Тени Ноктюрна

В памяти раздавалось эхом - момент, когдя я был лишь ребёнком, и моё сердце бешено колотилось от восторга:

"- Папа, а что ты чувствуешь, когда ты за рулём? - высокий детский голос разрезал тишину, как остро наточенный нож.

Малогабаритный я, с короткими светлыми волосами и широко открытыми глазами полными любопытства, смотрел на своего отца. Мне было всего шесть лет. Мы сидели в гараже, среди шумных моторов и блестящих автомобилей, в то время как мой отец, профессиональный гонщик Формулы-1, улыбался, настраивая одну из своих машин.

- Это как мечта наяву, Итан. Каждая секунда - это танец между скоростью и контролем, - ответил тот, поправляя перчатки на руках.

- Пап, а когда я смогу гонять, как ты? - с восторгом спросил я у него, представляя себя на месте отца.

- Когда научишься управлять, сынок. Гонки требуют не только таланта, но и понимания, умения чувствовать машину. Ты должен стать единым целым с ней, понимаешь? - сказал он, наклоняясь ближе, чтобы я мог рассмотреть его лицо в свете лампы.

Но взгляд отца был полон не только гордостью; в нём прятался и страх, словно он уже знал, что именно сделает людей такими, как они, когда они окажутся на трассе. И он знал.

- Ты когда-нибудь хочешь попробовать себя в роли гонщика?

- Да! Я хочу стать гонщиком, как ты! - просиял я мгновенно.

- Быть гонщиком - это не только скорость. Это также ответственность, и она может стоить жизни, особенно в нашем деле, - сказал отец, на секунду став серьёзным, и затем, заметив обеспокоенно выражение моего лица, добавил. - Но, если ты будешь тщательно готовиться и не будешь рисковать без причины, тогда это может стать твоей мечтой."

Эта обстановка осталась запечатленной в памяти моей, как живопись, выполненная мазками чувств.  В моих мыслях всплыло другое место, другое время. Я закрывал глаза и видел его - своего отца, Джеймса Риверса.

"- Почему ты любишь гонки? - спрашивал , запечатлев моменты нашего общения в своей памяти.

- Потому что в гонках нет ничего невозможного, - отвечал мне отец, улыбаясь, наклонившись, чтобы обнять меня. - Каждый раз, когда я выхожу на старт, я чувствую, как будто создаю свой мир. И ты тоже сможешь. Обещай мне, что не будешь бояться. Не позволяй страху остановить тебя. Ни за что."

С каждым годом я становился взрослее, но страх смерти, пришедший от гонки с другим автомобилем, как калёный кнут, всегда оставался рядом. Но он не сломал меня. Когда я узнал о трагическом конце отца, я почувствовал, что лишился части себя. Мама перестала говорить о гонках. В её зелёных глазах я видел лишь страх и печаль. Она старалась затушить в огне мою страсть.

"- Никогда больше, Итан! Я не желаю даже слышать об этом! Я не позволяю тебе гонять! Ты не увидишь ни одной гонки, пока я живу! - её голос звучал так, словно из него вырывались последние крики надежды. На её лице играла не просто печаль, а настоящая паника, сожаление и, возможно, даже ненависть к гонкам, тому, что забрало у неё мужа."

Я всегда смотрел на своего отца с восхищением. Его глаза сверкали, как два огонька на конце длинной дороги. Он был моим героем, и я чувствовал, как ток эмоций бьёт из груди, когда он жонглировал звуками моторов и мчался в звуковую волну, гоняясь в погоне за мечтой.

"- Папа, а ты когда-нибудь выиграешь гонку? - спросил я.

- Конечно! - ответил он, смело закусив губу. - Я сделаю это ради тебя, Итан. Мы сделаем это вместе, ты и я!"

***

Автобус, в котором я ехал, медленно полз по улицам, утыканным выбоинами и трещинами, словно шрамы на теле города. На обочине, словно ожидающие своего часа, стояли ржавые машины, их кузова изрешечены шрамами от столкновений. Я видел, как на их капотах красовались надписи, выведенные грубой краской - названия банд, которые владели этим городом. Город Ноктюрн ударил меня в лицо запахом выхлопных газов и бензина, словно ударил кулаком по лицу. Дым, густой и едкий, окутывал здания, создавая впечатление, будто город тонет в тумане. Звуки рева двигателей, визг тормозов, крики людей - все это сливалось в какофонию, которая била по барабанным перепонкам, заглушая собственные мысли. Я чувствовал, как от этой какофонии у меня начинает болеть голова, словно мозг пытается изо всех сил переварить этот хаос. Автобус остановился на окраине города. Я вышел, глубоко вдохнув запах бензина и пыли, и почувствовал, что этот город, этот хаос, стали моей новой реальностью. Я ощутил это в каждой клеточке своего тела, как ток, проходящий по нервам. 

Я ожидал, что Ноктюрн будет ярким городом, где жизнь бьет ключом, где каждый день – гонка, а воздух пропитан запахом свободы. Но реальность оказалась куда мрачнее. Город встретил меня серым туманом, который, казалось, застилал не только улицы, но и мысли. Он пах выхлопными газами, бензином и чем-то еще, чем-то, что пахло, как будто весь город только что пережил болезнь. Солнца не было видно, только тусклые, блеклые огни, которые светили, как будто сами были утомлены. Я ожидал, что все вокруг будет блестеть, как полированные машины в рекламных роликах. Но в реальности вся красота города скрывалась под слоем грязи, ржавчины и пыли.

И вот тут меня впервые накрыла смешная мысль. Я представил себе, как один из местных гонщиков, по имени, скажем, "Громобой" (потому что в Ноктюрне имена должны быть яркими, как и гонки!), приходит в автомойку и говорит с усталым взглядом: "Эй, парень, можешь мой "Громобой" отмыть? Я хочу, чтобы он блестел, как новая монета, но только в том месте, где написано "Громобой". А всё остальное оставь в покое. Я хочу, чтобы он выглядел так, словно его только что извлекли из гроба. Ну, или из заваленного гаража."

Смех сам по себе зазвучал в моей голове, как отголосок от того безумного мира, который открылся передо мной. Смех смехом, но мне нужно было добраться до отеля, в котором я заранее забронил номер.  К счастью, машина стояла неподалёку через дорогу. Я быстро перешёл её и назвав адрес отеля таксисту, сел на пассажирское вместе со своими вещами и мы тронулись.

Спустя полчаса я вылез из такси, которое, словно ненавидя себя и мир вокруг, уехал так быстро, что оставило его с ощутимым облаком пыли. С облегчением выдохнул, я улыбнулся, но моя улыбка медленно сползла с моего лица, когда я обернулся на здание. Зловещее здание стояло передо мной.

Заброшенное здание "Сумрак" возвышается в самой глухой части Ноктюрна. Отель, который кажется вырванным из сонного кошмара. Он расположен вдали от людских глаз, укрываясь в тенях леса. Лунный свет еле пробивается сквозь густые кроны деревьев, создавая мрачные узоры на земле.

По моему телу пробежали мурашки, то ли от ветра, то ли от этого мрачного места. Я вздохнул, проглотил ком в горле, словно собирался погрузиться в ледяную воду, и приоткрыл дверь.

На ресепшене меня встретил Аргус – старик, который выглядел так, будто только что потерял на войне все свои зубы, но не дух. Его горбатая фигура, словно огурец с гнилью, медленно приближалась ко мне.

- Да, да, входите, дорогой гость, — произнес он, и если в этом предложении и скрывался намек на радость, то он был более туманным, чем сам отель.

— Ведите, пожалуйста, — с трудом выговорил я, стараясь сглотнуть комок в горле. Я удивленно подмигнул, когда дедушка, не оставляя его на мгновение, чтоб показать путь, вел в глубины отеля, чьи коридоры напоминали лабиринт. Каждый шаг был как предостережение, а я чувствовал себя как герой в ужасах, только что начал своё несовершенное приключение.

Аргус показал на номер 13, его длинные, худые пальцы прикоснулись к моей руке, и я вздрогнул, как если бы меня током ударило. Почти взвизгнул, как будто ко мне прикоснулась жар-птица, превращенная в жуткую пародию.

Я сжимал свои вещи чуть крепче, не зная, в каком направлении пойдет этот странный и жуткий путь. Мне хватило от старика его мрачно-постаревшую шутку о старом псе, который был съеден штанами отеля!

- Вот ваш номер, мой юный друг, — сказал он, его взгляд гулял где-то в небесах, оставляя мне множество вопросов.

Я почувствовал, как по мне пробежала дрожь. Все мои внутренние инстинкты подсказывали, что надо убираться прочь, но его любопытство ненасытно тянуло вперед. Я осмотрел холст на стене — какую-то странную мазню, и в моей голове закралась мрачная мысль, что этот отель хранит гораздо больше тайн, чем он мог предположить.

— Прекрасное место, — пробормотал я с легким смехом, выдавая сначала шутливый парадокс, а затем и констатацию шокирующей реальности. Внутренний голос беспокойно шептал, что, возможно, этот старик — не просто старик, а живое воплощение всех страхов, которые я пытался загнать глубоко в себя.

Я чувствовал, как сердце колотится в унисон с ураганом в голове. Когда я остался один в номере, то принялся его рассматривать.

Внутри номера царит полумрак, мерзкое освещение едва освещает потрескавшиеся стены, украшенные странными холстами. Каждое полотно — это загадка, отражающая страхи и желания его предыдущих жителей. Мутные цвета, искаженные лица, завуалированные в тени — как будто картины смотрят на вас с любопытством. Кровать со скрипучим матрасом и кресло с изношенным бархатом стоят в углу, словно наблюдая за мной из прошлого.

Я хоть не верующий, но покрестился на всякий случай. Тяжело вдохнув, я плюхнулся на кровать. Закрыв глаза, понял, как был вымотан долгой дорогой и стал потихоньку погружаться в сон.

Теперь я в тенях Ноктюрна. Моя задача найти команду гонщиков и стать частью их мира. И я обязательно стану частью их мира!