Яхонтовый Якорь

Карен задумчиво смотрела в сторону. Тильда ёрзала на табурете. После фразы, которую девушка произнесла прошло около минуты. Молчание разъедало её изнутри.
— и кто из вас ко мне прикосался?
Откуда она знает? Неужели Карен не спала и все слышала?
— мне повторить вопрос?
— нет, это была не я. Я лишь трогала твой кинжал, а затем пришёл Клементе...
— значит это он... И чем вы здесь занимались пока я спала, а остальные были в пьяном бреду?, - Тёмное лицо Карен приобрело жестокие черты, вытянулось. Она приподняла подбородок и одарила канонира пугающим взглядом своих золотых глаз. Дежа вю - Клементе точно так же смотрел на неё вчера.
— мы просто разговаривали. О тебе, о этом кинжале. Вы знакомы с того дня, когда случился бой?
Карен промолчала. Перспективы отвечать у неё явно не было.
— Тильда, ты же знаешь что входить в каюту капитана нельзя?
— знаю, но я решила проверить тебя. Честно говоря ты выглядела не очень ещё с того момента, как сошла с абордажного корабля.
Тильда рассказала ей все, что происходило в каюте. Затем призналась, что её бы мучала совесть, если бы она не рассказала что находилась здесь.
— хорошо, я приму к сведению твою честность. Кстати, на чьём корабле вы работали до этого?
Тогда Тильда поведала ей о работе на Старого Густава, но голубые глаза метались из стороны в сторону, намазоленые пальцы больно сжимали друг друга. Она умалчивала о чем-то.
— кажется, тебе пора., - раздумия Карен перенеслись на её же каюту. Она поднялась, чтобы закрыть дверь за Тильдой. Девушка тоже встала, но вместо того, чтобы развернуться, приблизилась к Карен и их губы сопрекоснулись. Сначала это повергло женщину в шок, но затем она отдалась нарастающему возбуждению так же, как целиком и полностью ей отдалась Тильда. Всё произошло моментально. Тильда не касалась её руками, Карен сама взяла на себя инициативу. Ловкие, длинные пальцы капитана развязывали пояс на рубашке Тильды, соски вздымались под ладошками, когда та больно их сжимала. Языки блуждали друг по другу. Гамак был не надёжным местом для двух двигающихся тел, поэтому Карен прижала девушку к стене. Под тихие возбужденые вздохи она стянула с неё штаны и пальцами проникла в влажное лоно. Тильда застонала на ухо Карен, с просьбами прикоснуться к ней. И она позволила. Тильда неуверенно сжала её грудь одной рукой, другой охватила шею женщины. Прикоснуться девушке к своему месту она всё же не позволила. Но одни прикосновения уже сводили с ума. Ноги дрожали, казалось, Тильда вот вот упадёт, но Карен крепко припечатала её к стене, грубо и желанно взяв за шею. В потоке поцелуя им двоим не хватало воздуха. Пальцы двигались в Тильде нежно, но уверенно. Кудри Карен скрыли их лица от внешнего мира, затем она наклонилась и стала облизывать соски девушки. Стоны нарастали вместе с пиком. В камбузе начался ужин, Тильду пришлось заткнуть - она послушно сосала два пальца. Карен заканчивала соитию ласками языком, повернув Тильду грудью к стене. Девушка с громким стоном кончила, чтобы хоть как-то его заглушить кусала губу до крови, обрушивши сдерживающее её возбуждение. Карен вновь поднялась и вытерла губы. Резким движением повернула к себе Тильду. Обе с распахнутыми рубашками, выпирающими грудями из неё, томно дышащие и желающие друг друга ещё больше. Они вновь слились в поцелуе, Карен слизывала её кровь с губы, та послушно стояла смирно, хоть её и приходилось придерживать.
Об этом Тильда мечтала все две недели, как только увидела Карен в кабаке на Republic of Pirates. Не то, чтобы она всегда любила женщин, у неё было много секса с мужчинами, просто Карен была единственной женщиной, которую она хотела. И вот теперь, когда она вышла из её каюты, а ноги все ещё тряслись от оргазма, мысли её блуждали по образу Карен. Она пришла к себе в каюту, но ни Итана, ни Сэма там не обнаружила. Пасейдон с ними, все чего ей хотелось сейчас - забыться во сне. Когда человек трахается ему хорошо и ничего от жизни не нужно.
Карен же была иного мнения. Она все ещё отходила от произошедшего. Прикосновения пылали от боли, но она не обращала на них внимания. Несомненно и у неё был секс, часто по молодости с её давним знакомым, затем очень редко, и с мужчинами, и с женщинами. Часто с доминантной стороны. Она прождала, когда нутро перестанет бушевать, а ложбинка живота приятно тянуть и вышла в трюм. Было очень тихо. Прошёл уже час после ужина, но так тихо в трюме по вечерам никогда не бывает. Только днем, когда все находятся на палубе. Женщина открыла первую каюту и она оказалась пуста. Затем прошла в камбуз но и там никого не было. Что здесь черт возьми творится?
Тогда она поднялась на палубу и округлила глаза. Кто-то из матросов валялся на полу в бреду, выкрикивал странные слова. Кто-то медленно волочил ноги, словно мертвец, к борту корабля. Большая часть то кричала, то затихала, то снова кричала.
— что это такое...
— спорынья.,- скрипучий беглый голос донёсся сзади. Лысый, маленький и толстый мужчина бегал глазами по людям сквозь очки с толстой оправой., — Мартин, судовой врач абордажного корабля, мы так и не успели познакомиться., - он протянул Карен руку, но та не приняла жест. Настолько неприятно Мартин выглядел, что внимание заострялось только на этом, но никак не на руке.
— что за спорынья? Исправляй это, если ты судовой врач.
— это нельзя исправить, нужно ждать пока токсины выветрятся из организма.
— сколько ждать? Они вот вот все за борт сиганут., - Карен гневалась. Успокаивает то, что не одна она в нормальном состоянии.
— часа 3-4,не меньше.
— вот что, Мартин, - она обернулась и снова осмотрела палубу. Крики становились все громче, — иди в трюм, буди всех, кто спит - если они спят, значит они не ужинали, соответственно спорыньи в них нет. Буди и веди сюда, скажи, приказ капитана. Всё, пошёл.
Фонари на палубе были заженны. Это означало, что многие вышли на палубу после ужина и разговоров, чтобы их потушить, и в этот момент начались голлюцинации.
Мартин быстрыми маленькими шажками спустился в трюм.
Женщина подбежала к жвако-галсу и стала раскручивать его. Железный якорь медленно спускался в воду. Несмотря на то, что крутила она очень быстро, якорь спешить не хотел. Когда она наконец спустила якорь, Сэм крича и плача тянулся через борт. Подбежав к парню она одним рывком оттащила его от борта, взяв бечевку, стала перевязывать ему ноги и руки, чтобы обездвижить. На палубу поднялось несколько человек.
— все кого удалось разбудить..., - прокричал Мартин с другой стороны палубы.
— сейчас же берите бечевку и перевязвайте им ноги с руками, привязывайте к столбам. Иначе они начнут прыгать за борт.,- женщина старалась перекрикивать рёв, стоявший на корабле.

Широкие глаза светились космическим отливом. Хвост изумрудной чешуи переливался в ночной луне. Намолоченные груди с большими сосками, бледная кожа, худое изящное тело. Длинные клюющие чёрные ногти, которыми она гладила свое тело и зазывала к себе. Бледные губы открывались и закрывались в громкой песне, которая ласкала уши и разум.
— спускайся ко мне, я стану твоей, мой отец - царь морской пучины, ты станешь королём этой воды..., - она всё пела и пела, затем на скалах выстраивался хор из таких полурусалок. Они пели и звали к себе моряков.
Каждый перевесился через борт. Слишком хороша была песня девушек, и сами она была очень привлекательными.
Руки ловко перехватывали их, не без жертв. Некоторые матросы все же падали за борт и ледяное море поглащало их, не давая шансов на жизнь.
Они мучались с ними полтора часа. Так долго перевязывали ноги и привязывали их к столбам. Но заглушить крики было невозможно никак - тряпки в зубах они держать не желали, уши затыкать не было смысла. Звук шёл внутри головы.
Когда они сели отдохнуть на корму корабля Карен наконец взглянула на лица тех, кто помогал ей. Мартин, судовой врач. Йонас, её личный секретарь. Тильда, одна из канониров. Клементе, преступник и, теперь уже, пират. Не густо.
Мартин быстро бубнил что-то о их состоянии и каким путем спорынья проникла в их организмы. Как оказалось, через хлеб. Йонас молча изучал всех привязанных, слушал что они выкрикивают и хмурился. Тильда иногда поглядывала на Карен, явно ещё не готова была вновь с ней встретиться. Карен молча смотрела на Клементе, так же, как и он. Всегда, когда он находился в поле её зрения, отвести взгляд было невозможно. Столько лет они не виделись, и вот теперь, когда они вновь сидят в метре друг от друга, не могут ничего друг другу сказать. Интересно, о чем бы они говорили наедине? Оба чувствовали, что разговор предстоит в скором времени.
— почему вы не ужинали?, - невзначай спросила капитан.
— меня не приглосили, - ответил Мартин.
— у меня настолько сильно болело тело и руки, что не хотелось ничего, кроме того, как спать, - ответил Йонас
— я... Была занята другими делами, - Тильда залилась густой краской.
— не было аппетита, - голос брата казался твёрдой, звучной сталью.
— ясно, теперь нам нужно сидеть и ждать, когда они придут в себя.
— интересно, что они видят..., - Йонас продолжал наблюдать за пиратами.
Карен взглянула на него.
— почему тебе интересно?
— признаться честно, я начал писать повесть... Или роман. О жизни на корабле. Мне было бы любопытно узнать что они видят и записать это в сюжет.
— записать в сюжет как борьба со спорыньей?, - спросил Мартин
— да, думаю, людям будет интересно прочесть... Тем, кто не может пуститься в море.
— а почему бы не написать так, будто это не миф, а правда. Не знаю что они видят, скорее всего каких нибудь чудовищ, которые заманивают их. Спросишь завтра по утру и запишешь все так, будто это правда. Получится куда интереснее, чем научные записки, прохожие на бубнежь Мартина, - в разговор наконец вступила Тильда. Эта речь поразила не только Йонаса, но и Карен.
— и вправду, выйдет здорово., - Парень задумался.
— я бы советовала приступить к этому сейчас. Тот самый момент когда нельзя ни спать, ни работать,а фонари ещё не потушены. Пока не знаешь подробностей, можешь написать вступительную часть, - предложила капитан, на что Йонас сразу спустился в трюм за бумагой и чернилами. Между Тильдой и Мартином завязался разговор о медицине. Было видно как увлечённо Мартин об этом трепещет, а Тильда просто пыталась так отвлечься от Карен. Золото и Янтарь вновь встретились. Клементе поднялся, и сказав, что пойдёт проверить матросов, многозначительно удалился. Через минуту Карен пошла за ним.
Мужчина стоял у борта и всматривался в смольную воду. Поднялся ветер. Волны били о корпус, шатая корабль и приводя в замешательство матросов ещё больше. Они, смирившись с участью, стали тише себя вести. Карен приблизилась к высокой, мускулистой фигуре и встала рядом, так же всматриваясь в море.
— вот мы и встретились, - начала она, явно подбирая слова.
— столько лет прошло, восемнадцать...
— что ты делал все это время?, - она оторвалась от воды и всматривалась в его лицо, блестящее от влажности солёного ветра и блеклого света луны.
— меня тогда увезли и посадили под стражу с остальными мятежниками. Их общество повлияло на меня и со временем я стал самым настоящим преступником. Убивал, грабил, насиловал... Даже покушался на одного молодого графа, который, кстати, тогда даже не помог вам с Эммануэлем. Помнишь?
— Вазир Висте-Карбоне, такого не забудешь...
— это точно... А вот теперь меня везли на смертную казнь, но тут появилась ты и твоя команда спасла мне жизнь. Иронично, не правда?
Она молчала, осматривая шрам на его лице, перечеркнувший глаз. Сначала он мог показаться уродливым, но с каждой минутой любовь к его лицу и этому шраму проявлялась у Карен с большим рвением.
— и что ты теперь сделаешь, убьёшь меня?, - шепотом спросила Карен в паузах между гулом волн.
— сидя за решёткой я долго думал о том, что буду делать и говорить, если судьба вновь сведёт нас вместе. Но теперь, когда ты стоишь бок о бок со мной, как и ранее, у меня нет не единой суразной мысли. Не исключаю, что сидя в тюрьме у меня были мысли о твоём убийстве.
— я приму любое твоё действие, я этого заслужила., - она выдохнула и опустила голову, решаясь и собираясь духом.
— как там рыжий чудак?, - чуть забавляясь спросил Клементе, и настоящая улыбка, вызванная приливом воспоминаний, впервые за пару лет появилась на его губах.
— он отличный капитан собственного корабля, с крепкой командой. Мы почти не встречаемся в море, а на суше и подавно, но две недели назад встретились вновь и вступили в спор.
— узнаю прежних нас, так что за спор?, - интерес не гас, улыбка тоже.
— мы сидели в кабаке, когда пришёл какой-то мужчина и рассказал всем вокруг о галеоне, напичканном золотом и различными камнями. В том числе якорем, полностью выполненном из яхонта. Сейчас это больше чем похоже на байку, но тогда мы были пьяны и веселы. Каждый: я, Огненный и Густав, должен вернуться через месяц на Republic of Pirates, либо без всего, либо у кого-то из нас на корабле будет красоваться этот якорь.
— удивительная сказка, а вы как всегда глупы...
— не то слово. Ещё одна проблема...,- она будто вновь разговаривала с тем Клементе и никакого разрыва в бою, в годах не было. Она вновь открывалась ему как раньше, — вся эта команда - не моя. Это подарок старого Густава.
— я так и понял... Твоя команда не стала бы так дрожать и пытаться не пускать тебя в трюм. Некоторые из них очень меня напрягают, - он тоже говорил с ней как раньше. Такой момент бывал лишь иногда и длился всего пару минут, — чувствую, будто никто здесь не защищён. В воздухе висит гнев. Случится что-то плохое и если случится, я буду вынужден принимать чью-то сторону.
Женщина прекрасно понимала, к чему он клонит. Кого-кого, а её брата чутье не подводило.
— нам остаётся лишь ждать...
Тогда он повернулся к ней, и обхватив руками её тело, прижал к себе. Она так же крепко прижалась к нему и они стояли так, казалось вечность. В объятиях друг друга. Она вновь почувствовала себя защищённой, а он вновь почувствовал себя нужным. Они дополняли друг друга. И только три человека на всём белом свете знали истинную историю восемнадцати летней давности.

— граф, мы приближаемся к цели. Уверен, пираты остановились на ночлег, мы продолжаем движение и совсем скоро их нагоним., - Швальц легко поклонился, отдавая отчёт и ждал последующих указаний.
Вазир лёжа в своей кровати, специально установленной в его просторной каюте закрыл книгу.
— продолжайте путь, жду не дождусь этой встречи...
Швальц кивнул и покинул покои графа. Вазир задумался. Вспомнив образ Карен, на его лице появилась озабоченная ухмылка. Если бы кто-то описывал его образ, то он бы походил на человека, преследующего кого-то всю свою жизнь. Ребёнка, потерявшего когда-то свою игрушку, и через много лет получившего известие о том, где она, его любимая игрушка. Его безумная звезда.