3
Когда фильм начинается, раздражённый Тэхён всё так же стоит около входной двери, в ожидании нервно притопывая ногой. Каждый раз, когда он слышит доносящиеся из комнаты звуки работающего телевизора, ему ничего не остаётся, кроме как корчить рожицы и беспочвенно злиться на весь мир и несправедливость в нём.
Его терпение уже достигает точки кипения, когда он наконец-то слышит настойчивый стук в дверь и вздрагивает. Внезапное беспокойство окутывает его даже при том, что он прекрасно знает, что Чонгук сейчас буквально в нескольких шагах от него. Ему всё ещё страшно, что, как только он откроет дверь, на него вновь посыпется ворох оскорблений и беспочвенных обвинений.
Тэхён одёргивает себя и, напоследок посмотрев на виднеющуюся из-за угла крепость из подушек, подходит к двери. Он запинается и смотрит вниз, почему-то вспоминая про свой внешний вид, а потому в следующую секунду быстренько скачет к шкафу, чтобы натянуть пару тренировочных штанов и прикрыть свои, наверное, слишком голые ноги. Ситуация с Чонгуком, часть два — это последнее, чего ему хочется с разносчиком пиццы.
— Погодите секундочку! — выкрикивает он. — Сейчас открою!
— Заткнись, мы здесь фильм пытаемся посмотреть! — слышит он крик Юнги из одеяльного замка.
Тэхён хмурится, пытаясь втиснуться в треники и одновременно прыгая к двери на одной ноге. Как только на нём оказывается что-то длиннее обычных боксеров, он наконец-то открывает дверь и, привыкший к полумраку комнаты-кинотеатра, щурится из-за противного яркого света в коридоре.
— Эм, пицца для Чимина?
— Это мне, — Тэхён берёт пиццу и протягивает деньги, даже не поднимая взгляда и пытаясь одной рукой удержать коробку, чтобы та не упала на пол. Когда разносчик пиццы тормозит и почему-то не забирает деньги, Тэхён прекращает балансировать коробкой и озадаченно поднимает на него взгляд.
Глаза разносчика пиццы широко распахнуты, нижняя губа закушена, а сам парень выглядит так, как будто озабочен какой-то невероятной вселенской проблемой.
— М-м, ты разве не Тэхён?
Брови Тэхёна ползут вверх, а челюсть — вниз.
— Боже правый. Да, это я! — поражённо шепчет он. — Откуда ты знаешь?
Он впечатлён: нечасто открываешь дверь, а за ней стоит кто-то, кто уже знает твоё имя. Обычно так караулят продавцы ненужного хлама или какая-нибудь очень настырная девочка-скаут, продающая своё каменное печенье.
Парень краснеет и, забросив руку за голову, застенчиво почёсывает шею.
— М-м, мы вместе ходим на теорию музыки.
Тэхён хмурится, изо всех сил пытаясь вспомнить, видел ли он вообще когда-то лицо этого парнишки, и виновато закусывает щёку, как только понимает, что совершенно не помнит. Он улыбается, словно извиняясь, и шепчет:
— У меня плохая память на лица, прости.
Глаза парня расширяются пуще прежнего, и он отчаянно качает головой.
— Нет, всё в порядке! Я просто всегда сижу в самом конце класса.
Тэхён всё равно чувствует себя виновато.
— Как тебя зовут? Обещаю, на этот раз я тебя запомню.
Даже если его память представляет собой прохудившийся дуршлаг, с запоминанием имён у него проблем нет. В отличие от некоторых. Не будем показывать пальцем, но его имя начинается на Чон и заканчивается на Гук.
Парень лучезарно улыбается.
— Ким Минджэ.
— Ким Минджэ, — кивает Тэхён, пробуя имя на слух. — Ладно, Минджэ, ты всегда запоминаешь всех, с кем ходишь на занятия?
Минджэ улыбается.
— Только самых милых.
Тэхён бездумно открывает рот, почти роняя пиццу и вовремя подхватывая её обеими руками, наконец переводя наивный взгляд на Минджэ.
Он с ним флиртует?
Нет, с ним, конечно, флиртовали несколько раз в школе, но это никогда не было настолько прямолинейно. Максимум — он слышал, как его друг говорил, что его друг сказал ему, что он слышал, как кто-то думал, что Тэхён довольно милый.
Он осматривает Минджэ снизу вверх. Парень не настолько великолепен, чтобы Тэхён бился из-за его красоты об стену (не дважды так точно), но он определённо симпатичный даже в этой ужасной униформе из дешёвой пиццерии за углом.
Тэхён игриво хлопает ресницами.
— Думаю, тебя я запомню. Нечасто разносчики пиццы такие милые, как ты.
Тэхён сдерживает смех, видя взволнованное выражение на пунцовом лице Минджэ.
— Эм, — Минджэ возится в своём кармане и торопливо вытаскивает какой-то листочек бумаги, который в следующий миг нечаянно падает на землю. Тэхён всё-таки позволяет себе тихонько хихикнуть. Красный как рак Минджэ тут же быстро подбирает бумажку. Он черкает на ней несколько цифр и вручает её Тэхёну.
— Мой номер, ну, знаешь, на случай, если тебе понадобится помощь с домашней работой.
Тэхён улыбается и любезно берёт протянутый листочек.
— Спасибо! Гарантирую, она мне понадобится. Минджэ делает шаг назад.
— Ну, увидимся? Тэхён кивает.
— Встретимся на теории музыки.
Тэхён в последний раз одаривает его улыбкой, едва сдерживая смешок, когда Минджэ спотыкается о собственные ноги, и наконец закрывает дверь. Едва слышится щелчок замка, он разворачивается и вприпрыжку бежит к юрте из подушек, пытаясь не уронить или размазать пиццу по полу.
— Пицца прибыла! — радостно сообщает он, забегая в комнату. Сокджин поднимается с подушек и стонет.
— Как вовремя. Ты быстрый, словно ленивец, неужели можно так долго забирать пиццу?
Он тянется за коробкой, и Тэхён со спокойной душой вручает её. Как только его руки освобождаются, он радостно хрюкает и хлопает себя по лбу листочком с номером Минджэ.
— Ну, просто этот «ленивец» оказался невероятно милым и заполучил кое-чей номерок.
Все в полной тишине провожают взглядом бумажку, уже летящую со лба Тэхёна на пол, и Чимин тоже приподнимается с подушек, хмурясь.
— Боже, Тэ, мы послали тебя забрать пиццу, а не флиртовать с незнакомцами.
— Я не флиртовал, и он не незнакомец. Мы оба ходим на лекции по одному предмету. Его зовут Минджэ, и он такая милая вафелька, ав.
Откуда-то справа тут же слышится смешок, и Тэхён по глупости поворачивает голову на звук, понимая, что тот исходил от сидящего в углу Чонгука.
— Кто вообще говорит «ав»?
Тэхён решительно игнорирует его. Чем больше он притворяется, что этого парня не существует, тем лучше для его душевного равновесия.
— Итак, ты собираешься попрыгать на нём? — беспардонно спрашивает Хосок, забирая коробку с пиццей из рук Джина и выбирая себе кусочек.
Тэхён моргает.
— На ком попрыгать?
— На его члене.
Тэхён давится собственной слюной и начинает панически кашлять, приходя в ужас от такого вульгарного предложения. Не то чтобы у него нет в этом деле опыта, но как они так резко метнулись к его сексуальной жизни?
— Что за фигня? Нет!
— Прекрати кашлять на еду, — отрывая кусочек, говорит Намджун, — а то мы тебе пиццу не дадим.
Тэхён открывает рот.
— Чего?! Я имею на неё полное право!
— Почему? — спрашивает Юнги.
— Потому что это я её принес!
— Нет, не это, — отмахивается Юнги. — Я имею в виду, почему ты не заинтересован в Минджэ?
Прежде, чем Тэхён успевает ответить, Чимин говорит:
— Если так подумать, ты как перевёлся, так никем не интересовался. Я никогда не видел, чтобы ты с кем-то зависал.
— Ну, вроде нет. Я же не ходячее порно.
Чимин закатывает глаза.
— Ты знаешь, о чём я.
Тэхён на секунду замолкает, обдумывая ответ.
— Хм, я был занят?
— Тэ, однажды я застал тебя пересчитывающим ушные палочки.
Тэхён возмущённо вздыхает.
— Неужели тебе никогда не было любопытно, на самом ли деле в упаковке пятьсот ватных палочек?!
Чонгук фыркает, и Тэхён в который раз испытывает невероятное желание подойти и пнуть его в голень.
— Нет, не было, — отвечает Чимин. — И я не думаю, что это вообще кому-то интересно.
Хосок поднимает руку.
— На самом деле, мне интересно. Их правда было пятьсот?
Тэхён смотрит на Чимина своим «я же сказал» взглядом и переключает внимание на своего нового лучшего друга.
— Хотелось бы, но нет! Там было четыреста девяносто четыре ватных палочки!
Хосок откидывается назад, впечатлённо качая головой.
— Ничего себе, это просто грабёж.
Взбудораженный Тэхён взбирается на ворох подушек и встаёт на колени, поближе подвигаясь к парню.
— Вот, а я о чём! Поэтому я отправил им запрос на электронную почту, почему они грабят невинного…
— Тэхён! — перебивает его Юнги. Тэхён подскакивает и почти падает с кровати, вовремя хватаясь за голень Чимина.
— Да, хён?
Юнги неодобрительно смотрит на него, и Тэхён сжимается, как щенок, которого ругает его хозяин.
— Ты собираешься ответить на мой вопрос?
Тэхён по-детски балансирует на своих коленках и молча опускает голову.
— А что ты спрашивал, хён?
Раздражённый Юнги уже поднимает ногу, чтобы пнуть негодника, но тут же испуганно взвизгивает, когда в его собственную спину неожиданно утыкается нога Чонгука. При любых других нормальных обстоятельствах Тэхён бы от такого жеста Чонгука сгорел и расплавился пуще радиоактивного огня, но в данный момент он горит, скорее, от очень злого Юнги. Старший неохотно опускает ногу и впивается в Тэхёна взглядом.
— Я спросил, почему ты не заинтересован в Минджэ? — повторяет он. — Ты же по парням, верно?
— Ну, вроде как, надеюсь, что да. У меня же не было экзистенциального кризиса, когда мне было тринадцать, так что я нормальный.
Краем глаза Тэхён замечает, что Чонгук едва сдерживает улыбку, и на долю секунды гордится собой, что совершил невероятное и заставил этого парня улыбнуться. А затем он вспоминает, что так и продолжает стоять на коленках, поэтому по-быстрому подползает к Хосоку и переползает через его коленки. Тэхён уже проползает полпути к своему углу — в противоположной стороне от Чонгука, естественно, — когда понимает, что его место занял Чимин, и обиженно бьёт друга по лодыжке.
— Встань, это моё место.
Чимин откусывает огромный кусок пиццы и растягивает тягучий сыр, невинно хлопая глазами.
— Нет, попа встала — место потеряла. Надо было раньше думать. Тэхён ошарашенно распахивает глаза.
— Ты сам отправил меня за пиццей, которую, к слову, ты мне даже не даёшь!
Чимин игнорирует его и что-то бубнит, указывая пальцем на самый далёкий уголок, туда, где сидит Чонгук.
— Иди там сядь.
Тэхён, словно деревянный, поворачивается в другую сторону и встречает, кажется, вновь раздражённый пристальный взгляд Чонгука.
— Чёрт, нет.
Нахмурившись, Чимин смотрит на него поверх колбаски и маслин.
— И почему же нет?
Тэхён бросает ему неодобрительный взгляд: Чимин прекрасно знает, почему «нет», и он не собирается говорить это вслух.
— Я хочу обняться с Юнги-хёном, — технически, это правда.
— Я не хочу обниматься с тобой, — честно отвечает Юнги. — Теперь заканчивай создавать проблемы и садись уже.
Тэхён цокает.
— Хорошо, но, во-первых, ты только что задел моё самолюбие, а во-вторых, если ты сдвинешь свои ляжечки всего на один дюйм влево, мы все сюда влезем.
Взгляд у Юнги, конечно, просто убийственный.
— Сядь. Быстро.
— Да, хён, — немедленно щебечет Тэхён и ползёт к своему углу.
— Погоди, Тэ, — неожиданно говорит Сокджин, и в глазах Тэхёна плещет океан надежды, когда он, как в замедленной съёмке, драматично поворачивает голову назад. Однако Джин всего лишь протягивает ему миску попкорна. — Возьми. Раз не дают пиццу, держи хотя бы это.
Тэхён угрюмо выпячивает губу и хватает миску из рук Святого Джина, как каторжник ползя к заветному уголку. По пути он для профилактики пару раз пинает своих друзей, которые в ответ раздражённо пищат, и наконец в ужасе останавливается на голенях Хосока. Чтобы добраться до такого невозможно далёкого угла, ему придётся буквально перелезть через Чонгука, и, чёрт возьми, делать он это не собирается.
Единственный выход — это отступление, думает Тэхён, но едва он хочет сдвинуться, как Хосок сталкивает его со своих ног. Удивлённый Тэхён вскрикивает и чуть не падает лицом прямо в колени Чонгука.
— Чувак, ты отдавил мне ноги!
Сжав челюсть, Тэхён делает глубокий вдох и переводит взгляд на Чонгука, который тут же перехватывает его взгляд. И тут Тэхёна осеняет. Кажется, Чонгук тоже прекрасно понимает, что Тэхён сейчас собирается сделать. Едва младший успевает что-то сделать, как Тэхён медленно перекидывает одну ногу через его коленки, на секунду мстительно застывая над ними. Чонгук моргает и на пределе возможностей спешно отползает назад, лишь бы только избежать дальнейшего физического контакта.
Лицо Тэхёна загорается и заливается багрянцем: он уже сожалеет о своём решении и мысленно ругает себя. Осознав свою глупость, парень быстро перекидывает другую ногу и с облегчением наконец-то счастливо сжимается в уголке, пытаясь держаться от Чонгука подальше, насколько это вообще позволяет импровизированная крепость, которая едва ли умещает четырёх человек, не говоря уже о семи. Тэхён, как хомяк, со злости набивает в рот целую горсть попкорна и чувствует себя унылым скукоженным изюмом.
Его руки и ноги, плечи и лодыжки — кажется, всё тело плотно прижато к Чонгуку. В этот момент Тэхён тихо хвалит себя за то, что успел переодеть шорты. Если бы его голые ноги были прижаты к Чонгуку, он, наверное, и вовсе упал бы в обморок.
Сидящий рядом Чонгук напряжён не меньше. Он и сам изо всех сил прижимается к Хосоку, который, кажется, совсем не обращает внимания на все эти странные телодвижения со стороны непонятной парочки.
Наверное, Тэхён был бы собой доволен: он ведь заставил Чонгука почувствовать себя неуютно, однако сейчас он слишком занят, умирая и пытаясь не заплакать от вселенской несправедливости.
К счастью, во время фильма Чонгук начинает расслабляться; его мышцы больше не кажутся такими напряжёнными, а сам парень стекает в более удобную позу и даже кладёт голову на плечо Хосока. Тэхён и сам полностью погружается в фильм и на некоторое время полностью забывает о сидящем рядом Чонгуке, сосредотачиваясь на нелепых сценах драк, где удары следуют уже после того, как ужасные актёры отлетают на несколько метров.
Всё продолжается довольно мило и прекрасно, пока Чонгук не становится слишком расслабленным и не вытягивается, по-домашнему привычно хватая горстку попкорна из миски Тэхёна. И у Тэхёна почти останавливается сердце.
Он жутко смущён и почти испускает дух, потому что миска попкорна стоит лишь чуть выше его промежности и на одну ужасную секундочку Тэхёну кажется, что Чонгук нацелится прямо на его дорогие бубенчики.
Тэхён задерживает дыхание и краем глаза следит, как Чонгук пихает в рот горсть попкорна, а затем, к ужасу Тэхёна, обсасывает каждый отдельный палец. Даже если Чонгук — самый ужасный грубиян на всём белом свете, Тэхён не может отрицать, что только что он увидел едва ли не самое горячее порно (несмотря на то, что смотреть, как люди облизывают пальцы, обычно удовольствия ему не приносит — он же не извращенец, в самом деле). Он чувствует, как подкатывает нежелательный всхлип, и силой внутренней чакры быстро подавляет его.
Парень качает головой и возвращает всё своё внимание к экрану, пытаясь сосредоточиться на фильме и ни на чём больше, но Чонгук опять тянется своей ручонкой за новой горсткой попкорна, и вся работа идёт коту под хвост; о фильме можно просто забыть. Тэхён со всей силы, до белых костяшек сжимает края миски, и внезапно единственное, что он чувствует, — это тепло от тела Чонгука. Кажется, он даже слышит, как при движении потрескивают его мышцы. А ещё он слышит, как тот шумно глотает пережёванный попкорн, как будто он сглатывает что-то очень другое.
Честное слово, Тэхён из последних сил пытается спасти остатки своего достоинства, но каждый раз, когда Чонгук протягивает руку и захватывает горстку попкорна, он теряет каждую его частичку, медленно и ужасно приближаясь к отметке зеро. А ещё Чонгук каждый раз делает всё хуже и хуже, мешая пальцами попкорн и тем самым ёрзая миской по его промежности.
Тэхён вздрагивает и со всей силы закусывает губу, сдерживая волну холодной дрожи. Парень мысленно бьёт себя по лицу, сгорая от стыда и позора. Чонгук ничего такого даже в мыслях с ним не делает, а Тэхён так легко заводится. Но, не подумайте, Тэхён никого не обвиняет, просто он давно не игрался со своим младшеньким, поэтому теперь его член — предатель — приходит в восторг даже от таких примитивных касаний.
Абсолютно неподвижный Тэхён так и сидит, пока Чонгук не съедает большую часть попкорна. Наверное, Тэхён бы возмутился — серьёзно, сколько можно жрать, — но он не может отделаться от мысли, что руки Чонгука от его члена отделяет только тонкая пластмассовая миска. По мере того, как попкорн неумолимо исчезает, а рука Чонгука по инерции пробирается всё ближе и ближе к основанию миски, у Тэхёна внизу живота образовывается адское пекло. В комнате становится подозрительно жарко, тепло от Чонгука перестаёт греть и теперь просто жарит. Тэхён чувствует, как абсолютно от ничего уже наполовину возбудился, и пытается не представлять, как было бы хорошо, чтобы Чонгук потрогал его попкорн. Или каково бы было чувствовать на своём члене губы Чонгука, пока он втягивает щёки и сосёт его так, как облизывает свои загребущие пальцы.
Как только Чонгук всё-таки доходит до дна миски и с противным скрежетом царапает его ногтем, Тэхён наконец-то возвращается в реальность. Он вздрагивает, и на него наваливается неописуемая позорная вина.
Он только что мысленно изнасиловал Чон Чонгука. И пусть он его презирает, Тэхён все равно чувствует себя грязным и отвратительным.
Из-за внезапного экшена на экране все подпрыгивают, а Тэхён лишь замирает, испуганно думая, что теперь из-за этого все смотрят на него. Его лицо краснеет под их взглядами, и он пихает практически пустую миску попкорна в руки Чонгука. По его крови разливается бурлящая паника, и он, будто пытаясь защититься, злобно смотрит на сидящего рядом младшего.
— У тебя что, рук нет?! Держи эту чёртову миску сам!
Удивлённый Чонгук смотрит на него с набитым попкорном ртом, выпячивая свои раздутые, как у белки, щёки. Тэхён думает, что бы эти самые губы делают ему минет.
— Я тебе раб, что ли? — продолжает он. — Почему я должен держать её?!
Чонгук проглатывает оставшийся попкорн, и Тэхён прикладывает титанические усилия, чтобы не застонать.
— Если хочешь его есть, то сам и держи! Разве ты не видишь, что я тут фильм пытаюсь посмотреть?!
Его голос срывается, и парень съёживается. Тэхён прекрасно знает, что должен остановиться, пока окончательно не опозорился, но его мозг, кажется, полностью отключается, а бескостный язык действует на инстинктах. Ошарашенный Чонгук слизывает с губ остающиеся крошки, и все конечности Тэхёна (кроме пятой) превращаются в желе.
— Эм, прости? — говорит Чонгук немного хриплым от долгого молчания голосом.
— Не нужны мне твои извинения!
Чонгук переводит взгляд на друзей, которые все как один потрясённо молчат и ничего не понимают.
— М-м, ладно. Тогда мне не жаль? — хлопая ладонями по своим ногам, Тэхён раздражённо фыркает.
— Ничего себе, теперь ты просто забираешь назад свои извинения? Чонгук хмурится, и в его взгляде виднеется явное раздражение.
— А что, чёрт возьми, тебе надо сказать? Сначала просишь извинений, а потом сам же и отвергаешь их? Тебя вообще не понять.
Тэхён театрально усмехается и поднимает брови радужной дугой.
— Меня? — Тэхён тычет в себя пальцем и начинает истерично смеяться.
— Думаю, он всё-таки сходит с ума, — шепчет Хосок.
Тэхён всем корпусом разворачивается к Чонгуку, и тот практически сливается с Хосоком.
— Это тебя невозможно понять! — Тэхён тычет пальцем в грудь Чонгука и едва не вскрикивает от боли, потому что, кажется, об его мышцы можно и кости сломать. — Или ты уже забыл, как вышиб меня из нашей комнаты?
Удивление, которое окрашивало лицо Чонгука, быстро исчезает и привычно заменяется холодной сдержанностью. Он сжимает челюсть и сужает глаза.
— Ты ничего не знаешь. Прекрати вести себя так, будто всё понимаешь!
Кровь Тэхёна вскипает, и его разъярённое лицо покрывается красными пятнами.
— Конечно, я не понимаю, потому что ты мне ничего не рассказал! Ты просто без всяких слов выгнал меня!
— Какого чёрта мне тебе что-то рассказывать, если я тебя даже не знаю!
— А, то есть я не заслуживаю даже объяснений?!
— Нет, это не твоё дело.
Тэхён разочарованно сжимает кулаки. Чонгук прав, что они не знают друг друга и он не имеет права просить его рассказать свои самые потайные и тёмные мысли, однако в остальном он совершенно ошибается. Абсурдно полагать, что он не заслуживает простого и разумного объяснения, почему ему нельзя остаться в своей собственной комнате.
— Чёрт возьми, моё. Это и моя комната!
Краем глаза Тэхён видит, что его друзья обмениваются тревожными взглядами, и напряжённость нарастает, раздражая его ещё сильнее. Они все знают что-то, чего не знает он, и это чертовски выводит из себя.
Лицо Чонгука всё так же ничего не выражает.
— Знаешь ты или нет — это ничего не изменит. Я не буду жить с тобой.
Тэхёну, честно, уже хочется рвать на себе волосы.
— Почему нет?! Даже если мы не знаем друг друга, я не сделал ничего, чтобы ты ненавидел меня!
— Я просто не могу делить с тобой комнату, окей? — шипит Чонгук. — Просто прими это!
— Да почему нет?! — снова спрашивает Тэхён, уже, кажется, дымясь от гнева. — Что с тобой не так?
Чонгук спокойно встречает напор, совершенно непоколебимо смотря ему в глаза. Однако всё-таки есть что-то ещё за маской его спокойствия: он выглядит совершенно опустошённым, будто находится на грани обморока, и понемногу гнев Тэхёна сменяется на крохотное беспокойство.
— Тэхён, достаточно, — предупреждающе просит Чимин, и Тэхён поворачивает к нему голову, вновь гневаясь на полную мощность.
— Помолчи, Чимин! — выдыхает он. — Ты не лучше! Заставил меня ждать пиццу и даже кусочка не дал. Из-за тебя я пропустил свой любимый шрифт!
Он знает, что всё это — полнейшая глупость, но в порыве задетых чувств весь поток его нескончаемых эмоций уже просто не остановить. Остапа понесло.
— Я не твой чёртов слуга! Почему мне нельзя есть пиццу, как другим, и почему я не могу быть соседом по комнате Чонгука? Со мной, что ли, что-то не так?
Он разворачивается обратно к Чонгуку, смотря на него распахнутыми и совершенно беззащитными глазами.
— Обещаю, я не такой уж плохой. Ты можешь, по крайней мере, сказать мне, почему не хочешь делить со мной комнату?
Чонгук даже не моргает.
— Нет.
Тэхён изо всех сил пытается не показывать своего разочарования, чувствуя, как неприятно бьёт в грудь сердце. Он вздыхает, признавая поражение, и обращается к Чимину, тыкая пальцем в Чонгука.
— Видишь, о чём я? — спрашивает он раздражённо. — Я вам вообще друг? Парни, да вы ничего мне не рассказываете и даже не разрешаете поесть.
Тэхён знает, что это просто смешно и что они все заботятся о нём. В конце концов, ничего не заставит Тэхёна отказаться от наконец-то найденной родственной души Чимина, просто это всё — Чонгук. Это он выводит его из равновесия и делает такой дикой эмоциональной истеричкой.
— Тэхён, это не так, — мягко говорит Джин. — Но мы ничего не можем тебе рассказать, если Чонгук этого не хочет, и даже если он та ещё задница…
Чонгук усмехается.
— … мы всё равно хотим быть твоими друзьями, а насчёт пиццы: мы же просто шутили. Все остальные согласно кивают.
— Тэхён, я правда просто шутил насчёт пиццы. Прости, если тебя это задело, — виновато извиняется Намджун, искренне заглядывая парню в глаза.
Тэхён вздыхает и смущённо опускает голову.
— Всё в порядке. Я знаю, что вы шутили. Честно говоря, мне совсем не обидно, просто, ну, знаете, эмоции захлестнули, — или он просто переволновался и слишком возбудился рядом с этим наглым искусителем.
— Ну, так всё в порядке, Тэ? — тихонько спрашивает Хосок.
Остывший Тэхён с секунду театрально думает, глубокомысленно барабаня себя пальчиком по подбородку.
— Хм, это зависит от того, отдадите вы мне последний кусок пиццы или нет.
У Хосока на лице расцветает его известная лучезарная улыбка, и он тут же передаёт через голову Чонгука коробку с пиццей. Счастливый Тэхён с улыбкой забирает свой долгожданный кусочек, но тут же меркнет, когда его взгляд против воли натыкается на угрюмого и, по-видимому, задумавшегося Чонгука.
Однако Тэхён слишком смущён, чтобы продолжать эту борьбу, поэтому тихонько сжимается в своём углу и прижимает к груди согнутые в коленях ноги, всё равно время от времени соприкасаясь руками с мышцами Чонгука. Теперь, когда он успокоился и избавился от вспышки отчасти неоправданного гнева, ему становится настолько стыдно, что он просто хочет встать и покинуть эту комнату, а
лучше — страну.
Он правда просто взял и накричал на Чон Чонгука?
Уставившись на экран, Тэхён робко грызёт свою пиццу. Он даже не понимает, это тот же самый фильм или они начали смотреть что-то другое.
— Тэхён, — тихонько бормочет Чонгук откуда-то справа, и Тэхёна бросает в дрожь от того, как прекрасно звучит его имя в исполнении этого голоса.
Ему приходится перевести взгляд и посмотреть на Чонгука, который в свою очередь продолжает безучастно смотреть на экран телевизора, и на секунду Тэхёну кажется, что ему почудилось. Однако, прежде чем он успевает развернуться обратно, Чонгук снова говорит.
— Извини.
Тэхён поднимает бровь, не веря своим ушам.
— Что?
Чонгук неловко ёрзает, и Тэхён не знает, сходит ли он с ума или Чонгук правда только что подвинулся ближе к нему.
— Я сказал — извини.
Тэхён моргает.
— За что?
— Ты знаешь.
— Я правда не знаю, за что. Ты уже столько раз облажался.
Чонгук не спускает глаз с экрана, но Тэхён видит его призрачную улыбку.
— Я просто хочу, чтобы ты знал, что я не ненавижу тебя и что в тебе нет ничего плохого, — он делает паузу. — Ну, по большей части… совсем немного.
Тэхён фыркает и отворачивается к телевизору, раздражённо чавкая своей пиццей.
— Хорошо.
Он не отрицает и не ругается на него, потому что всё-таки это извинение — хреновое извинение, которое совершенно ничего не объясняет, но всё же извинение. Это уже прогресс.