Глава четырнадцатая
16 июля, где-то высоко над землёй
Чимин прижался к плечу Тэхёна и тихо сопел. Сам Тэ непрестанно думал о том, что из-за них Митчелл так подставился, и теперь его может спасти только... Тэхён даже представить не мог, что именно. Из-за них репутация сурового судьи Брауна была порвана в клочья! Журналисты, как стервятники, растащили сплетни по своим газетёнкам, и хоть сам Митчелл ничего не сказал, но нужно быть совсем кретином, чтобы не понять посыл Тэхёна, когда он выбежал к судье и его "гостям" практически в неглиже.
И теперь они летят из Чикаго в Лас-Вегас, потому что там их будут искать в последнюю очередь, ведь мэр Лас-Вегаса – заклятый враг Митчелла. Так считают все, однако на самом деле альфы – друзья, хоть это не бросается в глаза. Никому не бросается, даже Тэхён испугался, услышав в трубке отборную брань, а потом прослушал не менее удручающую речь от судьи Брауна. Когда обмен любезностями завершился, Митчелл спросил:
– Я могу прислать тебе две хрупких посылки?
– Когда? – уточнил мэр.
– Как только тебе удобно будет их забрать.
Альфы обозначили дату, Митчелл подготовил для них самолёт и пути отступления, которые сложно будет отследить, потому что по данным Брауна в Чикаго прибыли инкогнито две высокопоставленные особы из Испании, а также несколько японцев, представляющих очень влиятельных особ из страны Восходящего Солнца. За день до отлёта Браун спросил омег:
– Может, вам стоит вернуться к мужьям под их опеку? Слишком много вокруг вас тех, кто желает повторить мой поступок. И я не уверен, что они не позволят себе ничего лишнего...
Тэхён пожал плечами:
– Мне некуда возвращаться.
Чимин тоже кивнул, и вот они снова летят в неизвестность, только теперь их ждут и даже пообещали помощь и защиту. Браун перед посадкой в последний раз с тоской посмотрел на омег, нежно поцеловал Чимина в лоб, а Тэхёна прижал к себе и так долго не отпускал, что сам омега забеспокоился. Митчелл попросил:
– Не забывай, что если тебе нужна будет помощь – только позвони, и я примчусь к тебе хоть на край света! И двери моего особняка для вас всегда открыты.
Тэхён обнял альфу в ответ и сказал:
– Дай мне время. Я понимаю, что поступаю с тобой отвратительно, но в моей голове до сих пор я замужем за этим человеком... Пять лет – долгий срок...
Он взял за руку Чимина, который, как и он сам, не задумываясь ни на минуту, позвонил мистеру Паку и попросил того подготовить документы на развод и отослать Мину. Причиной тому стало видео, пришедшее на почту Чимина от неизвестного адресата.
Пока Чимин спал, Тэхён снова думал: что ему делать с деньгами Чонгука? Когда он чистил его счета, у него не было определённой цели. Потом они сообразили, что можно на эти деньги выкупить акции их компании и стать членами совета.
Всё это время Тэхён искал на биржах акции их компании, но там из рук в руки ходили какие-то крохи, по анализу Тэхёна, около половины процента. И каждая операция подолгу обсуждалась в деловых кругах, хотя особой динамики не было, как будто операции были договорными, и акции переходили из рук в руки одних и тех же людей, создавая иллюзию движения.
От всех этих размышлений голова Тэхёна начала болеть, он осторожно отодвинул от себя Чимина, встал и пошёл в сторону кабинки. Стюард, широко улыбаясь, двинулся к нему навстречу и спросил:
– Чего-то желаете?
– Да, хочу посмотреть на небо из кабины пилота. Такое возможно?
Стюард, не переставая улыбаться, изменился в лице и сказал:
– Я поинтересуюсь у пилота.
Тэхён, не понимая, что так напугало омегу, постоял около двери, а когда стюард вышел и сделал ему приглашающий жест, он, едва войдя в кабину, всё понял: пилот был довольно привлекательным альфой, и стоило Тэхёну войти, как на него обрушился шквал комплиментов и сексуальных намёков, от которых уши омеги заполыхали. Второй пилот сурово смотрел вперёд и следил за приборами, пока Тэ отбивался от наглого ловеласа. Теперь он понял, что, наверняка, стюард не смог устоять перед этим тайфуном чувственности, а в нём самом рассмотрел соперника. Тогда, улыбнувшись, Тэ спросил:
– Давно Вы работаете на судью Брауна?
– Четыре года, – с гордостью ответил пилот.
– Жаль, что так мало, – усмехнулся Тэхён. – Митчелл говорил, что считает проверенными тех сотрудников, которые сумели продержаться у него на работе хотя бы пять лет. Будет обидно, если Вас уволят раньше времени, – отнял свою руку омега.
Словно одумавшись после его слов, пилот вернулся к штурвалу, и Тэхён несколько минут спокойно смотрел в голубое пространство, иногда разбавляемое белыми облакам. В его голову приходили мысли об их дальнейшей жизни.
Мерзавец Мин! Тэхён до последнего надеялся, что Чимин ошибается, что разлука вернёт альфе мозги на место, даже если он случайно оступился. Но нет, он сделал ещё хуже!
Тэхён знал Ханыля ещё со времён своей работы в фирме, но даже подумать не мог, что этот юноша может связаться с женатым альфой! К тому же, Тэхёну всегда казалось, что Сон больше интересовался Чонгуком, хотя Чон его тогда не замечал, как, впрочем, и Тэхёна.
Горько усмехнувшись, омега вышел из кабинки и столкнулся со стюардом, который тот час расплылся в подобострастной улыбке:
– Чего-то желаете, мистер Чон?
Тэхён усилием воли сдержал мышцы лица от недовольной гримасы и спросил:
– У вас на борту есть спиртное?
– Конечно, мистер Чон. Что именно желаете?
Тэхён задумался: очень хотелось снова погрузиться в магический мир, который создаёт виски, но он боялся, что к нему вернётся желание, и он снова погрузится в прошлое, в котором смог простить Чонгука, а этого не должно быть. Поэтому он сказал:
– Принесите шампанского.
Этот коварный напиток, хотя бы, просто вырубает его мозг.
***
16 июля, Лас-Вегас
Кванки завалился на спину, тяжело дыша. Джин не желал смотреть на него, потому что картина всегда была одинаковая: мокрые на висках волосы, нечёткий профиль, сильно выпирающий кадык, нервно перекатывающийся при каждом вздохе. Снова сдвинув ноги, Джин поднялся и уже привычно надел халат и присел около косметического столика. Как всегда лишь немного размазалась помада, да растрепалась причёска.
Эту встречу Джин подумывал пропустить, но он переживал, что Кванки заподозрит неладное. Благо, что последствия его "приключения" с Трэем практически зажили, да, в общем, Кванки не был слишком крупным или внимательным, чтобы заметить его проблему. Джин ещё раз вздохнул и подумал, что стоит теперь согласиться на предложение отца обратиться к психотерапевту – и ему, и отцу.
– Джин, может, сделаешь тату с моим именем у себя на шее? – услышал вдруг омега.
Джин широко раскрыл глаза. Конечно, в США можно с телом делать всё, что хочется, но это же – его тело, ему будет больно. Окинув недовольным взглядом развалившегося поверх покрывала Кванки, Джин спросил:
– Ты тоже сделаешь тату с моим именем?
Однако альфа огорчённо вздохнул:
– Я бы с радостью, но мне нельзя. Понимаешь, в нашей фирме запрещено делать тату на видном месте. Это прописано в нашем договоре
– Я не буду против, если ты сделаешь тату там, где никто не увидит, – настаивал Джин.
– На ноге? – предложил Кванки.
Джин поморщился:
– Чего сразу не на попе? А, кстати! – загорелся омега идеей. – Мне не нравится идея, что моё имя будет у тебя на заднице, а вот против имени у тебя на члене я ничего против иметь не буду!
– Джин, – заскулил Кванки, – но это же так больно! Ты даже не представляешь, насколько у меня чувствительная кожа.
Отвернувшись от альфы, Джин недовольно сказал:
– Я представляю, именно поэтому тоже не хочу делать тату. – Какое-то время со стороны кровати раздавалось недовольное сопение, и Джин решил, что не желает завершать эту встречу на подобной ноте, поэтому сказал: – Давай договоримся на что-то другое.
– Может, покрасим волосы? В одинаковый цвет, – стрельнул идеей Кванки.
– В зелёный! – усмехнулся Джин.
– Замётано! – неожиданно быстро согласился Кванки.
– Ты серьёзно? – возмутился Джин. – То есть, тату вам делать не разрешают, а ходить с зелёными волосами – запросто?
– Не переживай, с этим я разберусь, – заверил его Кванки.
Альфа приблизился сзади и провёл по тонкой талии омеги горячими ладонями. Подхватил его под колени, обнял за плечи, поднял на руки, вернул в кровать и отпустил через шестьдесят две фрикции. Перед уходом напомнил:
– Джин, не забудь, завтра твои волосы должны быть зелёными. Я зайду в Инсту посмотреть на твоё фото.
Джин был юношей своего слова: сказано – сделано! После происшествия с Трэем и Мичаном его тянуло на подвиги, хотелось противоречить всему миру, но у него не было поддержки со стороны. И вот, Кванки решил его поддержать – самое время бунтовать! Прямо из мотеля он зашёл в ближайший салон красоты и велел:
– Покрасьте меня в зелёный цвет!
Мастер пришёл в ужас:
– Я не стал бы рекомендовать Вам этот цвет. Он подчеркнёт...
– В зелёный! – потребовал Джин.
Пока его волосы осветляли, потом красили, Джин убеждал себя, что всё он делает правильно! К сожалению, ему было уже почти тридцать два года, и по меркам его страны он был уже старым омегой, не пригодным для рынка женихов. К тому же, он вырос и воспитывался в США, а это тоже минус, но все его родственники с пеной у рта доказывают Джину, что он должен выйти замуж за корейца, который, возможно, в данный момент проживает в Штатах, но имеет в планах намерение вернуться на Родину!
Из более-менее подходящих, Кванки – самое то: не урод, не дебил, кореец, собирается по окончании обучения и получения полноценной практики уехать на Родину, и там продолжить славные традиции семьи врачей.
В Корее быть лекарем всегда было почётно, поэтому Джин считал, что на той вечеринке своих немногочисленных друзей, где они с Кванки впервые встретились, он поймал удачу за хвост. Их нечастые встречи почти не приносили неудобства омеге.
Кванки рассказывал, что он старательно учится, чтобы не посрамить семью, постоянно проходит дополнительные курсы, пишет научные работы, повышая квалификацию, и Джин его поддерживал. Он вообще много ставил на этого альфу, уверяя себя, что всё делает правильно.
Вот только молодые люди никак не могли выбрать время, когда они объявят всем о своих отношениях, ведь потом будет знакомство с родителями... Они оба понимали, что им придётся бороться за свои отношения, поэтому Кванки откладывал, а Джин, хоть и был морально готов, но особо не настаивал. Возможно, предложив покрасить волосы в одинаковый цвет, Кванки намекал, что пора им выйти из тени?
Так размышлял омега, прикрыв глаза и наслаждаясь нежными прикосновениями к своей голове, пока не услышал робкое:
– Готово...
Джин посмотрел на себя и обомлел: ярко-зелёные волосы спускались на его плечи, подчёркивая неизвестно откуда взявшуюся нездоровую желтизну его лица! Он спросил:
– Когда можно будет это закрасить?
Мастер с тоской посмотрел на его волосы и сказал:
– К сожалению, я бы не советовал трогать волосы хотя бы месяц. Мы их, можно сказать, убили, чтобы добиться такого результата. Следующий шаг заставит их просто отвалиться!
Джин кивнул, потому что и сам уже увидел, что натворил. Месяц придётся ходить, как жабе болотной! Но он что-нибудь придумает. Оплатив услугу, Джин вышел из салона. Солнце жарило и пекло, в голове куча нецензурных слов в адрес Кванки, но всё померкло, когда ему пришло сообщение, а на ней улыбающийся альфа с изумрудными волосами! Он тоже это сделал! Джин радостно отправил ему кучу поцелуйчиков, а Кванки в ответ написал: "Жду твоего фото в Инсте!"
Перебарывая в себе страх, Джин дерзко подумал: – почему нет? Всё равно скоро все узнают, что они с Кванки решили покрасить волосы, как пара. Он сделал несколько снимков, слегка их отфильтровал, выбрал три лучших и выложил в сторис. Потом подумал и сделал ссылку на Кванки, подписав: "Наше первое совместное решение".
Уже через несколько минут Джин пожалел о своём поступке: пока он ехал домой в такси, оповещения не переставали сыпаться. Он с ужасом смотрел, как несколько омег устроили под его фото настоящую свару, доказывая друг другу, а попутно и ему, что Кванки – только его жених!
Джин быстро удалил все комментарии и ссылку на альфу, перешёл к омегам на странички и понял, что только он не присваивал себе этого мужчину, не афишировал их отношений, потому что так было принято.
Остальные выкладывали совместные фото с Кванки и даже отмечали его. И такие вот склоки между ними было делом привычным! Каким-то невероятным образом Джин до сих пор оставался в неведении, что делит альфу ещё с пятью омегами! "Почти неделька", - подумалось ему. А он-то, наивный, верил, что среда - это самый свободный у Кванки день, в который альфа может выделить для него время!
Подумав несколько минут, Джин занёс неверного альфу в "чёрный список". Посмотрел ещё раз на себя в зеркало и подумал: "Волосы безнадёжно испорчены, поэтому..."
– Остановите около того салона, – попросил он, и водитель подрулил к зданию, на первом этаже которого располагалось нужное заведение.
Джин рассчитался и вышел. Местный мастер, выслушав расстроенного клиента, с ужасом посмотрел на него и спросил:
– Налысо?
– Ага, – кивнул Джин. – Разве имеются другие варианты избавиться от этого кошмара?
Мастер с сомнением потрогал его волосы и сказал:
– Да, глубокой окраски делать больше не стоит, но есть поверхностная.
– Это как? – поразился Джин.
Мастер взял с полки перед зеркалом коробочку, макнул пальцы в вязкую жижу и провел по локону клиента. Он тотчас стал каштановым. Джин спросил:
– Это вредит волосам?
– Вашим волосам теперь вредит всё, – кивнул мастер, – но как помощь, пока отрастут Ваши собственные, оно подойдёт. Это как косметика. Делаем?
Джин кивнул, и через пять минут он был снова привлекательным шатеном. Мастер принёс ему с десяток коробочек и сказал:
– На месяц Вам хватит.
Джин уточнил:
– А среди таких красок есть изумрудный цвет?
Мастер округлил глаза, но решил ответить:
– Есть любые цвета. Но они вам не нужны!
– Сука! – выпалил Джин и тут же извинился, увидев удивлённое выражение мастера. – Простите, это я не вам. Просто подумал – почему в другом салоне мне не предложили эту краску?
Мастер усмехнулся:
– Она есть не везде. Это ведь отнимает у нас хлеб – пять минут, и ты любого цвета. Помыл голову – и снова натуральный! Так что, мастер просто сделал своё дело за Ваши деньги. А я – плохой профессионал, для меня важно было сохранить Ваш презентабельный вид.
Уходя, Джин оставил мастеру щедрые чаевые, подписался на него везде и всюду, пообещал, что теперь будет доверять волосы только ему. Забрал краску и вышел. Пока ждал такси, снова сделал фото и выложил в Инсте: с нормальными на вид волосами, больше не применяя фильтров, потому что настроение было отличным, кожа сияла, глаза светились счастьем! Снова посыпались комментарии, и Джин, забавляясь, писал: "Это была шутка, вы чего?"
Дома был только Мичан, который продолжал оставаться, непонятно, на что надеясь после скандала, но упорно не желающий покидать их дома до развода. Джин, сделав вид, что не заметил теперь уже бывшего отчима, прошёл в свою комнату, уверенный, что, глядя на него, Мичан желает ему всех ужасов этого мира в одном флаконе!
Усевшись на свою кровать, он написал отцу: "Помнишь, я говорил тебе, что нашёл альфу для замужества? Так вот, я ошибся. С таким придурком я на одном гектаре... Ну, ты понял. Скажи моим дядям, что я опять одинокий омега, пусть они не достают меня расспросами!"
Отец ответил сразу: "Этот альфа тебя обидел? Джин, одно твоё слово, и его сделают омегой!" Джину нравилось, как отец защищает его, но просто поколотить Кванки было мало, омеге хотелось изощрённой, жестокой, уничтожающей мести, которую он пока не придумал. Поэтому попросил отца не суетиться и не напрягаться – этот глист того не стоит.
***
17 июля, Сеул
Вздыхая и чертыхаясь через слово, Юнги натаскивал нового секретаря. Опасаясь за своё будущее, он решил, что больше не будет так рисковать, и взял на работу щуплого болезненного альфу, которого посоветовал ему Чонгук. После истории с Ханылем они снова начали нормально общаться, потому что теперь они действительно были в одной лодке: Чимин прислал Юнги документы о разводе с просьбой не затягивать с решением. Однако Чон, с ужасом глядя на бумаги, сказал:
– Не спеши подписывать, если действительно не желаешь этого развода. А этого твоего Сона я из-под земли достану! И как я сам не догадался, что если он заранее снял номер, то мог напичкать его аппаратурой? Всё-таки мы недооцениваем омег, по старинке считая, что они способны только рожать да заботиться о доме! И ведь какой прохвост: зная, что мы сейчас ограничены в средствах, слинял из города! Ну, ничего! Я уже включил его в чёрный список, описав все его подвиги, он с голоду сдохнет или пойдёт на панель, потому что больше никто не даст ему нормальную работу! – вовсю бушевал Чонгук.
Юнги молчал, потому что считал себя виноватым во всём: начиная с того, что так близко подпустил к себе постороннего омегу и заканчивая тем, что уже подозревая его, он напился и позволил произойти случившемуся.
Чимин не простит его! Он это чувствовал. Однако желание хотя бы попробовать оправдаться заставило его собрать все доказательства своей невиновности – начиная с того дня, когда Чимин заподозрил его в измене и заканчивая тем, что предоставил ему Чонгук, – и отправить по адресу Чимина.
Подозревая, что муж внёс его в чёрный список, Мин создал ещё одну почту и отправил файлы ему и Тэхёну, на всякий случай мистеру Паку и даже отцу Чимина: хоть кто-то, да посмотрит эти видео! Осталось сидеть и ждать, потому что теперь даже детектив, на которого они привыкли полагаться, не передавал им никаких сведений про мужей.
Стоило Юнги так подумать, как заскрипел коммутатор, и парни услышали голос нового секретаря:
– Господин Мин, к Вам пришёл Ким Намджун, говорит – по срочному делу.
Переглянувшись, альфы кивнули, и Юнги велел:
– Пропусти.
Намджун выглядел ещё более усталым, чем в последний раз, и Чон спросил:
– С Вами всё в порядке, господин Ким?
– Да... То есть... да, со мной всё в порядке, но меня замучила совесть. Судья Браун сказал мне и попросил сохранить это в тайне, но я так больше не могу... Как представлю, что я – на Вашем месте, господин Мин...
– Что с Чимином? – обмирая, спросил Юнги.
– По моим последним данным, с ним всё хорошо. Ваши мужья покинули дом судьи Брауна и вылетели в неизвестном направлении, а это значит, что с ними всё в порядке. Вот только, господин Мин, Ваш супруг кое-что от Вас скрыл, а именно – свою беременность. Мало того, последнее обследование показало, что он вынашивает сразу два плода. У вас будет двойня, господин Мин! По крайней мере, если он не решит от них избавиться. Дело в том, что мистер Мин, кажется, намеренно подвергает себя таким испытаниям, чтобы... Ну, Вы сами понимаете, он не готов к такой ситуации...
Мин таращился на Намджуна во все глаза. Он подозревал, что у них с Чимином мог быть ребёнок, но двое... Сразу два малыша! Он вскочил и закричал:
– Ха... То есть, как тебя там? Секретарь!
Вбежал перепуганный альфа, поклонился и спросил:
– Вызывали?
– Ты что, бес, чтобы тебя вызывать? Быстро закажи мне билет до...
– Погодите, господин Мин! – остановил его Ким, давая отмашку секретарю, чтобы тот закрыл дверь с обратной стороны. – Вы что, не слышали меня? Ваши мужья покинули Чикаго и отправились в неизвестном направлении! Куда Вы собрались?
– К этому чёртовому судье! Я вытрясу из него, куда он спрятал моего Чими! Я ему нужен, как Вы не понимаете?
– Я всё понимаю, – уверил его Ким, – но Вас никто не подпустит к судье Брауну на пушечный выстрел! Как только Ваше имя появится в списке пассажиров, скорее всего, работники аэропорта получат распоряжение не позволить Вам ступить на землю Штатов. Давайте будем благоразумны. С Чимином Тэхён, он заботится о друге и, по словам господина Брауна, уговаривает оставить детей и впоследствии отдать на усыновление ему. Поверьте, если бы у Чимина были какие-то проблемы, то ни Тэхён, ни судья не стали бы рисковать им.
Немного успокоившись, Юнги сел на место и спросил:
– Почему Вы не сообщили мне сразу?
Намджун покраснел и сказал:
– Меня попросил об этом судья. Но с недавних пор я... Я мечтаю о собственной семье, поэтому примерил ситуацию на себя и понял, что очень сильно огорчился бы... если бы кто-то скрыл от меня, что у меня мог бы появиться ребёнок.
Неожиданный хруст прервал его речь: Чонгук сломал карандаш, который крутил в руке. Мин недовольно спросил:
– Ты чего? У твоего Тэхёна точно нет ребёнка, раз он просит отдать ему моих детей!
Чонгук встал и молча вышел. Юнги пожал плечами, а Ким пояснил ему:
– Тэхён ставит крест на их отношениях, желая забрать себе ваших детей. То есть, он считает, что в его жизни больше не будет альф, понимаете? Он обрекает себя на одиночество.
***
Чонгук отписался Лину, что сегодня больше не вернётся и пошёл в кафе. Он делал так не в первый раз, только сейчас ему было хуже в разы! Хотел сесть за тот же столик, но он был занят, поэтому присел с другой стороны шпалеры из растений, и вдруг услышал сигнал сообщения. Потом ещё и ещё. Недовольно попросил:
– Не могли бы вы... – и вдруг замер.
На него шквалом обрушились воспоминания: он сидел с другой стороны, а на его месте, сейчас он был уверен, сидел Тэхён! Он вспомнил его голос. Вообще этот случай исчез в лабиринте его памяти, настолько пьян он был в тот день!
Но стоило ему услышать голос Тэ, как он потерял голову, потому что, мозг и удалил в корзину этот вечер, когда он хотел напиться и сделать что-нибудь ужасное, чтобы Союн, прочитав наутро некролог, пожалел о том, что бросил его! Но сердце запомнило, как бархатный голос делился с ним своими незамысловатыми радостями, призывая снова полюбить этот мир. Он забыл их разговор, но наутро в его голове не осталось ни одной глупой мысли, что какой-то омега стоит того, чтобы расстаться с жизнью! Его память вычистила исцеляющий разговор, но сердце искало, и когда он услышал голос Тэ, который обычно молча принимал его указания, кланялся и уходил, его жизнь снова наполнилась смыслом.
Теперь он понял, про что говорил Лин: встречаясь с Союном, он ценил в омеге его безотказность и непритязательность. Они встречались почти пять лет, и Чонгук был ему верен, но ни разу за это время в его голове не возникло желания предложить юноше руку и сердце, хотя папа настаивал на том, что пора начинать их семьям общаться более близко!
Посчитав, что потратил на их отношения слишком много времени, Союн поставил точку в их отношениях, и Чон согласился. Конечно, ему было непросто, ведь он привык, что у него всегда под боком омега, которого не надо завоёвывать и покорять. Теперь же ему придётся кого-то искать, ведь он – молодой и здоровый альфа, которому нужен секс! И он научился находить, очаровывать, приручать, а потом расставаться – без сожалений и лишних эмоций.
Всё изменилось, когда он рассмотрел Тэхёна. Лин был прав, когда говорил, что он вёл себя иначе с будущим мужем: ещё не добившись его, он оборвал отношения со всеми омегами, не особо задумываясь над тем, что он – молодой и здоровый, что ему "надо"! Нет, в его жизни остался всего один юноша, достойный внимания, и он боролся за него даже с родным братом, уверенный, что Тэ обязательно выберет весёлого, доброго и находчивого Хосока, который рассмотрел омегу намного раньше, когда тот ещё прятался под бесформенными тряпками, ужасной причёской и огромными очками.
Чонгук постучал себя по лбу сложенными в замок руками и услышал:
– Бестолку, там пусто! – Напротив сидел улыбающийся Хосок. Взяв у брата стакан, он допил остатки и спросил: – По какому поводу пир?
– Я развёлся с Тэхёном, – оповестил Чонгук, жестом подзывая официанта.
– Это я уже знаю, папа скачет до Небес. И что, какие у тебя планы?
Чонгук развёл руками:
– Какие теперь могут быть планы? Мы с ним теперь посторонние друг другу люди...
– И поэтому ты хлещешь виски вёдрами? – усмехнулся Хосок. – Неужели я ошибся и зря отдал тебе Тэхёна? Что ты сделал для того, чтобы вернуть мужа?
Чонгук с удивлением посмотрел на брата:
– Я нанял детектива, чтобы найти его...
– Его или свои деньги? – перебил Хосок брата.
Чонгук прикрыл лицо руками и сказал:
– Хо, ты не понимаешь... У нас с Тэ в последнее время было всё плохо. Очень плохо, просто ужасно! Поэтому... Я запутался. Сначала я не верил, что он решится на развод. Думал – побегает и вернётся, куда он денется от своих железок? Но теперь я понимаю, что совсем ему не нужен. Разве можно навязать человеку то,что ему не нужно?
Хосок от возмущения даже подпрыгнул:
– Это что я слышу? Кто в тебе сейчас говорит? Папенькин сынок? А где прожжёный бизнесмен, способный убедить каждого пятого, что ему нужен наш продукт? Забудь всё, что тебе сказал папа, и представь, что ты – товар, который нужно втюхать клиенту, то есть Тэхёну. Он уже знаком с портативной версией тебя, но теперь подай себя в полной комплектации, пусть он узнает тебя получше и решит – может, ты и есть то, что ему нужно? Найди его и верни в нашу семью! – велел Хосок, покидая кабинет Чонгука.