Красные огни

Оглушающий грохот заставил его подскочить. Ошарашено моргая, он пытался понять, кто он такой и где находится. Перед глазами стояли толпы ксафанов, уши разрывал грохот землетрясения, огонь обжигал кожу... и вдруг взгляд сфокусировался прямо на Мун.

– Упс! Всего-то хотела кружку достать.

– Что ты тут делаешь? – Прохрипел ошалевший Марк.

– Я тут работаю.

Тут он вспомнил. Он в "Акенсе", второй этаж. Вчерашней ночью он выходил с Френсисом на теневую сторону, и особенно удачно это не завершилось, разве что он остался жив. А разбудивший его грохот был ничем иным, как грудой жестяной посуды, которая лавиной сошла на пол из распахнутого шкафчика кухни, из которой со злорадным лицом высовывалась Мун.

Марк откинулся на диванную подушку с твердым намерением спать дальше и тут же поморщился, поскольку Мун принялась засовывать посуду обратно с таким бряцанием, будто вознамерилась как следует отдолбить его барабанные перепонки.

– К твоему сведению, – услышал он снова ее голос, – уже девять утра и все давно заняты делом. Один ты тут ноги тянешь.

– Нет у меня никаких дел.

– Ошибаешься.

И вдруг Мун подлетела и выдернула подушку из-под его головы, после чего отшвырнула в другую часть комнаты. Это неприятное вмешательство в личное пространство заставило Марка подпрыгнуть.

– Кстати говоря... Я слышала, тебе удалось вывести его из себя? Френса? – Она мрачно хохотнула. – Неплохое достижение! Кажется, у тебя талант бесить людей.

– Кто бы говорил! – Огрызнулся Марк.

Он понял, что на спокойствие может не рассчитывать, и разъяренно отшвырнул плед. Стесняться ему было нечего – перед сном он даже не потрудился раздеться. Он вскочил на ноги и влетел на кухню: не только чтобы выпить воды, сколько чтобы убраться подальше от Мун. А та извивалась в комнате, как кобра, готовая к броску, и так и лучилась злобным удовольствием.

– Уж не знаю, что ты там вытворил, но таким взбешенным я его давно не слышала.

– Ты что-то хотела? – Любезно спросил Марк и с таким размахом вынул из шкафчика стакан, что при этом сшиб на пол несколько пачек чая.

– Раз уж ты тут – придется быть полезным.

И она развернулась к лестнице.

– А ты тут на что?

– На то, чтобы ты не слишком наслаждался жизнью, – бросила она с лестницы. Ее удаляющиеся шаги скрылись внизу.

Марк осушил целый стакан холодной воды, пытаясь остудить тлеющее в груди раздражение, но едва ли это помогло.

Что она знает о вчерашней ночи? Френсис что, уже всем рассказал, какой он неудачник? А вдруг из-за вчерашнего его лишат работы?

Забавно, хмуро подумал Марк, глядя на поцарапанное дно стакана. Не успел он получить работу, как уже переживает об увольнении.

Когда он зашел в уборную, то с приятным удивлением увидел, что она совмещена с душевой кабиной, а ведь он совсем об этом забыл. В ящике под раковиной он нашел стопку чистых полотенец, запечатанные зубные щетки и гель для душа. Вот это роскошь! Почти как отель!

Но прежде, чем умыться, Марк взглянул в собственное отражение. Оно ответило ему заспанным взглядом. И в лучшие дни под его глазами пролегали тени – специфика тонкой бледной кожи, унаследованной от матери. А после беспокойной ночи эти тени и вовсе приобрели синеватый оттенок и очерчивали вокруг глаз круги панды. Не говоря уже о том, что его темные волосы за ночь сбились в какое-то подобие куста.

– Добро пожаловать жить на диван, – прокомментировал Марк и отправился в душ в отчаянной попытке смыть с себя усталость.

А когда он спустился вниз, то, стряхивая с волос капли воды, застыл в неожиданном конфузе.

Проснувшись на уютном диване второго этажа, он чувствовал себя так, словно остался с ночевкой у друзей – даже утреннее приветствие Мун не сильно пошатнуло это чувство. И тот факт, что кафе уже работает вовсю, каким-то образом ускользнул из его головы.

Посетительская зона забирала не так много пространства, поскольку скрытая за стеной кухня съедала немалую часть общей площади этажа, однако этим утром она оказалась довольно плотно забита.

У ближнего окна пара пенсионеров угощалась пирожными с такой размеренной медлительностью, как будто впереди у них было всё время мира. Позади них, сдвинув два стола, группа студентов горбилась над конспектами и громкими обсуждениями, заправляясь кофе из огромного кофейника. За стойкой сидела пара девушек. Они хихикали, глядя, как белобрысый коренастый сотрудник с широкой улыбкой жонглировал молоком за рабочей стороной стойки.

Конрад сразу заметил Марка. Закончив разливать молоко, он пододвинул чашки посетительницам и подскочил к нему.

– Офигеть, спал прям здесь! Почему ты не брал трубку?

– Это я не брал трубку? – Саркастично переспросил Марк, продолжая оглядываться по сторонам, однако едва ли хоть кто-то кроме Конрада обратил внимание на его появление.

– А, я не мог говорить... Альма была не в духе, – пробормотал Конрад и насупился. Через секунду он словно бы стряхнул с себя груз вчерашнего дня и более ясным взором взглянул на Марка: – Кстати, твой отец звонил – я сказал, понятия не имею, кто ты такой и где находишься. Что случилось?

Со вздохом Марк откинул со лба влажные волосы. Отец. Еще одна проблема, о которой он имел удовольствие забыть.

Конрад, однако, не дожидался, когда Марк соберется с мыслями: он впихнул ему гладкий черный сверток со словами:

– Короче, расскажешь по пути.

Марк непонимающе уставился в спину Конрада, который развернулся к кассе.

– Это что еще такое?

– Ну, фартук... Ты же вызвался помочь?

– Помочь?

Конрад выглядел сбитым с толку.

– Мун сказала...

– Я согласился работать, но...

Марк оборвал сам себя, потому что девушки за стойкой с любопытством прислушивались к их беседе. Поспешно сократив расстояние к другу, Марк прошипел ему в ухо:

– Только на той стороне.

Конрад чуть не подпрыгнул от таких новостей.

– О! Так ты больше не считаешь это место наркоманским притоном?

– Я еще не определился, но я уже здесь. – Марк мрачно на него посмотрел. – Хотя у меня есть к тебе пара вопросов.

Лицо Конрада сделалось озабоченным. Он огляделся по сторонам, при этом делая вид, что совершенно не замечает студента, машущего ему рукой из-за сдвоенного столика.

– Слушай, знаю, виноват. Это всё Рем – он тут всем заправляет. Он настрого запретил кому-либо говорить. Но потом Френсис предложил тебе работу, хотя у потом узнавал – нет у нас никакого свободного места баристы...

Не успел Марк углубиться в эту мысль, как Конрад тут же напомнил ему о самой неприятной части:

– Так ты вчера выходил на ту сторону? С Френсом? Мун рассказала.

– Думаю, она приукрасила те детали, где я падаю лицом в грязь...

Конрад посмотрел на него с непониманием.

– Ты о чем? Я слышал, Френс был ночью не в духе, но толком неясно, почему...

Марк почувствовал, как тугой узел в его груди чуть ослаб.

– Да не бери в голову, – безуспешно попытался слезть он с темы.

– Так что произошло? – Допытывался Конрад, но тут же с досадой поморщился, поскольку его взгляд по прямой линии пересекся со студентом, который махал ему рукой, как мельница. – Да иду я, иду...

Марк с облегчением выдохнул, когда Конрад кинулся к посетителям, и с легким чувством стыда отложил фартук на стойку. Проходя обратно с пустым кофейником в руках, Конрад посмотрел на него с надеждой во взгляде.

– Так ты поможешь?

– Мне нужно на квартиру. Забрать вещи, пока отец до них не добрался, – сказал Марк, мысленно поправляя своё условие на "если".

Конрад выглядел разочарованным, однако сказал:

– Ну ладно, не переживай, я попрошу Мун.

Марк удивленно поднял брови.

– Мун?

Ему казалось, скорее сам Рем приедет загрузить посудомоечную машину и подмести пол, чем Мун.

– Я нашел к ней подход, – загадочно заявил Конрад.

– Да ты прям укротитель змей, – без энтузиазма заметил Марк. – Смотри, чтобы Альма не узнала.

– Ничего не могу поделать, я всего лишь пленник собственного очарования! – С отчаянной лихостью заявил Конрад и ступил за стойку, а Марк вернулся за курткой, прежде чем отправился на моросящую улицу.

Он сомневался, что отец будет стеречь его на квартире. В конце концов, он не может пропустить работу. Вопросом оставалось лишь то, не добрался ли он до вещей вчера вечером.

Однако квартира встретила Марка точно в том же состоянии, в котором он ее оставлял, со сбитым постельным бельем, грудой грязных вещей в корзинке, практически пустым холодильником и кипой папок и блокнотов на столе.

Закинув грязные вещи на быструю стирку, он соорудил яичницу с сосисками и принялся хаотично собирать чемодан, поглощая завтрак на ходу. К тому моменту, когда он опустошил шкаф, стол, тумбочки, ванную комнату и собрал все личные мелкие предметы вроде магнитов, фотографий с холодильника и бытовых предметов (вроде глиняной кружки производства Эвелин, которую та подарила ему на новый год), он успел осознать, что не сможет всё это вывезти.

Матерясь сквозь зубы, он наткнулся взглядом на вешалку, забитую куртками и жилетками. За матом последовал обреченный вздох. Ему нужно арендовать мини-вэн, чтобы забрать все свои вещи. Проблема заключалась в том, что забирать это было попросту некуда. Устроить из "Акенсе" личную барахолку идеей было просто смехотворной. Может, Френсис и отдал ему в распоряжение диван, но точно не обещал ему весь второй этаж.

Поэтому Марк опустошил чемодан и принялся сортировать вещи на стопку первой необходимости и стопку, куда летело всё остальное. При этом он прекрасно понимал, что с вещами из второй категории он может временно, а может и не так уж временно, попрощаться.

В конечном счете в чемодане оказалось несколько пар штанов, джинсы, легкая куртка, излюбленные майки и толстовки, нижнее белье и носки, любимая кепка с теплой шапкой, важные документы, наличные деньги и сменные кроссовки. Прочие вещи вместе с техникой уже находились в "Акенсе". С этим набором он должен выжить при любом раскладе.

Закинув сверху фотографии и глиняную кружку Эвелин, Марк решительно застегнул молнию.

В животе начало урчать. Он проверил время и с удивлением понял, что время приближалось к двум. И если он не поторопится, то неровен час отец нагрянет сюда в обеденный перерыв и застанет его за сборами, как на месте преступления.

Захватив с вешалки теплую куртку, он поспешно выкатился с чемоданом в подъезд. Дверь позади захлопнулась. Этот резкий, категоричный звук будто отрезал его от привычной жизни, которую он оставлял позади. Стараясь не думать, сколько риска он вкладывает в этот шаг, Марк отправился в кафе, не оглядываясь.

Ему повезло приехать в кафе с началом дождя. Стоило ему затащить чемодан на второй этаж и закатить за диван, как сильные капли забарабанили в окна. Марк взял ноутбук и спустился вниз, после чего устроился за пустой стойкой.

Конрад сварил им на двоих огромный кофейник с крепким черным кофе с молоком, и Марк принялся бороздить просторы интернета в поисках доступного жилья хотя бы с минимальными человеческими удобствами в виде встроенной кухни и унитаза. Поиски затянули его в круговерть малопривлекательных и жутко дорогостоящих объявлений, которые он пролистывал десятками.

Когда он наконец оторвал осоловевший взгляд от экрана, то увидел, что кафе практически опустело, а французские окна представляли собой квадраты темноты, в которых желтый фонарный свет освещал лица мелькавших прохожих.

Конрад торопился закруглиться со сменой, беззлобно проклиная последних посетителей – молодую пару у окна.

– Время – уже шесть, – бормотал он, неприлично часто на них поглядывая. – Вот им самим не терпится поскорее остаться наедине? Их прелюдия явно затянулась!

Марк косо оглянулся. Те сидели, сцепившись руками на столе, как осьминоги. Девушка беззаботно хихикнула, когда парень потянулся и чмокнул ее в шею.

– Может, им некуда идти, – предположил Марк и вновь уткнулся в монитор, на котором он без энтузиазма перелистнул страничку объявлений на шестнадцатую. – Как и мне.

– Я же сказал, ты можешь переехать ко мне, – напомнил Конрад, протирая рабочие поверхности от капель воды и молока.

Марк сардонически фыркнул.

– Да уж, Альма будет счастлива, что я буду жить на вашей кухне в двадцати квадратах.

– В двадцати четырех. Ты мой лучший друг – она поймет!

– Почему-то я в этом сомневаюсь, – пробормотал Марк, сочиняя короткое сопроводительное письмо к очередному объявлению.

Конрад пожал плечами.

– Я всегда говорил, что ты пессимист и у тебя совсем нет веры в людей.

– Было бы во что верить.

Конрад уронил пачку зерна и, чертыхаясь, принялся подметать его с пола. Стеклянным взглядом Марк просматривал следующую страничку.

Входная дверь звякнула входным колокольчиком.

– Скажи им, мы закрываемся, – глухо сказал Конрад откуда-то из-под стойки.

Без особого энтузиазма Марк заговорил:

– Мы закры... – Обернувшись, он оборвал сам себя. – А. Это ты.

В кафе, стряхивая с волос влагу дождя, ступил Френсис.

– Это я, – невозмутимо подтвердил он.

Стянув кожаную куртку, под которой сидела черная льняная рубашка, он подошел ближе и увидел в браузере Марка вкладку сайта поиска квартир.

– Есть успехи?

– По всей вероятности, жить я буду на улице, – с неохотой ответил Марк, стараясь на него не смотреть. Раздосадовано захлопнув крышку ноутбука, он опустил на нее голову. Прохладный металл приятно холодил лоб.

– Ну, отсюда тебя никто не выгонит. А ты там что делаешь?

Френсис переключился на Конрада, который высунулся из-за стойки и принялся свистящим шепотом жаловаться на засидевшихся посетителей. Посмеиваясь над его нерешительностью, Френсис закатал рукава рубашки по локоть и отправился дипломатично выпроваживать тех из кафе. Конрад понес груду грязной посуды на кухню, и Марк понял, что самое время тактически улизнуть наверх, иначе ему придется остаться с Френсисом наедине.

Устроившись в уютном кресле в дальнем углу комнаты, он щелкнул торшером и вновь открыл ноутбук. Его взгляд застыл на множестве вкладок с квартирами. Подходящих по цене и качеству было в дефиците, а его шансы получить одну из них стремились к нулю. Причина проста: у него не было официального рабочего места. И даже если ему в ближайшее время сделают контракт на место в кафе, он не сомневался, что заметка в сопроводительном письме, что он работает официантом, вызовет у арендаторов и риелторов такую же реакцию, как у отца. Вернуться домой он не может. И тут он жить не может – попросту нелепо неделями спать на диване в кафе.

Марк тяжело вздохнул, чувствуя себя беспризорником. Все упиралось в то, что ему нужна нормальная работа – тогда у него появиться шанс на пристойную квартиру. А до тех пор он не имел понятия, что ему делать.

На лестнице послышались шаги. Марк сделал вид, что активная деятельность в ноутбуке поглотила все его внимание. Нахмурившись, он принялся листать страничку, которую недавно просмотрел целиком. В комнату поднялся Френсис и оглядел томную атмосферу этажа, в конце концов остановившись на Марке, который ютился в теплом свете торшера.

– Полумрак – твоя стихия, а?

Марк не ответил. Он рьяно щелкал по вкладкам объявлений, которые уже просмотрел трижды.

Френсис пересек комнату и присел на подлокотник дивана в метре от него. Марк поднял взгляд и увидел, что Френсис протягивает ему ключ с железной подвеской в форме солнца.

– Ключ от двери, раз уж ты тут поселился. Ну же, он не кусается.

Марк забрал ключ, который лег в ладонь тяжелой прохладой металла. Френсис добавил:

– У меня есть приятель, который сдает однушку в Шоневайде. Кажется, у него жилец собрался съезжать. Могу разузнать, вакантно ли место.

Марк кивнул. Через пару секунд молчания он выдавил благодарность. Хотя для себя он решил быть выше того, чтобы держать зло на Френсиса, в собственном голосе он все равно услышал нотку льда.

Френсис, похоже, тоже. Однако как ни в чем ни бывало подметил:

– Вообще, ты неплохо себя вчера показал. Ты довольно юркий. Да и такого героизма я от тебя не ждал.

Насмешку на его лице странно оттенял серьезный взгляд. Хоть Марк и не определился, воспринимать последнее заявление как укол или как комплимент, он, тем не менее, почувствовал себя польщенным. Однако выдавать этого он не собирался.

– Я просто полон сюрпризов, – хмуро ответил он, монотонными щелчками закрывая сотню вкладок браузера.

– Это точно. Так что если ты еще не передумал со мной работать – поднимайся.

С этими словами Френсис встал сам. Опешивший Марк поднял на него взгляд. Ноутбук опасно накренился на его коленях, готовый в любой момент слететь на пол.

– Куда? На ту сторону?

Френсис легонько рассмеялся.

– Расслабься – сегодня мы празднуем.

Марк следил за ним со смешанными чувствами.

– Празднуем? Но я же облажа... – Тут он осекся. Он не считал себя в чем-то повинным, но язык явно думал иначе.

Френсис вздохнул.

– Это был второй твой выход. Я сам Высшего встретил только раз на пятый, да и то издали. – На непонимающий взгляд Марка он пояснил: – Мы зовем их Высшими. Одна из худших тварей, которую ты можешь встретить – по крайней мере, в черте города. Нам повезло, что этот был один – видимо, из-за того, что он чахлый, он не смог собрать себе свиту.

– Чахлый? – Неожиданно ослабшим голосом повторил Марк. – Свиту?

– Ага, – Френсис невесело улыбался. – Однако то было вчера. А сейчас – праздник жизни.

– И... Что мы празднуем?

– Нового члена команды.

Френсис развернулся к лестнице, по пути что-то тихонько напевая под нос. Глядя ему в спину, Марк понял, что его обида прошла по-настоящему. Он попросту не мог на него злиться. Отложив ноутбук, он поспешил вниз.

На первом этаже сновал довольный Конрад и выкладывал на стойку снеки, уже вытащив откуда-то ящик радлера. Планом Френсиса было переместиться на второй этаж, так что Марк начал помогать перетаскивать провизию наверх.

Они подготовили все за каких-то пятнадцать минут. Из блютуз-колонки по второму этажу разливалась ненавязчивая музыка, на кофейном столике теснились пиалы с орешками и сухариками, по этажу тут и там прятались бутылки радлера, как пасхальные зайчики. Марк помог Френсису прибраться вокруг, а Конрад в это время уже допивал свой первый радлер ("А что? Просто для разогрева! Я между прочим весь день за стойкой пахал!", – не то извиняющимся, не то запальчивым тоном оправдывался он под насмешливым взглядом Френсиса, который пылесосил на кухне).

Марк как раз занавешивал окна этажа, когда услышал на лестнице громкие шаги. Обернувшись, он встретился с тяжелым взглядом раскосых глаз, сверкающих за толстым слоем черной подводки.

– А! – Выдала Мун, при его виде скиснув, как молоко на солнцепеке. – Ты еще тут.

Марк сдержал грубый ответ и отвернулся. Мун прошла вглубь этажа и повернула к Френсису с тихими словами на устах. Вид у обоих был довольно серьезный. Притворяясь, что взбивает диванную подушку, Марк старательно прислушивался. Однако их глухие реплики тонули в танцевальном ритме музыкального трека и громком хрусте сухариков, которые Конрад закинул себе в рот. Френсис выкинул рой пустых пачек в мусорку под раковиной, что-то напоследок шепнул Мун и оглянулся. Его глаза встретились со взглядом Марка.

С быстро повеселевшим лицом Френсис хлопнул в ладони.

– Что будем пить? Кроме тех, кто уже определился, – добавил он, стрельнув взглядом в Конрада, который открывал вторую бутылку.

– Кровавую Мэри, – скучающим тоном выдала Мун, разглядывая свои ногти.

Френсис перевел вопросительный взгляд на Марка. Тот растерялся и глянул на Конрада, словно ожидал увидеть на его лице меню напитков.

– А какой выбор?

– В рамках барного жанра, но я люблю эксперименты, – ответил Френсис.

– Ну... Да что угодно. – И словно в свое оправдание Марк смущенно добавил: – Я не слишком часто хожу по барам.

– Ты точно берлинец или тебя подкинули? – Усмехнулся Френсис.

– Он всегда таким был, – со знанием дела вставил Конрад.

– Ясно. В таком случае, есть у меня одна идея... – На этих словах Френсис скрылся за косяком кухни, тихонько напевая в такт очередной песне.

Конрад раскидал диванные подушки прямо на толстый ковер вокруг столика и занял ближайшее к сухарикам место. От алкоголя его глаза весело блестели, а щеки раскраснелись, как в сауне. Мун уселась с ним рядом, и Конрад сразу повернулся к ней всем корпусом.

– Как дела у девчонок? – Он закинул в рот горсть сухарей и начал аппетитно жевать.

– Без происшествий.

– Они подтянутся? Берта мне не отвечает.

– Они сегодня работают, – ответила Мун, придирчиво рассматривая чипсину. Видимо, удовлетворенная зрелищем, она отправила ее в рот.

Конрад приуныл на глазах.

– А. Жаль... В смысле, я думал, Марк с ними хоть познакомится. А что ты там встал? – Вдруг удивился он, заметив что Марк все еще стоит посреди комнаты.

Марк не спешил признаваться, что он вовсе не горит желанием садиться с Мун за один стол, особенно учитывая, что на вопросе Конрада она взглянула на Марка так, будто надеялась, что он заболеет чахоткой. Но это было глупо. Он не только согласился тут работать, но еще и поселился на этом самом диване, так что не может избегать ее общества вечно. Потому он подошел и опустился на подушку с другой стороны от Конрада.

– О чем речь? – Спросил он, не глядя в сторону Мун, будто она была медузой Горгоной.

– О двух агнийках, которые выходят с Шарлоттенбурга, – пояснил Конрад, не замечая токового напряжения, пробегающего от него с двух сторон.

– Агнийках? – Переспросил Марк, пытаясь понять, услышал ли он только что иностранное слово; впрочем, оно казалось ему смутно знакомым.

Конрад открыл рот, но в этот момент с кухни раздался громкий голос Френсиса:

– Это мы. Агнийцы. Ты, я и все те, у кого есть способность выходить на теневую сторону.

Марк послал удивленный взгляд косяку кухни.

– И много таких?

– Периодически встречаются, – раздалось оттуда.

– Берта и Инга тоже работают на Рема, – с видом знатока встрял Конрад: – Берта тебе понравится, вот увидишь! А Инга – доказательство того, что у рыжих нет души.

Мун издала странный звук – то ли подавилась, то ли фыркнула, – и произнесла:

– Если она тебя отшила, это еще не значит, что она стерва.

– Что?! – Конрад обернулся к ней с глазами на выкате, будто его обвинили в каннибализме. – Кто такое сказал? Она не в моем вкусе! И вообще, у меня есть невеста!

– С девочками ты видишься чаще, чем с собственной так называемой невестой, – отозвалась Мун и выцепила ногтями очередную чипсину. – Неудивительно, что у вас проблемы.

– Клевета! – Отмахнулся Конрад и посмотрел на Марка. – Инга – ее лучшая подруга, вот она ее и защищает.

Мун хмыкнула, но оспаривать данное заявление не стала.

– Ну, расскажи, как тебе на той стороне, – с алчным любопытством сказал Конрад, взлохматив ершик волос. – Весь день хотел спросить!

Марк медленно обдумал, как описать разрушенные строения, глубокий мрак, проникающий в легкие воздух свободы, щекочущий страх, мелькающие по углам тени и ужас от встречи с Высшим, а также неизвестное ему прежде ощущение, когда знаешь, что от смерти тебя отделяет одно неудачное движение... и едва ли обнаружил в себе поэта. К тому же Марк знал, что Френсис тоже услышит его ответ, и совсем не хотел показаться трусом. Поэтому расплывчато, как политик на неудобный вопрос, он резюмировал свой опыт всего парой слов:

– Ну... вообще-то необычно.

– «Необычно»! – Мрачно прыснула Мун. – Оригинальненько! А ведь я слышала столько разных формулировок! «Демонический мир», «Место, забытое богом», «Фантасмагория»...

– К таким вопросам я не готовился и ответы не репетировал, – огрызнулся Марк, затем демонстративно повернулся к Конраду. – Это странное место. Я все еще уверен, что это не наркота. В первый раз всё было довольно непонятно и даже жутко, но вчера... это был просто кошмар.

Конрад превратился в слух и даже Мун навострила уши, но на этом слова у Марка закончились. Он вдруг вспомнил, как попрощался с жизнью, когда Высший собрался запихнуть его в свою пасть. От этого воспоминания по загривку побежал холод.

С кухни с двумя высокими бокалами вышел Френсис.

– Уверенность придет с опытом. Как и сила.

Он передал Мун тот, что был заполнен до краев густой красной жидкостью и из которого торчал стебелек сельдерея наподобие трубочки. Мун сразу же сделала большой глоток и обвела языком губы, на которых остались капли томатного сока. Марка пробрала неприятная дрожь от мимолетного впечатления, что Мун лакомится настоящей кровью. Он поскорее отвернулся, принимая от Френсиса бокал с бледно-зеленой жидкостью, дробленым льдом и веточкой мятой. Глоток, прохладного коктейля отозвался кисло-сладкими нотками. На вкус напоминало лимонад, который, однако, прошелся по телу приятной волной тепла.

– Коктейли ты делаешь не хуже кофе, – прокомментировал Марк.

– Ты очень любезен, – ответил Френсис и отправился к ближайшему окну.

Отодвинув занавеску, он распахнул створки и уселся на раму, подтянув колено к груди. В комнату повеяло прохладой. Достав из кармана пачку сигарет, Френсис прикурил одну, полностью игнорируя осуждающий взгляд Мун.

Конрад, занятый своими переживаниями, громко вздохнул.

– Хотел бы я тоже увидеть все это вживую, а то чувствуешь себя каким-то... – Он замялся, а затем с мелькнувшей искоркой в глазах добавил: – А уж если бы я мог прихватить с собой камеру...

Он принялся перебирать сухарики в блюде с таким видом, будто его жизнь резко потеряла всякий смысл.

– Подумай дважды, прежде чем жаловаться, – посоветовал Френсис, стряхивая пепел на улицу. – Это палка о двух концах.

– И что не так с другим концом? – Уточнил Конрад со скептичным видом, совершенно ему несвойственным и потому особенно странно смотревшемся на его добродушном лице.

– Кроме того, что тебе в любой момент могут оторвать башку? – С ироничной задумчивостью протянул Френсис. – А еще это вызывает зависимость у слабых волей людей.

– Это на что ты намекаешь? У меня все в порядке с волей!

Лекторским тоном Френсис продолжал:

– Ты должен совершенствовать собственную физику, развивать выносливость, внимательность, реакцию и все органы чувств, но при этом не захлебнуться обретенной силой. Ты должен помнить, ради чего все это делается – и не терять рассудительность и ориентацию между сторонами.

– У кого-то они и вправду привели к потере ориентации, – пожевывая чипсину, насмешливо пробормотала Мун.

Френсис ее не услышал, поскольку продолжал говорить:

– Нужно уметь адаптироваться и держать руку на пульсе, всегда быть готовым ко всему, даже...

– К смерти, – вдруг сказал Марк, замутненным взглядом уставившись на дым, исходивший от сигареты в пальцах Френсиса.

Они встретились взглядами. В первую секунду ему показалось, что Френсис переведет разговор в шуточную колею или начнет убеждать, что до такого не дойдет и не нужно прожигать нервы бесполезными переживаниями – но оказался неправ.

Френсис коротко, утвердительно кивнул.

– И к смерти.

Установилась тишина. Френсис сделал затяжку с таким хладнокровием, будто эта мысль была ему вовсе не в новинку. Глядя на него, Марку вдруг сильно захотелось сигарету, хоть он и не курил.

Поглядывая на их настроение, Конрад хмыкнул.

– Ну, может не так уж и плохо, что я туда ни ногой... Меньше шансов откинуть копыта и больше – наконец накопить на чертов курс по монтажу...

Конрад пустился в разглагольствования по поводу того, что это, конечно, все лирика и прозаический образ жизни по сравнению с тем, что делают агнийцы, но раз ему другого не остается, то он просто продолжит копить на несправедливо дорогой курс видеомонтажа и наконец подаст документы на дизайн и фотосъемку.

Френсис докурил сигарету и захлопнул окно. Когда он проходил мимо, Мун подняла над головой свой опустевший стакан, словно статуя свободы – факел.

– Бармен, обнови.

Забирая стакан, Френсис картинно вздохнул.

– Я подвергаюсь нещадной эксплуатации по вине собственной доброты.

Мун на это только фыркнула.

– Да в тебе доброты и на чайную ложку не наберется.

– Не дискредитируй меня в глазах Марка, – усмехнулся Френсис, – а то его и так не ровен час отсюда ветром сдует.

Он скрылся на кухне, откуда тут же послышались шинковальные звуки.

Марк сделал большой глоток коктейля. Со стуком отставив стакан, он решился на заявление:

– Я хочу поговорить с Ремом.

Конрад, сетовавший на нехватку бюджетных мест, замолчал и взглянул на него так, словно Марк заявил, что хочет стать космонавтом.

У Мун же сделался такой вид, словно в ее коктейль залетела муха.

– Зачем это?

– Это личное. Как я могу с ним связаться?

– Все ваше личное касается меня напрямую.

Тут с кухни, между взбалтыванием шейкера, пробился громкий голос Френсиса:

– Могу дать его номер, но не обещаю, что он ответит. Он неуловим, как солнечное затмение.

– Часто он сюда приходит? – Спросил Марк у стены, за которой слышались звуки разливаемой в стакан жидкости.

– Когда ему заблагорассудится, – Френсис снова появился в поле зрения с высоким бокалом коктейля в одной руке и бутылкой пива в другой. – Обычно все вопросы решает наша дорогая la Luna, – сказал он и передал Мун ее коктейль с джентельменским поклоном, но при этом от улыбки отдавало иронией.

Мун демонстративно заказала глаза, но тут же пригубила напиток.

– Как он вообще узнал про ту сторону? С чего все началось? И где... – Начал было Марк, чтобы спросить про брата, но что-то заставило его прикусить язык.

Френсис устроился на подлокотнике дивана и сделал глоток из бутылки. Марку показалось, что в этот момент он обменялся с Мун быстрым взглядом, но не был уверен, что это могло что-то значить.

– Тебе стоит с ним увидеться, – согласился он. – График у него плотнее, чем у канцлера, но на тебя он должен найти время.

И прежде, чем Марк мог вставить хоть слово, Френсис поднял бутылку и оглядел собравшихся.

– Друзья мои! – Серьезным тоном, в котором пробивались триумфальные нотки, молвил он. Рука Конрада, почуяв торжественный накал ситуации, поползла к фотоаппарату на полу. – Официально можно заявить – и пусть Марк меня поправит, если ему есть что возразить, – наша команда пополнилась. Отныне этот импозантный молодой человек – наш новый агниец!

Конрад радостно присвистнул, стреляя во все стороны затвором. Смущенный Марк чокнулся с ним своим бокалом, безуспешно сопротивляясь улыбке, вызванной неожиданным посвящением. Впрочем, приятное ощущение исчезло без следа, когда вдруг над кромкой стакана он встретился взглядом с Мун.

Она смотрела на него внимательно, хищно, недружелюбно, – и, обращаясь только к нему, медленно и едва уловимо качнула головой, словно советуя не радоваться раньше времени.