Гинеколог

С того злополучного дня прошла уже целая неделя. А я до сих пор отойти не могу! Мало того, что перетерпела жуткие боли, так и еще нашим новым фельдшером оказался этот странный врач из больницы! Ну почему со мной так играется жизнь? Где же я провиниться-то могла? Это же получается, что он и не врач вовсе! А практикант! Господи боже... Хоть волком вой! Этот наглый мужчина просто издевается надо мной! Ему, видимо, нравится доводить меня до белого каления. 

 Ну вот почему это именно он? Других кандидатов не было, что ли? Девчонки прожужжали мне все уши про то, «какой он красавчик», «какие у него глаза», «а руки», «а улыбка»! Аргх! Бесит! Бесит! Бесит! Из-за этого человека я отказывалась идти в школу! Я просто уверена, что он будет вечно меня подкалывать! Где они в нем доброго и хорошего увидели, когда у него такой страшный оскал! Ну, ладно, не оскал, а ухмылка! Но ехидная ухмылка! Мир точно сошел с ума, определенно! 

 — Иди ужинать! — позвала из кухни мама, и я с грохотом опустила свою голову на рабочий стол. «Нет, это ни в какие рамки, я же не актриса дешевого кино, чтобы с ней такие случайности происходили. Эх, что ж, придется с этим как-то жить. И вообще! Какого черта я думаю об этом заносчивом врачишке? — я влепила себе легкую пощечину и потрясла головой в разные стороны. - Пора брать себя в руки». 

Вздохнув полной грудью, я отправилась вниз. Меня ждал вкуснецкий ужин от мамы. Как всегда, она наготовила очень много. Мое любимое картофельное пюре с котлеткой и еще сделала салатики, среди которых был винегрет. Ух, обожаю этот салат. 

 — Ну, рассказывай, как дела в школе? Как подготовка к экзаменам? Осталось не так много времени, чтобы к ним подготовиться, — проговорила мама, запивая съеденное чаем. Она сидела напротив меня в своем любимом домашнем халате в цветочек. Он был приятного синего цвета, и когда я была маленькой, то стелила его на пол и представляла, что это глубокое синее море, а я плаваю в нем среди красивых белых цветов. Вот такая я странная баба. Хотя это и есть причина моей странности. Я же баба! 

 — Ну, — прожевывая кусочек котлеты, начала я, — в школе ничего интересного, задавать стали меньше, но по предметам, которые я сдаю, просто завал, начинаю уставать решать однотипные тесты. — «Их бы еще кое-кто решал бы», — подумала про себя я. — В общем, все хорошо, мам, не переживай, — я улыбнулась. 

 — Хорошо, родная, ты у меня молодец, — мама тоже улыбнулась. Люблю ее. 

 — Ну, это же я! — Никто и не сомневается, — и мама посмеялась, вызвав смешки и с моей стороны. 

 — Я люблю тебя, — проговорила я, посмотрев ей в глаза. В такие добрые и искренние. Ни один человек на земле на тебя так не смотрит, как мама. 

 — И я тебя, котенок. 

 *** 

В общем, утро мое, как бы это странным не выглядело, началось очень даже неплохо. Вот честно, если бы мне сказали, что утро бывает добрым, я бы посмеялась этому человеку в лицо. Но сегодняшнее утро мне понравилось: оно действительно было добрым, хоть и началось как всегда: со звона несчастного будильника. Нет, это изобретение точно придумал сам Сатана. 

 Итак, проснувшись от звонка будильника, я повернулась на бок, лицом к окну. На улице уже вовсю светило солнышко, а его лучики потихоньку подбирались к моей кровати. Настроение поднялось еще больше, когда от старосты прилетела смс-ка, оповещающая о том, что первого урока у нас не будет, так как наша географичка заболела. Что ж, в моем распоряжении было целых полтора часа! 

 Умывшись, я потопала к гардеробу. Мда... Содержимое моего шкафа было похоже на непонятную кучу. Все было вперемешку и не понятно, где какая вещь заканчивалась и уж тем более начиналась. Покопавшись в этих уже давно не разбиравшихся руинах, я откопала джинсы и футболку с рок-группой «Nirvana». Теперь осталось их прогладить и будут как новенькие. Почти.

 Закончив с одеждой, я спустилась на кухню. На столе как обычно была мамина записка. Я уже говорила, что люблю свою маму? 

 В общем, день был воистину прекрасный. По крайней мере, его начало. Я уже думала, что так пройдет и его остаток, но нет, фортуна была не на моей стороне. Как это всегда бывает, полная задница ждала меня впереди. 

 До школы я добралась быстро, и каждый раз, когда я в нее теперь входила, ощущение того, что скоро экзамен, который решает мою судьбу, нарастало с невероятной силой. Мне хотелось содрать все дурацкие плакаты, которые висели на стенах школы, в которых говорилось о том, как нужно вести себя перед экзаменом, что лучше взять с собой перед ним и т.д. О, забыла сказать, нам еще организовали поход к психологу. Для чего, спрашивается? Не понимаю я наших учителей. Они же не думают, что будем кончать жизнь самоубийством. Или думают? 

 Еще и репетиции к последнему звонку. Господи, как будто нам заняться больше нечем, как вальс репетировать. Конечно, грустно прощаться со школой, но у нас же всегда будет возможность ее посещать. А многие из этого делают драму. Что ж, может я сейчас так говорю, а на самом деле разревусь как незнамо кто на этом самом последнем звонке. Кто его знает. 

 Школа встретила криками младшеклассников, тупым хихиканьем «ТП-шек», диким гоготом парней-переростков. Ну вот зачем быть такими высокими? 

 — Привет, Полин, — прощебетала Лиза, обнимая меня за шею. Знакомьтесь, моя подруга. Такая же шизанутая, как и я, на всю голову. Это единственный человек, который меня понимает и поддерживает. А также она является той, которая не сохнет по нашему новому фельдшеру. Да, она существует. 

 — Привет, — с улыбкой проговорила я. Мне всегда нравилось в ней то, что она не следует за «стадом». Ну, знаете, есть такой принцип, когда человек теряется, он следует за толпой людей, которая куда-то движется. Так вот, она не такая. Лиза всегда плюет на стереотипы и делает так, как хочет этого она сама. Ей плевать на чужое мнение. Наверное, это нас и объединило. 

 — Ты выглядишь немного помятой, подруга, что случилось? — ее идеально обведенные карандашом брови приподнялись, а лицо приобрело обеспокоенный вид. Что ж, следует, наверное, сказать о том, что она не в курсе о наших «небольших» стычках с новым фельдшером. Я ей не рассказывала, как попала именно к «НЕМУ» на осмотр и как он нахально вел себя со мной в тот раз, когда у меня были месячные. Не знаю почему, но я не посчитала нужным ей рассказать. А теперь она увидела, что со мной что-то не так. Черт... 

— Лиз, мне нужно кое-что тебе рассказать. Только прошу, не заводись, — подруга тут же напряглась, а я вздохнула полной грудью и начала рассказ. Я не придаю этому всему какое-то значение, но этот Дмитрий-Наглое-Лицо-Евгеньевич испортил все мое представление о нормальной жизни. Я же никого не трогала. «Божий одуванчик», блин. Нет же, на мою голову свалился этот маньяк. 

 Рассказывая все в подробностях, опуская кое-какие детали, я видела, как Лиза с каждым моим словом все больше и больше улыбалась, а я не понимала, что же в этой во всей истории ее так рассмешило. Может то, что я где-то что-то не так сказала или действия этого нахального недоврача. 

 — Ну, как-то так, — на выдохе произнесла я и, посмотрев на время, поняла, что это все заняло около восьми минут. А у меня такое ощущение, что я заново пережила все эти дни. Подруга смотрела на меня своими большими глазами и мне становилось не по себе. 

 — Ахах, — хохотнула Лиза и, подавив улыбку, продолжила: — вот же ирония судьбы, да? — и снова ее губы растянулись в подобии улыбки. 

 — Если честно, то не так уж это и смешно, — буркнула я себе под нос слегка обиженным тоном. 

 — Ой, да ладно тебе, это просто совпадения, ни больше ни меньше, не раздувай из этого огромного слона, — подруга похлопала меня по плечу и направилась в сторону кабинета биологии. Она права: не стоит из этого создавать какую-то огромную проблему, у меня и так их по горло. Подготовка к экзаменам (еще бы кто-нибудь готовился к ним), последний звонок (он меня не так сильно интересует), сам выпускной... В общем, мне не до этого маленького пустяка. 

 Решив все оставить как есть, не думать о лишнем, я направилась на уроки, на которые идти, конечно же, не хотела. Я старалась думать хоть о чем, но не об этом врачишке, который возомнил, что ему все можно. Мне это удалось только к третьему уроку, потому что от этих злосчастных мыслей меня отвлек одноклассник, Димов Артем. Вот что я должна ему отвечать на приглашение погулять в субботу вечером? Вдвоем. В парке. Часиков в девять. Аргх! Что ж это у меня никак жизнь-то спокойная не начнется?!

 — Тем, у нас в субботу же подготовка к выпускному, забыл? Нужно танец отрепетировать, да и вообще к празднику в целом, — говорю и стараюсь как можно быстрее ретироваться в кабинет, где я быстро отшучусь тем, что мне нужно к Лизе по поводу домашки, и свалю от него. Но и этого мне спокойно сделать не удалось. Какая-то тварь, а именно Миша-Вечный-Рукожоп, снес меня внезапно открывшейся дверью кабинета. Все бы ничего, но черт, как же болит мой нос! 

 — Полин, ты в порядке? — спрашивает тут же подбежавший ко мне Артем. Он пытается помочь мне встать, его побледневшее лицо искажено гримасой испуга и... и чего-то еще. Не знаю, голова начинает кружиться. 

 — Поль, прости, я не специально, — да сколько можно! Уже... так, сколько мне там лет? Точно! Уже семнадцать лет как Полина! Ой... что-то мне совсем не хорошо. 

 — Мих, у нее кровь потекла! — закричал Тема, и я притронулась к своему носу, который просто адски горел, между прочим. Да. Точно. Кровь. Зашибись, блин! 

 — Погнали к фельдшеру! — тут же подхватывает виновник сей ситуации, и они, поддерживая меня, как будто бы у меня не нос разбит, а ноги, куда-то начинают тянуть. Так, стоп. Что он сказал? К фельдшеру? Нет-нет-нет! Стойте. 

 — Да все нормально, ребят, — говорю тут же я, натягивая улыбку, которая, я думаю, уже окрасилась в кровавый цвет. И успеваю вытирать кровь возле носа, чтобы она не капала на пол. Но эта сволочь не перестает бежать, а нос болит так, как будто бы мне его на четыре раза ломали. Ну, Миша... ты не жилец точно. В общем, итогом этого всего было то, что меня, естественно, никто не послушал, а слушок о том, что какую-то девочку дверью сбили, разлетелся по всей школе. Что ж, учителя сейчас поднимут такую суматоху. Ну, а я? Я сейчас смотрю на наглое лицо того самого врача, держа руку над своим лицом, куда капала кровь. Он же стоит возле своего стола, где лежит кипа бумаг, а в его руке какой-то журнал, который он просматривает. — З-здравствуйте, — говорит Артем чуть испуганным голосом, позади него стоит Миша-Вечный-Рукожоп и переминается с ноги на ногу. — Тут у девушки просто кровь пошла из носа, и вот, в общем...

 — Здравствуйте, — отвечает фельдшер. — Проходи к раковине пока и смой всю кровь, — обращается он ко мне, пристально вглядываясь в мои глаза. Что-то буркнув под разбитый нос, я все-таки прошла к крану с водой.

— А вы, ребята, можете идти, не толпитесь тут, — это он уже сказал моим одноклассникам. 

— Поль, я скажу учителю, что ты здесь, — говорит Димов и, толкая своего друга в плечо, выходит из кабинета, сказав: «До свидания». 

 И я остаюсь наедине с этим маньяком. Неделю. Неделю я не видела его, а такое ощущение, что не проходило и часа. Все то же лицо, все та же ухмылка. Интересно, он только со мной так себя ведет? 

 Холодной водой я умываю свое лицо, но кровь продолжает идти. А нос от того, что я его мою холодной водой, болит так, что глаза сейчас выпадут из орбит. Кровь капает в раковину, а я умываю руки, на которых эта же самая кровь начала засыхать. Здорово. Они теперь имеют металлический запах. 

 — Возьмите, Полина Николаевна, — говорит этот мужчина, протягивая мне салфетки. Я молча приняла и начала вытирать руки, все так же склоняясь над раковиной, чтобы не запачкать все вокруг. Взяв еще одну салфетку, прикладываю ее к носу, и теперь я хоть смогу выпрямиться, а то загнулась тут раком и стою преспокойненько. 

 — Проходите сюда, — говорит Дмитрий Евгеньевич, показывая рукой на кушетку; сам он идет к шкафу с различными медикаментами и начинает в нем копошиться. Послушно сажусь на предложенное место и, придерживая салфетку возле носа, отворачиваюсь к окну. Мне кажется, на мне порча. Да. Иначе это никак не назовешь. Третья встреча. Третья! И такая нелепая! Каждый раз все хуже и хуже, хотя если подумать, то хуже первой и быть не может. На улице солнышко светит, птички поют, некоторые ученики занимаются физкультурой на улице, их голоса даже здесь слышны. В этом стерильно чистом кабинете фельдшера. Кажется, он наводил порядок, когда мы побеспокоили его. Не стоило приходить, да только кто бы меня слушал. 

 — Итак, убирай салфетку, — уже без официоза говорит парень, и я убираю ее. Она была вся пропитана кровью. Знатно же мне Миша двинул дверью. До сих пор не останавливается. Дмитрий Евгеньевич смоченной в чем-то ваткой начинает вытирать кровь, аккуратно обводя возле носа. Почему-то меня это действие смутило, и, кажется, кончики моих ушей тоже покраснели, как и лицо.

 — «Просто кровь пошла из носа», — говорит Дмитрий Евгеньевич фразой, которую сказал Артем. — У тебя нос, во-первых, весь красный, и, кажется, пошла гематома, а во-вторых, на переносице бороздка есть. Мальчика какого с кем не поделила? — усмехнулся он тут же, все так же аккуратно вытирая скатывающуюся кровь. 

 — Нет! — тут же запротестовала я, чуть ли не вскакивая с места, но боль в голове и в носу заставила сидеть на месте и не дергаться. 

 — А что же тогда? — с прищуром на глазах спрашивает этот недоделанный детектив и засовывает в нос ватку в бинте. Хах, как тампон, блин. Ну, хоть теперь кровь не будет размазана по всему моему лицу. Когда он отошел от меня, я заметно выдохнула. Он был слишком близко. Еще и прикасался ко мне. 

 — А Вам так интересно знать? — ответила вопросом на вопрос, поднимая на него глаза. Он стоял ко мне спиной, в своем белом халате, снова что-то ища в шкафу, который тоже был белый. Большая часть вещей, стоящих в этом кабинете, были белыми. И как у него еще в глазах не начало редеть. Если честно, я в этом кабинете бывала только раз в год, наверное, поставить там манту или прививку какую. По другим делам меня здесь не было. Всегда с собой есть таблетки от головы, от живота. Мне их хватало. Поэтому каждый раз, когда я сюда попадаю, мне снова приходится все осматривать, потому что все забывается. Я вздохнула и прикрыла глаза. Чувствовала я себя отвратно. Мало мне моральных терзаний, мне еще и физические достаются. Спрашивается уже в который раз: за что? 

 И тут я поняла, что за этот месяц в этом кабинете я второй раз. Хмм, странно все это. Карма, что ли? 

 — Если честно, мне все равно, — отвечает парень, поворачиваясь ко мне лицом. А на нем отгадайте что? Правильно, ухмылка. — Ответ сам собой напрашивается, стоит только подумать. Такое может образоваться от двух причин: либо тебе кто-то врезал, либо тебя чем-то ударили. Раз ты не дралась, то чем-то прилетело. В школе может, конечно, прилететь чем угодно, но это все мелочи, кроме стула и двери. От стула бы такая борозда не осталась, там бы тебе его точно сломали, да я и не думаю, что кто-то бы осмелился на тебя нападать с ним. Остается последний вариант: дверь. Легкий ушиб, хотя сломать его тоже могли, небольшая бороздка вертикального вида, все указывает именно на дверь. Хорошо, что все обошлось ушибом, — проговорил он практически на одном дыхании, осматривая мое лицо, придерживая его за подбородок. 

 — Да вы прям Шерлок Холмс, — проговорила я, смотря на него снизу вверх. — Только вот шляпы не хватает и трубки, а если говорить о современном сериале, то пальто и кепки. О! И еще кудряшек, хотя нет, вы бы на него все равно не были похожи, — когда я перестала говорить, он снова усмехнулся. Кажется, меня это начинает реально бесить. 

 — Встреваешь по сериалам? — со смешком говорит Дмитрий Евгеньевич и приседает на корточки передо мной. Слегка обиженным тоном говорю: «Да, а что?», но он меня игнорирует, вытаскивая из кармана небольшой фонарик, включил его и продолжил говорить. — Следи за пальцем, — я начала смотреть на его палец, а фонарик светил мне прямо в глаза, но я продолжала смотреть за тем, как двигается его рука. — Зрачки реагируют на свет, думаю, сотрясения нет. Максимум тебя может сегодня тошнить и голова болеть. Сейчас тебе дам лед, потом обработаю ранку, поменяю ватку, дам таблетку от головы, и ты можешь быть свободна. 

 И тут я выдохнула с облегчением. Да. Наконец-то я отсюда уйду, и больше моей ноги здесь не будет. Этот врачишка любит, видимо, смеяться над людьми — это его хобби, я вам гарантирую. Что ж, осталось еще немного потерпеть, а то у меня, если честно, не только голова болит, но еще и сердце ходуном ходит. Не нравится мне то, что этот человек заставляется меня смущаться. Ох, как не нравится. Эта жизнь явно надо мной смеется. Где же я так провинилась-то? В какой из жизней я так насолила? 

 Дмитрий Евгеньевич тем временем приготовил все то, что ему должно было понадобиться. Дал мне лед, чтобы я его аккуратно подержала возле переносицы. Зажгло так, что я слегка даже зашипела, а этот врачишка посмеялся и сказал: — Только меня не укуси, змейка, — и дальше продолжал посмеиваться, но уже над тем, что я, видите ли, на хомяка похожа, когда злюсь! Аргх! Потом он обработал ранку, заклеил пластырем, поменял ватку в носу и сказал, что я, в принципе, свободна, но подержать лед еще немного. 

 — Занесешь мне его после уроков, — проговорил этот демон во плоти и снова ухмыльнулся. 

 — Вы всегда так делаете? — спросила я, развернувшись резко возле двери. Он посмотрел на меня, слегка приподнимая брови. Черт, если приглядеться, то он реально симпатичный. 

 — Делаю как? Помогаю больным? — усмехается он, явно веселясь от назревающего разговора. Хотя это и разговором-то не назовешь. 

 — Нет, вот так, как сейчас, ухмыляетесь? — Только в присутствии чувствительных девушек, которые мило смущаются от любой несвойственной им ситуации, — парень улыбнулся во все тридцать два, а-ля чеширский кот, и слегка поиграл бровями. Да что же это такое вообще! 

— Вот, ты снова смущаешься, — и он хохотнул. 

 — До свидания, — быстро говорю я и выбегаю из кабинета. Нет! Лед я ему сама относить точно не буду! Обойдется.