Хранители ключей

Адри

Ночное небо, щедро усыпанное звездами. Густой хвойный лес. Ледяной ветер.

Я бежала, не обращая внимания ни на ветки, что хлестко били по лицу, ни на холод, ни на жуткий протяжный вой, что раздавался позади.

Ноги утопали в грязи, и это замедляло мой шаг. Темно. Ничего не видно. Все мои мысли были сосредоточены на спасении друзей.

Я знала, что они в беде. Знала, что им нужна помощь. Но я понятия не имела, где я, от чего скрываюсь и что может произойти, если я не успею вовремя.

Я устала. Все мои силы были на исходе, ноги словно налились свинцом, а сердце грозилось вырваться из груди. Меня найдут, догонят, я знала это. Но скоро ли?..

За моей спиной снова послышалось рычание, однако на этот раз источник был совсем близко. Из последних сил я бросилась бежать, но непослушные ноги запнулись об огромный торчащий корень, и я кубарем понеслась в овраг.

Руки и ноги не слушались меня, я осталась безвольно лежать на спине, предаваясь отголоскам разума. Меня всю трясло от страха, перед... Перед чем? Я сама толком не понимала. Я знала лишь, что ктото стоит прямо передо мной, но не могла это разглядеть, – мои глаза словно застлала белая пелена.

– Ты не убежишь от своей судьбы, – чей-то голос эхом раздался у меня в голове, – Ты одна из восьми.

После этих слов веки налились свинцом, моя голова в миг потяжелела и опрокинулась на грязную, размокшую от дождя, почву.

Но земля подо мной внезапно перестала быть твердой и неудобной. Мое тело словно стало невесомым, а в груди приятно потеплело. В ушах появился какой-то смутно знакомый звон, который с каждой секундой становился все громче. Пока разум плавно прояснялся, я перекатилась на другой бок. Но тут же почувствовала, как матрас заканчивается, и я с гулким грохотом свалилась с кровати. Еще не до конца осознав, что происходит, я сонно сощурилась и огляделась. Атмосфера жуткого и пугающего леса сменилась душной комнатой, заваленной различным хламом, характерным для шестнадцатилетнего подростка. Я недовольно вздохнула, поднялась на ноги, упираясь на прикроватную тумбочку, и потянулась к телефону, сонно тыкая пальцем в экран, в попытках выключить будильник. Снова эти сны. Черт бы их побрал, как же надоело!

– Все из-за тебя, – с привычной утренней хрипотцой в голосе проговорила я, глядя на свое правое запястье.

Лениво, растягивая каждое действие, я приняла прохладный душ. Затем вяло натянула на себя светлые джинсы и белую футболку, которая свободно повисла на худых плечах. Расчесывая свои светло-русые волосы, которые тонкими прядями рассыпались по моим плечам, я мельком взглянула на часы. Опаздывала на десять минут.

Я провела ладонями по лицу, глубоко вздохнула и, схватив на ходу сумку, вышла из комнаты, направившись прямиком в комнату тети. Но, проходя мимо зеркала, затормозила, оценивающе окинув свое отражение. Передо мной стояла среднего роста девушка, с небольшим слегка вздернутым на конце носом, с миндалевидными песочного цвета глазами и с россыпью еле заметных веснушек. Несмотря на испанское происхождение, кожа у меня была светлая, но многим в Лондоне это характерно, так что я по этому поводу не заморачиваюсь.

Мой взгляд задержался на небольшом кулоне у меня на шее: в виде символа бесконечности. Он был маленький, поэтому висел у меня на груди почти постоянно и никогда не мешал. Его украшали восемь изумрудных камешков, по четыре с каждой стороны. Золотая цепочка в тусклом свете утреннего солнца переливалась и отбрасывала солнечные зайчики по стенам коридора. Казалось, что ничего необычного в нем не было, если бы не одно «но». С рождения у меня на правом запястье был символ, точно такой же формы, как и мой кулон. Это было не похоже на родимое пятно, татуировку или чтото в этом роде. Скорей напоминало бледную выжженную форму на руке, похожую на перевернутую восьмерку.

Кулон был особо важен для меня, так как он являлся последним подарком мамы перед ее смертью. Но из-за знака на руке, я не очень любила выставлять его напоказ. Я уже привыкла прятать его под футболку, а на правом запястье носить браслеты.

Оторвавшись от своих размышлений, я направилась в комнату тети Габриель. Я приоткрыла дверь, тут же повеяло приятной утренней прохладой. В комнате тети парил блеклый пасмурный свет. Через распахнутое окно пробрался легкий ветерок, он бережно заставлял колыхаться молочно-бежевые шторы, пропуская свежий воздух внутрь. В кружке из-под кофе плавала черная шариковая ручка, а ложкой тетя стучала по столу, словно общалась с кем-то азбукой Морзе. Подперев голову свободной рукой, она нависла над компьютером: моя тетя писатель и почти все свободное время проводит за своими романами, склонившись над письменным столом. По всему полу были разбросаны скомканные листы бумаги, вырезки из журналов, обертки изпод конфет. Зная чистоплотность моей тети, я была слегка удивлена такому бардаку. Через пару секунд стук прекратился и ему на смену пришло легкое сопение. Похоже на этот раз она просидела тут всю ночь.

– Тетя, – прошептала я, и она тут же встрепенулась, бормоча чтото про баскетбол и плюшевых медведей.

– Да, Адри? – сонно произнесла она и широко зевнула.

Я заметила у нее черные круги под глазами. Песочно-русые волосы, какие были и у меня, небрежно рассыпаны по плечам, а красные воспаленные глаза делали ее похожей на вампира. Так же к ее левой щеке прилип маленький кусочек бумаги.

– Я в школу, – предупредила я, поправив сумку на плече.

– Подожди-ка, – тетя нахмурилась и поглядела на часы. – Ты что, снова опоздала?

– Ага... типа того, – я нетерпеливо перекатилась с пяток на носки, покосившись на настенные часы, которые словно бы кричали о том, чтобы я поторапливалась.

– Ох, Адри, – она провела ладонью по лицу, наткнувшись на тот самый листок бумаги. – По утрам я плохо соображаю. Наверное, я должна приготовить тебе завтрак, да?..

– Все в порядке, правда. Мне уже нужно бежать, – пожала плечами я.

– Ладно, просто сделай так, чтобы меня больше не вызывали к тебе в школу, – пробормотала она и нахмурилась. – Этих учителей я терпеть не могла еще в детстве. Странно, что они еще работают...

Она на несколько секунд замолчала, словно бы загружаясь, как компьютер, и затем, оторвавшись от своих мыслей, улыбнулась мне.

– Что ж, ладно, иди. Удачи тебе! Я попрощалась с ней и вырвалась из комнаты, торопливо спустившись по лестнице. Схватив куртку, я выбежала из дома.

Тетя Габриель – одна из немногих моих дорогих родственничков, которая с радостью согласилась взять на себя мое опекунство. Мне было всего девять, когда погибла мама – она была родом из Англии, как и тетя. А вот отец, наоборот – коренной испанец. Когда они поженились, мама стала жить с отцом в Валенсии. Но после того несчастного случая, произошедшего с ней семь лет назад, мне пришлось переехать в Лондон и остаться под опекой тети. Не знаю, куда делся мой отец, да и знать, если честно, не хочу. Тетя Габриель воспитывала меня, как могла, прекрасно справляясь и без него.

Я отмахнулась от этих мыслей и быстрее зашагала по Милтон Авеню.

– Эй, Адри! – окликнул меня женский голос.

Я обернулась. В мою сторону направлялась девушка. Густые темные волосы вились мелкими кудрями и спадали до самых лопаток. У нее было атлетическое телосложение, невысокий рост. Хитрый и уверенный блеск в темно-карих глазах, напоминающих горячий шоколад, как всегда, заставил напрячься.

Она тащила за руку парня. Он был стройным и симпатичным. Особым ростом он не отличался, темные курчавые волосы были залихватски откинуты со лба, а в насыщенно-синих глазах плясали смешинки. Парень был стильно и нарочито небрежно одет: помятая футболка, заспанный вид. Ошибочно его можно было принять за какою-нибудь знаменитость: этакий Том Холланд во всей своей красе.

– Не зная тебя, я бы подумала, что тебя ведут на расстрел, – рассмеялась моя подруга Бэт, когда догнала меня. – Хотя, я догадывалась, что ты сегодня проспишь. Поэтому у тебя такой потрепанный вид?

– Зачем ты меня-то разбудила? – широко зевнув, потянулся Эд. – Я планировал сегодня остаться дома.

– Перестань, тебе нужно учиться, – она с улыбкой пихнула его в бок. – По правде говоря, твои родители перед отъездом в Сиэтл попросили меня присмотреть за тобой, так что постарайся не ссориться со мной в ближайшее время.

– Ты угрожаешь мне? – он рассмеялся и поцеловал темные завитки на ее макушке. При взгляде на меня его улыбка слегка подтаяла. – Тебе что, снова снились кошмары?

Мне нравились мои друзья в основном из-за того, что они с ходу могли определить, что именно меня тревожит. Но временами это могло лишь усугубить положение. Видеть их, после моего сегодняшнего кошмара, было очень странно и жутко. По спине пробежался неприятный холодок, а в голову снова закралось тревожное чувство, словно я опять оказалась в том сне – предчувствие опасности меня не отпускало с самого утра. Но решив не пугать ни себя, ни их, я уверенно ответила:

– Нет, я просто опять слишком поздно уснула, – я автоматически потянулась к правому запястью, но оборвала сама себя и поспешила сменить тему: – Кстати, если мы не поторопимся, то промокнем до нитки.

Я указала на небо, которое заволокло тяжелыми свинцовыми тучами. На голову капали скупые капли дождя, дул холодный ветер. Даже в мае Лондон не радовал хорошей погодой.

– Ты права, – выдохнула Бэт. Закинув нам с Эдом руки на плечи, она повела нас в сторону школы.

Идти нога в ногу с баскетболисткой и легкоатлетом- для меня всегда было не самой простой задачей. Эд и Бэт занимались спортом с раннего детства. Я же, напротив, была ярым фанатом творчества. Вокал, рисование, организация праздников – это по моей части. А любое упоминание о спорте всегда вводило меня в ступор. Я могла без запинки перечислить всех участников Евровидения за последние годы. Но если вы попробуете завести разговор о гандболе или лакроссе, то будьте готовы к тому, что мне потребуется немало времени, чтобы вспомнить, что это такое.

У входа в Гейхертс-скул я распрощалась с друзьями. Бэт и Эд вместе ходили на биологию. А мне в то же время предстояла задача незаметно прокрасться в класс математики. Но стоило мне открыть дверь кабинета, все взгляды устремились на меня, в том числе и учительский. Ей было лет шестьдесят, если не больше. Тощая, в старом клетчатом сарафане и с короткими каштановыми волосами, торчащими во все стороны, она была похожа на смесь человека и стервятника.

Учительница впилась в меня своими болотного цвета глазами и прошипела: – Ну что ж, Адриана. Это уже шестое опоздание за этот месяц. Так же на вас числиться пять пропусков. Напомню, что уже двадцатое мая, и, если это будет продолжаться дальше, я пойду к директору…

– Конечно, мисс Ригг, – перебила ее я.

По классу пошли сдавленные смешки. Она не любила, когда ее называли по фамилии, потому что ученики находили в этом что-то забавное. К сожалению, я поздно осознала свою ошибку. Учитель медленно расплылась в еле заметной ухмылке и повела рукой в сторону доски.

– Думаю, ваше остроумие будет полезнее у доски. Прошу, – она протянула мне мел. – Решите мне задачу, которую я задавала вам на дом. Вы же выполнили ее, верно?

Пытаясь не выдавать растерянности, я повернулась к классу в ожидании помощи, но все уткнулись в свои учебники, даже не поднимая взгляда.

Только один парень следил за происходящим. Он сидел в конце класса, расслабленно откинувшись на спинку стула. Визуально он был выше меня, хотя на деле разница в росте у нас была всего какихто пара сантиметров. На нем была простая белая футболка и джинсы. С виду его можно было принять за художника или пианиста из-за стройного телосложения. Для баскетболиста, кем он и являлся, оно было спортивное, но непривычно худое. Светлые волосы были небрежно растрепаны. А красивые, но ужасно раздражающие, голубые глаза успели не раз вывести меня из себя. Наконец он понял, что дело безнадежное, театрально вздохнул и поднял руку.

– Да, мистер Уилсон? – мило спросила мисс Ригг.

– Мисс Ригг, – я заметила, что она слегка поморщилась, но парень не обратил на это никакого внимания и продолжил. – Дело в том, что Адри не могла вчера выполнить домашнее задание, мы были вместе, и математика совсем вылетела у нее из головы. Могли бы вы простить ее в последний раз?

Новая порция смешков прокатилась по классу. А я, глядя на то, как Алекс с невозмутимым видом выжидающе глядит на учителя, едва сдерживалась, чтобы не налететь на него с кулаками.

– Э-э… Конечно, вы можете ей помочь. Раз уж Адриана не в силах сама решить свою задачу.

Алекс поднялся со своего места и вальяжно прошел к доске. А Мисс Ригг тем временем продолжила урок.

– И что за цирк ты устроил? – прошипела я.

– Я помогаю тебе, солнышко, – улыбнулся он и что-то написал мелом на доске. Алекс нарочно проигнорировал мой испепеляющий взгляд, стараясь сделать невозмутимое лицо, но его губы предательски дрогнули в усмешке.

– Эй, – я пихнула его кулаком в плечо, тем самым обратив на себя внимание. – Если продолжишь свои дурацкие выходки…

– Ты сыпешь этими угрозами уже седьмой год, – перебил он меня и склонил голову на бок. – Не пора бы уже принять тот факт, что я твой друг и тебе придется терпеть мои выходки. И кстати, ты очень мило краснеешь, когда злишься.

Алекс выгнул бровь и щелкнул меня по носу. Я растерянно моргнула. Затем сжала кулаки и возмущенно раскрыла рот, но юношу от моей напасти спасла мисс Ригг. Она поглядела на нас поверх очков и с укором произнесла:

– Молодые люди…

Я едва сдержала порыв, который велел мне остаться на месте, недовольно хныкать и топать ногами. Вместо этого я вихрем развернулась и промчалась в конец класса, на свое место.

После урока, на большой перемене мы с Бэт, как всегда, пошли на стадион. Обычно мы делаем там домашнее задание. Но Лондонская погода не отличается разнообразием. Даже под конец весны тут днями напролет льют дожди. К счастью, нам повезло застать более или менее спокойное время, и мы прошли к самому дальнему ряду трибун. Я стала рыться в рюкзаке. Краем уха я улавливала крики баскетболистов, стук мяча о поле, чьи-то восторженные визги.

Я редко видела нашу баскетбольную команду в сборе. Но, несмотря на это, меня совсем не удивило то, что большинство из них громко смеялись и кричали, бегали без футболок и постоянно косились на девчонок у трибун, пытаясь показать себя во всей красе. В толпе баскетболистов был и Алекс. На нем были красные шорты с эмблемой нашей школы и такого же цвета майка без рукавов, которая оголяла его руки. Он что-то прокричал одному из своих друзей и рассмеялся, пихнув в него баскетбольный мяч.

Я выудила из сумки тетрадь и зубами сняла колпачок с ручки. Бэт сидела и с завистью смотрела на игроков на поле.

– Как же им повезло, – простонала она. – Для них школа выделяет специальные часы для тренировок, разрешает пропускать занятия, оплачивает всякие выезды, а они даже не выигрывают ничего! – она обиженно насупилась. – Почему к нашей команде никто серьезно не относится? Как будто девочки играют хуже этих болванов.

Я уже автоматически старалась не слушать все эти жалобы, потому что это происходило каждый раз, когда она видела их команду. Бэт сама занималась баскетболом, только вот дальше школьных соревнований они пока не продвинулись.

– Ну куда ты кидаешь, – возмущенно вопила она, на манер наших болельщиков, – отдай пас! Да встань ты в центр! Эй, олух, кто так разводит мяч?!

Она отложила в сторону тетрадь и встала, хмуро глядя на поле.

– Я сейчас, Адри, только покажу им, как надо играть! – сказала она и шумно спустилась с трибун, что-то недовольно ворча себе под нос.

Бэт вышла на поле, предварительно завязав копну темных волос в узел на затылке. Парни тут же поприветствовали ее одобрительными криками. Я не совсем разбиралась в баскетболе, поэтому не могла точно определить, что там происходило, но даже на меня подруга произвела нешуточное впечатление. Одним ловким движением Бэт выбила мяч у разыгрывающего, и, используя различные финты и свой невысокий рост, она обыграла первых и самых никчемных игроков. У одного защитника она пронеслась под рукой, другого – наиболее крепкого – обыграла, прытко перемещаясь из стороны в сторону. А когда пришло время забивать, она оттолкнулась от одной из балок, повисла на кольце и забросила мяч поверх корзины. Пока вся команда стояла, разинув рты, она спрыгнула на землю, прислонилась к изваянию кольца и с улыбкой обернулась на меня. Я рассмеялась и подняла большой палец вверх.

– Ха, вы видели? Это моя девушка! – прокричал Эд, поднимаясь на трибуны. Бэт в ответ послала ему воздушный поцелуй, а затем разговорилась с кем-то из баскетболистов, стуча мячом о поле.

Эд уселся рядом со мной, с улыбкой поглядывая на поле.

– Что на этот раз? – спросил он.

– Ей не понравилось, как они разыгрывают мяч, – ответила я, вновь углубившись в учебник.

Эд понимающе кивнул, ведь это далеко не первый раз, когда Бэт пытается влиться в их команду. Конечно, она говорит, что всего лишь хочет показать им, как нужно играть, но мы с Эдом давно догадались, что на самом деле ей безумно хочется, чтобы ее воспринимали всерьез. Половина школы даже не знает, что у нас есть женская команда. Я уже не говорю о том, что их и вовсе не хотят заявлять на какие-нибудь крупные соревнования. Глупо? Еще как.

Пока я витала в своих мыслях, Эд заметил, как Бэт и Алекс о чемто разговаривают, периодически поглядывая в нашу с ним сторону. Эд покосился на меня:

– Бэт ухмыльнулась. Мне это не нравится.

Как по секундам, Алекс прокричал в нашу сторону:

– Эй, не хотите с нами сыграть? Нас нечетное количество. Нужен кто-то из вас.

– Я пас, – сразу покачал головой Эд.

– Адри? – вновь прокричал он.

– Удивительно, что ты еще спрашиваешь, – фыркнула я и продолжила листать учебник. – Конечно, нет.

– Да ладно тебе, идем! – Алекс подлетел ко мне и выхватил книгу из рук. – Я научу играть тебя на ходу. Пошли.

Я не стала напоминать ему, что он оказался в числе тех неудачников, которых Бэт обыграла в две секунды, и вряд ли ему удастся хоть чему-то научить меня. Я упиралась все время, что мы шли на поле. Но юноша был непреклонен и продолжал тянуть меня за руку.

После этой игры я поклялась, что теперь слово "баскетбол" для меня будет табу. Чтоб вы знали, что такое позор: когда ты выходишь на поле, ты не покажешь всем класс, если раньше не умел играть; ты не забьешь решающий гол; а в конце никто не станет петь песенку про то, как хорошо и весело они живут. Это не «Классный мюзикл», такого не будет.

Я не знала правил игры, я не знала куда бежать, куда забивать. Один раз мне кто-то крикнул "Пас!", я кинула мяч, а оказалось, что это парень из команды соперников. Каждый раз, когда у меня что-то получалось, Алекс отбирал у меня мяч и делал все, чтобы вывести меня из себя. Те девчонки, что сидели на трибунах, отвлеклись от своих журналов и стали с интересом наблюдать за игрой. Я защищалась у самого кольца и как только увидела, что Алекс идет забивать, тут же метнулась к нему. Это оказалось серьезной ошибкой. После неудачной попытки выбить у него мяч, я запнулась и налетела на юношу, сбив того с ног. Мы оба с грохотом повалились на резиновое покрытие, пока остальные продолжали игру.

Я приподнялась на локте и встретилась с Алексом взглядом. В животе заплясали толпы сумасшедших бабочек. Раньше я ни за что бы не признала этого, но со всеми своими недостатками он был безумно красив. Пронзительно голубые глаза, хулиганская ухмылка – это сочетание вводило меня в транс и отрезвляло одновременно.

– Если ты хотела забрать у меня мяч, я мог тебе поддаться, – нервно хмыкнул Алекс. – Не обязательно при каждом удобном случае кидаться мне на шею.

Я оторопела. В один миг мое лицо исказилось, сменив смущенное недоумение на бушующую ярость. Зарычав от злости, я с силой пихнула его в грудь, вскочила на ноги и направилась к трибуне.

– Эй, Адри, чего ты? – встрепенулся Эд, когда я протопала мимо него и схватила свои вещи.

Сердце пропустило удар, я замерла на месте. Но перевела взгляд не на Эда, что звал меня, а на свое запястье. Место с родимым пятном начало жечь. Словно по нарастающей оно болезненно пульсировало и сжималось. Я нервно выдохнула и пихнула в сумку учебники. Меня продолжали окликать, но я стояла ко всем спиной и судорожно собирала вещи. Они не видели, как лихорадочно бегали мои глаза, словно в испуге искали свое место. Они не могли знать, как сбилось мое дыхание и каких усилий стоило мне сдержать накатившие на глаза от тошнотворной боли слезы.

– С меня хватит, – я заправила выпавшую прядь за ухо и волчком развернулась, пытаясь игнорировать боль в руке.

– Мало того, что вы заставили меня играть в эту тупую игру, так еще и ты!.. ты...

Алекс недоуменно уставился на меня, вскинув руки в примирительном жесте.

– Брось, солнце, я не хотел...

– Не называй меня так! – воскликнула я. Группа девчонок неподалеку от нас разом ахнули и стали нервно перешептываться.

Не обращая на них никакого внимания и даже не посмотрев на реакцию Алекса, я закинула рюкзак на плечо и удалилась с поля.

* * *

В Испании есть одна пословица: «Donde pongo el ojo, pongo la bal a». Что в переводе на английский означает: «Куда положу глаз, туда положу и пулю». Проще говоря, что захочу, то и получу. Мама часто повторяла ее, когда я была маленькая. Она говорила, что каждый может добиться желаемого, если захочет. Мне помогали эти слова, особенно в ситуациях, когда казалось, что все потеряно и выхода нет. Моя мать научила меня смотреть на вещи под разным углом, не принимая все близко к сердцу.

Вот только когда ты пялишься на листок с тестом и понимаешь, что ты окончательно и безвозвратно получаешь один жирный «неуд», то никакие слова не могут успокоить тебя в этот самый момент. Даже самые правильные.

Прикрыв глаза, я постаралась подавить в себе очередной прилив злости. Вновь испытывать боль в своей никчемной ручонке мне не очень-то хотелось.

– Итак, ребята, все увидели свои оценки? – мистер Хьюз, наш безнадежный химик, закончил раздавать листы и уселся на край своего стола. – Надеюсь впредь вы будете лучше готовиться к проверочным, а не проводить свое свободное время, утыкаясь в гаджеты.

Не знаю, показалось мне или нет, но он укоризненно задержался взглядом на мне.

– Ах да, еще кое-что. Наталья, ваш учитель музыки, заберет некоторых из вас, – он глянул на наручные часы, – через пару минут, чтобы солисты вашей группы смогли подготовиться к выступлению. Если вы, конечно, не забыли о нем.

Думаю, не трудно было заметить, как округлились у меня глаза, а губы стали шевелиться в тихих всевозможных ругательствах.

– Полагаю, ты забыла про свое выступление, – подавшись в мою сторону, прошептал Эд и выгнул бровь.

– Да, – захныкала я, уткнувшись лбом о парту. Если и существует всемирный день неудачников, то он определенно празднуется сегодня, и я жду своего заслуженного подарка.

– Не волнуйся, мы с Бэт придем тебя поддержать, – хмыкнул он, покрутив ручку между пальцев.

– Даже не думай, – повернув голову на него, прошипела я. – Это будет самое позорное выступление за всю историю Гейхертс-скул.

– Готов поспорить, – шепнул Эд и принялся переписывать тему урока с доски.

В профиль его черты казались острее, чем обычно. Эд полностью соответствовал своей внешности: мягкий, добрый, готовый прийти на помощь в любой момент. Что удивительно, ведь его родители безумно состоятельные. Я говорю «безумно» не просто так. По одному щелчку они могли вызвать сюда Дэниела Редклиффа, сгонять на обед к королеве Елизавете и снять пару фильмов с компанией «Warner Brothers». Эд же решил, что это не для него. Еще будучи ребенком, он попросил переехать в Джерардс-кросс (из частного дома в центре Лондона, кхм ), и сейчас Эд старается держать себя в руках, и учится распоряжаться деньгами более или менее сдержанно. Встретив его теперь, вряд ли кто-нибудь подумает: «Вау, у этого чувака, должно быть, целое состояние! Может подружиться с ним?»

Спустя несколько минут меня забрали на репетицию. Эд, в знак поддержки, поднял два больших пальца вверх, но толика саркастичности в его действиях заставила меня лишь показать ему язык и выйти с гордо поднятой головой.

По пути к музыкальному залу Наталья подбирала все новых учеников. Некоторых из них я знала, но с многими встретилась впервые, так как обычно мы занимались группами. Сегодняшнее выступление должно было определить, кто продолжит заниматься в группе с солистами и кто останется на подпевке. Каждому из нас будет дан шанс показать свои сильные стороны.

– Так, собрались, – Наталья похлопала в ладоши, чтобы привлечь внимание учеников, которые уже успели расползтись по периметру зала. – Сегодня важный день для всех вас, надеюсь, вы все это прекрасно понимаете и не станете пренебрегать моими советами.

Смахнув с лица кудрявую рыжую прядь, которая выбилась из общего пышного пучка на затылке, Наталья принялась мерить шагами зал и читать нотации о нашем моральном духе, соперничестве и прочей ерунде, от которой меня ужасно клонило в сон.

Я подперла ладонью голову, свободную руку уложив на подлокотник, и принялась лениво бегать глазами по залу, в поисках чего-то, что могло бы занять меня на ближайшие пять минут. И мое внимание привлекла совсем необычная вещь.

Я задержалась взглядом на девушке, сидящей через пять кресел от меня. Так как ряды в зале были расположены полукругом, рассмотреть ее не составило особого труда. Ее длинные и до невозможности черные волосы были откинуты назад, оголяя красивое вытянутое лицо с резкими чертами. Вечно вздернутый подбородок и пугающий взгляд серых глаз были ее фишкой.

Закинув ноги на табуретку перед собой, Джулия Робертс как обычно надменно оглядывала всех присутствующих. Ничего из этого уже не могло удивить меня. Такая уж она была с первого дня нашего знакомства и оставалась по сей день. Нет, в поведении девушки определенно не было ничего странного.

Но меня заставил напрячься с виду обыкновенный листок, исписанный какими-то записями и знаками. Джулия достала его пару секунд назад, несколько раз задумчиво пробежавшись взглядом по строчкам. Я редко когда видела ее такой. Либо когда она усиленно пыталась решить задачку на математике, либо выискивая очередную жертву для своих дурацких шуточек.

Подавшись вперед, я слегка сощурилась и сумела разобрать некоторые слова. И вдруг заметила странную закономерность - все было записано на испанском. Каждая буква, каждая строчка. Нахмурившись, я постаралась вспомнить что они будут означать на английском. Половина из них были для меня полнейшей бессмыслицей: «остров теней», «хранители», «драконово дерево». Но напугали меня такие как: «восьмой ключ», «Лондон» и «Пьерро». Когда я прочла последнее, мое сердце пропустило удар. По спине забегали мурашки, а тело пронзил неприятный холодок. Это не просто слово, которое мне не удалось перевести. Это фамилия, которая вызывала наихудшие воспоминания, связанные с ужасным этапом моей жизни...

– Адри, будь добра, спой нам отрывок из своей партии, – повернулась ко мне Наталья, прислонившись бедром к пианино.

Я не сразу поняла, что учитель только что обратилась ко мне. Медленно выпрямившись, я переспросила:

– Что?

– Спой нам, – терпеливо повторилась она.

Поначалу я хотела возразить, но вовремя осеклась. Я поймала на себе кучу взглядов своих сверстников, выпрямила спину и откашлялась (хотя это больше было похоже на нервный крик о помощи. Что делать, я не привыкла к такому вниманию).

Я плавно протянула первую ноту и принялась мелодично напевать отрывок из песни, которую сегодня хотела представить на выступлении. Я пела без сопровождения пианино, и для меня это было ново. Когда-то давно Наталья пыталась работать со мной в этом направлении, но петь акапельно для меня всегда было трудно. Кто-то из учеников тихо подпевал, кто-то кидал завистливые взгляды в мою сторону, а кто-то и вовсе занимался своими делами. И только Джулия продолжала пялиться на свой листок и что-то беззвучно бормотать себе под нос. Из-за того, что я отвлеклась, мой голос скакнул на октаву выше, и мне пришлось плавно выравнивать его, в попытке сделать так, будто это было задумано. С бешено бьющимся сердцем я закончила свою партию и с опаской глянула на Наталью.

– Что ж, это было классно. Похлопаем Адриане, – учитель медленно улыбнулась, а остальные вяло подхватили ее аплодисменты.

Натянуто улыбнувшись ей, я поспешила вернуть свой взор на Джулию. Я даже слегка вздрогнула, когда повернула голову и заметила, как она пялится прямо мне в глаза. На ее коленях продолжал покоиться листок с записями, и видимо она не слишком беспокоилась на его счет. Ее руки без дела были сложены на груди, а на лице застыла насмешливая ухмылка.

– Интересно? – выгнув бровь, спросила она. Я невольно перенесла свой взгляд на листок, и Джулия, проследив за моим взглядом, сухо усмехнулась. – Это? Не утруждайся, тут все равно все на испанском. Черновик по истории, не более.

– Мне неинтересно, – солгала я, пожав плечами. На самом деле мне не нравилось, что весь листок исписан знаками бесконечности и фамилией, которую я отчаянно хочу забыть.

– Видела сегодня твою игру в баскетбол, – задумчиво произнесла Джулия, не глядя в мою сторону.
– Это было, – она покрутил пальцем в воздухе, подыскивая слова, и ухмыльнувшись собственным мыслям, выпалила. – Сногсшибательно.

По рядам прошлись сдавленные смешки. Я резко развернулась и грозно глянула на них.

– Джулия, тебя даже не было на поле, – внезапно встрял Алекс. Я поначалу даже не заметила его – у него замечательный голос, но появлялся на занятиях Алекс редко.

– У меня есть свои источники, – ухмыльнулась она.

Алекс недовольно покачал головой и вернул свой взор на Наталью. В голове мелькнула мысль, что Алекс только что попытался усмирить Джулию и ее попытки унизить меня. На секунду я даже почувствовала укор совести за то, что накричала на него сегодня. Но тут же сама себя одернула. Я вышла на это поле, потому что Алекс меня заставил. По его вине я и опозорилась.

– Теперь понятно, почему я почти никогда не вижу тебя на физкультуре, – в свою очередь продолжила Джулия.

Скрипнув зубами, я сжала руки в кулаки и вновь ощутила неприятное покалывание в запястье. Спасла меня от необходимости ответить Наталья, которая прекратила распевку и поглядела на нас поверх пианино.

– Итак, я думаю, что можно начинать, скоро придут зрители. Хочу напомнить, что все вы бьетесь за место солиста в следующем сезоне, и действительно достойные, могут не сомневаться в этом, получат его. А теперь проходите за кулисы.

Все шумно повставали со своих мест, потягиваясь от долгих минут, проведенных на одном месте, и потянулись к сцене, запрыгивая на сцену без помощи ступенек.

Джулия плавно поднялась с кресла следом за остальными, точно так же потянулась, растягивая каждое движение, и оценивающе окинула взглядом зал.

– Как думаешь, Эванс, – неожиданно спросила она, – плакаты с моей фотографией лучше будут смотреться здесь или здесь?

Она сложила пальцы рамочкой и прикрыла один глаз, направляя их то на одну стену, то на другую.

– Интересно, как будут называться заголовки газет, – продолжила она и мечтательно вскинула руки. – "Джулия Робертс – звезда и надежда Гейхертс-скул" или "Опозоренная на всю школу, Адриана поставила крест на своей карьере певицы".

– Tonta de pollo , – прорычала я и запрыгнула на сцену. Обернувшись назад, я ожидала увидеть, как она краснеет от злости и топает ногами, выбрасывая оскорбления в ответ. Не думаю, что кому-нибудь будет приятно услышать, как тебя называют самодовольной курицей.

Но вместо этого серые глаза Джулии расширились, а рот приоткрылся в немом шоке.

– Ты… знаешь испанский? – сглотнула она.

– И ты видимо тоже, – довольно ухмыльнулась я. Покосившись на листок, который она сжимала в руке, я решила не упускать шанса лишний раз ее поддеть. – Я, правда, не знаю, что это за хранители, деревья и острова. Но это, – я кивнула в сторону записей и пожала плечами. – Это явно не история.

Кровь отхлынула от лица Джулии и она, с выражением, которое означало сомнение и страх одновременно, подняла взгляд на меня, а затем опустила его на мое правое запястье.

От этого спина снова покрылась россыпью мурашек. Настала моя очередь пугаться. Я торопливо развернулась и живо зашагала прочь со сцены. Оказавшись за кулисами и убедившись, что Джулии нет по близости, я сумела проверить, достаточно ли хорошо я прикрыла браслетами символ на руке. Ведь если Джулию смогло что-то так напугать, то это точно не сулит ничего хорошего.

– Эй, ты чего? – послышался голос Алекса за моей спиной.

Я вздрогнула и резко обернулась, параллельно отпрянув назад. Наткнувшись спиной на барабанную установку, я пошатнулась и чуть не рухнула на пол, успев ухватиться за штору.

Пока та не выскользнула из моих рук или не оторвалась, Алекс метнулся в мою сторону и помог мне вновь ровно встать на ноги, придерживая за талию.

– Да ты как будто мертвеца увидела, – хмыкнул он.

Опомнившись, я нервно усмехнулась и отпихнула его руку от себя.

– Да нет, это всего лишь ты.

– Алекс! Алекс Уилсон! Ох, вот ты где! – Наталья подбежала к парню, протиснувшись между нами, и стала рыться в каких-то бумагах. – Так, у вас с Джулией дуэт. Вы выходите пятыми. Когда я вас позову, вы должны… О Боже мой, что с твоим внешним видом?

Последние слова она практически выкрикнула, да так сильно, что казалось, она вот-вот сляжет с инфарктом.

– Что не так-то?.. – Живо! Живо переодеваться! – она прикрыла глаза и стала подталкивать его в спину. – Ох, смотреть на это не могу!

Юноше ничего не оставалось, кроме того как подчиниться.

В зал ворвалась толпа учеников, и помещение тут же заполнилось гулом и шумными разговорами, мешающими сосредоточиться. За кулисы прошла Джулия, хихикая с одной из своих подружек, но заметив меня, вздернула подбородок и гордо, походкой супермодели, прошла мимо.

– Удачно тебе выступить, Эванс, – с ухмылкой проговорила она, а потом шепотом, скорей себе, чем мне, добавила: – Посмотрим кто из нас курица.

– Ну все, можно начинать, – выдохнула Наталья, когда все расселись по креслам с мягкой красной обивкой.

Выглянув в зал, я заметила Эда с Бэт на первом ряду. Они что-то бурно обсуждали и активно жестикулировали, заливаясь смехом. Едва подруга завидела меня, она пихнула локтем парня, и они оба принялись махать мне и поддерживать ободряющими жестами.

Наталья вышла на сцену, чем привлекла внимание зрителей, и принялась толкать речь, подготовленную для вступления. Представив участников выступления, она стала вызывать их по одному на сцену.

Пока я ждала своей очереди, мне было не усидеть на одном месте. Я расхаживала взад-вперед, нервно заламывая руки и повторяя свою песню. Ее я разучивала и отрабатывала около месяца, и она уже успела стать гимном моих бессонных ночей. Нельзя, чтобы мои труды вот так просто провалились из-за какой-то напыщенной, самодовольной девицы. Ведь кроме Джулии, в учениках, которые пели передо мной, я не видела больших конкурентов. Я довольно долгое время делила вместе с ней место солистки, пока остальные сидели в «подпевке». И теперь Наталья наконец разрешит наш немой спор.

Но, несмотря на это, участники до и после того, как выступили, держались уверенно и решительно. Конечно, я была только рада за них, но больше всего меня напрягал настрой Джулии. Она, с легкой улыбкой, непринужденно сидела недалеко от меня, словно уже выиграла. Джулия, казалось, уже и забыла о нашем недавнем споре, и о том, что испугалась обыкновенного ругательства на испанском. Ее ухмылка, которая держалась на лице девушки последние пять минут, не предвещала ничего хорошего. Наоборот: увидишь ее, жди неприятностей. А еще ее руки. Они были все в... что это? Краска?

Алекс быстро прошмыгнул из гримерки за кулисы, случайно задев меня плечом, и остановился рядом с другими учениками, сжимая в руке микрофон. Теперь на нем была обычная белая рубашка с расстегнутой верхней пуговицей и узкие черные джинсы. Выглядел он как никогда привлекательно, но вот только самому парню так не казалось. Повернув голову в сторону зала, он нашел взглядом Эда и вопросительно кивнул, как бы спрашивая: «Ну? Как я выгляжу?». Эд и Бэт одновременно хихикнули и подняли два больших пальца вверх. Алекс повернулся обратно и отогнул ворот от шеи.

– Чтоб еще раз я натянул на себя этот костюм.

Я закатила глаза и отошла в сторону, недовольно потирая плечо.

Как раз в эту минуту Наталья вызвала их с Джулией на сцену. Алекс, улыбнувшись, вышел в самый центр, сощурившись от света софитов. А Джулия направилась следом. Она махнула волосами и выбежала к нему, как какая-то известная певица у себя на концерте. На этот раз, громкие хлопки перемешались с одобрительным свистом.

Пока искали нужную песню, Джулия повествовала, как для нее важно выиграть этот конкурс, как долго она к этому шла и о том, скольким ей пришлось пожертвовать. Разумеется, это не правда, но она таким образом давила на жалость зрителей и судей. И после того, как они исполнили песню, Джулия так же самодовольно, расправив плечи, удалилась со сцены.

Алекс решил остаться за кулисами и прислонился спиной к стене, неподалеку от меня, принимая похвалы от остальных участников. Поймав мой взгляд, он обаятельно склонил голову на бок и улыбнулся.

– Удачи. – это были его последние слова, адресованные мне, прежде, чем я с треском провалила свое выступление. После того, как объявили мое имя, я поняла, что пути назад уже нет.

Когда я вышла, Бэт подскочила с места и принялась выкрикивать мое имя, сопровождая его всякими ободряющими фразочками, типа: «Адри, ты лучшая!», «Порви их всех!», «Это моя подруга!» и «Отвали, я все равно не замолчу». Сомневаюсь, что последнее было адресовано мне. Некоторые из учеников недовольно переглядывались и косились на мою подругу, но та была так воодушевлена поддержкой, что игнорировала буквально все гневные замечания в ее сторону.

Я дождалась, пока зал смолкнет и глубоко вздохнула. Свет померк, разговоры учеников превратились в едва заметный шепот. Прожектора направили на меня, и я прикрыла глаза. Цветные лучи от софитов плавно плясали по всему залу, замедляя свой темп по мере вступления песни.

Наконец из колонок послышалась мелодичное звучание. Отсчитывая секунды до начала, я сжимала микрофон меж ладоней так сильно, что костяшки моих пальцев побелели. Я спокойно и глубоко дышала через нос в попытке расслабиться, и вот начался первый куплет. Обычно, стоя на сцене с микрофоном в руках я чувствую себя легко и непринужденно. Как серфер, который сжимает в руке край доски, ожидая новую волну, или баскетболист, обхвативший руками мяч. Одним словом, когда звучит музыка, я оказываюсь в своей стихии. Но иногда волнение берет верх, и тогда меня накрывает волна страха и переживаний. Поэтому я старалась не думать ни о чем, кроме слов песни.

Еще задолго до того, как Наталья утвердила песню «Human» на конкурс, я стала слушать Кристину Пэрри. Ее песни как нельзя кстати подходили под мое повседневное настроение. Поэтому петь с присущим ей печальным мотивом было несложно. Медленно приближаясь к концу песни, я готовилась к самому трудному моменту: я была обязана взять самою высокую ноту, заканчивая куплет. Я глубоко вдохнула через нос, набрав в легкие побольше воздуха.

I'm only human,
I'm only human,
Just a little human!

На последнем дыхании я протянула последнюю строчку. От прилива адреналина в кровь сердце забилось быстрее. Я готова была рассмеяться от счастья, даже не дожидаясь конца песни.

К сожалению, мне так и не удалось ощутить чувство гордости, уходя со сцены. Над моей головой что-то резко щелкнуло. Сверху по мне что-то ударило, как приливная волна или мощная струя воды. Вскрикнув от неожиданности, я выронила микрофон и тем самым пустила по залу противный писк. Все ученики разом застонали и позакрывали уши. По волосам, шее, а дальше и по всему телу неожиданно стала растекаться вязкая жидкость, с резким запахом, какой обычно бывает от краски или бензина, и от которого нос мгновенно пробило, а голова закружилась. Я и опомниться не успела, как вся моя одежда, голова и руки оказались в краске. Вдруг с двух сторон от сцены что-то хлопнуло и в меня пулей влетело облако перьев. Я подняла взгляд на судей, примерно за секунду до того, как зал разразился громким смехом, забыв про ультразвук в барабанных перепонках.

Не в силах выдавить из себя ни слова, я со всех ног умчалась со сцены.

– Адри, стой! – крикнул Алекс и побежал за мной. Как только я оказалась в коридоре, он схватил меня за руку. – Подожди! Что это еще такое? Ты как?

– Отпусти меня! – завопила я.

Отмахиваясь от парня и одновременно стараясь избавиться от перьев, прилипших к телу, я не сдерживала вырывавшиеся всевозможные ругательства, за которые тетя точно предложила промыть мне рот с мылом.

– Эй, успокойся, – он обхватил меня за плечи и посмотрел прямо в глаза. – Слышишь? Тебе нужно умыться, идем!

– Да пошел ты…– я тут же закашлялась, потому что одно из мелких перьев слетело с головы и забилось в горле. Оттолкнув парня, я стала судорожно отряхивать одежду, смахивая с нее чертовы перья.

После того как я оглянулась на хлопок двери, прошла лишь секунда и моя злость сменилась самой настоящей яростью. А после я накинулась на Джулию с кулаками.

Девушку спасло лишь то, что у Алекса была моментальная реакция, и тот успел оттащить меня от нее раньше, чем я разбила ее самодовольную физиономию.

– Какого черта ты творишь? – прошипела я, пытаясь расцепить руки Алекса.

К сожалению, он так крепко меня держал, что при всем желании я бы никогда не выбралась из его хватки. Та лишь ухмыльнулась и прислонилась боком к стене, медленно хлопая в ладоши.

– Браво, Эванс, – улыбнулась она. – Думаю такого шоу от тебя никто не ожидал...

Потеряв дар речи от такой наглости, я стояла словно в ступоре, придумывая, что бы ответить.

– Кстати, Алекс, – она мило похлопала ресницами. – Спасибо, что помог мне. Без тебя, милый, я бы не справилась.

Глаза Алекса стали как огромные тарелки. Он так и обомлел. Его новая белая рубашка была давно заляпана краской, в копне светлых волос забились перья, а рот был раскрыт от удивления.

– Что? – изумился тот, да так, что даже хватка его ослабла. Я, уловив момент, выпуталась из его рук и отпрянула на несколько шагов.

– Вы оба... Вы... – я не нашла слов, чтобы хоть что-то бросить им в ответ. В горле встал ком, а глаза предательски защипали. Я утерла нос рукавом, но тут же пожалела об этом. Теперь и лицо у меня было перепачкано, как и все остальное.

– Адри, я ничего такого не…

Я не стала его дальше слушать. Развернувшись, я метнулась прочь, но его рука вновь ухватилась за мое запястье. С отчаянным «Не трогай меня!», я вырвала руку из его хватки, и множество браслетов, которые я носила у себя на правом запястье, порвались и разлетелись в разные стороны, оголив символ. Бусины от них с треском покатились по плитке. Джулия устремила взгляд на мою руку, но я довольно быстро среагировала и, прижав к себе ладонь, умчалась вдоль по коридору.

Дрожащими руками я заперлась в уборной и прислонилась спиной к двери, сжав запястье. Меня всю колотило от ярости и внезапно нахлынувшего страха. Сердце отбивало бешеный ритм от переизбытка эмоций, а дыхание вовсе сбилось. Когда я стянула с шеи кулон, из меня вырвался нервный вздох, который больше походил на жалобный стон. Камни на нем стали мерцать, а запястье ныло от нарастающей боли. От страха все мышцы моего тела буквально парализовало, колени подкосились, и я съехала вниз по стене на холодную плитку.

Я осталась в уборной и ждала, пока боль утихнет, пытаясь прийти в себя после очередного непонятного приступа.

_______________

Приветик 👑 Надеюсь тебе понравилась глава. Давай поможем ее продвижению и кликним на звездочку, это не так уж трудно и  не займет много времени. 

Голоса и комментарии - отличный стимул двигаться дальше ❤