Точка невозврата

МЕТЕОРИТНЫЙ ФРОНТ

2075 год

На выходе из гравитационного поля

орбитальной станции «Таларис–7».

Сектор 3, метка 19.

Маршрутный статус: в пути.

58 дней до катастрофы

– Ну что, готов к первому серьезному заданию? – Николас с улыбкой смотрел на него, пока Фрэнк переводил корабль на автопилот. На нем молочного цвета футболка, где на левом плече был нанесено синим градиентом название корабля – "Атрия". Пятиконечная звезда с хвостом, проходящая сквозь букву "А", а рядом с ней более мелким шрифтом было дописано оставшееся название. Графитного цвета куртку с такой же эмблемой он повесил себе на спинку, оставшись еще в штанах такого же цвета и в мягких ботинках с антискользящей подошвой.

Кэп, в отличие от него самого, полностью был в форме, разве что молнию немного расстегнул, да закатил рукава, чуть выше на которых был шеврон серебристого цвета, означающий его статус пилота. Форма была удобной, приятной к телу, да и к тому же с защитой от перепадов температуры, но Торнелл все равно любил ходить без нее.

"Атрия" уже как два часа покинула базу и теперь уверенно бороздила бескрайний космос. За стеклом иллюминатора, находящегося выше основной консоли управления, темно, но звезды вокруг мерцали, словно земные светлячки. Вокруг все кажется холодным и равнодушным, никакой романтики. Лишь напоминание о глухой бездушной, пусть и красивой, реальности.

Свет в кабине приглушен, совсем не режет глаза, а над головой мигали лампочки системы. Здесь намного светлее, чем за бортом, но контраста яркости совсем нет, словно бы кабина и открытый космос – единое целое.

– Вполне себе. Работенка кажется не пыльной, – Фрэнк пожимал плечами и вызывал на центральной панели меню навигации. Подтвердил ранее заданный маршрут и выбрал "AUTOPILOT ENGAGE". Судно перешло на автопилот, и можно наконец убрать руки от штурвала и отстегнуть ремень безопасности.

Он перевел глаза на первого пилота, в точности повторившего его действия – Николаса Рихта. Молодой капитан, отправившийся в первый серьезный маршрут на дальнее расстояние. Черные волосы аккуратно зачесаны назад и лишь пара непослушных кудрявых завитков выбивались из прически, падая на лоб. Синие глаза напоминали о далеком земном небе, которого никто из членов экипажа уже давно не видел. Маленькая, едва заметная, царапинка на подбородке подсказала, что этим "утром", если такое понятие допустимо в космосе, капитан побрился. Фрэнк всегда говорил Нику, что с щетиной он выглядит мужественней и старше, но другу никогда не было дела до его слов.

– Ну да, просто заберем груз, доставим на "Солайрис" и контракт выполнен, – Ник откинулся в кресле, устроив руки за головой. План звучал слишком просто.

– Я слышал от Харона, что там супер секретный груз, а за его доставку готовы жирно заплатить, – последовав примеру Николаса, Фрэнк откинулся в кресле, устремив взгляд на знакомые консоли и панели. Это уже не первый его полет на "Атрии", но этот маршрут – самый серьезный.

– Главное, чтобы раньше времени об этом не узнали остальные.

– Почему же?

Да, он понимал, что груз секретный, но они ведь команда. Зачем же скрывать от остальных факт того, что можно получить крупную сумму за проделанную работу? Никому не будет лишним, учитывая, что за последние месяцы ставка для механиков снизилась за счет прогрессирующих технологий и того, что идет сокращение таких кадров в связи с простой ненадобностью. Благо, что медперсонал и пилотов это все пока не коснулось, но где гарантия, что так будет всегда? Уж лучше иметь немного сбережений на черный день.

– Контрабандисты, сам должен понимать, – кэп аж голос понизил, отвечая на вопрос. Ну конечно, кого же еще нужно было боятся в открытом космосе? Только людей. От них всегда одни проблемы.

– Думаешь, кто–то захочет слить информацию?

Ник лишь пожал на это плечами, мол, сам подумай, дорогостоящий груз и бедные контрабандисты, побирающиеся чем придется. Все равно что перед голодным положить кусок хлеба.

На коммондеке уже собрались все члены экипажа. Совместные приемы пищи устраивались не часто и от того были ценным времяпровождением.

Ирен Марлоу – их тридцатилетняя докторша, чьи светло–русые волосы были собраны в неряшливый пучок, сидела за столом с прямой, как палка, спиной и, едва заметно улыбаясь, смотрела своими изумрудными глазами на Эла Райкера – медбрата, для которого это был всего лишь второй космический полет, ведь он только недавно закончил медицинские курсы и пока еще набирался практики. Эл, ероша темные волосы рукой, увлеченно о чем–то болтал, то и дело бросая взгляд карих глаз на Ирен. Еще он носил очки с нулевыми диоптриями, потому что искренне считал, что они ему идут и делают его солидней. Фрэнк тактично умалчивал о том, что эти "броулайнеры" делали его похожим на невдупленыша, только подавшего документы в медицинский вуз и готового сию секунду свалиться в обморок от вида крови.

Несмотря на то, что у парня была немного смуглая кожа, это совсем не мешало ему краснеть, когда докторша, улыбаясь чуть шире обычного, встречалась с ним взглядами. Между этими двумя не было никаких отношений, кроме рабочих, но Ирен имела привычку открыто улыбаться лишь с Элом, чьи щеки краснели лишь в ее присутствии.

И Эл, и Ирен были одеты в одинаковые свободные костюмы, состоящие из удобных брюк и блузы светло–графитного оттенка. На левом плече у них также был нанесен логотип судна, а на рукавах были шевроны молочного цвета, говорящие об их статусе медперсонала. В качестве обуви были все те же облегченные ботинки с антискользящей подошвой.

Возле термоблока, подающего готовую еду, стояли механики и на камень-ножницы-бумага спорили, кто сегодня будет "готовить" еду на всех. Конечно, готовкой это было назвать нельзя, поскольку термоблок, похожий на высокий шкаф под два метра, имеющий сенсорное табло и окошко выдачи блюда, сам все готовил и грел, но нужно было каждую порцию выбивать через панель индивидуально и таким образом накрывать на стол. Занятие немного муторное, но, по словам Ирен, помогает снять психологическое напряжение, почувствовать домашнюю комфортную атмосферу и вообще все эти совместные командные взаимодействия очень полезны для психики в условиях полета.

Одежда механиков состояла из черного комбинезона с многочисленными карманами и графитного цвета футболки с удлиненными рукавами, где на плече виднелись все те же логотип судна и шевроны оттенка охры, а также удобных ботинок.

– Да вашу ж маму об колено! – выругался старший механик Хэнкс Роул, поймал осуждающий взгляд Ирен и, подняв руки на уровне груди, пожал плечами, мол, я ни при чем. Марлоу не одобряла брани, а учитывая, каким пробирающим до дрожи взглядом она могла смотреть, то спорить с ней на этот счет никто не решался.

Забавно было наблюдать за тем, как мужчина, в чьих каштановых волосах затесались серебристые прядки, а в уголках серых глаз ясно просматривались морщинки, искренне негодует насчет своего проигрыша.

– Давай, приготовь нам вкусняшку, – посмеивался второй механик Нолан Эйвс, ероша отросшие светлые волосы, кончики которых были окрашены в кислотно–зеленый оттенок прям под цвет его миндалевидных глаз. Он сам был младше Хэнкса лет на пятнадцать, но это не мешало ему каждый раз подтрунивать над старшим механиком, как над своим ровесником.

Стоявшая рядом с мужчинами Лея Грей едва заметно улыбалась, скрестив руки на груди. Судя по всему, она выбыла из игры одной из первых и теперь просто наблюдала за происходящим. Темные волосы, подстриженные под каре, частично были собраны в не самый опрятный пучок, но некоторые слишком короткие прядки так и лезли ей в глаза, напоминающие горький шоколад. Она была единственной механичкой на судне и это был ее первый полет, поэтому Грей частенько держалась в сторонке ото всех, явно еще не успев привыкнуть к другим членам экипажа.

– Опять развлекаетесь? – со смешком поинтересовался Ник, похлопав по плечам обоих механиков.

– Не развлекаемся, а проводим "рекомендованное командное взаимодействие", – хмыкнул Нолан, покосившись на Ирен, которая успешно проигнорировала нападку в свой адрес.

– Между прочим, это важно для вашего психологического состояния, – вклинился в диалог Эл, уже устроившийся за прикрепленным к полу болтами столом, рассчитанным ровно на семь персон, с откидными сиденьями, оборудованными ремнями безопасности. Перед собой он уже поставил в специальное небольшое углубление, оборудованное магнитами, термочашу пастельно-синего оттенка, где находился его скромный обед.

– Это что, твой переваренный завтрак, Эл? – пока Хэнкс занимался "готовкой", Нолан уселся за стол вместе с остальными и не без ухмылки заглянул в термочашу медбрата, где самым неаппетитным образом лежала зеленая жижа. Ладно, хорошо, зеленая масса, но от изменения названия ее агрегатного состояния лучше еда выглядеть не стала.

Пилоты вместе с механичкой тоже устроились за столом и теперь все их взгляды были прикованы к чужой еде. Впрочем, Райкера такое пристальное внимание ничуть не смущало.

– Между прочим, это омлет из спирулины с соевым мясом и луком. Чтобы не перегружать желудок.

Раздавшийся за столом хохот был лучше всякого ответа. Очевидно, что все пришли к единому мнению – омлет из спирулины и так был похож на содержимое желудка, который не шибко–то и постарался переварить еду.

Когда Хэнкс наконец справился со всеми порциями, разложенными по термочашам определенных цветов (мнимое ощущение созданного личного пространства) и перенес их на стол, заняв свое место, все члены экипажа наконец могли приступить к еде. Конечно, в космосе не было изобилия вкусной и настоящей еды, а то, что предоставлял им термоблок было лишь жалкой пародией на различные блюда. Иногда еда из упаковок, та, которая уже была заботливо превращена в пасту, была намного вкуснее автоматной. Единственный плюс космической пищи заключался в ее высокой питательной ценности.

Фрэнк наравне со всеми принялся жевать то, что скромно именовалось картофельным пюре и куриным филе в чесночном соусе с базиликом. Вкус был... приемлемым. Но вот на текстуру и цвет лучше было не обращать внимания, не то можно было лишиться аппетита. Потому что выглядел обед как чертова пластмасса.

Изредка он скользил взглядом по всем сидевшим за столом людям. Они нечасто разговаривали во время еды, обычно диалоги велись после, когда оставалось несколько лишних минут перед работой. Но все равно подобные совместные времяпровождения давали ощущение сплоченности. Давали почувствовать, что ты не один во Вселенной, как бы глупо это ни звучало.

Взгляд скользнул к Лее, которая уткнулась в свою термочашу цвета спелого апельсина. Казалось, процесс поглощения пищи интересовал ее в последнюю очередь. Ей было все еще неловко здесь находиться, это чувствовалось. Оно и понятно – они все друг с другом уже не в первый раз на вылете, даже Эл уже минул свой дебютный полет. Уже успели привыкнуть и притереться друг к дружке, в отличие от механички, которой в напарники плюсом досталось два придурка. Хорошо, не совсем придурка, Хэнкса точно таким словом назвать было нельзя, а вот Нолан с определенной периодичностью очень даже подходил под этот термин.

От Леи Фрэнка отвлек знакомый писк. Это подавал сигнал переносной экран Ника. Несмотря на то, что корабль был на автопилоте, нужно было все равно контролировать маршрут время от времени и проверять через экран панели. Судя по тому, с каким равнодушием капитан смахнул уведомление с экрана, там не было ничего серьезного. Скорее всего, что–то вроде "препятствие в виде астероида успешно преодолено, прежний курс восстановлен".

Быстро убрав экран в нагрудный карман куртки, Николас вернулся к обеду. Когда наступит смена Фрэнка, а это будет через шесть часов, он тоже, если будет куда-то отлучаться, возьмет с собой переносной экран. Но пока ему это было без надобности.

– Ничего серьезного, кэп? – на всякий случай решил уточнить Фрэнк, хотя был уверен наверняка, что Николас сказал бы ему, если бы что-то было. Во-первых, с таким не шутят, а во-вторых, Рихт был слишком ответственным человеком, чтобы так просто пренебречь важным уведомлением.

– Ага, – отозвался Николас, мельком взглянув на Фрэнка. Все и правда было как будто бы в порядке, вот только через секунду раздался более долгий писк экрана. Все внимание экипажа тут же переключилось на капитана, который быстро отложил вилку в специальное магнитное углубление и достал экран.

Рамка экрана мигала красным в такт пронзительному писку. Сверху Фрэнк смог разглядеть старое уведомление, точнее, две его последние строки:

«...Автоматическая коррекция курса выполнена.

Повреждений не зафиксировано»

А вот поверх него, привлекая к себе внимание, появилось новое и Торнелл смог прочесть его полностью:

«[СИСТЕМА НАВИГАЦИИ "ORION–V"]

Засечено: скопление микротел на пересекающейся орбите.

Прогноз: метеоритный дождь через 00:04:42.

Рекомендуется перевести судно в ручной режим уклонения.

Подтвердите тревогу и вызовите второго пилота.»

Через мгновение, вторя экранному писку, включилась тревога и огни, расположенные на потолке коммондека, загорелись красным светом.

– Пристегните аварийные ремни и приготовьтесь к турбулентности, метеоритный дождь на пересекающейся орбите. Торнелл, в кабину пилота.

Фрэнк слышал, как команда, не задав ни единого вопроса, тут же стала щелкать ремнями, встроенными в откидные кресла. Сам он быстро поднялся на ноги и поспешил за Николасом в кабину. Капитан сохранял спокойствие, лишь его быстрые и гулкие шаги по коридору давали понять, что он очень сильно торопится. Четыре чертовы минуты! Интересно, почему система не засекла раньше это скопление?

Пройдя по главному коридору, имеющему автоматические двери в другие помещения, пилоты добрались до передней части "Атрии", оказавшись перед темной прямоугольной дверью с закругленными краями. По бокам двери были встроены световые индикаторы, мигающие желтыми огоньками. Режим тревоги был автоматически включен системой управления.

Приложив указательный палец к биометрическому считывателю сенсорного замка, Николас открыл дверь, которая плавно отъехала в сторону.

Заняв место второго пилота, Фрэнк пристегнул ремень, точно зная, что Николас возьмет на себя управление кораблем, а сам он будет отслеживать сенсоры и корректировать навигацию.

На большом экране перед ними красными буквами уже высветилась надпись: «МЕТЕОРИТНЫЙ ФРОНТ. РЕКОМЕНДУЕМО ИЗМЕНИТЬ КУРС И ПЕРЕЙТИ В РЕЖИМ РУЧНОГО УПРАВЛЕНИЯ».

Несмотря на то, что угроза столкновения была близка (система тактично подсказала, что у них в запасе было еще две минуты), Николас все еще сохранял хладнокровие. Темные брови капитана сошлись на переносице, пока сам он уверенно отключал автопилот, переходя в режим ручного управления и боевого маневрирования.

На своем боковом экране Фрэнк видел голографическую карту с точками движения частиц. "Облако" этих частиц уверенно надвигалось на них.

– Прогноз движения частиц нестабилен. Сенсоры "слепнут", не могу полностью оценить масштаб возможного урона, – поглядывая на карту, Торнелл смотрел на мигающие датчики и сенсоры, которые медленно уже "сходили с ума" от плотного потока летящих частиц. Еще и радарные системы зафонили, выдавая ложные сигналы.

– Сейчас, включаю локальную гравитацию и беру управление на себя, – отозвался Рихт, клацая одним из рычагов, а после уверенно сжимая ладонями штурвал. Замок на двери издал щелчок, дав понять, что система автоматически заблокировала все входы и выходы, чтобы избежать разгерметизации.

Николас потянул штурвал на себя, следуя рекомендуемой траектории полета, и "Атрия" взяла вверх, изменив курс на двенадцать с половиной градусов, успешно уклонившись от угрозы столкновения.

Какой бы опасной не была ситуация, но само по себе явление метеоритного дождя было фантастическим. Через центральный иллюминатор было видно множество движущихся точек, летящих в хаотичном порядке. Часть из этих мерцающих искр была лишь мелкими пылинками, что, в общем-то, не мешало им забивать сенсоры и датчики снаружи, из-за чего внутри кабины все приборы сходили с ума от такой активности. Остальные же частицы были гораздо большего габарита – размером с кулак и крупнее. У этих метеоритов можно было различить огненный хвост. Двигались такие космические тела стремительно, отчего в любую секунду, стоило потерять осторожность, могло произойти столкновение.

К счастью, Рихт уверенно маневрировал в этом бешенном потоке космических тел. "Атрия" то ускорялась, взмывая верх, то наоборот притормаживала, уклоняясь в сторону еще на пару градусов. Несколько раз пришлось даже уйти вниз, используя вспомогательные импульсные двигатели, чтобы вытолкнуть корабль с линии столкновения.

– Давай, кэп, еще немного, – прошептал Фрэнк, напряженно следя за голограммой и не желая своим комментарием отвлекать Николаса от управления. Изображение показывало, что опасная зона с дождем почти подошла к концу, осталось всего лишь несколько маневров и можно будет выдохнуть.

Вот только расслабляться было рано. Сенсор слежения, издав противный сигнал, механическим равнодушным голосом, в котором отсутствовали всякие эмоции, сообщил:

– Объект на столкновении. Ноль целых восемь десятых секунды.

В следующий миг Николас выругался сквозь зубы, резко уведя судно вправо, но столкновения избежать не удалось. Метеорит, не больше теннисного мяча, резко и со скрежетом ударился о бок корабля, судя по звуку – удар пришелся куда-то в корму. На миг "Атрию" тряхнуло, а в кабине замерцал свет, но уже через пару секунд все пришло в норму.

– Поверхностное повреждение отсека 3L. Давление стабильно. Разгерметизации нет, – все тем же равнодушным тоном отозвался сенсор слежения.

– Щит не среагировал. Заряда не хватило? – Фрэнк тут же переключился на экран диагностики, оценивая нанесенный ущерб. Повреждение не было критическим, даже делать остановку и выбираться наружу не придется, но у механиков все равно появилась работенка. Стоило проверить электроцепи и модуль распределения энергии – из–за них ведь и мигнул свет.

– Щит срабатывает при средней и высокой угрозе. Видимо, эту помеху распознал как "низкую", – напряженно отозвался Николас, которому пока что было не до разговоров, учитывая, что они еще не прошли нестабильный сектор с повышенной плотностью космического мусора и метеоритов.

Спустя пару резких маневров и уклонов капитан наконец выровнял корабль, а на голограмме второго пилота было лишь чистое поле. Зона с метеоритным дождем кончилась, радарные системы и датчики синхронно затихли, а красный свет всех сенсоров погас. Несмотря на то, что в кабине была усиленная звукоизоляция, Фрэнк был уверен – в другой части корабля звуковой сигнал тревоги уже затих, а красные огни погасли.

– Это было неожиданно, – отозвался Николас, наконец отпуская штурвал и откидываясь в своем кожаном кресле. Торнелл уловил, что руки капитана подрагивали, а на лбу выступили капельки пота. Так было всегда – Рихт мог сохранять полное хладнокровие в критической ситуации, но по ее завершении с головой выдавал свою тревогу.

– Ты справился. Как обычно, – Торнелл ободряюще улыбнулся другу, хлопнув его по плечу. Учитывая, каким плотным был поток, просто чудо, что их зацепило всего лишь раз и таким небольшим метеоритом.

– Что там с этим отсеком? – Рихт натянуто улыбнулся, сжимая руки в кулаки. Явно пытался скрыть следы нервозности. Он ведь капитан, должен всегда сохранять маску спокойствия на лице, не выдавая сигналов тела.

– М... скажу Хэнксу, чтобы залез в техотсек, проверил модуль и электроцепи. Думаю, ничего серьезного там нет, – тут же отозвался Фрэнк, еще раз взглянув на экран диагностики. – Из-за этой хрени даже доесть не успели... принести тебе еды?

– Лучше кофе и батончик. Эндорфины не помешают перед сменой.

– Ирен не одобрит твой рацион.

– В таком случае мне невероятно повезло, что едой нас снабжает термоблок, а не она.

– Ща принесу, везунчик, – ухмыльнувшись, Фрэнк еще раз хлопнул его по плечу, отстегнул ремень и быстро покинул кабину.

В техотсеке было приглушенное освещение, позволяющее видеть световые сигналы на панелях. Из-за тихого гула множества систем, вентиляторов и генераторов здесь никогда не было абсолютной тишины. В воздухе витал запах масла, озона и чего-то еще пыльного, непонятного. Перемигиваясь в свете огоньков систем, на стене были видны цветные кабели в гермоштробах с маркировками по зонам: питание, термоконтур, реактор и далее, далее, далее. Под ногами был решетчатый настил, сквозь который виднелись трубопроводы и кабельные короба.

Фрэнк не очень хорошо разбирался в технической составляющей судна. Годовые курсы космического летчика попросту не подразумевали того, чтобы учить еще и внутрянку корабля, но вот такие ребята, как Николас, которые прошли полноценную подготовку в высшем учебном заведении, владели определенным процентом информации о том, как эта удивительная конструкция из кучи металла работала.

Но для Торнелла все эти консольные терминалы, энергоконтейнеры и чертежи с трассами, заляпанные чьими-то грязными пальцами были пустым звуком. Бумажками с иероглифами, в которых не было возможности разобраться.

В сборе всех трех механиков не было никакой необходимости, но, поскольку на корабле зачастую им было скучно, а тут появилась возможность поработать руками и мозгами, все техники собрались в помещении. Фрэнк, снабдив капитана эндорфинами, решил присоединиться к ним. Он ни черта не понимал в этих проводах, но проблема с мигнувшим светом не казалось уж очень сложной и серьезной.

Стоя у распределительного щитка, Хэнкс клацал выключателями, пока сама панель подмигивала ему желтыми огоньками. Лея, вооружившись фонариком, лежала на спине под одной из каких-то секций, пытаясь что-то разглядеть снизу.

– Нолан, глянь верхнюю магистраль на шестнадцатой шине. Думаю, предохранитель не отщелкнулся, а просто молча сгорел, – раздался голос механички, а следом проблеск фонарика и неясные звуки, похожие на мычание.

– Ага, перегруз. Минус один контур на питание шлюзов. Не критично, исправим, – тут же отозвался Нолан, стоя у одной из панелей рядом с Хэнксом.

Для Фрэнка все их действия были сплошной загадкой, но сейчас отчего-то он был уверен, что тоже может принести пользу. На задворках памяти всплывали какие-то клочки информации, которую он попытался запомнить, читая соответствующую литературу. Что-то насчет перегрева систем и каких-то клапанов, которые тоже необходимо было проверять.

– А индукционные клапана проверили? Они ведь часть питания, а у нас тут именно с ним и проблемка, – вспомнив умное техническое словечко, Фрэнк обвел взглядом механиков, чувствуя себя едва ли не первооткрывателем.

И после этих слов, кажется, затихли даже вечно гудящие системы.

Лея вылезла из-под панели, Хэнкс и Нолан почти что синхронно обернулись, и вся троица уставилась на Фрэнка.

– Индукционные клапана? – неуверенно переспросила Грей.

– Ну да. Если в распределении есть сбой, то клапаны могут заклинить и гнать энергию обратно, – кивнул Торнелл, но вся его уверенность мигом испарилась под серьезными взглядами механиков. – Я читал это в техспеке...

– То есть ты хочешь мне сказать, что клапана из системы реакторного обмена помогут нам со сбоем освещения? Ты хочешь, чтобы мы взлетели на воздух? – уточнил Хэнкс, вскинув бровь вверх.

– Э... Нет... Но разве это не те клапаны?

Нолан, не в силах сдерживаться, издал смешок, пытаясь не улыбаться.

– Далеко не те, пилот. Ты бы еще начал проверять фильтры воды, чтобы настроить узел связи.

Не выдержав, Нолан захохотал, а следом за ним и Хэнкс с Леей, пытаясь сквозь смех что-то сказать друг другу, но выходил лишь бессмысленный набор букв.

– Я просто хотел помочь, – отозвался Торнелл, неловко улыбаясь и чувствуя себя последним дураком. И зачем только решил показать, какой он «умный»?

– Ты помог. Нам давно не хватало хорошенькой шутки под щелчок реле, – Хэнкс, по-доброму улыбаясь, подошел к нему, хлопнув по плечу. – Просто в следующий раз чуть внимательней читай «Космокорп-ремонт: пособие для пилотов».

– Спасибо, мастер изоленты и чудес, – фыркнул в ответ Фрэнк, но все же улыбнулся. Очевидно, что и без него здесь все прекрасно справятся.

Под тихие смешки механиков второй пилот покинул техотсек, притворно козырнув им на последок, ничуть не обижаясь. Только в коридоре невольно сжал губы, хмуро взглянув себе под ноги.