one
Гарри выбрасывает очередную упаковку жвачки, снова мятной. Он бросает ее в мусор и оборачивается к автомобилю, под которым лежит его друг-механик — Эндрю. Гарри разминает спину, на мгновение закрывая глаза, после чего слышит голос друга, который выезжает из-под старенького форда с книжкой кроссвордов.
— Эй, Гарри! — голос владельца мастерской раздается в помещении.
И Гарри, и Эндрю поворачивают головы.
— Да? — кричит Гарри в ответ, отрывая взгляд от капота.
— Не помнишь, когда им нужен камаро? — мужчина кивает на машину, что привезли вчера, и Гарри пожимает плечами.
— Нужен был сегодня, но у меня не сто рук, босс.
Мужчина лишь качает головой, а после уходит, сжимая папку в руке.
— Есть вопрос, — вдруг говорит Эндрю, опуская голову к книжке.
— Валяй.
— Кто изобрел радио? — читает парень и смотрит на Стайлса, ухмыляясь.
— Хм, — шатен отрывается от открытого капота, поднимая голову и устремляя взгляд в пустоту. Он перестает жевать и хмурится. — Сложно сказать.
— Ну, вот я тебя и сделал, — Эндрю самодовольно улыбается, как вдруг Гарри рушит его мечты.
— Нет, я просто не знаю: назвать тебе того, кого они имеют в виду, или того, кто действительно изобрел радио, — Стайлс натягивает победную улыбку, снова опуская перепачканные машинным маслом руки внутрь железяк, которые за последние годы стали уже родными.
— Вообще-то здесь сказано... — начинает парень, но Гарри опережает, закусывая жвачку между зубов.
— Маркони, да?
— Да, а не он? — Эндрю опирается на локоть, удивленно смотря на зеленоглазого парня, что орудует гаечным ключом.
— Все думают, что это он изобрел радио. Он за это Нобелевскую премию получил. Однако некий Никола Тесла запатентовал принцип радио еще задолго до этого, — механик убирает ключи, вытирая руки о черную рабочую рубашку, где белыми буквами вышито «Гарри». — Тот же самый принцип Маркони использовал несколько лет спустя.
Телефон начинает играть знакомую мелодию где-то на рабочем столе, и парни переводят взгляды. Гарри вздыхает, снова начиная жевать, после чего убирает парочку инструментов в сторону.
— Тесла боролся с Маркони до самой смерти. И тогда Верховный суд все же посчитал патент Маркони недействительным. Они признали Теслу изобретателем радио.
Гарри вновь улыбается, вытаскивая мятную жвачку изо рта и беря в руку телефон.
— Ты и вправду чокнутый, — Эндрю смеется и качает головой.
— Нет, просто люблю историю, — Гарри пожимает плечами и отвечает на звонок. — Привет, мам.
Он закатывает глаза, слушая слова мамы о том, что в больнице проверили его анализы, которые он сдавал после того, как получил небольшую травму здесь, в мастерской.
— Ты очень вовремя, ладно. И что говорят? — он закатывает глаза в очередной раз, но вдруг понимает, что голос матери дрожит. Его губы складываются в линию. — И как это понимать? — и, когда его мать начинает плакать на том конце, Гарри бледнеет.
Его рука слабеет настолько, что мобильник вот-вот упадет, разлетаясь на осколки на грязном полу. Парень уже не слышит голоса мамы и того, что она говорит, пытаясь объяснить, что они будут бороться с этим. Что они справятся.
Он опускает взгляд на пальцы, которыми сжимает белую жвачку в руках. И когда раскатывает ее вновь, она окрашивается в черный, собирая всю грязь и копоть.
Он убирает телефон от уха, его ладони дрожат, а лицо побледнело. Будто бы не он смеялся пять минут назад или радовался своей маленькой победе минутой ранее.
Гарри бросает телефон на стол, даже не сбросив звонок. Его сознание игнорирует весь шум вокруг, все будто перестало существовать. Перестало иметь смысл.
Он повернул голову, смотря на улицу, где десятки машин проносились мимо. Его глаза закрылись, а сердце сковала боль.
***
Темная жидкость наполнила маленькую чашку до краев, после чего мужчина поднес ее к своему лицу, вдыхая аромат с закрытыми глазами. Он взмахнул рукой, подгоняя ветерок, чтобы сделать вид, будто так будет пахнуть еще лучше. Мужчина открывает глаза, игнорируя наполненный зал, где около двадцати человек смотрят на него в изумлении.
— Копи Лювак, редчайший напиток в мире, — он довольно улыбается, после чего поворачивается и протягивает чашку молодому человеку, что сидит рядом. — На, понюхай.
Парень в изумлении смотрит на него, а затем бросает взгляд на судью.
— Ну же, смелее, — мужчина закатывает глаза, после чего парень все же вдыхает аромат, быстро отстраняясь.
— Кхм, — судья прочищает горло, но, естественно, это не помогает. — Мистер Томлинсон? Мы готовы выслушать Ваше предложение.
— Сейчас, еще секунду! — Мистер Томлинсон закатывает глаза, вновь поворачиваясь к молодому пареньку, который кажется до безумия смущенным. — Глотни.
Он протягивает чашечку, и парень быстро берет ее в руки, подчиняясь своему боссу и делая глоток самого дорого кофе в мире. После он быстро ставит чашку на стол, но под хмурый взгляд начальник, съеживается, смотря на него со страхом.
— Ну? — Томлинсон сурово окидывает парня взглядом, и тот поднимает испуганные глаза.
— Н-неплохо.
— Неплохо? — мужчина кривит лицо, после отворачивается и закатывает глаза, что было его любимой привычкой. — Неплохо.
— Мистер Томлинсон, сэр, — судья настойчиво обращается к мужчине, и тот кивает.
— Ты знаешь, что нужно делать, Фил, — Луи поворачивается.
— Я Ричард, сэр, — неуверенно мямлит парень.
— Вот именно, а теперь уделай их, — мужчина отворачивается, делая глоток любимого напитка.
Парень с радостью вскакивает с места, поправляя свой серый костюм. Он становится у трибуны, раскладывая бумаги.
— Что ж, господин председатель, члены правления, — он кивает головой в знак приветствия, и Томлинсон закидывает ногу на ногу, не ожидая чего-то увлекательного. — Мы в «Томлинсон Групп» считаем, что кризис в больнице «Уинвелт» – это плохой результат финансового управления.
— Вы меня простите, но... — попытки мужчины за соседним столом не имеют шансов, потому что Ричард продолжает, игнорируя их, и Луи улыбается, делая очередной глоток своего кофе.
— Издержки больше, чем должны быть, а затраты на аренду также непомерно высоки. Вы топчитесь на месте в научных исследованиях, — голос молодого парня уверен и тверд, так что Луи ставит чашку и скрещивает руки, хищно улыбаясь. Да, его улыбку можно было назвать именно так. — «Томлинсон Групп» удачно приватизировали пятнадцать государственных клиник за последние семь лет, каждая из которых теперь предоставляет гражданам помощь на самом высоком профессиональном уровне.
— Несмотря на нехватку персонала?
Голос женщины портит всю атмосферу, и лицо Томлинсона искажается недовольством. Он медленно переводит взгляд с Ричарда на нее, будто на свою жертву.
— А как же койко-места? — вдруг говорит судья, заставляя бедного Ричарда и вовсе потеряться. — Говорят, вы настолько уплотнили пациентов, что они жалуются.
— Но уплотнение всегда было... — Ричард пытается выйти из ситуации, но ему снова не дают сказать.
— А как же реанимации?
Луи кашляет, вдруг сжимая грудь ладонью, а затем открывает глаза и резко встает с места.
— Так, хватит, — мужчина поправляет брюки. — Я управляю больницами, а не салонами СПА, — он поворачивается к женщине, а затем к судье, говоря максимально язвительно, — две койки на палату, — он поднимает руку, выставляя два пальца. — Никаких исключений.
Все в зале вздыхают, и Ричард поворачивается в сторону босса, который поправляет галстук.
— Слушайте, я отказался от обеда с Джудом Лоу ради вас, смекаете? — он играет бровями, после чего вновь хмурится. — Так, может, обойдемся без всех этих глупых вопросов? — его тон становится более суровым, заставляя судью вжаться в кресло. — Мальчики и девочки, — Луи саркастично улыбается, разводя руками. — Я вам нужен, вы мне – нет. В этом конверте чек на солидную сумму, — он протягивает руку и берет со стола бежевый конверт. — Дайте мне знать, — он делает глубокий вдох, — если решите его обналичить.
Вдруг ему становится тяжело дышать. Мужчина тянется рукой к карману, вытаскивает из него белоснежный платок и бросает конверт на стол. Его легкие сжимаются, а горло першит. Он прикрывает рот платком, который стоит, вероятно, дороже, чем вся одежда садовника за окном, пытаясь сдержать сильный кашель. Люди вокруг начинают хмуриться, пытаясь понять, что не так.
— Мистер Томлинсон? Что с Вами? — судья озадаченно наклоняется вперед.
Луи прикрывает рот одной рукой, когда вторая с шумом падает на стол, помогая мужчине держаться, чтобы не упасть. Его тело будто охвачено неясным спазмом, кашель разрывает горло, словно лезвием. Луи распахивает глаза, после чего падает в кресло, тяжело выдыхая. Его взгляд бегает по сторонам, пока вдруг не замирает на платке. Он видит там кровь, и в глазах мужчины застывает ужас. Шатен отодвигает дрожащую руку и поднимает взгляд. Видя изумленные лица, миллиардер проводит тыльной стороной ладони по подбородку, и когда видит кровь вновь, то забывает, как дышать.
***
Двери лифта открываются, и парень в черном костюме выскакивает из него, неся вазу с цветами, как самое ценное в своей жизни. На его плечах две большие сумки, а в руках специальный чемоданчик, наполненный всем необходимым для приготовления Копи Лювак. Его белые волосы идеально уложены, а очки на носу не съехали ни на дюйм. Парень быстро проходит мимо носящихся туда-сюда врачей и медсестер, направляясь по коридорам в палату №228. Когда он находит нужную дверь, то толкает ее спиной, чтобы ненароком не разлить воду из вазы. Он ставит цветы на круглый столик, наконец избавляясь от ненавистного груза, после чего сбрасывает одну из сумок на стул. Затем он подходит к окну, устанавливая на подоконнике чемоданчик. Когда все приборы расставлены, парень проводит ладонью по лбу. Его взгляд падает на занавешенную шторку. Парень мысленно ругает себя и подбегает к ней.
Блондин быстро отодвигает ткань, после чего поднимает голову и... его рот буквально открывается, когда он видит, как с кровати прямо на него смотрит парень, чьи волосы собраны в неаккуратный пучок, а зеленые глаза полны усталости.
— Что Вы здесь делаете? — довольно грозно говорит блондин, продолжая смотреть на парня, который по самую голову накрыт одеялом, а к его носу подведены трубки, что помогают дышать.
— Ну, я тут за жизнь борюсь, — тихий голос звучит печально, что вводит паренька в ступор. — А вы?
— Ну, я, эм, просто удивлен, что...
Голос, имеющий еле заметный акцент, вдруг прерывается, когда дверь в палату вновь распахивается, отчего громкий, высокий голос разносится по комнате.
— Я этого не знал, и мне наплевать на страховку! — вопит мужчина, которого четверо людей ввозят в палату. — Скажите этому кретину доктору, что я хочу знать все о чертовой клизме, что он собирается мне поставить. Говорят, она легкие сжимает, а мне выступать в Конгрессе через месяц!
— Сэр, это не так... — начинает молодой врач, когда Луи одаривает его злобным взглядом.
— Ты еще кто такой? — он откидывает голову на подушку, начиная кричать и вести себя, как ребенок. — Найл! Где Найл?
— Я здесь, сэр, прямо перед Вами, — говорит блондин, стоя напротив.
— Привет, Найл! — на лице мужчины мелькает подобие улыбки, потому что он рад видеть хоть одно знакомое лицо здесь.
— Мы переложим Вас на кровать, хорошо? — говорит медсестра, когда Луи дергает руками, запутывая себя в трубках и одеяле.
— Не надо, я сам могу, — он поправляет больничную рубашку, натягивая ее ниже. — Я еще не откинулся!
Он начинает махать рукой, нащупывая кровать, и, когда это получается, Томлинсон злобно смотрит на врачей, после чего поднимает тело, перенося вес на кровать, но...
Все происходит не совсем удачно, потому что он не рассчитывает расстояние, из-за чего приземляется прямо на пол, больно ударяясь попой.
Гарри не может сдержать улыбки, лежа на соседней кровати. С самого начала он понял, что мужчине не справиться самому, но видеть его падение было забавно, как бы грубо это не звучало.
— А теперь, сэр? — Найл стоит на том же месте, его руки на боках, и он смотрит на Луи сверху вниз.
Хорану всего двадцать один, но, несмотря на это, он работает на Луи уже три года, что дало ему шанс не раз проявить себя. Пусть Томлинсон все еще отказывался видеть значимость этого паренька.
Мужчина лишь закатывает глаза, после чего вздыхает и протягивает парню руку, аккуратно, чтобы не задеть катетер. Когда Найл помогает шатену подняться, тот смотрит ему в глаза суровым взглядом.
— Я давно тебя увольнял?
— В последний раз, когда были в гостях у Пола Беттани.
На лице Луи, наконец, расцветает долгожданная улыбка.
— Да, точно. Это было весело.
— Да, — Найл кривит лицо и вздыхает. — Не то слово.
Мужчина залезает на кровать, и когда он, наконец, укладывается и находит удобную позу, расслабленно выдыхает. Еще секунда, и Луи переводит взгляд. Он тут же вскакивает, облокачиваясь на локтях, когда видит взгляд зеленых глаз, устремленный на него с соседней кровати.
— Это еще кто? — Томлинсон тут же отводит взгляд, смотря на Найла.
— А ты-то кто? — вдруг говорит Гарри, опережая помощника Луи.
— Кто я такой? — мужчина издает смешок и падает обратно на подушку. — О, Боже, я что, в морге что ли? — он закидывает руку на лоб, пока Найл поправляет ему одеяло.
Но, несмотря на такую реакцию, кудрявый парень даже не собирается отводить глаз. Он продолжает смотреть на мужчину: на то, как тот закрывает свои глаза цвета чистого неба; на то, как его челка падает на лицо.
Так Гарри впервые увидел Луи Томлинсона.
Мужчина начал ворочаться в кровати, пытаясь снять с себя одеяло. Он кричал, говоря что-то вроде: «Ненавижу эти трубки!», пытаясь выпутаться из метров капельницы.
Гарри лишь улыбнулся, продолжая смотреть. Он повернулся набок, наблюдая, как мужчина все же сдается и вновь закрывает лицо руками.
Да уж, это было многообещающее начало...