12 Часть
«Я очень, очень, очень виноват. Три «очень»! Так ты точно поймешь, что я серьезно».
Отправив сообщение, я еще добрых полчаса лежу на кровати и пялюсь в потолок в надежде, что Хартли ответит. Но она не отвечает. Как и на остальные мои сообщения, которые я отправил ей до этого, между половиной десятого и двенадцатью. В нашей переписке восемь непрочитанных.
На душе кошки скребут, и это ощущение не проходит, потому что я чувствую свою вину. То, как Хартли вчера на меня смотрела… Никак не могу стереть это воспоминание. И хуже всего то, что я не знаю, как все исправить. Хартли не произнесла ни слова по дороге от доков до дома. А когда я хотел вылезти из машины, чтобы проводить ее до двери, она припечатала меня взглядом и спросила: «Какую выгоду принесет подъем на второй этаж Истону Вулфарду? Никакой. Не утруждайся». Потом выпрыгнула из пикапа и хлопнула дверцей так сильно, что задрожали стекла.
Меня бесит, что эта девчонка считает, будто я какой-то самовлюбленный дурак.
«Пжлста, Х., просто поговори со мной. Иначе я лично приеду, чтобы извиниться».
То ли угроза подействовала, то ли у нее появилось настроение ответить, но вот результат: на экране появляется три серых точки, говорящих о том, что она что-то печатает.
Слава богу.
«Даже не думай приезжать, Истон».
«Приеду, если ты не перестанешь игнорить меня. Мне это не нравится».
«Да ну? А мне не нравится, когда меня тащат в подпольный бойцовский клуб, а потом называют чопорной».
Мне становится стыдно. И еще меня тошнит, но это, наверное, из-за бутылки текилы, которую я высосал, когда вернулся домой после того, как отвез Хартли. Ссоры типа такой всегда гонят меня прямиком к бару.
«Сколько раз мне еще нужно извиниться, чтобы ты простила меня?»
Ответа нет.
В досаде я сажусь на кровать и бьюсь головой о мягкое изголовье. И тут же печатаю следующее сообщение.
«Я ОЧЕНЬ виноват, Хартли. Мне хреново, потому что я привез тебя туда и вынуждал остаться против твоей воли. Ты имеешь полное право злиться на меня».
Снова молчание.
«Чего ты хочешь от меня?»
«Искренности» – вот такой ответ я наконец получаю.
Искренности? Что, черт возьми, это значит? Я потираю подбородок и пялюсь в экран телефона. Я же попросил прощения. Вот ей искренность самая что ни на есть. Раскаиваться вообще для меня в новинку. Разве она этого не понимает?
Пальцы зависают над экраном. Что мне сказать, чтобы прозвучало достаточно убедительно?
«Я сама искренность, детка».
Но, прежде чем отправить сообщение, я еще раз перечитываю его. И еще раз. После третьего раза понимаю, что это худший ответ в истории человечества. Вообще-то, переписка – не самая сильная моя сторона. Но вот если бы она была здесь, то смогла бы увидеть, как я сожалею о произошедшем.
«Приезжай и сама убедишься, что я настроен серьезно».
«Ну разумеется».
Что, черт побери, это значит? Хартли как сложная формула траектории полета, и, к сожалению, у меня ни шпаргалок, ни приложения на телефоне, которые бы помогли мне.
«Я не могу быть серьезным все время. Это скучно».
«Иногда, если тебе скучно, – это хорошо. Только в тишине можно расслышать биение сердца».
Она цитирует строчку из какой-то песни? От этой девчонки не знаешь, чего ожидать.
Я постукиваю пальцами по краям телефона, пытаясь придумать самый лучший ответ. Но ничто из приходящего на ум не работает…
Она попросила меня быть искренним. Вот почему я не могу написать ничего достойного? Все кажется пустым. Быть искренним. Мои пальцы начинают печатать.
«Я не хочу потерять твою дружбу. Ты мне нравишься».
Нажимая кнопку «отправить», я вдруг понимаю, что впервые говорю девушке что-то подобное.
Ты мне нравишься.
Я сотни раз произносил: «я хочу тебя», «ты секси, горячая, улетная, клевая», говорил девчонкам комплименты, вселял в них уверенность. Бывало даже, что кричал от счастья, но, по-моему, никто из них мне по-настоящему не нравился.
А вот Хартли мне нравится.
Я смотрю в телефон и мысленно прошу ее ответить. Когда появляется зеленое окошко с новым сообщением, облегченно выдыхаю.
«У тебя странный способ это показать».
Немного не то, на что я рассчитывал, но она хотя бы не послала меня куда подальше.
«Я люблю летать на самолетах, помнишь? Но папа запретил мне. Так что иногда мне нужна разрядка. Бои – единственный безопасный способ. То есть народ приходит туда по собственному желанию».
У меня такое чувство, будто я вскрыл себе грудь и позволяю Хартли заглянуть внутрь. Там не все идеально, но мне не хочется отпускать ее.
«Дай мне еще шанс, Х.».
«Ох, ОК. Я и не понимаю, и понимаю тебя. Ты прощен, но в эти выходные я занята».
Я чешу нос. Мне это не нравится. Она все выходные будет париться из-за этих боев.
«Если ты сожалеешь по-настоящему, то дай мне этот уик-энд».
«Почему? Я могу лично показать тебе, насколько сожалею».
«Или ты можешь показать это, выполнив мою просьбу».
«Если это взрослая жизнь, то она мне не очень нравится».
«Всегда пожалуйста», потом: «Спасибо, что был честным со мной».
Я отправляю ей смайлик, но она не отвечает.
После десяти минут разглядывания собственного сообщения до меня наконец доходит, что на сегодня она закончила общение.
Когда тебе нечем заняться, время тянется очень медленно. Каждая минута тянется как час, а час – как день, к полудню ощущение, как будто прошел целый месяц.
– Какой сегодня день?
Но в комнате никого, кроме меня, поэтому ответа нет.
Мне нужно выбраться из этого проклятого дома. Вот в чем моя проблема. Я человек действия, не люблю что-то долго обдумывать, поэтому отправляю сообщение Пашу, потом – Дому, ну а затем – Бэббиджу.
Все трое молчат.
Значит, остается только семья.
Я пускаюсь на поиски Эллы и нахожу ее у бассейна в окружении листов бумаги. Взяв из холодильника две бутылки с водой, сажусь на шезлонг напротив нее и прикладываю одну бутылку к ее ноге.
– По-моему, ты хочешь пить, – заявляю я.
Она поднимает глаза.
– Да неужели?
– Точно тебе говорю. – Я растягиваюсь на шезлонге. – А еще тебе нужен перерыв.
Элла смеется.
– Если честно, я только что села.
– Отлично. Тогда я еще не успел помешать тебе.
Давай лучше посплетничаем, подружка.
Эллин смех перерастает в безудержный хохот.
– Боже, Истон, пожалуйста, никогда больше так не говори.
– Почему? Я подумал, что ты оценишь мое предложение. Вы с Вэл все время этим занимаетесь.
– Неправда!
Я задираю ноги кверху и улыбаюсь во весь рот. Сегодня прекрасный день, и настроение улучшается на глазах. Похмелье еще дает о себе знать, но в висках стучит уже не так сильно, да и на сердце нет прежней тяжести. Хартли больше не злится на меня – она изменила статус до «рассержена». Ну, пусть хотя бы так.
– Ладно, так и быть. Если ты хочешь посплетничать, подружка, давай начнем. Что ты хочешь от Хартли Райт кроме очевидного? – добавляет Элла, когда я в недоумении смотрю на нее.
– Не знаю. Она новенькая. А мне скучно.
– Но она не игрушка, – строго говорит Элла.
– Знаю. – Я откручиваю крышку с бутылки и делаю несколько глотков. – Она мой друг, ясно?
– Ты не дружишь с девчонками, Ист.
– Еще как! С тобой и Вэл, например.
– Да, но только потому, что ни одна из нас никогда не станет с тобой спать. Если бы мы даже вдруг захотели и ты бы знал, что это разрушит нашу дружбу, то все равно не задумываясь выбрал бы секс.
– Если бы вы с Вэл захотели заняться сексом втроем? Хм, конечно же, я выбрал бы секс.
– Я говорила не про секс втроем, – с жаром возражает Элла. – Уф, ты отвратителен. – Она наклоняется и ударяет меня бутылкой по руке. – Ладно, проехали, но ты понял, что я имела в виду. Ты дружишь с Хартли только потому, что она не хочет спать с тобой. Если бы она хотела, вы бы стали больше чем друзьями
Я пожимаю плечами.
– Не знаю. Наверное.
– Лучше оставь ее в покое.
– Почему это?
– Потому что она ясно дала понять, что ты в этом плане ей неинтересен. А вчера вечером, во время игры, она сказала мне и Вэл, что ищет еще одну подработку, потому что на той, где она сейчас, платят немного. И добавила, что сосредоточена лишь на учебе и работе.
– Конечно, любопытно, но вряд ли она считает это нашей заботой, и я ее прекрасно понимаю. Только вспомни, с каким презрением смотрели на меня в «Асторе»! Если она ходит в школу и параллельно зарабатывает себе на жизнь, лучше оставить ее в покое. Я бы на ее месте хотела именно этого.
Я решаю не указывать ей на то, что она обманывает сама себя. Элла сунула нос в наши дела, как только переступила порог дома Вулфардов. Она та еще докучала. Я даже удивлен, что она не хочет признаться в этом.
Думаю, мне лучше сменить тему разговора.
– Над чем работаешь? – Я поддеваю пальцем ее бумажки.
– Над непрерывными функциями. Я их не понимаю.
– Говоря простым языком, это означает, что ты можешь поставить свой карандаш на график и продолжать чертить линию в отрицательном и положительном направлениях, не отрывая грифеля от листа бумаги. – Я рисую волнистую линию. – Правильно?
Элла кивает.
– А чтобы определить, является ли функция непрерывной, нужно, чтобы соблюдались эти три условия.
Я быстро делаю кое-какие пометки и протягиваю ей лист бумаги обратно. Пока она читает их, я проверяю телефон. Паш написал. Наконец-то.
«Прости. Сегодня обед с семьей. К нам приехали родственники из Атланты».
Проклятье. Я бросаю телефон на шезлонг.
– Сколько задач тебе осталось?
– Двадцать.
– А сколько займет их решение?
– Какое-то время точно. – Элла поднимается. – Мне нужно перекусить.
Я иду вслед за ней в кухню.
– Вот и отлично! Давай прокатимся до «Френч-Твиста». Я угощаю.
– Я не могу поехать с тобой, Истон. Я должна сделать всю домашнюю работу сегодня, потому что завтра мы с Вэл едем в университет. Хочу сделать Финну сюрприз и загладить свою вину, что не смогла приехать на его сегодняшний матч.
Ох ты, черт! Я и забыл, что собирался поехать на игру, – обычно Элла вытаскивает мою задницу из кровати и волочит к машине. Но Финн вряд ли будет переживать из-за того, что я пропустил его домашний матч. Он был бы больше рад увидеться с Эллой, чем со мной, по-любому. Ну а я смогу слетать на его игру против университета штата Луизиана в следующую субботу.
– Погоди, – до меня вдруг доходит, – а почему ты не поехала на матч?
Элла стоит ко мне спиной, засунув голову в холодильник.
– Потому что сегодня мы с Эриком встречаемся с окружным прокурором. Только так было удобно им обоим.
Отстой.
– Во сколько вы поедете?
– Думаю, около четырех.
– О, еще полным-полно времени. Мы успеем съездить куда-нибудь. Давай так: я решу твои задачи по математике, а ты…
– Нет, – перебивает Элла. – Я должна решить их сама. Если не разберусь с этими понятиями, дальше будет только сложнее.
Я ковыряю ногой плитку на полу.
– Тогда я так и буду делать домашку за тебя. Поехали, все равно в реальной жизни тебе не понадобится и половина всей этой фигни.
– Не все могут решать сложные математические задачи в уме, Истон. Ты слишком умный, во вред себе.
– Правда? Потому что ты всегда говоришь, какой я глупый, – поддразниваю я ее.
– Я имею в виду, что ты делаешь глупости. Я знаю, что ты не глупый. Ты очень умный. И ты это знаешь, да?
– Да, многие вещи даются мне легко, – признаюсь я. – Но оценки у меня все равно не очень.
– Это потому, что тебе не нравится писать контрольные. Сосредоточившись на чем-то одном больше десяти минут, ты сразу теряешь всякий интерес.
– Мне нравится летать на самолетах, а это занимает всяко больше десяти минут, – замечаю я.
Элла ставит на столешницу большое блюдо с фруктами.
– Там, наверху, куда интереснее, чем в классе.
Правда. Летая на маленьком самолете, ты должен всегда быть начеку, но в то же время в небе ты ощущаешь себя живым. Похоже на чувство, когда летишь на мотоцикле по шоссе на скорости за сотню, но и это будет лишь тусклой копией, неспособной заменить то, реальное.
– Блин, мне нужно снова подняться в небо. – Я беру кусок дыни и засовываю в рот.
-Спроси у Эрика.
Я отвечаю с полным ртом.
– Нет. Я и так знаю, что он скажет.
– И что же?
– Исправь свои оценки. Перестань пить. Стань более ответственным.
Элла наклоняет голову набок.
– Ну, похоже, ты не так уж сильно хочешь летать, раз все это кажется тебе таким невыполнимым.
Я хмуро смотрю на нее.
– Вот сейчас было грубо.
Она с невозмутимым видом изгибает бровь.
– Я не хочу ругаться с тобой, Элла-Белла. Пойдем же, – уговариваю я ее, – немного развеемся.
– Нет.
Я сдаюсь. По прошлому опыту знаю, что она не поддастся никаким уговорам. Эта девчонка упрямая, как ослица. Что ж, тогда остаются близнецы.
– Сойер и Себ дома?
– Они в домашнем кинотеатре с Лорен.
Я не могу сдержаться, чтобы не скривить губы. В последнее время Лорен проводит у нас больше времени, чем дома, и я уже начинаю уставать от этого. Она ведет себя так, словно близнецы – ее собственность, указывает, куда им можно ходить и когда. А еще они покупают ей всякие дорогущие вещи, которые могут себе позволить, и меня это настораживает.
– Ладно, хорошо тебе повеселиться сегодня. Уверена, ты сможешь найти чем заняться. – Элла похлопывает меня по спине и выходит обратно в патио.
Я захожу в зал с домашним кинотеатром, но там только Лорен, красит ногти.
– Где близнецы?
Миниатюрная рыжая поднимает голову.
– Себ поехал в магазин за мороженым, а Сойер что-то ищет в своей комнате.
– У нас есть мороженое.
Лорен проводит белую линию вдоль ногтя.
– Я такое не люблю.
Подняв руку, она дует на палец.
О господи. Лорен крутит мальчишками как хочет. Но я ничего не говорю и отправляюсь на поиски брата.
Сойер попадается мне навстречу, в руках у него фирменный пакет с логотипом «Гуччи». «Молчи, – советую я себе. – Это не твое дело».
– Не хочешь куда-нибудь съездить?
– Куда и зачем?
– Не знаю. Просто уехать из дома.
– Сейчас, узнаю, чем хочет заняться Лорен.
Он толкает дверь, но я уже знаю, каким будет ответ. Лорен не нравится тусоваться с близнецами вне дома. В школе она притворяется, что встречается только с одним из них. Близнецы считают это прикольным. Но когда-нибудь это начнет раздражать либо одного, либо обоих.
Сойер выходит ко мне меньше чем через минуту.
– Лорен пас.
– А что Сойер? – Другими словами, чем бы хотели заняться вы, вместо того что хочет делать Лорен?
Мой брат морщится.
– Я тоже пас.
– Да ладно тебе, – начинаю убеждать я. – Один-то раз можно куда-нибудь выбраться. Ладно, давайте останемся здесь и придумаем на вечер нечто грандиозное.
– Вечером Лорен тоже не хочет никуда идти. В последний раз, когда мы выбирались куда-то, нас начали донимать, и Лорен это не понравилось.
– Может, вам стоит встречаться с менее чувствительной девушкой? – предлагаю я.
– Может, тебе стоит пойти и найти того, кому есть дело до твоего мнения?
– Но почему ты не найдешь себе кого-то, с кем можно выходить из дома?
– Да пошел ты. – Он пятится в комнату и захлопывает дверь у меня перед носом.
Отличная работа, Истон. Ты испортил отношения со всеми домашними.
Элла выбирает домашнюю работу. Близнецы выбирают свою избалованную, капризную девушку. Хартли взяла с меня обещание не беспокоить ее в эти выходные.
Так что, хотя еще только середина дня, мне остается лишь одно.
Прогулка к домашнему бару
прода 3 ⭐