Гинеколог

Прислонившись спиной к двери подъезда, я чувствовала как дрожат и подкашиваются мои ноги. Сердце стучало так быстро, что не передать словами. Кажется, оно стучало где-то в горле. В голове проносился рой мыслей, а я лишь сжимала в руках край школьной формы.

Сегодня понедельник. Сегодня должна проходить праздничная линейка и наш концерт, что мы организовывали классом. Я убила целое воскресенье, чтобы прийти в себя. Я старалась не плакать, не вспоминать: ведь на носу не только все вот это празднество, но и экзамены. Я должна была взять себя в руки и настроиться совершенно на другую волну, как бы больно и обидно мне ни было. Но нет. Судьба-злодейка решила сделать совершенно по-другому и нагадить мне. Снова. В который раз вообще? Я не устану задавать вопрос Сатане: «за что?» и кричать во весь голос, что от этого всего я уже порядком устала!

Выходя из подъезда, я ожидала увидеть только одного человека и это явно был не Дмитрий Евгеньевич. Встретившись с ним взглядами, мое сердце пропустило удар, а потом я резко зашла обратно в подъезд, услышав при этом: «Полина», и дверь закрылась, не давая ему возможности зайти. Я была в безопасности.

Я слышала, как он подходит ближе. Кажется, он прислонил руки к двери, и на какой-то момент мне показалось, что он будто обнял меня. Но моя спина все так же прижималась к металлической двери.

— Нам надо поговорить, Полин. Рано или поздно это должно случиться, понимаешь? Я должен все объяснить тебе, — говорил он, а я тряслась всем телом от этого голоса, вспоминая то, что так старалась забыть.

Я молчала. Я молчала и старалась не зарыдать в голос. Накрашенные глаза были переполнены слезами, и мне даже не приходилось моргать, чтобы они капали вниз. Больше я ничего не слышала. Мне хотелось подняться обратно домой, лечь в кровать и снова предаться слезам и истерике. Но я не могла подводить весь класс из-за своих личных проблем.

Моему макияжу пришел конец, и как хорошо, что со всеми вещами, что нужны мне были к концерту, я прихватила свою косметичку. Перед тем, как мама ушла на работу, она помогла мне сделать прическу, скрыть мешки под глазами тональником, при этом не задавая лишних вопросов. Она сказала: «Как будешь готова рассказать мне, я всегда готова поддержать тебя и выслушать, дорогая. Но прошу, что бы у тебя там ни произошло, оно не стоит твоих слез».

Я прислушалась и старалась после ее слов не плакать. Но боль в груди росла, и иногда становилось даже трудно дышать. Я потратила целый день, чтобы оклематься. Я даже смогла взять в руки телефон и проигнорировать все смс-ки от Стаса. Но мне пришлось позвонить Лизе; она слишком за меня переживала и звонила почти каждый час. Невыносимо было ее игнорировать. Пришлось ответить и поговорить.

И вот я должна была увидеть возле своего подъезда Лизу, а не... Господи, что он вообще делал там? Почему он там был? А главное, зачем? Чего он ждал? Я не хотела видеть его в ближайшую вечность и его дружка вместе с ним. Но вот он смотрел на меня такими грустными и переполненными сожалением глазами, а у меня в груди что-то рвалось.

— ... ина! Полина! — я услышала голос Лизы и, кажется, тут же пришла в себя. Вытирая слезы со щек, стараясь не размазать окончательно макияж, я глубоко начала дышать. Нужно было ответить не трясущимся от боли голосом.

— Я сейчас выйду! — крикнула я и еще раз сделал глубокий вдох. Когда-нибудь бы настал тот момент, когда мне пришлось бы ей все рассказать. Кажется, это тот самый момент, но готова ли я сделать это без слез? Готова ли ей все рассказать так, как есть, не утаивая ни одной детали?

Глубокий вдох и медленный выдох, пора выходить, иначе можем опоздать в школу. Я открываю дверь, а там потерянный вид моей дорогой подруги. Кажется, меня вновь начинает трясти. Она смотрит на меня и понимает, что я только что плакала, понимает из-за кого это. Я же понимаю, что она все видела. Видела Дмитрия Евгеньевича возле моего дома и скорее всего даже видела момент, когда я убежала от него в подъезд. Но я не слышала их разговора, я ничего не слышала, потому что ушла в себя. Я не хотела слышать его голос.

— Он передал тебе это, — без лишних слов говорит Лиза и протягивает мне клетчатый лист бумаги. Сердце пропускает очередной удар. Я смотрю сначала на Лизу, потом на протянутый мне лист, потом снова на Лизу. Она указывает глазами на записку и всем своим видом говорит, чтобы я прочитала это прямо сейчас. Но я не хотела касаться того, что было адресовано мне от него. А с другой стороны, не Лизе же его читать, верно? Да и мое любопытство делает свое дело.

Я беру в руки записку. Смотрю на нее какое-то время, а потом медленно разворачиваю, будто боюсь, что оттуда на меня будет смотреть сам Дмитрий Евгеньевич.

«Прошу, давай встретимся с тобой завтра в шесть в том самом кафе, где остыл твой горячий шоколад. Я буду ждать до закрытия.

Дима»

Воздуха стало резко не хватать. Именно в тот день я почувствовала к нему то, что издалека напоминало симпатию. И тогда же я решила не углубляться в это чувство. И вот что из этого вышло в итоге.

Я подняла мокрые от слез глаза, а Лиза меня просто обняла. Она обняла и я вновь не сдержалась. Из меня снова градом выливались слезы, а крик разнесся по всему кварталу. Ну почему все должно быть так сложно? Почему все не может быть проще? Столько вопросов и столько боли от осознания того, что ты не можешь проигнорировать его просьбу. Не можешь забить на эту историю большой и толстый гвоздь, не можешь просто отключить свою голову и не думать об этом.

И я знаю, что нужно что-то решать. Нужно все закончить. Так не может продолжаться вечность. Рано или поздно пришлось бы с ним поговорить, и я это знала, просто не хотела принимать.

— Все будет хорошо, — говорила подруга, поглаживая меня по голове. Я успокаивалась. И я начала понимать, почему я все это время страдала от боли в моей груди. Впервые мне стало легче в душе. Принимать такой факт неприятно, но от него становится легче. И уж лучше принять и жить с этим, чем отрицать очевидное и страдать. Жить с этим будет проще, но я не смогу... Я не смогу вот так просто все отпустить. Вы поняли, о чем я? Я влюблена. Влюблена, и это так странно. Потому что где-то в глубине моего сердца все еще таится то чувство, что пробудил во мне Стас.

Так вообще не должно было случиться. Это все неправильно. Я так зла на него и мне так больно, но я не могу игнорировать другие эмоции и чувства, стоит только вспомнить о нем. От принятия этих фактов действительно почему-то стало легче. Только как избавиться от этой ноющей боли, что все так же сидит где-то внутри меня?

— Я спокойна, — отстраняясь от подруги, говорю я и вытираю слезы руками. — Сильно размазалась, да? — всхлипнув, я продолжила вытирать свое лицо.

— Ничего, — слегка улыбнувшись, отвечает Лиза. — Я все исправлю, но это уже в школе, а сейчас нам надо идти, если мы не хотим опоздать на торжественную линейку в нашу честь.

Я поражаюсь выдержке своей подруги. Она не давит на меня расспросами, не пытается все разузнать прямо сейчас. Она ждет, когда я сама ей расскажу. И я счастлива, что в моей жизни есть такой человек. Мне просто с ней очень повезло, и не знаю, за какие заслуги мне досталась такая подруга.

— Да, пойдем, мне как раз нужно тебе кое-что рассказать, приготовься слушать, — я выдавила улыбку, стараясь взять всю свою волю в кулак и без слез рассказать ей все с самого начала. Буквально с самого начала. — Знаешь, все началось с моего похода к гинекологу...

***

— ... В общем, такие дела, и он хочет встретиться со мной и поговорить, а я не знаю, смогу ли выслушать его. Я боюсь, Лиз. И мне больно, очень больно, — мой голос снова начал дрожать, а Лиза стукнула меня слегка по голове.

— Дурочка что ли, снова плакать! Я только-только исправила твой утренний хаос на лице! Не смей реветь сейчас, — подруга начала складывать косметику обратно в сумочку, что-то бубня себе под нос. Я улыбнулась. Что бы я без нее делала?

— Не буду, не злись, — я встала со стула и подошла к окну в нашем кабинете. Вот и конец. Я заканчиваю школу, сегодня у нас торжественная линейка, а через два дня первый экзамен. Как быстро пролетело время. Даже немного стало страшно. В голове все летали мысли о встрече, которую мне назначил Дмитрий Евгеньевич. Немного смешно от того, что между нами столько всего произошло, а я продолжаю называть его по имени и отчеству.

— Чего улыбаешься? — спрашивает подруга, подходя ко мне со стороны.

— Просто так, — я посмотрела на нее, и она стала серьезной, меня это насторожило.

— Поль, тебе стоит пойти на встречу, ты ведь это и сама понимаешь. Вам нужно поговорить и все расставить по своим местам, иначе ты так и будешь терзать себя. Я не хочу, чтобы ты страдала, и... Ай, — я открыла от удивления рот и мои глаза раскрылись от увиденной картины. На мгновение мне захотелось промыть глаза компотом, чтобы понять, что мне это не кажется.

Никита ущипнул Лизу за бок, а та с улыбкой развернулась к нему лицом и дала подзатыльник. Парень тут же схватил ее руку и прижал к себе подругу, целуя в висок.

— А... я чего-то не знаю? — во рту пересохло, а в голове просто был вопрос: «Какого хрена тут происходит?»

— Ну, — начала Лиза, вырываясь из цепких лап Никиты, — я хотела тебе все рассказать, но когда ты вчера взяла трубку, я знала, что тебе не до моей истории. А сегодня я убедилась в том, что мне стоит повременить с рассказом обо мне и Никите. Не у одной тебя в жизни произошла Санта-Барбара, подруга, — она улыбнулась и прижалась спиной к груди парня. Я взглянула в его глаза. Он был смущен и... он будто извинялся передо мной. Я успокоилась. И тоже выдавила из себя улыбку.

— Что ж, у тебя еще будет время мне все рассказать, а сейчас нам пора идти, линейка начинается...

***

Все прошло просто идеально. Концерт удался на славу и, кажется, он всем понравился. Мама была в восторге. Она отпрашивалась ради этого с работы, и мне не хотелось ее подводить. Я выступала и не старалась думать только об этом, чтобы ничего не испортить.

После окончания представления для родителей класс хотел было куда-то пойти, но я отказалась. Вновь меня окутали мысли, которые я блокировала. Я должна была подумать и решить, что в итоге делать. Мама хотела поехать домой со мной, но я солгала ей, что пойду с одноклассниками гулять. Она не возражала. Мне нужно было побыть одной, прогуляться по городу и подумать. «Я рада, что ты больше не грустишь, веселись, дорогая, только домой вернись или хотя бы предупреди, где ты останешься ночевать, хорошо?», — сказала она мне на прощание и чмокнула в щеку. Я уже говорила, что люблю свою маму? Если нет, то вот: я люблю ее. Это самая понимающая в мире женщина, которая доверяет своему ребенку во всем.

— Ты точно хочешь побыть одна? — спросила меня Лиза, складывая некоторые свои вещи в сумку. Мы стояли в нашем родном кабинете и собирали все, что осталось после концерта: декорации, вещи, различный реквизит, в общем, проводили уборку. Одноклассники шныряли из угла в угол и переговаривались между собой. Кто-то обсуждал предстоящие экзамены, кто-то — прошедший концерт, но все были такими веселыми, и на секунду я позавидовала их хорошему настроению.

— Да, мне нужно все обдумать и принять хоть какое-то решение. Ты же сама сказала, что не хочешь видеть, как я страдаю, а для этого мне надо все обдумать и решить. Главное, не плакать, — грустно улыбнувшись, я села на стул и закрыла лицо руками. «Я должна все решить», — подумал я, а после посмотрела на подругу. Стоило ей встретиться с моими глазами, она тут же улыбнулась и покачала головой.

— В глубине души ты все для себя решила, не так ли?

— Все возможно...

***

Как бы Лиза не уговаривала меня пойти вместе с ними, я не согласилась. Я поправила на плече рюкзак и крепче сжала ручки от пакета. Нужно пройтись по городу, тем более погода была просто замечательной.

Было так тепло и хорошо. Солнце грело своими лучами, а теплый ветер так ласково обволакивал со всех сторон. Город жил и дышал, мне тоже стоило сделать также. Глубоко вздохнуть и жить дальше. До конца осознать принятое мной решение и привести его в действие. Только вот... Дыхание остановилось. Сердце пропустило удар, а губы прошептали:

— Стас?

Что он забыл возле школьных ворот? Не говорите мне, что он тоже хочет со мной поговорить? Его-то я точно не готова сейчас видеть. Нет. Не сейчас. Пожалуйста. Пусть это будет сном! Ну сколько можно издеваться! Ну я ведь только привела свои мысли и чувства в порядок! Ну вот...

Парень выглядел невыспавшимся и таким же уставшим, как Дмитрий Евгеньевич. Рубашка мятая, волосы растрепаны, лицо бледное. В его руках был шлем, он крутил его из стороны в сторону. Он нервничает?

Я сделала шаг назад и хотела было побежать обратно к школе, как парень резко сделал два шага вперед и схватил меня за руку.

— Стой, не уходи. Давай поговорим. Пожалуйста.

Я смотрела на него и была в растерянности. Что мне делать?