Гинеколог

— Ублюдок! — ворвавшись обратно в квартиру, Дима первым делом направился на кухню, сжимая и разжимая кулаки. Желание врезать пару раз своему другу никуда не пропало, и парень был, мягко говоря, просто зол на него. Быстрым шагом он достиг своей цели, но остановился на входе. Прислонившись спиной о холодильник и опрокинув голову назад, сидел Стас. Он сжимал в руках осколки, что остались от разбитого им стакана. «Что здесь произошло?», — пронеслось в голове у Шестакова, что теперь просто стоял и наблюдал за разворачивающейся картиной. Густая кровь капала на пол в небольшую лужицу, тем самым, окрашивая линолеум в красный цвет. Марина сидела рядом и шарилась в аптечке Сафронова, что-то бубня себе под нос. Кажется, девушка была недовольна тем, что не может найти ничего путного в коробке с медикаментами.

— Нашла! — радостно произнесла кудрявая особа, и вытащила перекись с бинтом. — Дай сюда руку, — грозно продолжила она, обращаясь к Стасу, но тот ее будто не слышал и не видел. Девушка лишь от этого еще больше разозлилась и треснула того по голове.

— Черт! За что? — рыкнул парень, почесывая затылок здоровой рукой. Хотел было что-то сказать еще, но он заметил, что они на кухне не одни. Взгляд Стаса тут же охладел и, кажется, заскрипела челюсть. Он смотрел злобно, исподлобья, на своего друга, будто прожигая в нем дыру. — Это ты виноват...

— Руку, я сказала, дай сюда, пока тебе не досталось от меня еще больше, — голос девушки прервал фразу Стаса, и тот понял, что она не шутит. Парень замолчал и отвернулся от Димы, продолжая тяжело дышать. — Оба хороши, — закончила девушка и принялась пинцетом вытаскивать осколки из ладони Стаса; тот лишь иногда шипел от боли: некоторые порезы оказались очень глубокими. И только сейчас он понял, что вышел из себя. Стоило ему осознать, что Полина слышала его слова, он просто закричал от бушующей в нем ярости и раздавил стакан своей рукой. На его крик прибежала Марина и, выругавшись, побежала за аптечкой.

Стас сел на пол и задумался. В груди у него словно что-то оборвалось. И его собственные слова то бились о черепную коробку, то сжимали ее в тиски. Хотелось выть от этой боли. А ведь он ничего такого не хотел. Нет. Он лишь приревновал Полину к Диме. А тот так ринулся ее защищать от него на правах человека, что работает в школе, что ему пришлось солгать. Выдумать фарс и залить ему в уши, основываясь на тех моментах, что были в прошлом. Конечно, он бы ему поверил. Ведь Стас никогда не отличался постоянством, до встречи с Полиной. Если бы он воспринял его слова всерьез, то тогда бы отстал от него. Но стало только хуже. И тогда до Стаса дошло: они не просто пересекались в школе, что-то между ними было. Не такое, как у него с ней, но что-то значимое — и в его, и в ее жизни. Все вставало на свои места. Головоломка складывалась в одну цельную картину.

Шестаков еще с секунду смотрел на друга, потом на Марину, а затем, развернувшись, снова пошел к выходу, снимая попутно с вешалки свою кожаную куртку. Спускаясь по лестнице, он заметил лежащую на ступеньках брошку. Он ее вспомнил, она была у нее на кофточке. Положив вещь в свой внутренний карман, Дима продолжил путь.

В ту ночь он так и не появился дома, гоняя на своем мотоцикле по городу. Он был ужасно зол на себя и на Стаса. А про друга он даже и вспоминать не хотел. Конечно он знал, что Стас не из самых хороших людей, но никогда бы не подумал, что тот докатиться до такого. Школьница. Она ведь еще так невинна и переживать такой стресс для нее может быть слишком невыносимо.

Но чем он лучше? Если бы он сдержал себя в руках и не пошел разговаривать со Стасом или хотя бы на секунду задумался, что чувствует Полина, он не стал бы ее целовать. Чем больше Дима думал об этом, тем хуже ему становилось. Казалось, будто ее губы все еще прикасались к его, а его рука — так же сжимает ее предплечье. Он не мог прогнать из головы ее образ. И ее слезы. Сердце сжималось, стоило их снова представить на лице Полины.

Когда он увидел ее на пороге кухни, внутри все застыло от непонятного страха, а в животе что-то будто свернулось. Все внутри него говорило о том, что он не должен был такого допустить. Захотелось защитить. Поэтому он побежал за ней. Поэтому хотел ее успокоить и сказать, что все будет хорошо. Но что-то пошло не так. Стоило ему увидеть ее слезы и как она кричит на него, пытаясь своими маленькими ручками его бить, как сердце забилось быстрее, а дыхание словно и вовсе пропало. Он ее практически и не слышал, он хотел как можно скорее облегчить ее боль, но сделал только еще хуже.

Прибавляя газ, Дима сжимал руль еще крепче. Он не знал, как все исправить. В голове вертелась лишь настойчивая идея поговорить с Полиной как можно скорее. Объяснить ей все. Не найдя лучших вариантов, как это сделать, он направился к ее дому. Хорошо, что он помнил, где она живет и номер подъезда.

Уже тогда он начал замечать за собой странную вещь: он запоминал все, что было связано с этой девчонкой. Когда он отвозил ее до дома, то не мог успокоить себя, и старался не думать о том, что к его спине прижимается школьница одиннадцатого класса. Она ведь еще ребенок. Но ее милые щечки, что каждый раз загорались румянцем от его подколов, ему нравились. Он не заметил, как начал подначивать все ее мелкие детали. Он каждый раз ловил себя на том, что засмотрелся на нее на перемене. Она его не видела, разговаривая в коридорах с одноклассниками или с подругой, а вот он всегда мог заметить ее в толпе. И это его пугало.

Какое-то время он решил держаться от нее подальше, но эта вечеринка испортила ему всю его недельную выдержку.

Остановив свой мотоцикл, Дима посмотрел на дом, где горели несколько окон. Конечно, сейчас никто не выйдет, но он будет ждать столько, сколько надо. Вплоть до самого понедельника, если она в воскресенье не выйдет из дома. В школу она точно пойдет, тогда он и сможет с ней поговорить.

***

Как и ожидалось, в воскресенье она не выходила из дома. Дима стоял напротив ее подъезда, иногда ходил в кафе неподалеку, чтобы поесть, умыться и сходить в туалет. Но он возвращался к своему байку и продолжал ждать. Как ни странно, сна у него не было ни в одном глазу, телефон уже давно сел и тогда он подумал, что похож на маньяка-преследователя. За такое ведь и посадить могут.

Ночи были теплыми, поэтому, сидя на лавочке, Шестаков смотрел на небо и все думал, а с чего начать разговор. Что ей сказать? Что ему жаль? Что он хочет все исправить и тогда она все неправильно поняла?

Нет. Нужно было что-то другое. Ей нужны не эти слова. Но как объяснить, что он не хотел ее обидеть, не хотел сделать ей больно?

Всю ночь он думал об этом. Наверняка мать его потеряла и сейчас била тревогу по всем постам. Но ей легче объяснить будет, где он пропадал, а вот Полине сказать о том, что он чувствует, намного сложнее. Сложно было даже представить их встречу. Он ведь не знает, о чем она думает. Он не знает, как она поведет себя. Но он точно знал о том, что сделал ей очень больно, и это хотелось исправить как можно скорее.

На какое-то время он задремал, сидя на той скамейке возле подъезда. И этот сон был не самым приятным, потому что через какое-то время Дима уже открыл глаза, тяжело дыша. Сердце стучало где-то на уровне горла. Лоб прошиб пот и парень провел рукой по своим волосам, чтобы хоть как-то прийти в себя. На дворе было уже светло, и на мгновение Шестаков подумал, что пропустил момент, когда будет выходить Полина. Но нет. Буквально через минут пять, послышался писк подъездной двери и оттуда вышла та, кого он ждал все эти дни.

Секунду он смотрел на нее. В глаза бросились небольшие синяки под глазами, которые она пыталась скрыть за макияжем. Школьная форма и какой-то пакет с вещами. Волосы были уложены в красивую прическу и при небольшом утреннем свете в ней блестели шпильки. Она была красива, и Дима просто смотрел, на эту самую секунду позабыв, для чего ждал ее все это время.

Как бывает при страхе, Полина почувствовала, будто что-то внутри нее упало вниз. Девушка раскрыла глаза от увиденного: потрепанный Дмитрий Евгеньевич, он был в той же одежде, что и на проклятой вечеринке, куда ее затащил Стас, и небольшая щетина на его лице. Она не понимала, что происходит. Что он тут делал? Зачем он вообще приехал? Казалось, это все нереально. Ноги становились ватными, а перед глазами проносились моменты, которые она пыталась забыть. Забыть и выкинуть далеко и надолго в самые глубины космоса.

— Полина, — Дима соскочил со скамьи и хотел было подойти к девушке, как та бросилась обратно в подъезд и закрыла дверь. Сердце парня стучало где-то в висках. Он столько дней был без сна, он так ждал этого момента и неужели он упустит его сейчас? Слабость распространилась по всему телу. Еще несколько часов без сна могут свести его с ума. Ему нужен был этот самый сон, но вот так уйти от возможности ей все объяснить...

Прислонившись руками к двери, Дима оперся головой о холодную дверь подъезда.

— Нам надо поговорить, Полин. Рано или поздно это должно случиться, понимаешь? Я должен все объяснить тебе, — говорил парень, сжимая одну руку в кулак. Он был бессилен. В прямом и переносном смысле. Но она молчала. Молчала и ничего не говорила. От этого становилось еще хуже.

— Дмитрий Евгеньевич? — послышался встревоженный женский голос где-то со стороны. Парень повернул голову и увидел Лизу, подругу Полины. — Что Вы тут делаете?

Шестаков остолбенел. Он смотрел на удивленную девушку и не знал, что ему делать. Что сказать ей? Он понимал, что молчит подозрительно долго, поэтому взяв себя в руки, он выпрямился, и вновь провел рукой по своим волосам.

— Никому не говори, что видела меня здесь, — подходя ближе к девушке, сказал Дима. У него не было выбора, он вынужден уехать домой. Иначе Лиза начнет задавать много лишних вопросов, на которые у него не найдутся ответы. А думать у него не было сил. Сейчас ему лучше было уехать, и как можно скорее. Он найдет другой способ связаться с Полиной. — Есть листочек и ручка?

Лиза с недоверием оглядела парня, ища подвох в каждом его слове. И где-то в глубине души она даже слегка была напугана происходящим. Но, немного подумав, принялась рыться в своей сумке, доставая блокнот и ручку. Девушка вообще не понимала, что происходит. В голове было столько разных мыслей. Когда она вчера наконец дозвонилась до подруги, голос у той был, мягко говоря, не очень. Они впервые разговаривали недолго. И на все попытки Лизы узнать, все ли у нее в порядке, увенчались провалом. Они договорились, что Лиза зайдет за ней прежде, чем идти в школу, но увиденная картина выбила девушку из колеи.

Дима начеркал что-то на бумаге и отдал записку Лизе, говоря:

— Отдай это Полине, пожалуйста, — и после этих слов парень направился к своему байку.

— А... — хотела было что-то сказать Лиза, но смолчала. Листок будто обжигал ее руки и любопытство подстегивало прочитать содержимое, но девушка удержала себя в руках. Она не станет лезть в то, о чем ей не следует знать. Если Полина решила ей не говорить, то значит пока она сама не готова с ней этим поделиться. Подруга решила ждать, пока та не расскажет все сама. Она не будет давить.

Лиза посмотрела на уходящего Дмитрия Евгеньевича и недоверие к нему улетучилось. Она увидела усталого и измученного своими мыслями человека. Ей стало даже жаль его. «Что же все-таки произошло?», — подумала девушка, опуская взгляд к написанной им записке.

А Дима уже садился на байк и включал ключ зажигания, заводя мотоцикл. Ему нужно было сосредоточиться на дороге и доехать до дома, а в голове все еще были мысли о том, что он так и не смог поговорить с Полиной. Но пока еще в теле оставались силы, Дима поехал прочь от этого дома, стараясь ни о чем лишнем не думать.

Он смотрел на дорогу, полностью акцентируя на ней свое внимание. Но в его голове были мысли вовсе не о дороге. Он вспоминал лицо Полины и видел потухший огонь в ее глазах. А потом и испуг вперемешку со страхом. Она боялась его. Может быть не его самого, но разговора с ним это точно. Дима предполагал, что она даже видеть его не захочет, но он так надеялся на разговор с ней.

А потом он вспомнил про Стаса и рука сама сильнее надавила на газ. Он знал, что разговора с ним точно не избежать. И что поговорить желательно в ближайшее время. Они ведь друзья. Друзья, которые попали в историю, которая очень похожа на сюжет в какой-то книге. Но как простить то, как он хотел обойтись с Полиной?

Дима думал обо всем этом, пока не припарковался возле своего дома. Он знал, что его мать уже на работе, поэтому выяснять, где пропадал ее сын, она не станет. Но вечером разговора ему точно не избежать. Сейчас ему нужно было сделать несколько вещей, прежде чем пойти и лечь спать.

Поднявшись на лифте на нужный этаж, Дима открыл дверь квартиры и вдохнул полной грудью. Оперевшись на дверь спиной, он почувствовал, как усталость всех этих дней грузом упали на его плечи. Кажется, его ноги реально чуть подкосились от этого. Все мысли роем летали в голове, и кажется путались между собой. Ему срочно нужен душ и крепкий восьмичасовой сон. Он понимал, что у него работа, и он готов был понести ответственность за свое отсутствие, но об этом он подумает позже. Точно не сейчас.

Разувшись, он прошел в свою комнату и поставил телефон на зарядку. Раздевшись, он вытащил полотенце и пошел принимать прохладный душ. Хотелось смыть с себя усталость, но это не помогало. Он знал, что только сон сделает его голову ясной, но никак не душ. Ему даже не удалось взбодриться, усталость не покидала его тело. А в голове происходило настоящее мракобесие мыслей.

Выключив кран, парень обернул бедра полотенцем, зачесал рукой мокрые волосы назад и посмотрелся в зеркало. Видок был не из приятных, но наверняка уж лучше того, что был до этого. Глаза были тусклыми, и такое впечатление, что впалыми, а само лицо выражало невероятную усталость. Щетина была едва уловимой, но была. Бриться он точно будет после сна, на это у него просто напросто не было сил.

Дима опустил голову вниз, опираясь руками о края раковины. Он снова подумал о том, что он натворил. И в голове пронеслись эхом слова Полины: «Захотели опередить своего друга, да? Выпендриться перед ним?! Похвастаться потом трофеем...». Внутри все сжалось. Ему никогда не было так противно от самого себя. Он никогда не изводил себя до такой степени ради девушки. Сейчас все абсолютно по-другому. Что же с ним сделала обычная школьница? Ответ был где-то рядом, но уловить Диме его не удавалось.

Последний раз посмотрев на себя в зеркало, парень вышел из ванной комнаты и направился к себе в комнату. Не расправляя кровати, он просто упал лицом в подушку и буквально в этот же момент его вырубило.

Недосып и усталость взяли верх. Дима провалился в объятия Морфея и в его голове было пусто. Он впервые за эти дни, не чувствовал во сне ничего. Он просто спал и даже не видел сны. Но перед тем, как упасть в этот мир, он подумал о том, что поговорить с Полиной ему просто необходимо.