Виртуальный любовник (часть 2)
Проснувшись утром, Чуя сразу же отправился на кухню и достал из холодильника бутылку воды. Когда напился, машинально схватился за телефон, совсем позабыв о том, что вчера клялся себе этого не делать. На дисплее высветилось несколько сообщений и пропущенных голосовых в мессенджере.
Вчера:
Повелитель Разума:
Привет, чем занимаешься?
17:30
У тебя что-то случилось?
20:30
Чуя, куда ты пропал? Почему не отвечаешь на звонки?
21:00
Накахара со злостью бросил телефон на стол и принялся варить себе кофе, когда сделал несколько глотков из чашки, услышал сигнал уведомления. Снова взяв в руки мобильный, Чуя открыл переписку с Повелителем.
Повелитель Разума:
Наконец-то ты в сети. Что случилось, куда ты пропал вчера?
Сын Зевса:
У меня была важная встреча, я вернулся домой поздно и сразу уснул.
Повелитель Разума:
Встреча? С кем, с парнем? Надеюсь, ты не собираешься мне изменять?
Сын Зевса:
Всё зависит от тебя.
Повелитель Разума:
От меня? Ну это вряд ли. Каждый человек сам решает, что ему делать. И если ты решишь изменить мне, это будет твоё решение, и я никак не смогу на него повлиять.
Сын Зевса:
Ладно. Что там у тебя с отпуском?
Повелитель Разума:
Коллега пока не вышел на работу. Но идёт на поправку, думаю, скоро приступит к своим обязанностям, и меня, наконец, отпустят в отпуск. Потерпи ещё недели две-три.
Сын Зевса:
Хорошо. Но обещай, что не больше трёх.
Повелитель Разума:
Обещаю.
Сын Зевса:
Мне на работу пора собираться. Созвонимся вечером.
Повелитель Разума:
Давай, удачного дня.
Сын Зевса:
Спасибо, и тебе тоже.
***
Три недели спустя...
Чуя считал дни до отпуска возлюбленного, который сказал неделю назад, что коллега выходит на работу послезавтра, однако по прошествии нескольких дней, выяснилось, что в отпуск Повелителя всё же не отпускают, а вместо этого отправляют в командировку на неделю. Когда Чуя прочитал об этом сообщение, то просто пришёл в ярость. Последняя надежда на то, что между ним и его виртуальным любовником может быть что-то серьёзное, угасла окончательно. Ведь Чуя был не дурак, и он понимал, что тот его просто динамит. Непонятно по какой причине он затеял эту игру, но ясно было одно: Чуя Повелителю не нужен. От этих мыслей было горько на душе, а сердце в груди болезненно сжималось. Накахара стал одержим этим человеком, ему казалось, что он в него безумно влюблён и готов был сжечь ради него хоть целый мир, но тому это, видимо, было не нужно. Ощущение ярости сменилось злым разочарованием и опустошённостью. После того как Повелитель слепил очередную отмазку, Накахара со злости ему написал:
«Ты заебал со своими тупыми отговорками! Думаешь, я идиот? Да пошёл ты! Одно могу сказать, если ты не решишь этот вопрос сегодня до вечера, между нами всё конечно! Я не шучу. Жду до девяти вечера и блокирую тебя на хер!» — отправив сообщение, Накахара вышел из мессенджера и отключил интернет, после чего принялся собираться на работу.
Весь день Накахара пребывал в отвратительном расположении духа. Он по-прежнему не мог выбросить Повелителя из головы, вспоминая его нежные слова и признания в любви, их горячие переписки и общение по телефону. От этих мыслей Чуя то впадал в ярость, то на него накатывало какое-то странное, холодное безразличие, и ему казалось, что он сходит с ума. Он не мог без этого человека, тот стал его зависимостью, наркотиком и при мысли о том, что они так никогда и не встретятся, Накахаре просто хотелось удавиться. Весь день Чуя просидел в своём кабинете за столом, обхватив голову руками, ощущая, как к горлу время от времени подкатывает какой-то колючий ком, вызывая неприятные ощущения в гортани, грудной клетке и глазах. Если бы Чуя был девушкой, наверняка он сейчас бы рыдал в подушку, но он не мог себе этого позволить. Подобная слабость была для него всегда под запретом, хотя сейчас очень хотелось забить на всё и поддаться ей.
Когда рабочий день подошёл к концу, Чуя вышел из кабинета и отправился домой, по пути заехав в магазин и купив две бутылки вина и бутылку водки. Накахара знал, что сегодня упьётся вусмерть, просто ещё не решил, чем именно.
Чуть позже Чуя сидел на кухне у себя дома и пил водку, остановив свой выбор именно на ней. До девяти вечера оставался ещё час, а значит, и до приговора, который Чуя сам себе вынес — тоже. Однако зачитывать его на трезвую голову он не собирался, хотя и предполагал, что, возможно, и не придётся. Повелителю вовсе не обязательно было отвечать на его грубое сообщение, да он и сам мог вполне его заблокировать, раз уж дело приняло подобный оборот.
До обозначенного времени Чуя выпил бутылку водки почти полностью, при этом он пил под лёгкую закуску, поэтому довольно сильно захмелел. В 21:00 Накахара вылил остатки водки в рюмку и, опрокинув её в рот, открыл мессенджер, где светилась единичка, обозначавшая одно непрочитанное сообщение. С замиранием сердца Чуя открыл переписку с возлюбленным.
Повелитель Разума:
Чуя, я вполне могу понять твои чувства. И считаю, что пришло время нам расставить все точки над «i». Ты прав, что злишься. Всё это выглядит нелицеприятно. Мой отпуск перенесли по моей просьбе, в командировку должен был лететь коллега, но я попросил босса отправить меня и на то есть причина. Прежде чем ты меня заблокируешь, хотя бы спроси почему я так поступил и в какой город отправляюсь в командировку.
Сын Зевса:
Мог бы и сразу написать в какой и объяснить причины. Зачем эти тупые вопросы?
Повелитель Разума:
И всё же спроси.
Сын Зевса:
Почему ты так поступил и в какой город тебя отправляют в командировку?
Повелитель Разума:
Я так поступил, потому что моя поездка нам обоим на руку, а отправляют меня в Йокогаму.
Прочитав сообщение, Чуя даже немного протрезвел, а потом перечитал его снова и убедился в том, что всё понял правильно. От счастья сердце парня чуть не выскочило из груди, он не мог поверить своим глазам. Неужели они с Повелителем всё-таки встретятся?
Сын Зевса:
Что? Это правда?
Повелитель Разума:
Да. Мы с тобой скоро увидимся, Чуя.
Сын Зевса:
Не может быть! Когда?
Повелитель Разума:
Завтра вечером, давай в девять.
Сын Зевса:
Где?
Повелитель Разума:
Ты выбирай место. Это же твой город.
Сын Зевса:
Ладно. В центральном парке у южного входа, а потом решим, куда пойти дальше. Найдёшь?
Повелитель Разума:
Постараюсь. Если что, позвоню тебе. Чуя, я безумно тебя хочу.
Сын Зевса:
Займёмся виртом или по голосовому?
Повелитель Разума:
Лучше вживую завтра. Ты только подготовься к встрече. Боюсь, что не удержусь и трахну тебя прям там в парке на глазах у всех и без растяжки😉
Сын Зевса:
Боже, ты вгоняешь меня в краску☺️
Повелитель Разума:
Не знал, что ты такой стеснительный🙂
Сын Зевса:
Я просто представил эту картину: кругом ходят люди, а ты срываешь с меня одежду и трахаешь прямо на скамейке😄
Повелитель Разума:
Ну да, кто-нибудь вызывает полицию, и нас забирают в участок, однако мы всё равно кончаем, потому сидим в соседних камерах и дрочим друг другу через решётку🙃
Сын Зевса:
😂Ты извращенец чёртов и у тебя слишком бурная фантазия.
Повелитель Разума:
Но тебе же это нравится?
Сын Зевса:
Конечно. Мне всё в тебе нравится, и я от тебя без ума😍
Повелитель Разума:
Я от тебя тоже, Чуя. Любимый, я спать, наверное, пойду. Завтра рано вставать, а ещё вещи нужно собрать.
Сын Зевса:
Ладно. Спокойной ночи. Целую💋
Повелитель Разума:
И я тебя. Особенно во все интимные места.
Сын Зевса:
Ещё раз спокойной ночи🌠
Повелитель Разума:
И тебе споки.
***
Накахаре казалось, что он на десятом небе от счастья. Такого приподнятого настроения у него ещё не было ни разу в жизни: весь день он улыбался и порхал по офису мафии, словно у него отрасли крылья. Подчинённые, друзья, да и босс поглядывали на него с удивлением, однако никто ни о чём не спрашивал. Чуя не мог дождаться окончания рабочего дня, а когда он наконец закончился, поехал в самый модный бутик в городе, и хотя у него дома была целая куча шмоток, для Накахары этот день казался особенным, и он хотел выглядеть безупречно, ведь сегодня Чуя собирался пойти на свидание с человеком, по которому сходил с ума целых семь месяцев. В бутике оказалось поступление новой коллекции от знаменитого брендового производителя Йоджи Ямамото, и Накахара провёл там около двух часов, перемерив кучу вещей. В итоге он остановил свой выбор на длинной шёлковой рубашке чёрного цвета с белым принтом спереди, стоимостью почти четыреста пятьдесят тысяч йен. По поводу брюк Чуя всё ещё сомневался, так как ему понравились тёмно-синие джинсы с эффектом краски за двести тридцать пять тысяч йен и чёрные брюки из хлопка свободного кроя с анималистичным принтом внизу, которые стоили четыреста сорок три тысячи йен. Остановив свой выбор на чёрных брюках, Чуя так же приобрёл новые чёрные туфли за двести восемьдесят тысяч йен.
Приехав домой и разложив в спальне коробки, Чуя принял душ и воспользовался советом возлюбленного по поводу растяжки, поскольку и сам не был уверен, что у них всё не случится спонтанно и быстро, ведь оба несколько месяцев безумно жаждали близости. Выйдя из душа, Накахара сварил себе чашечку кофе и закурил сигарету на кухне. Часы показывали 19:50, и у него оставалось совсем мало времени. Чем ближе была встреча, тем больше Чуя нервничал и ощущал себя просто каким-то зелёным юнцом перед первым свиданием. Пройдя в спальню, Накахара оделся во всё новое, затем побрызгался своим любимым парфюмом с ароматом амбры, ванили и корицы, после чего хорошо причесал волосы и покинул квартиру. Решив вызвать такси, вместо того, чтобы садиться за руль своего автомобиля, так как собирался сегодня выпить, Чуя остановился возле подъезда. Машину ждать долго не пришлось и минут через двадцать он уже стоял у южного входа в центральный парк; на часах было ровно 21:00.
Накахара закурил, ожидая возлюбленного, однако того всё не было. Чуя решил проверить сообщения, но новые оповещения в мессенджере отсутствовали. Прошло пять минут, затем десять, а Повелитель так и не появился. Возможно, он не может найти парк или ждёт Чую не у того входа? Накахара снова заглянул в мессенджер, однако виртуальный любовник был оффлайн. Неожиданно сзади прямо над ухом Чуи раздался ненавистный голос бывшего напарника:
— Чуя, меня ждёшь?
Накахара резко обернулся к улыбающемуся Дазаю, сразу обратив внимание на то, что на нём были джинсы от того же бренда, что и одежда Чуи, которые Накахара сегодня хотел купить, и чёрная оверсайз футболка с белой надписью. Её он тоже видел в бутике и даже собирался примерить, но потом заметил рубашку и остановил свой выбор на ней. Футболка, кстати, тоже была недешёвая, она стоила почти семьдесят тысяч йен.
«Куда это он так вырядился? — невольно пронеслась мысль в голове Накахары. — А шмотки-то недешёвые».
Дазай подошёл ближе, и Чуя ощутил от него приятный аромат мускуса и корицы. Накахара зло сверкнул на Дазая глазами, прошипев:
— Не тебя!
— Уверен? — продолжая улыбаться, спросил Осаму.
— Абсолютно. Ты что здесь вообще делаешь? Хотя не важно. Вали, куда шёл.
— Так я уже привалил.
— В смысле?
— Ой, Чуя, не прикидывайся, что не понимаешь. У меня здесь встреча.
— Да ну? У меня тоже. Но лучше отойди от меня метров на десять.
— Если я отойду так далеко, как же мы будем с тобой разговаривать? — Дазай сделал удивлённое лицо, будто и правда чего-то не понимал. — Нам придётся перекрикиваться.
— Я не собираюсь с тобой ни разговаривать, ни тем более перекрикиваться. И мне жаль того несчастного олуха, который согласился на встречу с тобой, но так и быть, я не скажу ему или ей какая ты мразь, если ты отойдёшь от меня на приличное расстояние.
— Боже, какая самокритика, Чуя! Я и не ожидал от тебя такого.
— Что ты несёшь, придурок? — Чуя фыркнул. — Хотя неважно. Я думаю, ты врёшь и нет у тебя здесь никакой встречи. В таком случае проваливай отсюда.
— Ну ладно, как скажешь, — с этими словами Осаму отошёл от Чуи на некоторое расстояние и взял в руки телефон, а затем крикнул: — Ты ошибаешься, Чуя! У меня всё-таки назначена здесь встреча. А знаешь с кем? Нет?
Накахара раздражённо фыркнул, а Дазай добавил:
— С неким Сыном Зевса. Ты случайно его не видел?
— Что? — Чуя с непониманием посмотрел на Дазая, затем сделал по направлению к нему несколько шагов. — Ты взломал мой мессенджер, сволочь?
— Ну что ты, Чуя? Зачем мне это нужно? — Дазай приложил трубку к уху, и телефон Накахары завибрировал. Вытащив его из кармана, Чуя увидел на экране имя звонившего: «Повелитель Разума».
С бешено колотящимся сердцем Накахара ответил на звонок в мессенджере и услышал знакомый голос Повелителя:
— Чуя, заждался?
— Где ты? — спросил Накахара, при этом посмотрев на Осаму и заметив, что он с кем-то разговаривает по телефону, однако слов его Чуя разобрать не смог, так как тот отошёл ещё дальше.
— Я уже здесь, любимый, — снова послышалось из трубки.
— Где?
— Прямо перед тобой, — внезапно голос в трубке изменился, и Чуя узнал голос Дазая. Не понимая, что происходит, Накахара посмотрел на телефон в своей руке, потом перевёл взгляд на Дазая, сделав по направлению к нему шаг. Затем мобильный выпал из руки Накахары, когда до него дошло, что тем человеком, с которым он общался всё это время и которого безумно любил, является не кто иной, как Дазай. Накахара засветился красным и рванул к нему. Через мгновение оказавшись рядом, Чуя врезал Осаму кулаком по роже, а когда тот отлетел к стене небольшого ларька, почти истерически прокричал:
— Это не можешь быть ты! Нет! Только не ты!
Накахара развернулся и быстрым шагом направился прочь. Внутри него всё кипело от безудержной ярости, боли и разочарования, и он не знал, что хуже: то, что Повелителем оказался Дазай или то, что он так тупо повёлся на развод и влюбился в человека, которого на самом деле не существовало. Тачихара оказался прав, когда предупреждал Чую о том, что его просто используют и разводят. Странно, что Дазай решил открыть свою личность, хотя, может быть, он хотел насладиться победой лично, понаблюдать за крушением надежд Чуи воочию.
Накахара шёл очень быстро, почти бежал, не разбирая дороги. Какая-то машина, взвизгнув тормозами, резко остановилась прямо перед ним, а водитель обложил его матом, но Чуе было плевать. Он ещё более ускорил шаг, почти ничего не видя перед собой. Накахара не знал, сколько времени так шёл, но вдруг кто-то схватил его за руку и дёрнул назад. У Чуи был какой-то туман в голове, а глаза застилала странная серая пелена, и он даже не сразу узнал Дазая, а когда понял, что это он, ударил его кулаком в грудь, затем ещё раз. Осаму схватил его за запястья и притянул к себе, пытаясь удержать, но Накахара вырывался, снова и снова пытаясь ударить Дазая.
— Чуя, успокойся, — словно сквозь толщу воды донёсся до него ненавистный голос. — Прошу тебя, выслушай меня. Я знаю, как это выглядит, но всё не так, как кажется.
— А как?! — выкрикнул Чуя и снова принялся колотить Дазая в грудь, несмотря на то, что он держал его за руки. — Сволочь! Подонок! Ненавижу тебя! Зачем ты это сделал? Чтобы отомстить мне за то, что в прошлом у нас сложились плохие отношения?
— Мне не за что тебе мстить, Чуя. Я никогда не держал на тебя зла, поверь.
— Поверить тебе, после всего? Да ни за что! Ты создал образ человека, которого не существует в природе, ты заставил меня влюбиться в него. Если ты хотел отомстить, то выбрал наиболее жестокий способ для этого. Лучше бы ты просто ударил меня ножом в сердце.
— Не говори так. Это не правда. Этот человек существует, он и есть я.
— Нет! — Чуя снова ударил Дазая в грудь, на этот раз двумя руками, но тому удалось прижать его к себе вплотную и почти обездвижить. Накахара всё вырывался из его объятий, но Осаму держал крепко, а когда силы у Чуи закончились, он просто обмяк в его руках. Дазай прижал голову парня к своей груди и успокаивающе гладил его по волосам, шепча:
— Он существует, Чуя, он существует и он реальный, как и ты. Он здесь, с тобой. Я с тобой рядом. — Плечи Чуи подрагивали, а из глаз текли слёзы, только Дазай их не видел, а Накахара просто не в силах был более сдерживаться. Он, наконец, смог дать выход своей боли, чувствуя, что иначе просто взорвётся. Осаму продолжал поглаживать его по голове и, как ни странно, Чуе стало от этого немного легче.
— Я тебя знаю, — тихо произнёс эспер. — Ты — не он. Его просто нет и никогда не было. Он — фальшивка.
— Это не так. Он есть. Он настоящий, не я.
— Что?
— Это я всегда был фальшивкой, всю свою жизнь, сколько себя помню. Я постоянно притворялся тем, кем не являюсь, цеплял на себя извечные маски, но ни одна из них не была настоящей.
— Наглая ложь! — вновь начал распаляться Чуя. — Я знаю тебя настоящего! Ты маньяк и больной ублюдок! Тебе всегда нравилось причинять людям боль, ты наслаждался их страданиями, а когда убивал, ты улыбался.
— Издержки профессии берут своё, но я не хотел становиться таким. В интернете каждый человек может быть, кем захочет. И я был с тобой тем, кем всегда хотел стать. Я знаю, ты думаешь, что я всё это спланировал, что специально с тобой познакомился, для того, чтобы завлечь, влюбить в себя и заставить страдать. Но это не так. Я не знал, что Сын Зевса — это ты. Потом узнал, гораздо позже, но вначале ты был для меня загадкой — не открытой книгой, как все остальные, а человеком, о котором я не знал ровным счётом ничего, и к которому почему-то испытывал влечение.
— Ты лжёшь.
— Нет.
— Когда ты понял, что это я? — немного успокоившись, спросил Чуя.
— Когда ты прислал свою фотографию. Мы общались с тобой три месяца, но по ту сторону экрана ты тоже был не таким, как в жизни. Иногда ты мог вспылить или грубо что-то мне ответить, но в общении был всё же более мягким, весёлым и жизнерадостным. Мне и в голову не приходило, что я общаюсь с тобой. Даже когда ты описал свою внешность, я ни о чём не догадывался, потому что ты сказал, что у тебя серые глаза, но они у тебя голубые. Почему ты так сказал?
— Не знаю. Они всегда казались мне серыми. И чью фотку ты мне прислал?
— Ничью. Её сгенерировал искусственный интеллект. Когда ты переслал мне своё фото, я сразу же вышел из сети. Мне нужно было всё обдумать. И я обдумал. У нас с тобой всегда были ужасные отношения, и у меня никогда не возникало желания сблизиться как-то с тобой. После трёх месяцев общения, я понял, что мне нравится Сын Зевса. Я не хотел, чтобы он исчез из моей жизни, и я точно знал, что он существует. Тебе ведь не было смысла притворяться кем-то другим, а значит, он — это ты настоящий. Я знаю, что ты мне не веришь, но всё же скажу: я влюбился в тебя такого, каким ты был по ту сторону экрана, и не хотел потерять. Ты должен понимать, почему я отказывался от встреч и не хотел общаться по видеосвязи. Я не мог допустить, чтобы ты узнал, правду.
— Тогда зачем ты допустил это сейчас?
— Потому что ты поставил мне ультиматум. И если бы я снова отказался от встречи, то потерял бы тебя навсегда. Я не готов был открыться тебе, но ты не оставил мне выбора, и поэтому я решил: будь что будет.
— Это всё какой-то бред. Я не верю тебе.
— Зачем мне врать? Если бы я хотел причинить тебе боль, я бы просто сказал, что хочу расстаться. Ты бы страдал из-за этого гораздо больше, чем сейчас и никогда бы не узнал, кто такой на самом деле Повелитель Разума, отчего твои мучения были бы только сильнее.
— Ты заставил меня в тебя влюбиться. То есть в него. Зачем?
— Как это «зачем»? Потому что хотел быть с тобой. Я знал, что когда-нибудь придётся сказать тебе правду, но боялся, что ты меня пошлёшь, поэтому сделал всё для того, чтобы ты влюбился в Повелителя. Теперь тебе сложно будет от меня отделаться.
Накахара поднял на Дазая глаза и посмотрел в его карие омуты.
— Ты знаешь кто?
— Кто?
— Сволочь и негодяй.
— Да. Прости.
— Подоно...
Дазай склонился к губам Чуи и впился в них поцелуем, заглушая последнее слово парня. Накахара не сопротивлялся, он был всё ещё в смятении: Чуя и злился на Осаму, и хотел ему верить, в какой-то степени радуясь, что Повелитель всё-таки существует, и он реальнее, чем Чуя думал ещё пару недель назад, в конце концов, он был рядом, и это именно он сейчас жадно сминал его губы своими. Однако на душе было всё равно беспокойно, а сердце по-прежнему сжималось от боли. Чуя сам не понимал почему, но против воли из его глаз снова скатились несколько слезинок. Осаму слегка отстранился и вытер их пальцами, сжимая лицо Чуи в своих ладонях, шепча:
— Я люблю тебя, Чуя.
Дазай вновь накрыл его губы поцелуем и запустил руки в рыжие волосы, перебирая между пальцами мягкие пряди. Накахара неуверенно приоткрыл рот, пропуская внутрь язык Осаму, ощутив его настойчивые движения кончиком своего, затем провёл им по языку Дазая, а тот принялся посасывать язык Чуи, изучая пока ещё неизведанные глубины рта Накахары. Чуя приобнял партнёра и, прикрыв глаза, решил полностью вверить себя в его руки и принялся страстно целовать Осаму в ответ. Пробравшись ладонями под футболку Дазая, он поглаживал его спину, переплетаясь языком с языком эспера всё яростнее, ощущая лёгкое головокружение и приятную негу во всём теле. Руки Осаму проникли под рубашку Чуи, и у того по спине пробежали мурашки. Дазай принялся ласкать его кожу, а затем спустился левой рукой вниз и сжал правую ягодицу Чуи, прижимая его бёдра к своим вплотную. Накахара застонал в поцелуй, ощутив, как крупный и твёрдый член Осаму упирается в его пах, отчего внизу живота что-то сжалось и сладко заныло, а сердце в груди парня заколотилось с бешеной скоростью. Дыхания Чуе стало катастрофически не хватать, и он сам разорвал поцелуй, глядя в карие глаза партнёра расфокусированным взглядом. Накахара успел сделать лишь несколько спасительных глотков воздуха прежде, чем Дазай вновь завладел его губами.
Всё это было так странно: он целовался с человеком, которого ненавидел с первого дня знакомства, при этом Чуя испытывал к нему какое-то неестественное влечение, как тогда, когда общался с ним по переписке. В этот момент Чую уже не волновало, что они были врагами, Накахара безумно хотел отдаться ему прямо здесь и сейчас. А Дазай, будто прочитав его мысли, прижал Чую к стене, так как они находились во дворе какого-то дома, и проник рукой в его брюки и под нижнее бельё, принявшись ласкать возбуждённый орган. Накахара чувствовал безумное желание и жар во всём теле, и сейчас его совершенно не беспокоило, что их с Осаму мог кто-нибудь увидеть.
Поцелуй превратился в жгучий, так как Дазай принялся посасывать губы Чуи и его язык, а дыхание обоих парней смешалось. Накахара слегка оттянул зубами нижнюю губу Осаму и прикусил, после чего ощутил, что поцелуй становится более жёстким: Дазай сосал его губы, создавая во рту вакуум, затем прикусывал их, а его дыхание теперь обжигало. Парни целовались жадно и страстно, их языки сплетались между собой, а губы словно вели извечную борьбу, как происходило и в отношениях друг с другом, которые её олицетворяли с самой первой встречи.
Неожиданно Осаму слегка отстранился и прошептал Чуе на ухо, опаляя его горячим дыханием и оглаживая лицо парня пальцами:
— Открой подъезд, милый.
— Что? — переспросил Чуя, с трудом переведя дыхание и по-прежнему глядя на Осаму расфокусированным взглядом.
— Я безумно хотел тебя целых полгода, и если ты сейчас не откроешь подъезд, я возьму тебя прямо здесь.
Дазай отошёл от Чуи, и тот, проследив за его взглядом, увидел неподалёку подъездную дверь. Подойдя к ней и коснувшись её рукой, Накахара сломал магнитный замок гравитацией, после чего Осаму снова подошёл к нему и слегка подтолкнул, заставляя войти внутрь, тут же накрывая губы парня поцелуем.
Прижав Чую к одной из стен, Осаму, продолжая страстно его целовать, быстро расправился с пуговицами на его рубашке, однако снимать её не стал, а принялся поглаживать грудь, теребя соски. Разорвав поцелуй, Осаму коснулся губами мочки уха Чуи и затянул её в рот, затем провёл кончиком языка за ним, и Накахара застонал, кладя одну руку на талию Дазая, а второй расстёгивая ширинку на его штанах и пробираясь ладонью под боксеры, сжимая в руке крупный стоячий орган. Осаму тоже застонал и оставил несколько горячих поцелуев на шее парня, отчего тот откинул голову назад и быстро задвигал рукой вдоль ствола горячего истекающего члена. Осаму прикусил раскрасневшуюся кожу в нескольких местах на шее Накахары, слегка пощипывая его соски пальцами, затем быстро стянул с него брюки вместе с трусами, а Чуя сбросил его штаны и стащил футболку через голову, кинув её куда-то на пол. Дазай прижался бёдрами к бёдрам Накахары, упираясь в его живот влажной от предэякулята головкой члена, а Чуя полностью снял брюки, ощутив на своих ягодицах крепкие сильные руки, которые, раздвинув их в стороны, ласкали пальцами дырочку. От действий Осаму Чуя вновь не смог сдержать стона и только сейчас почувствовал, что пальцы Дазая достаточно влажные, видимо, он как-то незаметно смазал их лубрикантом. Странно, что Чуя не заметил, однако подумать об этом ему не удалось, так как Дазай проник в него сразу тремя пальцами, проверяя растяжку.
— А ты молодец, послушный мальчик, — прошептал он на ухо Чуи, толкаясь пальцами глубже. Накахара закатил от удовольствия глаза и со стоном выдохнул:
— Заткнись. И возьми уже меня, наконец, мой Повелитель.
— Как скажешь, мой полубог.
Осаму вытащил из Чуи пальцы и, обхватив его ягодицы двумя руками снизу, приподнял вверх. Накахара схватился за плечи партнёра, обвивая его бёдра своими ногами и в тот же миг ощутил, как влажная головка пульсирующего члена упёрлась в его вход. Неотрывно глядя в голубые глаза парня, Дазай резко двинул его вниз, насаживая на свой орган до конца. От безумно приятного разряда, прошившего низ живота, Чуя вскрикнул и прерывисто выдохнул, прикрывая глаза, прижимаясь своим задом к бёдрам любовника, теперь уже настоящего, а не виртуального.
Прижав Накахару спиной к стене, Осаму резко толкнулся в его тело, а тот сам двинул бёдрами вниз, насаживаясь на член полностью. Дазай, удерживая парня за ягодицы, со стоном погрузился внутрь и потянул его на себя, проникая в него ещё глубже, также срывая стон с губ Накахары.
— Находиться в тебе ещё более охуительно, чем я себе представлял, Чуя, — прошептал Осаму, впиваясь в его губы жадным поцелуем, вновь толкаясь в разгорячённое нутро, натягивая парня на свой член и ускоряя движения. Осаму рывками проникал в любовника, а внутри того от его быстрых толчков разгорался настоящий пожар. Накахара постанывал в поцелуй, сам двигаясь навстречу партнёру, принимая его огромный член в себя без остатка. Реальный секс с Повелителем не шёл ни в какое сравнение с тем, что Чуя мог себе представить даже в самых смелых своих фантазиях, когда они занимались виртом. Накахара часто думал о том, какой у него член и как-то попросил любовника выслать ему фотку, и тот выслал. По фотографии можно было понять, что он большой, но в реале оказался просто огромным. Ещё тогда Чуя мечтал ощутить его в себе по-настоящему, но даже представить себе не мог, какое удовольствие способен доставить такой агрегат при реальном проникновении. Как только Дазай вошёл в него полностью, Чуя чуть не умер от кайфа: такой идеальной заполненности он никогда ни с кем не ощущал. Каждый толчок партнёра доставлял море наслаждения и с каждым новым, это наслаждение только росло. Внутри Накахары уже всё полыхало, да и не только внутри; ему казалось, что всё его тело объято огнём; голова шла кругом, и Чуя, обхватив Осаму за шею руками, принялся быстро скакать на его члене, доводя и себя, и любовника просто до исступления. Парням пришлось разорвать поцелуй, чтобы иметь возможность отдаваться друг другу без остатка. Дазай быстро двигал Накахару к своим бёдрам, а тот сам насаживался на его орган, ощущая, что жар внизу живота становится почти нестерпимым. Чуя смотрел Дазаю в глаза, двигаясь в унисон его движениям, часто и тяжело дыша, ощущая бешеный стук собственного сердца, и как кровь приливает к лицу и пульсирует в висках. В какой-то момент пламя внутри Чуи достигло своего апогея, с криком он прогнулся назад, впиваясь ногтями в кожу на плечах Дазая и раздирая её до крови. Перед глазами Чуи засверкали звёзды, когда внизу живота будто что-то взорвалось, растекаясь по всему телу потоками раскалённой лавы, он ощутил, что теряет связь с реальностью и улетает куда-то ввысь, а потом падает в пропасть. Накахара почти не почувствовал, как Осаму резко прижал к стене его обмякшее тело спиной, и ещё некоторое время яростно вбивался внутрь, пока с хриплым стоном не излился в него.
Прижавшись к разгорячённому телу Чуи полностью, Осаму сделал последний резкий толчок, и его губы замерли где-то в районе шеи Накахары, целуя вспотевшую кожу.
— Ты как? — прошептал Осаму.
Чуя услышал его голос словно откуда-то издалека, он вообще не был уверен, что всё время, после того как кончил, находился в сознании.
— Кажется, я жив, — тихо ответил он, прижимая Осаму к себе плотнее.
— Не может быть! А я-то надеялся...
— Заткнись, — медленно и лениво обронил Накахара. — Мне это только кажется. Может быть, я уже на том свете в раю или в аду, даже не знаю.
— Если не знаешь, я помогу найти ответ. Ведь я тот самый демон, который будет жарить тебе вечность на медленном огне.
— Я в этом не сомневаюсь. Ты и так это делал целых полгода.
— Конечно, с тобой трудно удержаться от соблазна, но что такое полгода по сравнению с вечностью? А жарить тебя — сплошное удовольствие.
— Ещё одно слово, и я тебя придушу, Дазай, — недовольно пробурчал Накахара.
— А как же «мой Повелитель»?
— Такое обращение ещё заслужить нужно. Кстати, почему ты не назвал мне своего имени?
Дазай удивлённо приподнял левую бровь вверх, а Чуя пояснил:
— Я понимаю, почему ты не назвал своего настоящего имени, но почему не придумал какое-нибудь для простоты общения?
Дазай слегка двинул бёдрами вперёд, так как всё ещё находился внутри Чуи, и тот не смог сдержать слабого стона, затем взмолился:
— Хватит, я не выдержу ещё одного раза прямо сейчас.
— Я знаю, — сказал Осаму и поцеловал Чую в губы, затем всё же решил ответить на его вопрос, а точнее, задать свой: — Чуя, тебе было бы приятно, если бы твой любимый человек, когда вы занимаетесь сексом, лежите в постели или в любой другой ситуации вдруг назвал тебя другим именем?
— Нет конечно.
— Вот и я не хотел слышать чужое имя из твоих уст, — с этими словами Дазай приподнял Чую вверх и, сняв его со своего члена, поставил на пол, затем наклонился к своим вещам и принялся одеваться, предварительно протянув Чуе пачку влажных салфеток. Накахара воспользовался ими, после чего быстро оделся.
— Странное у нас какое-то свидание получилось, — произнёс он.
Дазай подошёл к нему и поцеловал в нос.
— Это лучшее свидание, которое было в моей жизни, — сказал он. — Но ведь вечер ещё не закончился. Мы можем сходить куда-нибудь, познакомиться поближе.
— Поближе? По-моему мы и так уже знаем друг друга, как облупленных.
— Но не как Повелитель Разума и Сын Зевса.
— Разве?
— Ты что-то имеешь против?
— Нет. Я с радостью пойду с тобой куда угодно.
— Вот и прекрасно. Тогда пойдём прогуляемся?
— А может, в баре или ресторане посидим, если ты, конечно, не все бабки потратил на брендовые шмотки?
— А если все, не угостишь ужином?
— Я, конечно, могу, но ты же как-то говорил, что не альфонс.
— Может быть, я пошутил?
— Так значит всё-таки Повелитель ненастоящий?
— Чу-уя, ну хватит, правда. Принимать дорогие подарки и принимать знаки внимания от своей второй половинки в виде угощения — это ведь разные вещи, не так ли?
— Ладно, проехали, — сказал Накахара и первым вышел из подъезда, Дазай последовал за ним.
Решая, куда пойти, всё же парни отправились прогуляться по парку, возле которого встретились. Дазай купил им с Чуей по две банки слабоалкоголки, а когда они шли по аллее, взял Чую под руку. Тот с подозрением посмотрел на него, но спорить не стал, хотя Накахаре и трудно было воспринимать всю эту ситуацию. Как теперь относиться к Дазаю, как понять, какой же он настоящий? Чуя всегда считал, что хорошо его знает, но по ту сторону экрана он был совсем другим человеком, впрочем, как и сегодня. А от мысли о близости с ним, Чую пробирала дрожь и бросало в жар, а внизу живота разливалось приятное тепло, и он чувствовал, как в штанах снова становится тесно. Накахара вдруг вспомнил, как они впервые занялись виртом. Чуе сложно было представить человека с фотографии, которую Дазай ему переслал, как живого и настоящего, поскольку никогда не видел его: перед глазами всплывал лишь туманный образ; и почему-то во время наивысшего возбуждения и наслаждения, перед мысленным взором Накахары мелькала физиономия Дазая. Так бывало происходило и в последующие разы, и Накахара не мог понять, почему. Может быть, на подсознательном уровне он понимал, что общается именно с ним? Из задумчивости Чую вывел голос Осаму:
— О чём ты думаешь, Чуя?
— Да так, ни о чём, — ответил тот.
— Не ври.
— Я не вру.
— Врёшь.
Осаму остановился и посмотрел Чуе в глаза.
— Готов поспорить, что ты думаешь обо всей этой ситуации и теряешься в догадках, правду ли я тебе сказал, какой я настоящий и что чувствую к тебе на самом деле.
— Опять прорицателя включил?
— Нет. Просто у тебя на лице всё написано.
Накахара фыркнул, затем произнёс:
— Да, и что с того? Ответы на свои вопросы я всё равно не найду. По крайней мере так скоро. Лишь время покажет, кто есть кто, и существует ли тот человек, которого я полюбил на самом деле.
— Ты говоришь о нём и обо мне так, будто мы разные люди, но он и я — один человек. Ты должен это понять и принять.
— Мне сложно это сделать, не так быстро.
— И сколько времени тебе нужно?
— Не знаю.
— Чуя. — Дазай провёл пальцами по лицу Накахары. — Я дам тебе время, сколько захочешь, но я не устану повторять, что люблю тебя. Ты ведь тоже ощущаешь ко мне сильные чувства, иначе не смог бы так страстно отдаваться мне без остатка.
— Да, ты великолепный любовник, — задумчиво произнёс парень. — Лучший из всех, кто был в моей жизни, но сейчас я не могу ничего тебе сказать. Просто не в состоянии. Я совсем запутался: ты, он, вы. Кто ты, кто он и кто вы вместе?
— Мы одно целое, как и с тобой. Поверь, я говорю правду.
— Хорошо, я тебе верю, наверное. Ты во многом прав, может быть, и во всём, я не знаю. Я просто ужасно устал. Вся эта ситуация будто вытянула из меня все соки.
— Тогда пойдём к тебе.
— Ко мне?
— Да. Безумно хочу увидеть тебя в том тёмно-синем шёлковом халатике. Наденешь его для меня? — говоря это, Осаму смотрел Чуе в глаза, продолжая оглаживать его лицо пальцами, затем склонился к нему и поцеловал в губы.
Накахара приобнял Дазая, прильнув к нему всем телом, и ответил на поцелуй, а когда он закончился, положил голову на плечо Осаму, прошептав:
— Может быть, это хорошо, что Повелителем оказался ты. По крайней мере я теперь знаю, что он мне не пригрезился.
Дазай улыбнулся, поглаживая Чую по спине, а тот поспешно добавил:
— А ещё я знаю, где ты живёшь и работаешь. И если окажется, что ты мне в чем-то соврал, пощады не жди.
— Узнаю своего Чую, — усмехнулся Осаму, поцеловав возлюбленного в рыжую макушку. — А то какой-то смурной был весь вечер. Так что, наденешь халатик?
— Конечно, вызывай такси, я свой телефон проебал.
— О, совсем забыл, — произнёс Дазай и протянул Чуе его телефон. — Я подобрал его прежде, чем пойти за тобой.
Накахара забрал свой мобильный и вызвал такси, а как только машина подъехала, Чуя с Осаму расположились на заднем сиденье автомобиля. Дазай приобнял любовника и придвинулся к нему ближе, всю поездку не выпуская его из объятий.