно счастливый Винсент.
– Что у вас там?
– Мы переезжаем, – оповестил безумно красивый в своей радости омега. – Мой жених снял нам с Мином виллу с бассейном. Думаю, что впоследствии мы выкупим её.
И юноша, из-за которого Кванки теперь всю жизнь будет вкалывать на кредиты, скрылся из виду.
***
22 июля, Сеул
Юнги снова внимательно прочитал бумаги, высланные ему настойчивым Кимом Сокджином. В прошлый раз он придрался к одному значку, который был написан то ли с опечаткой, то ли это было настоящей ошибкой, но на его счастье оно имело место быть, и Юнги с радостью написал, что такого безграмотного текста он в жизни не читал, поэтому, если сам Ким Сокджин не в состоянии написать более менее читабельного иска, то пусть попросит кого-то из своих опытных коллег или, на крайний случай, пусть проверит документ через Искусственный Интеллект. В общем, нагрубил этому заморскому адвокатишке, как мог, а заодно потянул такое необходимое ему время.
В этот раз он искал, к чему можно ещё придраться? Обращения были вежливыми и деловыми, несмотря на то, что сам Юнги только не матерился, отправляя Киму бумаги. Потом, подумав, написал: "У меня ваш формат документов не открывается. Пришлите, пожалуйста, другой файл". Однако этот Ким, видимо, понимал, что на том краю сидит упёртый баран, и в тот же момент Мину в почту насыпалось двенадцать документов во всех известных форматах. Что ж, он тоже не лыком шит, отправил в ответ: "Вы перегрузили мне сайт, теперь я не вижу, что мне пришло. Спасибо за Ваш профессионализм!"
Адвокатишка оказался на зависть терпеливым и отправил ему каждый документ по отдельности. Юнги хохотнул и написал: "Хорошо, у меня сегодня два заседания и четыре встречи. Потом я поеду по личным делам. Думаю, ближе к часу ночи посмотрю пару документов, а остальные - завтра".
Наконец, похоже, у адвоката лопнуло терпение и он написал: "Вы издеваетесь? Это один и тот же иск, присланный Вам в разных форматах!" Но Юнги уже понравилось дразнить этого Кима, и он наклацал: "Ну, не знаю, как Вам доверять? В прошлый раз Вы ужасно состряпали иск, поэтому я даже представить не могу, что ожидать от этого документа? Нет уж, я лучше проверю все и выберу лучший. Думаю, в течение пары недель я управлюсь". Ответа не последовало. Мин довольно потёр руки. Что ж, он выиграл им и его малышатам ещё две недели! Это срок небольшой, но если не сидеть, сложа руки, то можно сдвинуть дело с мёртвой точки.
Размышления прервал испуганный голос нового секретаря из коммутатора:
– Господин Мин, к Вам тут... господин Пак. Без записи.
– Ты с ума сошёл? Немедленно пропусти и приготовь нам кофе!
В кабинет вальяжно вошёл Пак Сарон. Юнги давно не был тем подобострастным менеджером, которого всякий из Совета директоров мог запросто послать за минералкой в ближайший супермаркет. Теперь он сам был представителем руководства в их компании и лишь привстал со своего кресла и поклонился в знак почтения старшему по возрасту. Господин Пак усмехнулся, слегка склонил голову и прошёл к столу, на котором в беспорядке лежали документы. Очистив край стола от бумаг, Сарон положил на него локоть и уставился на зятя. Тот присел и спросил:
– Господин Пак, у Вас ко мне какое-то дело?
– Естественно, – подтвердил Пак. – Мне Хонсин проел всю плешь, потому что не знает, где Чимин. Где Чимин, Юнги? Что мне сказать своему мужу про твоего мужа? Ты сам-то знаешь, куда от тебя сбежал наш сын?
Юнги приосанился и ответил:
– Мой муж сейчас отдыхает в Лас-Вегасе. Я знаю, что он носит моих малышей, но также знаю, что рядом с ним сейчас находится Чон Тэхён, который следит за его здоровьем.
– Как ты вообще допустил, что Кара Небесная снова объединились? – возмутился господин Пак. – Разве не это было нашим основным условием, когда мы давали тебе согласие на этот брак? Хонсин в бешенстве!
Мин снова расправил плечи и заявил:
– Господин Пак, не пора ли мистеру Паку понять, что его сын – не собачка, которую можно пристегнуть на цепочку и водить по определённым местам! Я поддался на ваши уговоры, потому что не знал всей ситуации. Но теперь я уверен, что эти двое не только не влияют друг на друга дурно, но черпают в этом союзе силы! Я слежу за их передвижениями и вижу, как расцветает мой муж. Когда-то он был счастливым омегой, у которого был верный друг. А потом мы лишили его этой дружбы, такой важной для него, и он превратился в сурового дельца. А теперь – посмотрите сами! – он снова тот самый Чимин, которым я восхищался задолго до нашего с ним личного знакомства!
На стол перед господином Паком легли фотографии, и Сарон отметил, что некоторых, из Лас-Вегаса, у них с мужем нет. Не только мужья омег следили за ними – родители тоже наняли сыщиков, и те гонялись за Карой Небесной по всему миру. Дорогое удовольствие, стоит отметить! Сарон знал, что Чимин обобрал Мина, и теперь совершенно не понимал, откуда у альфы деньги на лучшего сыщика? Но, как говорится – забота не его, дело тоже. Просмотрев несколько незнакомых фото, господин Пак поинтересовался:
– Ты уже подписал документы о разводе?
– Ещё нет, – признался Юнги, разглаживая ладонью какую-то бумагу и старательно глядя на неё. – Вы уж меня простите, но я не готов развестись с мужем, который где-то далеко, не поговорив с ним лично.
Пак Сарон наклонился над столом и спросил:
– Чимин сбежал, потому что ты ему изменил? Поэтому он требует развода?
– Я ему не изменял! – возмутился Юнги. – Это ужасно, я, конечно, виноват, что не видел того, что творилось у меня под носом с моего согласия, но, поверьте, я не изменял Чимину. Скажите ему об этом, пожалуйста! Я могу предоставить Вам все доказательства! Вот, посмотрите! – принялся судорожно открывать папки с видео Юнги.
Господин Пак внимательно и молча просмотрел все "доказательства", после чего сказал:
– Мин, я не смогу объяснить Чимину, почему посторонний омега трогает тебя? Почему ты такое позволял? Как дошло до того, что он тебе отсосал? Это можно приравнять к измене, уж поверь мне – ни я, ни Хонсин не простили бы такого друг другу! Так что тебя связывало с тем омегой?
Юнги понял, что любое оправдание сейчас будет работать против него. Поэтому повторил:
– Я виноват перед Чимином, потому что не заметил интереса другого омеги к себе, но я ему не изменял!
Пак Сарон встал, поправил пиджак и сказал:
– Отпусти нашего сына, Мин. Он достаточно настрадался. Я не знаю, почему он вообще вышел за тебя замуж? Вы с ним не пара. И время показало, что мы с Хонсином были правы, а Чимин – нет. Я надеюсь на твоё благоразумие, Мин, – сказал старший альфа и вышел из кабинета.
– С мягким знаком! – прошипел Юнги и одним взмахом руки сбросил со стола все документы.
***
22 июля, Лас-Вегас
Джин зашёл в Реддит с левого аккаунта и с радостью наблюдал, как метался Кванки, стараясь узнать у людей, как ему поступить в подобной ситуации? Кто-то поумнее писал ему:
– Чувак, тебя подставили! Не может такого быть! Или ты заливаешь!
Но Кванки, естественно, не заливал, а мозгов, чтобы осмыслить то, что случилось, ему не хватило. Джин иногда и сам комментировал стенания Кванки фразочками наподобие: "Ну, ты псих!" "Омега - красавец, а ты - тупица!" "Теперь я знаю, какой анекдот мой любимый!" Кванки иногда огрызался, но среди кучи подобных комментариев, скорее всего, просто не успевал отслеживать именно его подколы.
Когда Кванки написал, что вынужден устроиться в какую-то среднюю клинику, чтобы хотя бы стабильно выплачивать долги, Джин так растрогался, что снова расплакался – эти "Кара Небесная" такие затейники!
Каким-то одним им известным способом они припрягли кучу народу, но при этом ни Кара, ни Джин не заплатили за это ни цента – все работали за идею: наказать паршивца! Омеги – потому что сами попадали на крючок к таким мразям, а альфы – чтобы вот такие ублюдки не позорили нормальных альф и не заставляли омег думать, что по умолчанию - все парни сволочи!
Чувствуя себя в долгу перед ребятами, Джин снова отослал Юнги предупреждение, что если он будет затягивать с подписанием документа, адвокат Чимина будет вынужден решать этот вопрос через суд! При этом с удивлением обнаружил у себя на почте дарственную на тот самый дом с участком, оформленный на Мина Чимина. Он показал документ Ангелочку, но тот, нахмурившись, сказал:
– Он что, подкупить меня решил этими развалинами? Вот придурок! Надо написать отцу, чтобы он сильнее надавил на него.
Сам Джин не понимал, почему именно Чимин так желает этого развода? Ясно ведь, что Юнги виноват только в том, что не сообразил очевидного: одинокий омега рядом с ним положил на него глаз! Он, в отличие от упрямого Чимина, внимательно просматривал видео, присылаемые альфами. И пока что действительно не понимал, что творит Чимин, списывая подобное поведение омеги на гормоны.
***
22 июля, Сеул
Давненько Чонгук не заглядывал к родителям. Он пришёл помириться с папой. Если у него в планах вернуть Тэхёна, то нужно приготовить и его к появлению нежеланного зятька.
Дом родителей выглядел, как крепость с драконами, которые охраняли злого волшебника – с такими мыслями всё чаще Гук возвращался сюда. Следуя моде, Анжджонг почти полностью перестроил старый традиционный особняк и превратил его в новомодное здание, в которое не стыдно пригласить даже иностранцев. Вот только Чонгуку помнился ещё тот, старый, состоящий из нескольких отдельных зданий и объединённых между собой крытыми дорожками с перилами, на которых так удобно было сидеть!
Тогда в их дворе было несколько беседок, увитых цветами или виноградом, а внутри лежали разноцветные шёлковые матрасики, на которых так приятно было лежать в летнюю жару. Теперь беседок не осталось, вместо них стоит несколько павильонов из тонированного стекла с мраморными полами, с кондиционерами внутри, с люксовой мебелью, с живыми цветами в высоких белых вазах. Туда ходил только папа со своими друзьями, когда ему было, о чём поговорить "как омежке с омежкой".
Вот и сегодня прилуга настойчиво попросила Гука подождать мистера Чона, так как у него гость, с которым он ведёт беседу "в дальнем павильоне". Чонгук обрадовался, потому что это - единственный павильон, к которому он мог приблизиться незаметно, а если не обнаружить себя сразу, то можно было и кое-что услышать.
Он обошёл дальней дорожкой видимое из павильона пространство и остановился около высокого куста голубого клематиса. Голоса приглушённые, но Гук сразу насторожился, потому что услышал голос. Не папин, а того самого Шима, которому уже не знает, как объяснить, что он не интересен! Омега говорил уверенно:
– ... никого потом не переубедить. Поэтому Вы должны сделать это именно сейчас. Вы же знаете, где он находится. Если постараться, то можно нарыть много интересного. А если не будет ничего интересного, то всегда можно нанять специалистов, и они придумают вам любую историю! Только думайте быстрее, иначе не успеете оглянуться, как Ваш сын снова окажется женатым на этом безродном.
– Милый, не надо так на меня наседать, – слабо возмутился Анджонг. – Я и так делаю всё, что могу. Я попытался по твоему совету подать на него в суд за ограбление сына, но несколько юристов сказали мне, что это должен делать сам Гук, ведь он совершеннолетний и дееспособный, а я достаточно обеспечен и ещё молод и здоров, чтобы потеря денег моего сына отразилась на моём благосостоянии.
– Так заставьте Гука подать на него в суд! – требовал Кёнсун. – Неужели у вас, как у родителей, нет на сына никаких рычагов давления? Пусть подсуетится Ваш муж, это ведь и в его интересах. К слову сказать, если что, моя репутация никак не пострадает, а вот фамилию Чон ещё долго будут произносить с приставкой "те самые". Неужели Вы не понимаете этого? Анджонг, как Вы сами только что сказали - вы ещё и сами молоды, и внуки ваши будут жить в этой стране, а у нас так редко случаются скандалы, что их помнят веками.
Чонгук, уверенный, что Анджонг не может грубить гостю, уже хотел было покинуть своё укрытие и вышвырнуть наглого Шима из павильона, но тут заговорил папа:
– Я не хуже тебя знаю, что такое – репутация. Как только я понял, что Хосок влюбляется в какого-то своего служащего, я быстро нашёл ему Гарама. Но кто мог подумать, что мой ветреный, но послушный Гук женится именно на том омеге? Я до сих пор не понимаю, в чём ошибся? А теперь, когда случилось всё, чего я так боялся, Гук вместо того, чтобы возненавидеть его и призвать к ответу, мечтает вернуть этого сумасшедшего! Но уж поверь мне, если он не думает о своём будущем, то для этого у него есть я!
– Правильно, мистер Чон. Альфам необходим контроль, сколько бы лет ему ни было и чего бы он ни добился на работе. Бороться с коварными омегами можно только при помощи мудрых омег.
У Чонгука отвисла челюсть, когда он услышал:
– Кёнсун, дорогой, как жаль, что Гук никак не может рассмотреть, какой ты умница! Если бы ты смог его покорить, я был бы самым счастливым человеком в мире.
"Да что с папой не так?" – возмутился про себя Гук, но в этот момент снова поздравил себя, что не проявил себя, потому что Шим сообщил:
– Я уже начал предпринимать некоторые шаги. Вы слышали о том, что, якобы, Кара Небесная сбежали от мужей беременными? Так вот, я провёл собственное расследование (не спрашивайте меня, как, скажу только, что сведения точные!) Тэхён не может быть беременным от Вашего сына. Я поговорил об этом с несколькими омегами "по строжайшему секрету", и, уверен, очень скоро весь свет будет знать о том, что Тэ сбежал именно потому, что носит вовсе не Вашего внука!
Этого Чонгук уже не мог вынести! Выскочив из куста, он вбежал в павильон и схватил Кёнсуна за грудки и приподнял, со злостью глядя в глаза.
– Да кто ты такой, чтобы лезть к нам в кровать? Ты что, не знаешь, что личная жизнь на то и личная, что никто не имеет права совать в неё свой нос!
– Гуки, – повис у альфы на руке Анджонг. – Не трогай Кёнсуна. Неужели ты не понимаешь, что мальчик влюблён в тебя и страдает? Как ты можешь так относиться к нему, зная о его чувствах? А что дал тебе этот Тэ? Даже ребёнок будет чужой. Оставь его. Посмотри, ты сейчас держишь в руках самое настоящее сокровище. Кёнсун не отвернулся от тебя, даже когда ты его обидел и оттолкнул, в отличие от твоего бывшего мужа.
Чонгук отступил, отпуская омегу. Шим схватился за горло, словно Чон держал его не за рубашку, а за тонкую шею. Анджонг сразу подбежал к гостю и приобнял его за плечи, прижимая к себе и всем видом демонстрируя, что он собирается защищать омегу собственной грудью. Разочарованно посмотрев на папу, Гук сказал:
– Если ты с ним заодно, то мне тут больше делать нечего. Папа, ты только что сделал свой выбор – не в мою пользу, поэтому... не звони мне, пока в твой дом вхож этот человек!
Чонгук развернулся и пошёл на выход. Теперь он понял, почему Тэ не любил ездить к его родителям: давление папы было таким, что даже он, могучий альфа, не мог этого выдержать, что говорить о его хрупком Тэ? Господи, как же хотелось снова увидеть Тэхёна в своём доме! Он уже достал телефон, чтобы написать Намджуну, но тут ему позвонил Мин. Опасаясь, что новости будут плохими, Чон остановился и принял вызов:
– Слушаю, Мин.
– В общем, Чон, парни из "собственной безопасности" принесли весточку, что основная масса акций переходит в собственность одной очень юной фирмы, зарегистрированной в Панаме. Насколько эта фирма молода, чем занимается и кто учредители, узнать пока не получается. У тебя нет там врагов?
– Юнги, ты дурак? – поразился Чонгук. – Панама – офшорная зона. Ты никогда не узнаешь ничего, кроме названия фирмы. Кроме того, зарегистрировать там фирму мог кто угодно, там при оформлении даже имени не спрашивают! Вопрос в другом – кто-то круглые сутки сидит в интернете и ловит наши акции или ведёт нечестную игру и скупает за цену выше рыночной по предварительной договорённости?
Юнги замолчал. Потом предложил:
– Проверим акционеров, работающих в нашей фирме?
– Хм, мысль хорошая. Только если покупают на подставную фирму... начал рассуждать Чонгук, садясь в машину.
– Я не про обладание, а про того, кто торгует нашими бумагами. Если наши продают, то, естественно, их подбивает на продажу тот, кто, возможно, знает их лично.
Чонгук недовольно потёр ладонью лоб и сказал:
– Только не говори мне, что ты опять подозреваешь моего Тэ! Вспомни про своего Сона.
Мин помолчал, потом спокойно сказал:
– Сон не мой и никогда таким не был – это раз. Во-вторых, наши акции довольно дорогое удовольствие, а Ханыль так и не разбогател, работая на нашу фирму. В третьих, смею заметить, та фирма, куда уходят наши акции, довольно молодая, а что у нас случилось недавно? Правильно, побег Кары Небесной. И что самое удивительное – у них каким-то образом на руках оказались все наши деньги, которые, как раз, легко и просто обменять на наши акции. Согласен, что это выглядит более правдоподобно, чем обвинять бывшего секретаря?
Чонгук задумчиво выруливал на дорогу, когда наперерез ему бросился Анджонг. Резко ударив по тормозам, Чонгук крикнул:
– Папа! Ты что, с ума сошёл?
Омега, захлёбываясь слезами, встал перед машиной на колени и запричитал:
– Чонгук, прости меня! Я клянусь, что хотел всего лишь, чтобы ты был счастливым! Я не готов потерять тебя. Я только что сказал Кёнсуну, чтобы он больше не приходил. Прошу тебя, не наказывай меня только за то, что я тебя так сильно люблю.
Чонгук почти сразу бросил телефон на сиденье и вышел из машины, чтобы поднять папу и отвести его в дом. Мимо них проехал недовольный Кёнсун. Гук не увидел, как папа, поливая его рубашку слезами, показал Шиму знак "ОК", и тот улыбнулся, вдарив по газам.
***
22 июля, Лас-Вегас
Джин с головой закопался в дела. Иногда ему не хватало помощи Ви, который так и не появился в сети. Те парни, с которыми он сотрудничал теперь, тянули время и добывали ему сведения, которые не всегда были достоверными! Совершенно расстроенный, он грыз кончик ручки, когда зазвонил телефон. Гарнитура сама переключилась на вызов, прервав мерный шорох волн на фоне, и глубокий голос позвал его:
– Адвокат Ким? Это Ким Намджун Вас беспокоит. Есть ли у Вас новости о Каре Небесной?
– Кара Небесная? – не сразу смог переключиться Джин. – А, те несчастные, которых Вы разыскиваете по поручению их мужей-недотёп? Я как раз сейчас работаю над этим, – усмехнулся Джин.
– Может, Вам помогут их вторые имена, которыми они себя называют? – предположил Намджун. – При знакомстве с людьми, с которыми они не собираются продолжать общение, они называют себя Минги и Винсент. Мин и Ви.
– Ви-и, – протянул Джин. – Он же айтишник?
– Да, – обрадовался Намджун. – Вы что-то про них слышали?
– Возможно, – не в силах справиться с радостью, сказал Джин и дал отбой.
Если его Тэхён и загадочный Ви не одно и то же лицо, то он не Ким Сокджин!