three
Луи просыпается от ужасного запаха. На этот раз. Когда ему удается набраться сил и поднять голову, он с ужасом понимает, что уснул прямо на сидении унитаза.
— О Боже, — он сплевывает, потому что в его рту отвратный привкус рвоты, и он еще никогда не чувствовал себя так мерзко.
Он вспоминает слова Гарри о том, что его будет тошнить после химии, а затем проклинает себя за то, что решил съесть так много. Ну, еще может он ругает Найла за то, что тот принес еды. И неважно, что это было желание самого Луи, ему же нужно просто винить кого-то, верно?
Мужчина медленно садится на пятки, после чего вытягивает руку и открывает дверь. Гарри лежит на своей кровати, а возле него сидит девушка, что-то рассказывая ему с улыбкой. Томлинсон закатывает глаза и заставляет себя подняться.
— О господи, — он пугается собственного отражения, потому что он выглядит так отвратительно. — Лучше бы у меня был сердечный приступ, — бурчит он, сейчас жалея, что он просто не умер. Тогда бы ему не пришлось проходить через все это.
Он поласкает рот, после чего вытирает губы и идет к двери, придерживаясь за стены.
— Ребята, — Луи слабо кивает, встречая взгляд Гарри.
— Мистер Томлинсон, — тот улыбается, и девушка рядом с ним также здоровается.
— Не обращайте на меня внимания, — мужчина плетется до кровати, после чего падает без сил.
— От Ника, — вдруг девушка протягивает Гарри маленькую коробочку в красивой обертке.
— Оу, подарок? — Стайлс улыбается, разворачивая упаковку.
— Да, — девушка кивает и улыбается. — Он сказал, что хочет быть механиком как дядя, когда вырастет.
Гарри тут же отрывается от подарка и смотрит на свою сестру.
— Ох, я надеюсь, ты отговорила его от этого?
— Да, — она смеется. — Я попыталась.
— Что тут у нас, — парень открывает коробочку.
— Shelby, 350. — Джемма улыбается, смотря на довольного брата, который держит в руках брелок с миниатюрной красной машиной.
— Всегда о такой мечтал, — Гарри улыбается, вертя в руках раритетную машинку.
— Да, — грустно говорит девушка. — Ник запомнил, — она опускает голову, после чего закусывает губу. — Мама, эм, считает, что ты мало отдыхаешь.
— Угу, — Гарри игнорирует ее, разглядывая брелок, потому что он не хочет говорить об этом.
— Она любит тебя, — Джемма вздыхает, продолжая смотреть на брата.
— Угу.
— Ладно, — она тяжело вздыхает, а затем встает. — Ты, пожалуйста, позвони, как будут результаты.
— Угу, — Стайлс бережно убирает машинку на тумбочку. — Если не умру раньше.
— Да брось ты, — Джемма наклоняется и целует парня в макушку, после проводя по его мягким волосам.
— Пока, — он грустно улыбается, когда девушка покидает палату.
Ему грустно, когда члены его семьи вновь оставляют его, но он не хочет быть слабым перед ними. Лучше он будет терпеть свою боль один, чем заставлять других мучиться с ним.
— Ой, — Луи, наконец, расставляет ноги и принимает удобную позу. Но Гарри слишком грустно, чтобы снова реагировать на замечания мужчины. — Это твоя...?
— Сестра, — отвечает Стайлс, беря с тумбы кроссворд.
— О, — Луи кивает. Сегодня, как никогда, на удивление каждому, ему хочется поговорить. И ему наплевать, если Гарри вдруг не хочет. — И что делает?
— Она налоговый адвокат.
— Оо, — протягивает мужчина, одобряюще выгибая брови.
— Вот, — Гарри берет рамку с тумбы и протягивает Луи фото, которое тот берет из его рук. Томлинсон садится, чтобы направить свет из окна на фото и лучше видеть. — Это она и ее сын Ник. Мой племянник. А там моя мама.
— О, у тебя милая семья, — мужчина возвращает фото, но на самом деле, он просто не знает, что нужно говорить в таких случаях.
— А у тебя? — Гарри ставит рамку и смотрит на мужчину. — Есть семья?
Луи ложится, ничего не отвечая, и Стайлс хмурится, но больше ничего не говорит.
— Итак, ты женат?
— Эм, нет, — парень вновь удивленно смотрит на мужчину, а затем ложится на бок, чтобы видеть его. — Но я хотел бы, и детей хочу.
— Так что мешает?
— Думаю, еще не нашел, кто бы подошел мне так идеально. — Гарри отводит взгляд и вздыхает. — Но теперь уже и не к чему, я думаю. — Тишина вновь воцаряется в палате, после чего Стайлс продолжает. — А ты?
— Я?
— Ты в браке?
— О, ну я был женат однажды, — Томлинсон пожимает плечами, а затем усмехается. — Мы развелись через год. Брак это классно, я думаю, но мне больше по душе быть свободным, — он смотрит на парня и улыбается, на этот раз по-доброму. — Жаль, это нельзя совмещать.
— Никто не идеален, — Гарри смеется, заставляя мужчину улыбнуться, потому что звук его смеха действительно прекрасен. Луи никогда не задумывался, что смех может быть красивым.
— Только один брак у меня был удачным, — Луи фыркает. — С работой. Я начал зарабатывать, когда мне было шестнадцать. И мне это нравится, — он поджимает губы. — Не могу остановиться.
— Здорово. — Гарри кивает. — А я хотел быть учителем истории.
— Никто не идеален, — передразнивает его Томлинсон, но он смеется, так что это забавно.
— Я два месяца ходил в колледж, а потом Джемма обрадовала меня. Она забеременела, а ее парень бросил ее. Мама не могла справляться за нас всех. А когда у тебя ребенок на плечах, тебе не до образования. Я бросил учебу и устроился в мастерскую, — его взгляд тускнеет, когда он вспоминает о прошлом. Луи смотрит на него, не отводя глаз. — Я хотел доучиться, но годы пролетели слишком быстро.
— Как дым через щелку, — грустно говорит Томлинсон, и Гарри смотрит на него. На этот раз нет улыбки. Лишь сожаление.
***
Следующие три дня проходят как в тумане. Теперь Гарри не чувствует себя таким одиноким. Они с Луи общаются, пусть говорит в основном Гарри. Луи не лучший собеседник, но он умеет слушать. Он слушает все эти истории парня и его анекдоты. Иногда он смеется над ними, а иногда над самим Гарри, но парню нравится это. Смех Луи кажется особенным среди звуков больницы.
Иногда по ночам становится холодно, и в какой-то раз Луи просыпается от скрежета зубов. Гарри дрожит как осенний лист, и Томлинсон заставляет себя подняться, чтобы накрыть парня пледом.
Некоторыми вечерами они играют в карты, и Луи смеется, говоря, что медсестра хочет убить их морфием, когда они будут спать. А потом Гарри говорит «Джин», выкладывая свои карты на стол, и Луи называет его дьяволом, потому что нельзя так много побеждать.
— Скажи, ты думал о самоубийстве? — вдруг спрашивает Луи, когда они гуляют по больничному коридору.
Они оба выглядят уже лучше. Луи, наконец, снял больничную рубашку и надел свободную футболку и спортивные штаны, но Гарри предпочитает просто завязать халат.
— Самоубийстве? Я?
— Да.
— Нет, конечно.
— Все ясно, — бормочет Луи, держа в руке капельницу, которую таскает за собой всюду. — Первая стадия. Всего пять стадий, — говорит Луи, смотря на парня, и тот кивает.
— Отрицание, — Гарри загибает палец, — Злость, торг, депрессия, смирение.
— Вот поэтому ты и не думаешь о самоубийстве, — кивает Луи, идя бок о бок с парнем. — У тебя первая стадия. Отрицание.
— А у тебя какая? — Гарри хмурится, поворачивая голову к мужчине, когда они заворачивают в сторону палату.
— Отрицание. — Томлинсон вздыхает.
— И ты думаешь о самоубийстве? — Гарри в ужасе распахивает глаза.
— Нет. Это просто бред в голове. — Томлинсон улыбается, а затем кладет руку на плечо парня.
Это действительно успокаивает Гарри, и он улыбается, чувствуя тепло.
***
— Что ж, кажется, это Вам больше не нужно, — медсестра улыбается, отсоединяя капельницу Гарри.
— Что, уже увозите? — парень удивленно смотрит на женщину.
— Да, курс окончен.
— И что дальше?
— Нужно сделать анализы, — она пожимает плечами. — Узнать, как дела.
— Это долго? — тихо спрашивает парень, изредка бросая взгляды на Луи, который читает на своей кровати.
— Не очень, — говорит медсестра. — Я попрошу доктора Гибиан, чтобы он Вам назначил.
— Спасибо.
— У меня еще час дежурства, — женщина улыбается. — Вам что-нибудь нужно?
— Чисто медицинскую карту. — Стайлс мило улыбается ей в ответ, и Луи закатывает глаза, стараясь фыркнуть как можно громче.
— Держитесь, Гарри.
— Я пытаюсь.
Когда она уходит, улыбка исчезает с лица парня. Он вздыхает и поворачивает голову к мужчине, но тот продолжает читать, так что Гарри не хочет его беспокоить.
***
Луи смотрит футбол по телевизору, когда они поужинали. У него не было раньше много времени на это, но сейчас он видит в болезни хоть что-то хорошее, потому что может уделить внимание любимому спорту.
— Да забери ты уже у него чертов мяч! — ругается Томлинсон, от чего Гарри начинает улыбаться. Он не знает почему, но Луи кажется ему очень милым, когда его что-то злит.
Команда противника отбирает мяч и спустя пару секунд они забивают гол. Стайлс игнорирует недовольство мужчины, и тогда Луи кидает на него быстрый взгляд. Гарри смотрит на желтый листок бумаги, на котором пишет что-то черными чернилами.
Луи внимательно смотрит на него, но парень лишь аккуратно выводит цифру «2» на новой строчке. Вверху листа красуется всего несколько слов, когда под ним появляются пункты.
— Что ты делаешь? — любопытство берет верх, и Томлинсон ложится набок, забывая об игре.
— Да, так, записываю, — Гарри быстро смотрит на него, но снова отворачивается.
— Записываешь что? — миллиардер привстает на кровати, пытаясь что-то увидеть, но все бесполезно.
— Ничего, всякую чепуху. — Гарри еще больше прячет лист, и крики на экране привлекают внимание Луи.
— Знаешь... О, ну конечно! — он ругается, смотря на очередной пропущенный мяч. — Что вы еще можете сделать!
Гарри вытягивает руку и берет наушники, затыкает их в уши и включает музыку.
— Знаешь, эти игроки, они сегодня... — Луи перестает говорить, когда видит парня, который продолжает что-то писать. — О, ну конечно, — он поднимает руки кверху, вздыхая. — Наушники. И я говорю сам с собой.
Мужчина падает на кровать, ойкая, когда что-то случайно впивается в спину. В этот же момент дверь в палату открывается. Доктор входит, шагая медленно и осторожно, опустив голову. Гарри поднимает глаза, а затем хмурится и снимает наушники.
— Луи, — врач останавливается возле кровати мужчины, поднимая взгляд.
— Док, — Томмо смотрит на него, поднимая ладонь.
— Ну, как дела? — врач не улыбается, но старается выглядеть убедительным.
— Глупый вопрос, — мужчина снова вздыхает, закатывая глаза.
Доктор нервно облизывает губу и становится прямо напротив, теребя папку в руках.
— У меня, кхм, есть результаты.
— Ну, так говори уже, я весь в ожидании. — Луи разводит руками, но доктор молчит.
— Я буду честен, — он выдыхает, грустно смотря на мужчину, и сердце Луи медленно падает вниз. — Полгода. Год, если повезет.
Томлинсон проталкивает ком в горле и отводит глаза в сторону.
— Мы проводим экспериментальную программу, — снова пытается говорить врач. — Я не хочу обнадеживать, но Вы были бы отличным кандидатом. И...
— Док, — голос Луи больше не груб и не резок. Он... пуст.
— Да?
— Ты мне телевизор загораживаешь. — Томлинсон не хочет больше ничего слушать. Он машет рукой, прося врача отойти.
— Простите, — тот отходит, опуская взгляд.
Гарри смотрит на него со своей кровати, и он практически не дышит. Он видит Луи, с лица которого будто сошла сама жизнь. Он знал, почему мужчина отреагировал так. Томлинсон не из тех людей, кто станет плакать и жалеть себя. Он просто не хочет принимать, что ему осталось жить не больше каких-то двенадцати месяцев.
— Если будут вопросы, Вы знаете, где меня отыскать. — Врач опускает голову и идет к двери.
— Один вопрос, — Луи вдруг рушит тишину своим разбитым голосом.
— Да, конечно? — док останавливается.
— Гарри, ты хочешь что-нибудь узнать у доктора Коллинза?
Стайлс раскрывает рот, потому что Луи смотрит в потолок, игнорируя все звуки вокруг.
— Но я не знаком с историей мистера Стайлса, — начинает врач, но Луи обрывает его грубым голосом.
— Ну, так ознакомься!
Врач вздыхает и поворачивается к Гарри, который мучает маленький наушник в руках, все еще держа на коленях желтый лист.
— Я всего лишь хотел узнать, — тихим голосом говорить парень. — Как мои дела.
— Хорошо, я пойду, посмотрю Вашу карту.
— Спасибо, — почти шепотом отвечает Стайлс и поворачивает голову к Луи.
Мужчина отводит взгляд от потолка, сжимая губы в линию. Гарри закусывает губу, его лицо искажается болью, и он действительно готов заплакать. Перед ним лежал уже не тот мужчина, что въехал сюда на каталке, громко крича чуть больше недели назад. Не тот мужчина, который был вечно чем-то недоволен, но он умел улыбаться и слушать, а это самое главное.
— Луи? — прошептал парень, но мужчина лишь закрыл глаза и медленно повернулся набок. — Луи.
Но Томлинсон не хотел слышать ничего. Мужчина лег набок, отворачиваясь к окну. Он подложил две ладошки под щеку, словно маленький ребенок. Его челка упала на лоб, и Луи закрыл глаза.
Он слышал, как открылась дверь, и врач вошел внутрь. Доктор взглянул на карту и поднял такой же грустный взгляд.
— У Вас четвертая стадия, — говорит он, и глаза Гарри расширяются. Парень закусывает щеку изнутри, потому что не может поверить. Он провел так много времени в больницах, тратил все на лечение и... ничего. — Я хотел бы сказать, что все хорошо, — продолжает врач, которого Гарри уже не слушает. — Но в лучшем случае – год. Мне очень жаль. Других вариантов нет. Лечение не помогло.
Гарри закрывает глаза, в которых стоят слезы.
Как-то был опрос. Тысячу человек спросили, хотели бы они узнать точную дату своей смерти. 96% сказали «нет».
Гарри всегда склонялся к тем 4%. Он думал, так будет легче, если знаешь, сколько времени тебе осталось. Оказалось, что нет.
Гарри опускает красные глаза вниз, где его рука лежит на желтом листке. Он медленно сжимает его, превращая в мятый ком. А затем дрожащей рукой бросает на пол. Тогда он замечает взгляд Луи. Мужчина все так лежит, но теперь на другом боку. Он смотрит на Гарри, подложив руки под щеку. Они ничего не говорят друг другу около нескольких минут. Просто смотрят, и Гарри позволяет слезинкам скатиться по его щекам. А затем он набирает воздуха, чтобы дышать глубже, и слабо пытается улыбнуться.
— Давай поиграем в карты? — дрожащим голосом спрашивает он, и Луи также слабо улыбается в ответ.
— Я уж думал, ты не спросишь.