Глава 1.
Кларенс Купер так и не стал хорошим опекуном. Нет, нет, он и его жена, Барбара вовсе не были плохими людьми. У Евы была своя комната, маленькая, но комфортная, из нее никогда не пытались сделать Золошку, Куперы покупали ей одежду (если это было очень необходимо) и хорошо кормили. Но ни Кларенс, ни Барбара не стремились заменить Еве родителей.
У них было трое детей. Старшую девочку звали Кендис, она была старше Евы на 5 лет. Ева считала ее одним из самых неприятных созданий на всем земном шаре. В свои 17 лет эта особа мечтала лишь о том, чтобы удачно выйти замуж, что полностью одобряли ее родители. «Богатый жених откроет перед тобой кучу возможностей, Кендис, перед твоей семьей, конечно, тоже. Вот здорово будет»,— говорил мистер Кларенс и мечтательно потирал руки. А миссис Купер поддакивала мужу и говорила: « Для девушки образование не должно стоять на первом месте. Ты всегда успеешь поумнеть, когда выйдешь замуж!». И Кендис была уверенна в справедливости этих слов. Она не обладала большой красотой, но имела большое самомнение. Поэтому Кендис смотрелась в зеркало и видела в нем прекрасную молодую девушку, которая могла делать замечания другим по поводу и без повода. Двоюродную сестру она невзлюбила, уж очень странной казалась ей девочка.
Среднего сына звали Карлом. Ему было двенадцать. Он был обычным. Он вел себя, как все двенадцатилетние мальчишки. Был в меру эгоистичным и в меру добрым. Днями он пропадал вместе с ребятами, похожими на него. Карл не имел ничего против Евы. Лет до 9 он прекрасно с ней общался, потом ему показалось, что это не очень-то солидно — водиться с девчонкой, и намеренно оттолкнул ее от себя. И все же он не был гадким. И каждый раз, когда Карл возвращался домой со школы, он покупал две маленьких шоколадки вместо одной большой на деньги, которые давала ему мама. И всегда отдавал вторую шоколадку Еве.
Последнего и самого младшего звали Льисом или просто Луи, потому что ему было только пять. Он был маленьким и пухлощеким ангелочком. Его обожали абсолютно все, включая Еву. Эта всеобщая любовь, пожалуй, угрожала его характеру. Но сейчас он любил каждого, кто любил его.
Вообще-то Ева Вереск не считала Куперов плохими людьми, лишь ограниченными в меру своих потребностей. Она почти не злилась, что дядя Кларенс каким-то способом смог завладеть ее наследством и вложил его в мерзкий ресторанчик (действительно мерзкий, невозможно с этим поспорить); не злилась, что тетя Барбара разговаривает с ней только, если есть необходимость. Она, пожалуй, была обиженна на Кендис за вечные издевки. Кузина когда-то давно сказала всей школе, что у Евы шизофрения (которой, конечно, нет), тем самым практически, лишив ее друзей. Но в целом, девочка считала их сносными.
Однажды мартовским утром, когда зима все еще не хотела уступать свои права весне, все они сидели на кухне за большим столом и завтракали. Луи уныло смотрел на овсяную кашу, поэтому Ева нарисовала на ней улыбающуюся мордочку клубничным вареньем. Только тогда Луи согласился приступить к трапезе. Кендис трындела о некоем Патрике. Карл и Ева переглянулись. Патрик был ужасно упитанным, ниже Кендис на целую голову, но его отец был довольно богатым. Карл незаметно усмехнулся.
— Патрик сказал, что у меня прекрасные глаза,— тараторила она, а миссис Купер восторженно охала и ахала.
— Как же он их разглядел,— пробубнил громче, чем рассчитывал Карл.
Ева засмеялась, но тут же прекратила, увидев разгневанное лицо кузины и строгое тетушки.
— Карл, не смей подначивать сестру. Она, между прочим, говорит о серьезных вещах, — сказала миссис Купер.
Карл послал взгляд полный скепсиса Еве. Уж, в чем, а в негласном противостоянии старшей сестре они друг друга поддерживали. Луи начал тихонько хихикать, заметив немой диалог брата и сестры.
— Кстати о серьезных вещах, — сказал мистер Купер.— Послезавтра мы обедаем с моими новыми партнерами. Если все получится, мы построим рядом с рестораном отель. И тогда деньги польются в наш дом рекой,— объяснял он, радостно всплеснув руками. Он перевел полный энтузиазма взгляд на Еву.— И, Барбара, обязательно купи Еве новый наряд.
В кухне повисла тишина. Обычно Ева оставалась дома в компании домашнего задания или новой книжки. Ей не нравилось бывать на дурацких мероприятиях, требующих участия всей семьи.
— Зачем?— спросила она.
Мистер Купер устало вздохнул, будто это было очевидно.
— Деточка, это мероприятие очень важно для нашей семьи. И как ты, наверное, уже поняла, мы должны предстать в выгодном свете перед нашими партнерами!— мистер Купер выжидающе уставился на Еву.
—Ээээ, отлично вас поняла!— девочка озадаченно хлопала глазами.— В самом выгодном свете, дядя Кларенс, отлично подмечено! Останусь-ка я дома и позволю вам их покорить.
— Ева, я расскажу, какие мы великодушные, порядочные, и продемонстрирую живое доказательство этому, тебя, — пропыхтел мистер Купер. Он ужасно не любил, когда все его идиотские идеи не подхватывали сразу.
— Меня!?— девочка скривилась от такого заявления.
—Лицо, милочка!— пророкотала тетя Барбара, активно показывая, как нужно себя держать.
— Все жалеют сирот, а их опекунов уважают. Не так ли, Барбара?— дядя Кларенс размешивал свой кофе.
— Ну, конечно,— бодро отреагировала его жена.
— Что ж, я им не понравлюсь, так себе идейка!— Ева попыталась поспешно ретироваться, но миссис Купер задвинула ее стул обратно.
— Ну, что ты, Ева, — протянул дядя Кларенс.— Ты, конечно, не так красива, как Кендис. Но дело-то тут совсем в другом!
— Папочка, тебе не стоит винить Еву. Она не виновата, что у нее такая внешность. Какой родилась, такой родилась,— усмехнулась Кендис.
— Ты, конечно, права. Но ведь стоит думать на перспективу. Там будет сын директора банка, только подумайте. Он твоего возраста, ты могла бы ему понравиться!— разглагольствовал дядя Кларенс.
От одной мысли об этом у Евы совершенно исчезло хорошее настроение.
— Дааа, а потом сразу же выйду за него замуж, и будет вам счастье,— сказала Ева.
Ее щеки горели на бледном лице. Она была расстроена, а тетя Барбара рассмеялась.
— А почему бы и нет, Ева?— женщина удивленно пожала плечами.
— Потому что мне одиннадцать!— воскликнула девочка.
Луи осторожно дотронулся ладошкой до щеки кузины.
— Горячо,— сказал он,— Ева заболела.
— Конечно, Луи, другого объяснения здесь просто нет,— взмахнул руками дядя Кларенс. — Любая нормальная девочка мечтает о свадьбе и прекрасном принце.
— Значит, я ненормальная, — возразила Ева.— И вообще на дворе 2016 год, какие мечты о свадьбе!
Ева встала из-за стола. Она быстро поднималась наверх. До нее доносились торопливые шаги, и Ева догадывалась, кто спешит догнать ее. Кендис дернула ее за плечо и улыбнулась ей своими тонкими некрасивыми губами.
—Не волнуйся, Ева,— любезно сказала она.— Никто не захочет жениться на таком страшненьком чучеле.
Кендис прошла мимо нее и скрылась в своей комнате. Еве казалось, что ее ударили, сначала за столом каким-то бестолковым планом дяди Кларенса, а теперь этими словами.
Девочка вошла в свою комнату. Она остановилась перед зеркалом и долго вглядывалась в него. Когда мы маленькие, у каждого из нас совершенно тонкая кожа и открытое сердце, эти вещи легко пропускают сквозь себя глупости и гадкие слова, которые не следовало бы замечать. Именно поэтому Ева не любила девочку в зеркале. Ей казалось, что ее лоб слишком большой, как и щеки, губы имеют несимметричную форму, а нос некрасиво вздернут. Это жгло и обижало. Но рядом не было человека, который бы восхищался Евой и любил ее по-настоящему.
В дверь постучали. На пороге стоял Карл.
— Знаешь, все это какая-то фигня, — сказал мальчик.— Хорошо, что у этого банкира нет дочери, — помедлив, добавил он.— Иначе нам бы с Луи пришлось бы несладко.
— Особенно Луи,— улыбнулась Ева.
На лестнице послышался топот, и через секунду показалась кудрявая голова мальчика. Луи радостно подбежал к ним.
— Ева, сегодня выходной! Почитай мне!— вопил мальчик.
— Хватит орать, мелкий,— фыркнул Карл.
— Я не мелкий!— Луи хорошенько ударил Карла по ноге книжкой.
Мальчик поморщился и покачал головой.
— Повезло же родится в дурдоме,— запричитал Карл.
— Тише, дружище,— засмеялась девочка, подталкивая обиженного Луи к себе.— Так и быть, я тебе почитаю.
С радостным воем Луи влетел в комнату. Карл усмехнулся.
— Надо будет заняться его воспитанием, пока у этого ангелочка рога не выросли,— заговорщицки прошептала Ева Карлу.
— Уж, я займусь,— мальчик растер ушибленное бедро.— Мне пора. Но будь уверенна, я придумаю, как напакостить Кендис,— Карл неторопливо поплелся к лестнице.
— Ева, скорее,— раздался ор из спальни.
Она читала ему, наверное, целый час. И Луи был прекрасен в плане слушателя. Он брал с полки игрушечного медведя и сидел с ним в обнимку, время от времени охая, редко задавая вопросы.
— Хватит на сегодня,— Ева устало положила книжку на стол.
— Нууу,— запротестовал мальчик.— Я хочу еще историй про Винни Пуха.
— Прочитаешь все сразу, потом ничего не останется, хорошие книги надо растягивать.
— Но ты иногда можешь целый день сидеть с новой книгой!
— Все ты замечаешь,— фыркнула Ева.
Луи улегся на подушку, прижав медведя к себе.
— Ты любишь меня?— очень тихо и спокойно спросил мальчик.
— Ну, конечно, разве можно тебя не любить,— ответила Ева, шутливо растрепав Луи волосы.
— А как это жить без мамы и папы?
Ева уставилась в потолок.
— Ну, знаешь, временами грустновато. Но вроде терпимо, если об этом не думать.
— А какими они были?
— У мамы были густые брови, как у меня, и белые волосы,— Улыбка тронула губы Евы. — Она улыбалась и пела мне колыбельные. Наверное, она была очень доброй. Но, знаешь, когда к нам приходили гости, они говорили: «Посмотрите, эта девочка просто копия своего отца!». У него были каштановые волосы, как у меня, и глаза, как у меня, и, кажется, у меня его нос. Я помню, как он танцевал с мамой на кухне и подкидывал меня вверх, под потолок! — девочка затихла.— Но вообще-то я помню совсем мало. Иногда мне кажется, что всего этого вовсе не было.
Луи долго молчал. Он о чем-то упорно думал. А затем спросил:
— А как это жить без Евы?
Девочка опешила.
— Что за вопросы, Луи!
— Ты сказала, что уедешь отсюда, как только выпадет удобный случай.
— Но это же не значит, что я не буду приезжать к тебе. Может быть, вообще не уеду.
— Не уезжай, Ева! Мне кажется, жить без тебя грустновато.
— А если мне здесь будет душно, Луи?
— Мы откроем окно,— радостно объявил мальчик.
Ева покачала головой.
— А если мне мало окна? Смотри, — они уселись за стол, стоящий прямо перед узким подоконником.— Что там?
— Наш сад, а там домики,— неуверенно ответил Луи.
— А что за домиками?
— Не знаю.
— Там целый мир. Ну, как думаешь, достаточно мне окна?