Глава 4
Феликс проснулся от того, что кто-то схватил его за запястье. В полумраке комнаты он различил лишь силуэт с горящими в темноте глазами.
"Не кричи," — прошептал Хёнджин. Его пальцы обжигали кожу Феликса, будто заряженные электричеством. — "Ты кричал во сне. Они могли услышать."
Капли пота стекали по спине Феликса, когда он пытался ухватиться за обрывки сна:
*Белые стены. Холод металлического стола под спиной. Маска над лицом, через которую поступал сладковатый газ. "Доктор Ким" с безликой улыбкой, держащий в руках странный прибор — нечто среднее между скальпелем и кадилом.*
— Они... вводили мне что-то в глаза, — Феликс содрогнулся. — Чтобы "увидеть границы миров", как они говорили.
Хёнджин резко сжал его запястье сильнее. В его глазах вспыхнуло что-то дикое.
— Чан всегда использовал одни и те же методы. — Его голос звучал хрипло. — Он считает, что через боль можно увидеть истину.
Из темноты раздался насмешливый голос:
— Ну конечно, наш нежный проводник переживает за новую игрушку.
Минхо выступил из тени, его черный доспех сливался с темнотой. Только глаза — холодные и оценивающие — сверкали в полумраке.
— Я не... — начал Феликс, но Хёнджин резко встал между ними.
— Ты знаешь, что значит Клиника, — бросил он Минхо. — И что Чан делает с теми, кто попадает к нему.
Джисон появился в дверях, медленно вращая свой медный ключ на цепи.
— О, мы рассказываем страшные истории? — Его голос звучал легко, но глаза были серьезны. — Тогда должна прозвучать и история о том, как наш дорогой Хёнджин потерял своего первого "разорванного".
Хёнджин вздрогнул, будто получил удар.
— Это не твое дело, — прошипел он.
— О, но это касается всех нас, — Джисон подошел ближе, его ключ начал слабо светиться. — Особенно теперь, когда Чан снова на охоте.
Феликс увидел, как Хёнджин сжал кулаки. В свете ключа Джисона его лицо выглядело измученным.
— Три года назад, — начал Хёнджин сквозь зубы, — я вел через миры девушку. Как и Феликс, она была "разорванной". Чан поймал нас у самого выхода.
Он сделал паузу, его взгляд устремился куда-то вдаль.
— Он предложил сделку: ее жизнь в обмен на мое... сотрудничество. Я отказался. — Голос Хёнджина стал тише. — Чан забрал ее в Клинику. Через месяц я нашел только... оболочку. Пустую. Ее душа распалась на части.
Минхо резко засмеялся — сухо и безрадостно.
— Как трогательно. Но ты забыл упомянуть одну деталь, — он повернулся к Феликсу. — Эта девушка была сестрой Джисона.
Феликс посмотрел на Джисона. Тот все так же вертел ключ в пальцах, но теперь его лицо было каменной маской.
— Этот ключ, — прошептал Феликс. — Это...
— Последнее, что осталось от ее души, — закончил Джисон. — Чан любит... сувениры.
Внезапно ключ в его руках вспыхнул ярким светом. Джисон вздрогнул.
— Они близко, — прошептал он. — Чан нашел нас.
Хёнджин резко схватил Феликса за плечи:
— Тебе нужно скрыться. Сейчас.
Его пальцы впились в кожу Феликса, но в его глазах теперь горело нечто большее, чем просто долг. Что-то личное.
Минхо наблюдал за ними с кривой ухмылкой:
— Как трогательно. Проводник привязался к своему грузу.
— Заткнись, Минхо, — бросил Хёнджин, но не отпускал Феликса.
Джисон вдруг засмеялся:
— О, я вижу, наш ледяной проводник наконец-то растаял. — Его взгляд скользнул по Феликсу. — Будь осторожен, малыш. Хёнджин плохо кончает свои романы.
Хёнджин резко развернулся к нему, но в этот момент стены "Кротовой Норы" содрогнулись. С потолка посыпалась пыль.
— Слишком поздно, — прошептал Джисон, глядя на свой ключ, который теперь пульсировал кровавым светом. — Они здесь.
Стены "Кротовой Норы" содрогнулись вновь, на этот раз сильнее. С потолка посыпалась штукатурка, а по стенам побежали трещины, светящиеся ядовито-зелёным светом. Феликс инстинктивно прижался к Хёнджину, чувствуя, как его собственное сердце бешено колотится в груди.
"Что происходит?" — выдохнул он, но его слова потонули в нарастающем гуле.
Джисон резко поднял свой ключ, который теперь пульсировал в такт с трещинами на стенах.
"Разлом," — прошептал он, и в его глазах отразилось понимание. — "Чан не просто нашёл нас. Он открывает портал прямо здесь."
Хёнджин резко развернулся, его плащ взметнулся, как крылья испуганной птицы. Он схватил Феликса за руку и потянул к дальнему углу комнаты, где в полу была едва заметная люка.
"Вниз!" — приказал он, с силой откидывая крышку. — "Быстро!"
Минхо внезапно оказался перед ними, перекрывая путь. Его глаза сверкали странным азартом.
"О нет, мой ледяной проводник," — прошипел он. — "Ты не уйдёшь так легко. Не в этот раз."
Хёнджин резко толкнул Феликса за спину, одновременно выхватывая из-за пояса странный клинок, который светился голубоватым светом.
"Джисон!" — крикнул он.
Но Джисон не двигался. Он стоял, уставившись на свой ключ, лицо его было искажено странной смесью ужаса и... предвкушения?
"Она здесь," — прошептал он. — "Она вернулась."
Стена напротив них вдруг взорвалась, разлетаясь на тысячи осколков, которые замерли в воздухе, образуя странный узор. В проёме стоял Чан — но не тот "доктор Ким" из воспоминаний Феликса.
Это был Чан, каким его запомнил Хёнджин.
Его чёрный плащ развевался, хотя ветра не было. Лицо оставалось спокойным, почти доброжелательным, если бы не глаза — пустые, как у куклы.
"Хёнджин," — произнёс он мягко, как старый друг. — "Как давно мы не виделись."
За его спиной в проёме клубился туман, и в нём мелькали тени — десятки, сотни силуэтов, все с лицом Феликса, но каждый немного другой.
"Отдай мне его," — продолжал Чан, делая шаг вперёд. — "И я верну тебе её. Целой и невредимой."
Хёнджин дрогнул. Его клинок на мгновение опустился.
"Не слушай его!" — крикнул Феликс, хватая проводника за руку. — "Он лжёт!"
Но Хёнджин смотрел только на туман, где теперь проступил новый силуэт — девушки с лицом, похожим на Джисона.
"Лиа..." — прошептал он.
Чан улыбнулся.
"Выбор за тобой, проводник. Его," — он указал на Феликса, — "или её."
В комнате повисла тишина. Даже трещины на стенах перестали светиться, будто затаив дыхание.
Феликс видел, как дрожат руки Хёнджина. Видел, как Джисон медленно поднимает свой ключ, направляя его остриё на Чана. Видел, как Минхо незаметно крадётся к люку.
И тогда он понял, что должен сделать.
Резко вырвавшись из хватки Хёнджина, Феликс шагнул вперёд.
"Я иду сам," — сказал он твёрдо.
И шагнул навстречу Чана.
В тот же миг комната взорвалась светом.
Последнее, что увидел Феликс перед тем, как сознание поглотила белая пустота — это лицо Хёнджина, искажённое ужасом и... чем-то ещё.
Чем-то, что выглядело подозрительно похожим на любовь.