До Невозможности Настоящая

Тем временем виновница торжества уже нашла себе свою сладость и всеми силами хочет заставить нас её купить. Её воздыханием был неприметный автомат со сладкой ватой, а приглянулась она ей потому, что вата была всех цветов радуги. Какой только не пожелаешь! Продавцу сладкой ваты можно было только посочувствовать — бедный, замученный роем детей, еле-еле перебирал руками, создавая воздушные клочки сахара. Пока мы стояли в очереди за лакомым кусочком, она успела приглядеть для нас карусель.

— Ребят-ребят! Смотрите, какие красивые лошадки! Вверх-вниз, вверх и вниз. Как вату съедим, обязательно на них пойдём.

— Да ну, они же детские, — пробормотал Женя.

— Что значит детские? — возмущённо проговорила она. Захотев, видимо, поиздеваться над нами, добавляет: — Никакие они не детские. Как раз ваш размерчик, — в конце расхохоталась.

— Подождите, мне не послышалось? Это я впервые услышал от нашей тихони шутку?

— Вообще-то, не впервые, у меня были шутки и до этого.

— Только почему-то никто не смеялся.

— Иди в пень, Жень.

— Не бунтуй, но шутка хорошая, мои аплодисменты.

— Сдались мне они! — произнесла она независимо.

— Так, не ссорьтесь, мы сюда развлекаться приехали, а не отношения выяснять.

— Да кто с ней ссорится, так, забавляюсь.

— Всё, наша очередь,

— Здравствуйте, дорогие посетители нашего всеми любимого парка развлечений, чего желаете?

— Нам, пожалуйста, одну сладкую вату.

— Какую?

— В смысле одну, а как же вы? Три, точно три! Пожалуйста. — Играя глазами: — Девушка хочет три ваты.

Мы переглянулись с Женей.

— Три так три.

— Какие? — повторил он свой вопрос.

— Нан, какую ты хочешь?

— Хочу-хочу... в цветах радуги.

— Другого ответа я и не ожидал.

— Дайте, пожалуйста, нам одну цвета радуги, а другие две голубого цвета и... ты какую будешь, Жень?

— Да, давай зелёную, что ль.

— И зелёную.

— Сию минуту будет сделано.

Она разворачивается к нам со словами: «Ребятушки, спасибо!» — и лезет обнимать нас обоих.

После наших неловких обнимашек мы получаем свои ваты от милого продавца, конечно, не обошлось и без оплаты, куда уж без неё. Вата вышла на шестьсот рублей. Мы с Женей понимаем, что это только начало и нам придётся раскошеливаться.

— Ешь, только не обляпайся.

Со стороны захихикал Женя, а она лишь высунула язык и устремилась дальше вглубь парка.

Хорошо, что в ресторане мы с Наташей платили пополам, так что зарплаты у меня осталось достаточно. И это не может не радовать, хоть не придётся транжирить Женька.

Нана миленько шагает с радугой в зубах и непринуждённо направляется в сторону тех самых злосчастных детских каруселей.

— Не-не, даже не думай! Ничего и слушать не хочу! Мы с Женей под дулом пистолета на них не полезем!

— Уверен? — насмешливо посмотрела она на меня.

Каким образом мы оказались сидящими на этих самых лошадках? Ума не приложу... но самое смешное, что её с нами не было...

Как это случилось?

Хоть это мне и пришлось сделать с большим трудом, но мы купили и ей билет тоже.

Что было дальше? Хм, интересно.

Я продолжу. Значит, мы спокойно проходим на лошадок, но странно было одно — и что ж до меня не дошло раньше! А именно, она решила нас пропустить, а подобного рода поведение никак на неё не похоже. Вдобавок она ещё ехидно засмеялась. Итог очень прост и до кончиков пальцев смешон. Я с Женьком сидим, нас поднимает то вниз, то вверх, а она за перилами хохочет, как нам с ним показалось, громче всех детей вместе взятых. Я бы мог не испытывать испанский стыд, если бы она не попросила парня сфотографировать то, как мы катаемся. Хуже фотографии и представить невозможно, а в мыслях у меня было лишь одно: «Как бы ей отомстить? Да поинтереснее!»

— Ребят-ребят, вы такие молодцы! Так мило катались!

— А ну иди сюда! Стой! Сейчас как догоню, не отвертишься! — сорвался Женя с места и пустился в погоню за ней.

Я не хотел влезать в их перепалку, но у неё было другое мнение на этот счёт.

— А-а, не трогай! Отойди! Филь, скажи ему! Скажи!

— А ну, иди сюда, говнюха!

— А-а, отпусти, вредный!

— Не отпущу! А ещё эти фотки, а ну, дала сюда!

— Нет! Ни за что! Фи-ля!

О нет... они бегут в мою сторону... она хватает меня за плечо! И разворачивает на все сто восемьдесят градусов!

Ощущаю на себе её вес, но тут же и Женин!

— А ну, дай!

— Отцепись ты, наконец!

Мы кружимся и в один момент попросту падаем.

Падение было безболезненным... пока...

А-а! Снова в моей голове эти картинки, и голову будто разрывает на кусочки...но... но... я чувствую её волосы на моих руках, они как у ангела, такие неземные... я совершенно не чувствую боли. До меня доходит, что образы в моей голове показывают мне ту ночь после поцелуя, но зачем мне эти видения? Я же помню, как это было!

— Филь! С тобой всё в порядке? Этот придурок просто...

— Сама ты дура!

— Хватит вам! — не выдержал и сорвался.

— Ты злишься? Я тебя обидела? Прости, я ни в коем случае не хотела тебя огорчать.

— Нет, всё в порядке, ты не огорчала! Всё хорошо, — с облегчением выдохнул я.

— Снова голова? — спросил меня Женя.

— Неважно, — отмахиваясь от него, произнёс.

— Снова боли, из-за нас? Обещаю, больше хватать тебя не буду!

Я поднимаюсь с асфальта и произношу:

— Нан, всё хорошо, хватай сколько нужно, только без Женька, пожалуйста, — иронически произнёс, продемонстрировав открыто свою улыбку.

— У тебя голова точно не болит? — печально произнесла Нана.

— Точно!

— Он у нас огурцом! Если он после твоих каруселей выжил, то тут точно должен быть живее всех живых. Правда... в случае с каруселями только от стыда мог умереть.

— Ой, да бросьте вы, весело же было!

— Да, согласен, было мило, хоть стыдливо.

— Фото нашего стыда у тебя остались? — решил поинтересоваться у неё.

— Так точно!

— Превосходно! Сохрани их на память, исторические фото, как по мне.

— Тебе показать?

— Не, потом, не хочу снова изливаться краснотой при Жене, одного раза хватило.

— Хоть мне покажи, что там!

— Нет, тебе точно не покажу! После Фили если только.

Скорчив расстроенную гримасу, произнёс:

— Ладно-ладно, вредина!

— Что у нас дальше в планах? — восторженно поинтересовалась именинница.

— Хм... дай-ка подумать...

— Может быть, прокатимся на нормальном аттракционе? А не то что требуют прихоти Наны.

После его слов она показала ему язык и сказала:

— Мой день рождения, значит, слушаем меня.

— Будь по-твоему, императрица.

— Вот так бы сразу! — подчеркнула свою власть уверенным кивком.

Понаблюдав за ней, замечаю, как в её глазах загораются искры. Да, это оно... она нашла то, что искала! Это было лучше, чем лошадки, но она не знает того, куда может нас затащить, поэтому мне становится страшно, не за себя, а за неё в первую очередь.

— Всё-всё, я нашла.

— Удиви меня, — произнёс Женя.

— Я не буду, Филя тебя удивит, мне показалось, он понял, куда я хочу. Так ведь, Филь?

— Да я-то понял, но ты уверена, что готова? Этот аттракцион не для слабонервных, а у тебя, боюсь, нервная система ещё нормально не сформировалась.

— Всё будет отлично!

Она резко взяла меня за руку и потащила в сторону «катапульты». Жене лишь оставалось бежать за нами, потому что Нана стремительно направлялась к своей цели.

Подойдя к аттракциону свободного падения, у меня на секунду замерло сердце от вида людей, катающихся вверх-вниз и заметно вскрикивающих на весь парк. Но на её лице подобных эмоций не наблюдалось, она выглядела очень уверенно и бесстрашно. Такое бывает, когда не представляешь, что тебя ждёт, или до конца не осознаёшь этого. Нана как раз один из этих случаев.

— Что, сопляки, готовы?

Бросаю на неё странный взгляд и произношу:

— Что ты сказала?

— Ой, моя реплика тебя задела? Прости-прости.

— Всё нормально, не ожидал от тебя такого услышать просто.

— Ах да, а меня тут никто не замечает? И что мои чувства тоже могут быть задеты, это никого не волнует? Правильно я понимаю?

— Жень, если я и тебя задела, то извиняй.

— Да брось ты, я прикалываюсь.

— Филь, я правда хотела пошутить, но случайно сболтнула лишнего.

— Нан, солнце, в этом нет ничего такого. Честно скажу тебе, что я больше думаю о том, как ты будешь чувствовать себя на аттракционе, а не о том, что ты сказала.

— А почему ты так переживаешь за меня?

— Ничего он не переживает, так и скажи, за себя боишься.

— Во-первых, нет, а во-вторых, правда переживаю за Нану. Представляешь, что она может испытать на этой штуковине? — уверенно с чувством беспокойства произнёс.

Она снова взяла меня за руку... послышался стук моего сердца — неужели снова?! Я не хочу!

— Филь, послушай, со мной всё будет хорошо, когда ты со мной, мне ничего не страшно, понимаешь?

Она это произнесла с такой любовью и добродушием, что мне оставалось просто кивнуть ей в ответ и попытаться максимально скрыть смущённость моего лица.

Мы простояли с Наной минуты три, она легонько держала меня за руку, а я, склонив голову вниз, краснел как только мог.

Странно, но Женя не выговорил ни одной шуточки, это как понимать вообще?

— Можем идти?

Я, потерявшийся от расслабления, переспрашиваю её:

— Я говорю, может, пойдём уже, а то Женя нас заждётся.

— А, да-да, пошли.

Она отпускает мою руку, и в этот момент перестаю чувствовать её тепло, из-за чего по моему телу проходит неприятная дрожь. А они в этот момент идут покупать билеты.

— Что, готов, рядовой?

— Так точно!

— Капитан! — договорила она за меня.

— Ты рассказал ей про «Спанч-Боба»? — удивлённо поинтересовался у него.

— Да, было дело.

— Он ещё обещал мне, что мы вместе его посмотрим.

— Не посмотрели ещё?

— Да нет, как-то не пришлось... тебя ждём. У тебя как раз свободное время появилось вот и проведём денёчек за просмотром, что скажешь?

— Отличная идея, скажу.

— Замётано, тогда на днях?

— На днях.

— Эй, а меня вы спросить забыли?

— Да куда мы без тебя, — ответил ей, погладив её по голове.

— Ребят, ваша очередь! — проговорил нам оператор.

— Что, уже?!

— Да, проходите, пожалуйста.

Мы прошли через ограждения и сели в кресла поудобнее. Нас аккуратно закрепляют, и в глубине души у меня начинают появляться сомнения по поводу безопасности сего приспособления, но рыпаться было уже поздно.

Посмотрев на Нану, замечаю уверенность в её глазах и то бесстрашие, которого не хватает мне.

— Вы готовы?

— Да!

— Ещё как!

— Так точно!

— Ну тогда, поехали!

Раз... два... он не проговаривает три, как мы начинаем подниматься! Передо мной открываются красивейшие пейзажи нашего города...

Эх... этот волшебный купол звёздного неба!

— Филь, так красиво!

Не успеваю ответить, как мы резко срываемся вниз, не могу сдерживать эмоции, из-за чего из меня вырывается крик души: «А-а-а!» — и мы сразу же останавливаемся.

Постойте... я не слышал, как она кричала! Но только замечаю её испуганные глаза, как резко взлетели наверх.

В этот раз я отчётливо услышал её крик... нас мотает ещё несколько раз. После чего мы поднимаемся на самый верх. «Вот оно!» — подумал я. Сердце замерло, дыхание остановилось.

Я готов! Считал я так до тех пор, пока мы не полетели вниз на максимальных скоростях.

— На-на! — выкрикиваю я.

Она хватает меня за руку, и мы летим, вцепившись друг в друга!

Как только оказываемся на земле, нас высаживают и спрашивают:

— Всё ли вам понравилось?

Мы радостно произносим:

— Было отпадно! Столько адреналина!

Но после сразу же взглянул на Нану, и в её глазах отчётливо смешались непонятные мне чувства: страх, удивление и... я осёкся, и ко мне пришло осознание того, что во время, так сказать, процесса я не отпускал её до самой полной остановки. И я не могу объяснить, почему не освобождал её руку, но одно понял точно... она была не против...

— Филь, скажи, было круто!

Она прервала мои мысли.

— Да, было незабываемо! — восторженно произнёс ей в ответ.

— Не подскажите ли вы мне, товарищи, зачем вы взялись за ручки?

Упс, и что мне ему отвечать?

Нана опережает меня и выкрикивает:

— Это всё моих рук дело! Он тут совсем ни при чём, мне было страшно, поэтому и схватила его.

Её рук дело? Отчётливо помню, как я самолично взял её за руку, а она просто в этот момент мне не сопротивлялась.

Она взволнована... но это нормально в данной ситуации, потому что сам испытываю волнение.

— Страшно, говоришь?

— Говорю.

Она без меня не справится! Нужно спасать её и быстро!

— Брось тебе, Жень, взялись и взялись, с кем не бывает.

Он замолк...

И как это понимать?

— Да я прикалываюсь! Что это вы такие серьёзные мордашки сделали? Становится жарко... господа!

Он издевается? Или прикалывается, я не пойму.

Отвечаю ему:

— Жень, может, хватит, а?

Усиливает возникшее напряжение Нана со словами:

— Да перестань ты уже придираться к нам с Филей!

Осознав, что мы с ней настроены серьёзно, произносит:

— Хорошо, даю честное пионерское, что трогать эту тему больше не буду. — Особо не медля, добавил: — Может, тогда погнали уже веселиться?

— Что предложишь? — выкрикнул я.

— Знаете, давайте в комнату страха. Я там давненько не был, и интересно было бы узнать, изменилось ли что-то или она так и осталась страшилкой для детей.

— Хорошая идея, я за! А ты, что ты скажешь?

— Комната страха, говоришь... — в её голосе промелькнула дрожь.

— Да там не страшно! Не сцы!

— Филь, он говорит правду?

— Не знаю, я ему редко верю, — шутливо произнёс, подразнив этим Женька.

— Значит, там очень страшно?

— Ну, будем надеяться, что да, но ты не пробуй даже бояться. Ведь я с тобой, помнишь?

— Да помню, но...

— Никаких но! Я всех монстров кия-кия! — пародировал приёмы карате, уговаривая пойти с нами.

Она смеётся — хорошо.

— Что, пойдём?

— Так уж и быть, пошли!

— Зашибенно, начинаем готовить кирпичные заводы к работе! — торжественно провозгласил виновник похода.

— О чём это он?

— Да неважно, не забивай себе лишним голову.

Идя по парку, так пропитываешься атмосферой: визг детей, яркие огни кругом, красивые пятнистые вывески. Эта атмосфера так трогает, что не хочется возвращаться в реальный мир, а именно к его проблемам и сложностям. Была бы моя воля, я бы гулял в компании Наны и Жени так каждый день.

— Мы уже подходим, товарищи, ну что, готовы писаться и какаться от страха?

— После тебя если только.

— Это мы ещё посмотрим.

— Иди уже, а то мне начинает казаться, что ты боишься больше Наны.

— С этим бы я явно поспорил!

Мы покупаем билеты, за которые платит полностью Женя, объяснив это тем, что это же его инициатива, вот он и платит. Я не отказываюсь, знаю ведь, что наш поход не закончится комнатой страха, поэтому какая разница, кто заплатит сейчас, а кто потом. Взяв билеты, мы проходим вовнутрь.

Не успели мы пройти и пару метров, как она дёрнула меня за руку и говорит:

— Филь, мне уже страшно. Может, я останусь здесь?

— Ни в коем случае, — произнёс это так, будто я герой из фильма.

— Ты уверен?

— Держи мою руку, и всё будет хорошо.

— Я тебя поняла, — она крепко сжала мою ладонь.

И мы направились дальше в пучину неизвестного.

— Поджилки трястись начинают?

— Мы только в начале, ты серьёзно?

— Ну, кто вас знает...

— Тихо ты! И давайте уже спокойно двигаться дальше. Или ты боишься больше нашего?

— Я-то? Ох, ты ошибаешься.

Наш путь в самую тучу страха и безумия только начинается.

Попав в белоснежную комнату с динамиками вверху в каждом из углов, мы удивились потому, что такой антураж совершенно не соответствует комнате страха.

Не успело пройти несколько секунд, как мы услышали голос: «Добро пожаловать в мою скотобойню», — после последовал зловещий смех. У нас с Наной пробежали мурашки по коже, одному только Жене всё было нипочём.

— Вы могли догадаться, что на скотобойне режут коней, но здесь мои правила и резнёй будете вы!

После его реплики последовал сводящий с ума крик девушки. Нана заметно пошатнулась... следом начали мелькать картинки на стенах комнаты с изображениями насилия. После такого даже в Жениных глазах появился страх.

Первая волна безумия прокатилась, и резко открылись двери справа, а за ними был слышен вылет летучих мышей. Как это бывает в фильмах ужасах во время открытия очень старой потайной двери. Немного поглазев друг на друга, мы поняли, что другого пути нет, кроме как в сторону тёмного прохода за летучими мышами.

Было ли страшно? Это ничего не сказать... эффект произвела эта сцена, конечно, колоссальный.

Перед тем, как пройти непонятно куда, Нана останавливает меня и жалостливым тоном:

— Ты правда не оставишь меня?

— В каком смысле не оставлю?

— Ну... в том, что не бросишь меня одну в этом страшном месте.

— Не брошу! Глупости не говори.

В поддержку своих слов прижимаю её сильнее к себе и замечаю, как она стала увереннее и её шаг стал твёрже.

— Что думаете?

— Ничего не думаем, нас же здесь не убьют, в конце концов.

— Считаешь, не тронут?

— Комната страха такое себе не позволяет.

— А вдруг эта исключение?

— Не пугай Нану ещё сильнее, а просто иди вперёд.

— Как скажешь, но, если вас начнут резать, меня не зови.

— Хорошо, договорились.

— Филь-Филь! — дёрнула меня за руку Нана.

— А я?

— Не отходи от меня, пожалуйста.

Вселяя уверенность в нас обоих, проговариваю ей:

— Всё будет хорошо, верь мне.

Резко отключается свет, и мы не видим даже своего носа.

Полностью испуганная Нана кричит:

— Филя, ты где?!

— Здесь-здесь я, не отпускай мою руку.

— Хорошо, — дрожащим голосом произнесла Нана.

— И что это? — послышался голос Жени непонятно откуда.

— Я почём знаю, ты вообще где?

— А ты?

— Не знаю... ладно, просто давай продолжим идти.

Мы идём далеко не семимильными шагами, боясь споткнуться и провалиться в тёмную бездну. Как вдруг послышался хохот и мы сразу же вздрогнули. В конце коридора появляется тусклый жёлтый свет.

Мы понимаем одно: идти нужно туда, и медленными шажочками направились к нашей цели.

Как вдруг из-за угла появляется человек с пилой и звон от его игрушки раздаётся на всю комнату. Бедная девочка перепугалась до смерти!

— Тихо-тихо, это всего лишь декорация, ничего такого.

Пройдя ещё несколько метров, слышится взлёт ворон и режущий рёв волков, а сопровождается всё это криком рыдающей маленькой девочки. Мы почти подобрались к заветной цели, как из-за двери выбежала грязная, вся в крови, бешеная собака, со здоровенными клыками и цепью на шее! Выбегающая собака была последней каплей в её нервной системе. Напуганная до смерти Нана набрасывается на меня всем своим телом! А я отхожу назад, не ожидая такого исхода событий, и чуть ли не падаю! А точнее, лечу с Наной вниз, она на мне, а я на полу! Собака тем временем уже у меня перед глазами! Думаю, уже всё... как вдруг злющий, летящий на нас пёс растворяется прямо перед моим носом и исчезает так же быстро, как и появился.

В страхе слышу доносящийся голос моей спутницы.

— Филь-Филя, я не хочу, пойдём отсюда, пожалуйста, — умоляюще попросила меня.

Но я вынужден сказать:

— Нет, послушай, мы должны дойти до конца, а то знаешь, что будет?

— Что?

Срывающимся голосом:

— Женя нас засмеёт, ты же не хочешь выслушивать его насмешки изо дня в день, а всё из-за того, что когда-то мы испугались и не прошли до конца.

— Нет, не хочу.

— И я не желаю этого, поэтому собираемся с силами и идём дальше, ты поняла меня?

— Да, поняла, — пытаясь изобразить твёрдость в голосе, произнесла.

Она поднимается с моего тела, из-за всего происходящего не замечаю того факта, что Нана пролежала на мне минуты две и была совсем рядом. Ближе, чем мог себе когда-либо представить, за исключением тех раз, когда мы спали в одной кровати, но это не те ощущения, которые испытываю сейчас... Женя тем временем ждёт нас уже у двери и кричит:

— Ну что, где вы там? Давайте быстрее, время идёт!

— Какое тебе время! Как выйдем, так и выйдем, ты куда-то торопишься?

— Нет, но...

— Всё, тогда жди нас, — твёрдо произнесла Нана.

Как только мы подошли к Жене, я спросил:

— Что у нас здесь?

— Не знаю, какая-то комната и чувак в кресле-качалке.

— Как думаете, что за монстр сидит в ней? — воскликнула на эмоциях наша общая подруга. Ещё, видимо, полностью не успев отойти от бросившейся на нас гончей.

— Могу представить, что это старик либо призрак ведьмы какой-нибудь, третьего не дано.

— Мы не узнаем, пока не проверим, кто рискнёт? — риторический вопрос задал он.

— У нас есть выбор, — спросил я их.

— Думаю, нет. Что, тогда я пошёл?

— Будь осторожен.

— Ты вот сейчас в самом деле?

— Да, а что, по-твоему, я должен был тебе сказать?

— Ничего, спасибо и на этом.

— Постой, — выкрикивает Нана, ошарашивая нас своим внезапным вступлением.

— Что такое?

— Дайте я! Дайте я пойду, посмотрю, что там.

— Ты правда этого хочешь? — спрашиваю недоумевая.

— Да, хоть и боязно очень!

— Как скажешь, хочешь — иди, но я предупреждал.

Нана отпускает мою руку и только хочет направиться в сторону неизвестного силуэта, как ко мне приходит смелость и я говорю:

— Подожди, я с тобой.

— Нет, Филь, я сама, со мной, честно, всё будет в порядке.

— Ты уверена?

— Полностью.

— Окей, иди, только я всё равно настороже.

И она двинулась в сторону кресла.

Когда она оказывается на подходе к таинственному существу, я замечаю, как её колени начинают потрясываться и она вот-вот протянет руку к силуэту.

— На счёт раз, два, три я его разверну, хорошо?

— Будь по-твоему, — проговариваем мы с Женей.

— Раз... два... три... — она разворачивает его и там раздроблённое лицо человека в крови. Резко отскакивает, с криком, и тут же я подлетаю к ней.

Вижу, что у него в его окровавленном рту находится ключ, резко выхватываю его и отодвигаю её подальше от всего происходящего.

На секунду могу перевести дыхание и в эту минутную слабость чувствую сердечко Наны рядом с моим и как её руки в страхе обволакивают мою спину.

— Всё, тише-тише, всё хорошо, ты большая умница, что сделала это!

Она глубоко вздыхает:

— Аха-а-о-о, — трясущимся голосом произносит, — ты рядом, как это хорошо... если бы не ты... то я бы...»

Поворачиваюсь к ней лицом и начинаю водить своими руками по её плечам и шёпотом повторять одну фразу из раза в раз:

— Я с тобой, я с тобой.

Спустя какое-то время смотрю и вижу, как её бегающие глаза потихоньку успокаиваются, дрожь в теле угасает, и она полуживой облокачивается ко мне на грудь. Мне ничего другого не остаётся сделать, как слегка положить руки на её слабые плечи и прижать к себе. Вся происходящая ситуация для меня в новинку. И я ощущаю в глубине себя странное чувство, с которым я до этого явно не сталкивался...

Передал аккуратно ключ, пытаясь не потревожить её, и лишь услышал от Жени:

— Как закончите, я буду вас ждать в следующей комнате.

Попросту кивнул ему в ответ и продолжил, не постыжусь этого слова, наслаждаться необычайной теплотой, исходящей от неё.

Как только мы прошли в комнату следом за Женей, раздался снова этот голос.

— Ха-ха, смотрю, вы смогли пройти через мой первый круг страданий. Похвально, но сможете ли вы пройти через второй?

— Эй, вы двое, что скажете, сможем?

— Неплохая такая комнатка, идём дальше, — не поддаваясь страху, ответил ему.

— Нан, ты отошла?

— Да-да, всё хорошо.

— Значит, двигаем?

— Вперёд за приключениями, голубки!

Нана, по-моему, хотела, что-то сказать, но её перебил возникший из ниоткуда голос:

— Ну, раз вы готовы! Да будет веселье и море крови! — после чего послышался закадровый устрашающий смех, как это бывает в ситкомах, только пугающий.

Что ждало нас за этой дверью, и вообразить себе не мог. Но знал одно, что как бы мне страшно не было, Нана должна чувствовать во мне уверенность, а то какой из меня мужчина тогда?

Едва переступаем порог комнаты, как резко захлопывается дверь и это даёт нам понять, что пути назад не будет.

— Нам вообще говорили, что игру можно закончить досрочно?

— Что, уже в штанишки напрудил?

— Нет, Жень, не напрудил, — саркастично ответил ему, повторно задав тот же вопрос.

— Может, и говорили, не знаю, лично я пришёл сюда, чтобы всё целиком пройти!

Закончив свою геройскую речь, добавил:

— А ты, Нан, как считаешь?

— Я-я, — растерянно, — да-да тоже...

Резко происходит очередная чертовщина! Поднялся сильный ветер, который чуть ли не сдувает нас... потому еле-еле могу сообразить, что же происходит!

— Фух, что это было? — произнёс, чуть ли не запищав на всю комнату.

— Ветер, как ветер, а ты так перепугался?

— Я-то нет. Я за неё переживаю...

— Похвально было бы, если за неё, — в очередной раз съехидничал мой лучший друг.

Скажите мне, пожалуйста, почему он всё ещё в моём списке друзей? Ах да, он же у меня один...

— За неё! Ещё как за неё! — пытался построить из себя героя, но вышло очень нелепо.

Но ей моё такое поведение, видимо, приглянулась, и на её лице выступила еле заметная улыбка, но ненадолго... неожиданно выбежала женщина, и за ней человек с той самой декорации, только уже настоящий и у него реально бензопила в руках!

Он почти её догнал и...

— Она вся-вся в крови! Филя, сделай что-нибудь!

Я нахожусь в полном ступоре, и единственное, что могу вымолвить из себя, это:

— А... да... — надо что-то сделать!

Она падает... его хохот... её рёв...

Кровь или краска летит в разные стороны, а остолбенел уже не только я, а мы все! И ничего не можем поделать, смотрим на это, и я ощущаю, как воздух вокруг стал как неподвижный камень. Что странно... мы даже не попытались убежать.

— Она умерла! Умерла! На наших глазах, — обескураженно провозгласила Нана.

Собирательный образ, сложившийся у неё об этом месте, разрушает Женя присущей ему фразой:

— Да не умерла она! Это всего-то актриса, она так по десять раз за день умирает.

Правда, это сработало, и её дыхание стало спокойнее, а её рука всё так же была в моей.

После чехарды ужасных событий мы двигаемся дальше.

Она что-то мне шепчет:

— Посмотри-посмотри, там в углу какой-то странный силуэт, — и после сильнее прижимается ко мне.

И вправду, там кто-то стоял.

— Жень, гляди.

— Да вижу я.

— Что делать будем?

— Почему ты постоянно спрашиваешь у меня?

— Не знаю... — не даёт он мне договорить, как произносит: — Ты у нас тут строишь из себя героя, так и будь им.

— Что ты взъелся? Спросить уже нельзя?

— Можно, но... ладно, прости, погорячился. Просто ты...

— Я?

— Ах, ладно, ничего, забудь, — после этой фразы он странно посмотрел на неё.

И что это сейчас было?

Тихим голосом говорю Нане:

— Прости, что тебе пришлось это услышать...

— Ничего страшного, — слегка выкрикнув, проговорила она. — Я уверена, Женя не хотел сказать ничего плохого про тебя...

— Да дело сейчас даже не в нём! А в том, что я правда твой герой...

После того, как из меня вылетела эта реплика, моё сердце забилось так, будто я попадаю в автокатастрофу и чудом выживаю.

— Я знаю...

Что?

Не успеваю собраться с мыслями, как раз крик, два крик, три крик! Вспышка и огни слева-справа! Глаза ослеплены! Уши оглушены!

— А-а-а, что происходит?! — кричим мы хором.

Вроде всё успокоилось, но всё равно ничего непонятно, да что ж за комната, то такая!

Сразу же решаю позаботиться о ней:

— Ты как? Сильно испугалась?

— Всё хорошо, могу видеть тебя, значит, всё отлично.

— Удовольствие для моих ушей слышать это от тебя.

Она заметно краснеет... её лицо краснее минувшего огня.

— Ей, вы там! Может, хватит уже любоваться друг другом?

— Мы не любуемся!

Если только чуть-чуть.

— Вот дверь, бери свою супергеройскую попку и принцессу с тайного царства, и топайте ко мне.

«Супергеройскую попку?» Вот он сейчас серьёзно?

Однако несмотря на его безрассудство, удивляюсь тому, как ему удаётся быть таким умным инженером и смельчаком одновременно. Хотя не всем же быть занудами вроде меня.

Перед входом в комнату нам послышался собачий рёв, и потому мы поскорее забежали в очередную загадочную обитель.

— Мне интересно, что нас может ждать в очередной раз?

— Очередные бредни психопата?

— Скорее всего.

— Ох-хо-хо, кто здесь психопат?

Однако ироничный ответ, но в то же время такой пугающий... бр-р, до мурашек.

— Ну, уж точно не мы, смекаешь?

— Смотри, сейчас доиграешься, что мы и вправду отсюда не выйдем.

— Постой ты, а вдруг? — Он резко замолк и зловеще посмотрел на меня. Слегка откашлявшись, диким хриплым голосом, надеясь, что это неправда: — А если это совсем и не игра?

Нана резко задрожала.

— Тихо-тихо, я рядом, — прошептал на ушко. — Мы выйдем отсюда, обещаю, — крепко сжимаю её в своих объятиях для усиления эффекта.

Простоял с ней так ещё несколько минут и за это время понял одно: может, всё-таки это была бредовая идея? Зачем мы притащили её сюда? Ведь её нервная система ещё совсем не сформировалась...

И не успели толком успокоиться, как он снова заладил:

— Браво (Последовали зловещие аплодисменты.), вы успешно прошли две комнаты, но мало кто выходил из третьей... ву-ха-ха.

И сразу же после его слов послышался смех клоунов и распахнулась дверь.

Только не говорите мне, пожалуйста, что последняя комната — это клоуны. Кто угодно, только не они!

— Я что-то начинаю припоминать... ты же у нас боялся клоунов, разве не так?

— Нет, не так, — уверенно произнёс.

— Сейчас, видимо, начнёшь. Все мы понимаем, чем или, точнее, кем заканчивается этот аттракцион.

А ведь он прав...

— Я понял, к чему ты клонишь, и это не сулит нам ничего хорошего. И это ладно, мы с тобой, но она...

— Что она?

Они бросают на меня недоумевающие взгляды.

— Да не смотрите на меня так. Да, да, я волнуюсь за Нану, и что с того?

— Мы тебе ничего даже не сказали.

— И ещё, я не хочу, чтобы у неё выработался страх клоунов на моменте формирования психики и личности в целом.

— Ой, ой, какие умные слова...

И зачем я сейчас оправдывался?

— Ты будто сам этого не понимаешь?

— Понимаю, но нельзя же быть такой занудой, как ты!

— Ничего я и не зануда!

— Эй, эй! Девочки и мальчики! Команду убивать друг друга я не давал! А ну марш в моё царство безумия!

Да как он смеет нам указывать?! Да ещё и подслушивает! Возмутительно!

Испытав небольшое нервное напряжение, попытаюсь успокоить себя тем, что постараюсь успокоить Нану.

Это ведь так работает?

— Нан, послушай, ты только не пугайся, если хочешь, мы можем хоть сейчас закончить аттракцион и не идти дальше.

— Нет, мы продолжим, я могу идти, мне ничего не страшно, когда ты рядом!

Её открытость сражает меня наповал — да что эта комната делает с нами?

— Хо-р-р-о-шо, — заикаясь от услышанного произнёс. Следом уже более мужественно добавляю: — Тогда слушай, скорее всего, там будет куча страшных и злобных клоунов, ты их только не бойся, хорошо?

— Хорошо, но, Филь, клоуны же милые!

— Но вот там они не будут милыми, а хотя... знаешь, представляй, что они милые. Поняла?

— Да, поняла. Страшные равно милые.

— Умничка, быстро схватываешь.

— Мы пойдём или как?

— Да-да, мы уже идём.

Дверь, как стоило ожидать, быстро захлопнулась, и мы очутились в мини-парке, который сверкал ничуть не хуже настоящего. Только было в нём одно отличие: на аттракционах обычно катаются дети, а в этом просто ездили пустые вагонетки. На лице у Наны ненароком замечаю улыбку, которая тут же белым пламенем согрела мою душу.

— Не расслабляйтесь, это точно ловушка, говорю вам, — произнёс Женя.

А он и вправду был прав. Милые лошадки, на которых совсем недавно катались мы, загорелись красным светом, а на каруселях начали ездить, как вы уже могли подумать, клоуны. Но всё пока было спокойно... они проезжают из стороны в сторону и лишь мельком посмеиваются. Наш путь на данном этапе только предвещал беду.

Нана, невзирая на высказывания Жени, смиренно шла рядом со мной. Похоже, обстановка вокруг нас её никак не настораживала, что и к лучшему.

Но не тут-то было и насторожиться, то стоило! Дорогу к выходу я не видел, никто не видел! А бешеные клоуны уже вовсю раскатывались на вагонетках и во всё горло хохотали. Свистели в свои дудки, лопали шарики и наводили все возможными способами ужас. Правильно говорят, что перед смертью не надышишься!

И реально... не успеешь... в них будто бес вселился, который погрузил нас в полный ужас! Нам на секундочку даже показалось, что выхода нигде нет! Они заставляли бегать нас кругами, виляя в разные стороны, один из клоунов чуть ли не заехал мне по лицу, но мне удалось увернуться.

Это у них в порядке вещей?

Моё размышление прерывает Женя:

— Смотрите-смотрите! Возможно, нашёл. Глядите! За двумя огромными клоунами выход!

— Как, как нам пройти, если там они? — спросила Нана.

— Да подожди ты с пройти, давай сначала найдём место, где можно укрыться!

— Дайте подумать, а вон! Там за углом слепая зона!

— Ну так, чего ты ждёшь! Погнали!

Я хватаю Нану под руку и тяну, следуя прямиком за Женей. И сразу же услышал лёгкий стон и в мою голову мигом влетела мысль: «А вдруг я слишком сильно потянул и причинил ей боль?»

— Фух, вот так-то лучше! — выговорил я. Не забывая ни на секунду о ней, говорю: — Нана, милая, с тобой всё хорошо?

Она поднимает вверх свои немного заплаканные от страха глаза и произносит трясущимся голосом:

— Д-д-а-а, я в поряд-д-ке.

Тут снова отвлекает меня Женя со словами:

— Вы долго будете строить драму? Или мы придумаем, как будем выбираться отсюда?

— Ничего это не драма! А просто забота.

— За-б-б-ота, — тихо выговорила она слегка дрожащими губами, и на её лице появился смущённый румянец.

Её такое поведение будит во мне...

Не успел я толком сообразить, как мне послышался звонкий голос Жени из-под туманного занавеса, созданного моей головой.

— Ау! Ты что, совсем меня не слышишь?!

— Да слышу я, слышу!

— Говорю, вытаскивай нас отсюда!

— Хорошо, сейчас попробую. Ну-ка...

Я оглядываюсь по сторонам и пытаюсь оценить обстановку, визг повсюду правда мешает, но это не мешает мне заметить пустую вагонетку.

— Придумал, придумал!

— Не тяни резину, говори!

— Видите вагонетку в углу?

— Ну да, и что с того?

— С того, что она стоит на рельсах, а они...

Меня прерывает Женя со словами:

— Всё-всё, сообразил.

— Да ты смышлёный!

И откуда в моей голове хватает места для комплиментов? В такой-то момент...

— Теперь только осталось решить, кто из нас толкает, она же сама не поедет, — продолжил я.

— Верно подмечено, ну тут и думать ничего не нужно. Нана садится, а мы с тобой толкаем и по очереди запрыгиваем в неё. Или ты как-то по-другому хотел?

— Я рассчитывал, что один будет толкать.

— Так мы нужную скорость не успеем набрать.

— Тоже верно.

— Что, тогда разобрались?

— Я правильно поняла, что мне нужно просто прыгнуть в вагонетку, и всё?

— Именно.

— Ну, тогда всё, готовы?

Киваем мы разом.

— Шикарно, тогда помчали!

Женя выбегает первый, подсаживая Нану в вагон, после чего мы с ним берёмся по обе стороны от вагонетки и начинаем разгонять. Как только набираем нужную нам скорость, Женя решает запрыгнуть в вагонетку, а я следом за ним. Как всегда в своём стиле, спотыкаясь на выходе, успеваю еле-еле попасть внутрь. За малостью не отхватив по лбу во второй раз игрушечной, огромной кувалдой.

На большой скорости влетаем в помещение, уже предвкушая, что разобьёмся к чертям собачьим, но нет! Нам повезло, и нас остановили порядком мягкие подушки.

— Все живы? — спросил их обоих.

— Так точно, — проговорили оба.

— И что, это всё? — высказал с недовольной моськой Женя.

Сразу же после его слов недовольства последовали овации, фанфары и конфетти в нашу честь! Мы шугнулись даже от этого! Кто бы не испугался, будь на нашем месте? После пережитого нами...

Пока аккуратно слезали с нашей спасательной машины, к нам уже подошли организаторы сего представления.

— Ну что, как вам наша комната страха?

— Честно? — ответил я.

— Лучше, конечно, правду, а ещё лучше приятную правду.

И в этот момент я призадумался... переживания за Нану, страх самой комнаты. Ко всему прочему она оказалась уникальной и внушающей в твою душу страх! Из-за чего я пережил гору эмоций! Поэтому сказал так:

— Знаете, я и представить себе сначала не мог, что будет так страшно! Ваша комната перевернула моё понятие о комнатах страха в целом, — отдышавшись от эмоций, добавляю: — Мы обязательно ещё пришли бы сюда снова. Думаю, ребята придерживаются такого же мнения.

— Спасибо, нам очень приятно слышать такие лестные слова.

— У вас по-настоящему всё тут бомбезно! — добавил Женёк.

Стоп. Минуту назад он был чем-то недоволен... его хрен поймёшь. Человек-загадка, а не мой лучший друг.

И Нана вставила свою лепту:

— Да-да, очень-преочень страшно.

— Ещё раз спасибо за ваши впечатления. И возьмите, пожалуйста, пару ваших фотографий и подарок лично от нас каждому посетителю.

Сотрудник «комнаты страха» протянул мне несколько фотографий, на которых мы были до ужаса перепуганы или удивлены, если честно, сложно разобрать. А также мы удостоились чести получить три браслета с их эмблемой и надписями: «Герой», «Бесстрашный», «Лучше всех».

— А теперь нам пора прощаться! До новых встреч и приходите к нам ещё!

Как мы вышли из комнатки безумия, по-другому я попросту назвать её не могу, снова началась старая басня...

— Дай-дай хоть посмотреть, что там за фотки получились!

Протягиваю фотографии Жене.

— Так-так, посмотрим, что тут у нас. Ага, на первой фотографии.

— Что? — с интересом воскликнула Нана.

— Ух, какая любопытная! Ну значит, слушай. На первой фотке все мы втроём. В первой белой комнате и наши горящие глаза предвкушения! Ву-ха-ха! Ну или, может, они горят от страха, да, Фил?

— Ой, да иди ты!

— Жень, хватит донимать Фила, ничего он и не трус!

— Тебе виднее, — вымолвил он.

И почему это ей виднее? Что-то он какой-то странный сегодня и столько подколов за день я от него давно не слышал. Что он замышляет?

— Ну, не томи! Что там дальше?

— А дальше у нас... Филипп валяется в конвульсиях, от страха в комнате с клоунами.

— Не может быть там такой фотографии! Может, ты с собой перепутал? — первую и, наверное, последнюю удачную шуточку выпустил в его сторону.

Пока он отвлёкся на меня, она зря время не теряла и со словами: «Ну-ка, давай-ка, я посмотрю», — выхватила фотографии у него из рук.

— Эй, так нечестно! А ну верни! Вы что, сговорились?

— Да нет, что ты, — лукаво провозгласил я.

Женя только хочет потянуться к ней, как я загораживаю ему путь собой.

— Вот так вот значит? — угрюмо посмотрел на меня. — Ну ты говнюк, — добавил он.

— Нан, что на следующих фотографиях? — решил поинтересоваться у неё.

— Как бы объяснить...

— Ты не знаешь, как объяснить? Что изображено на фотографии? — язвительно в знак обиды проговорил наш общий друг.

— Давай вместе посмотрим, — выпалил я.

Опускаюсь к Нане и вижу очень интересную картину, как Нана лежит на мне, а я... ой как стыдно... а я похотливо... да брось ты, просто рефлекс и ничего большего на этой фотографии нет. На ней изображено то, как моя рука лежит между грудью и рёбрами Наны.

Вот нужно было так уловить момент? А?

Заметил, как её лицо покраснело, а моё тем временем не отстаёт. К счастью, краснеть долго не пришлось. Потому что снова врывается Женя со словами:

— Дайте мне посмотреть! Что вы там так охотно скрываете? А ну, подвинулись!

Я даю ему шанс посмотреть, надеясь на то, что, может, хоть его очередная шуточка разбавит ситуацию, но нет... От одного его выражения лица стало только хуже, хотя при этом он ничего и не сказал. Я нелепо попытался взять всё происходящее под свой контроль, проговорив:

— Может, уже пойдём на следующий аттракцион?

Хоть я и предложил пойти дальше, но никто не пошёл, Женя только отошёл в сторону, сделав обиженную гримасу, а Нана передала мне фото и стала ближе ко мне. Ну, если никто не торопится, то я решил посмотреть, что же на следующих фотографиях...

Смотря на ту самую фотографию, где мы с ней, понимаю, что на ней ничего такого нет. А всего лишь рефлекторное действие и перепуганные лица, поэтому не знаю, почему мы испытали с ней такое смущение.

Как я принялся смотреть третью фотку, то Женя уже за это время, видимо, подобрел и решил вернуться обратно к нам, хоть свою грустную рожицу и не убрал. На следующей фотографии же было изображено удивлённое до жути лицо Наны, когда она повернула к себе мертвеца. Эта фотография хорошо сумела разрядить обстановку, после той доводящей до испанского стыда. А у Жени начался припадок смеха, что и к лучшему, от увиденного лица Наны, но она не обратила на это внимания, а лишь только слегка посмеялась над ним. А всё потому, что на следующей фотографии было его лицо, перепуганное до безумия и выражающее явное отвращение к увиденному.

Ну и заключительная пятая фотография включила в себя нашу тру-команду. Там мы, с перепуганными глазами и открытыми ртами от происходящего безумия, залетаем в последнюю, финальную комнату.

— Ух, ну и фотографии, конечно, — произнёс Женя.

— Скажи, очень милые? — добавила Нана.

— Да, особенно где вы с Филом, ну очень, — он делает акцент на слово «очень», — мило выглядите.

В его сторону лишь пошёл её косой взгляд, но в этот раз я уже не стал оправдываться или говорить что-то вроде «Ты несёшь чепуху!». А поступил совершенно иначе, взяв Нану под руку и ничего не проговорив ему, прошёл мимо в сторону американских горок.

Женя похлопал глазами от удивления. Я уже начал прислушиваться, где же его писк: «Ей, подождите меня!». А, да, всё в порядке. С улыбкой на лице пошёл дальше.

Что я сделал, было непохоже на меня, но в тот момент хотел именно этого и это сделал. Как отреагирует Нана, меня особо не волновало, но если взглянуть на неё — она была совсем не против.

— Давай быстрее! — кричу ему в ответ, не отпуская её руку.

Женя, догнав нас, пробормотал что-то вроде:

— Но я же пошутил, что вы.

— Надоели твои шуточки, — выкрикнула Нана.

Это на неё совсем не похоже.

— Так, давайте не будем ссориться.

— Никто и не ссорится, — проговариваю я.

— Ну всё отлично, братишка, мир?

— Мир, — проговорил ему, отпустив руку Наны.

Не знаю, что за приступ гнева или понятия не имею чего на меня нашёл, но что самое странное, мне понравилось испытывать это чувство.

Может, это влияние комнаты страха? Или ещё чего?

К тому же ещё эти приступы... в последнее время всё это друг на друга наваливается. Из-за чего путаница в себе лишь только усиливается и становится куда более непонятнее. Но, несмотря на всё это, я впервые испытал уверенность, да, это именно она! Даже с Наташей не испытывал подобного. Может быть, всё это время дело было в Нане, а я, глупец, и не замечал этого?!

— Ау! А-у! Ей, планета вызывает Фила!

— А, да-да, я тут, простите, задумался.

— О чём ты задумался? — спросила она меня.

— Да так, особо ни о чём, всё хорошо...

— Ты уверен? Мы долго до тебя достучаться не могли. Если это снова приступ, ты скажи, мы домой пойдём, несмотря на мой день рождения.

Положив руку ей на плечо, произношу нежным, чутким голосом:

— Всё хорошо.

Она посмотрела на меня кроткими, немного беспокоящимися глазками и, миленько поморгав веками, произнесла:

— Как скажешь, но я всё равно волнуюсь.

— Я понимаю, но со мной и правда всё отлично.

— Слышь, ты, мальчик, всё хорошо, даже круто! Ты нас притащил к американским горкам, что теперь делать прикажешь?

— Что, что, кататься прикажу.

— Тебе было мало драйва в комнате страха, — съязвил он.

— Идея с комнатой страха была твоя.

— Ну, началось...

— Ничего и не началось, говорю как есть и ничего более.

— Я тебя услышал, говнюк.

— Что ты сказал?

— Так, всё! А ну прекратить!

— Да мы и не начинали, и кстати, горки совсем новые, поговаривали, очень впечатляющие и завораживающие! Поэтому в такой знаменательный день мы не должны упускать эту возможность, так что полный вперёд на горки!

И я уверенно направился в сторону горок, захватив с собой этих обоих. Теперь глаза на двести двадцать были у Жени, который был очень удивлён, наблюдая за моим непривычным поведением.

Подойдя к кассе с билетами, быстро взял нам три билетика, а Нана уже кружилась около американских горок, в нетерпении испытать на себе силу безграничной скорости.

— Филь, ну ты где там? Горки ждут! Тебя одного не хватает!

— Бегу-бегу, — прокричал ей.

Подходя к ним, передаю билеты обслуживающему нас человеку и сажусь в кабину рядом с Наной, а Женя тем временем присел сзади нас. Мы пристёгиваем ремни и настраиваемся на незабываемые ощущения.

Однако у Наны возникли небольшие проблемки с ремнём, и мне приходится ей помочь:

— Давай, лучше я.

— У меня тут... в общем, да помоги, пожалуйста.

Аккуратно беру ремень и, слегка касаясь бёдер, вставляю его куда нужно.

— Он у тебя и правда заедал чуть-чуть, но я всё уже исправил. Держится? — выговорил я перед самым стартом.

— Да, всё отлично, чтобы я без тебя делала!

После её очередной неловкой фразы мы снова засмущались... но наше смущение прерывает начатое движение горок. Проезжая начальный этап и потихоньку набирая скорость, направляемся в сторону непредсказуемого.

Нана

Он прицепил мне ремень и посмотрел на меня так, как ещё никогда не смотрел. Сегодня так необычайно на меня смотрит, не может ли это означать, что он вспомнил, что я ему сказала? Нет, это невозможно, но его взгляд, то, как на меня смотрит! Так не смотрят даже младенцы на своих мам. В нём чуткость, любовь и забота, мне кажется, он сам не понимает этого... это для него, как и для меня, в новинку или он до последнего желает меня избегать, но почему?

Наша вагонетка начинает ехать с большей скоростью, у меня замирает дыхание от необъятных видов, которые открываются передо мной! Какой красивый город! В порыве эмоций и эйфории не замечаю того, как мы с огромной скоростью летим вниз! Неподконтрольные эмоции окончательно овладевают мной, и я начинаю кричать, что есть силы! А Филя сидит смирно и ни чуточку не шелохнётся. Я могу только позавидовать его стойкости, но, к счастью, горка принимает снова нормальную скорость, и у меня есть время перевести дыхание. Откуда у меня только хватает смелости посмотреть вниз, и я не могу не восхищаться тем, как впечатляюще выглядит опустевший к ночи парк!

Снова-снова резкий круговорот из стороны в сторону, мои волосы разлетаются кто куда, одна часть волос попадает на Филю. Точно это замечаю, но он не против. Пролетев так какое-то расстояние, горка снова приобретает обычную скорость, и перед моими глазами появляется огромнейший подъём, который имеет такой же огромнейший спуск. В порыве предвкушения незабываемых эмоций спонтанно хватаю Филю за руку. В его глазах заиграло удивление! Нет-нет, не отводит от меня взгляда! Я теряюсь, теряюсь! Я обескуражена, что ответить-то ему? От безысходности ситуации поддавшись оставшимся эмоциям, чуть ли не прыгаю к нему! Но чёрт! Ремень не позволяет, что и к лучшему, он дал мне шанс окончательно всё не испортить. Но туловище могу опустить на него...

Не надо, не делай этого...

Я не могу устоять перед соблазном и не хочу совершать этот роковой поступок. Но наш подъём, к сожалению, подходит к концу. Осознаю, что у меня мало времени, пользуюсь моментом или совершаю очередную ошибку — прижимаюсь ещё сильнее к нему. Страх перед обрывом всё больше заполняет моё тело!

Он от моих неосознанных действий вздрагивает, и мы начинаем спуск. Успев облокотить на моё хрупкое плечо голову, сильнее сжал мою руку...

Я делаю вид, что этого не замечаю, и просто закрываю глаза, окончательно отдавшись порывам чувств. Стараюсь приблизиться как можно ближе к его груди и наконец-то раствориться в моменте. Нахожусь в полном блаженстве, и меня даже не волнует огромная скорость и крик людей на заднем фоне, а моё всё внимание затмевает его учащенное дыхание.

Только я и он...

Его сердце так сильно бьётся, а дыхание такое тяжёлое...

В этот сокровенный момент никого кроме нас, а именно я целиком и его тело. В мыслях поблагодарила Всевышнего за этот день. Хоть бы этот момент никогда не заканчивался...

Но нет, не успела я опомниться, как мы уже подъезжаем, и он робко просит меня подняться, а я с заплывшими глазами от эйфории и тяжёлыми веками поднимаюсь и проговариваю:

— Ах, что уже всё?

Кивнул, продемонстрировал этим, что да, нам пора вставать.

Почему больше ничего не сказал? Может, из-за моих резких действий он так себя ведёт?

Зато Женя, не изменяя себе, произносит:

— Да, сонное царство, мы уже приехали, и ты всё пропустила.

— Ничего я не пропустила, просто не визжу, как некоторые, — остро ответила ему.

— Ох-ох, какие мы, что скажет по этому поводу другая сонная сторона?

— Я, что ли? Да что скажу, круто было очень, — с облегчением и со странным спокойствием произнёс он.

Женя, недолго думая, решил всех нас взбудоражить:

— Слышьте, а вы знаете что?

— Что на этот раз?! — как-то недовольно произнёс Филя, видимо, устав от очередных авантюр Женька.

А я вопросительно взглянула на Женю.

Он почему-то засмущался и засуетился, на него это было очень непохоже, что он хочет сказать? Что его аж так будоражит.

— Так, твоё молчание мне уже не нравится, а ну, быстро говори! — выкрикнул Фил.

— В общем, знаете...

— Да не тяни резину! — вскликнула я, подпрыгнув на одном месте.

— О-ой, достали. Крч, мне нужно отойти, а вы пока, к примеру, можете сходить в край парка, говорят, там очень красивые виды. Да к тому же река протекает и лавочки в придачу, в общем, круто.

Тут он совсем расклеивается и ещё больше смущает нас:

— Не спрашивайте, откуда я это знаю, просто идите туда.

— Куда ты намылился? — подозрительно спросил Фил.

— Никуда, есть у меня одно дело, и всё, короче, я пошёл, а вы решайте сами, чем займётесь.

Стоим, глазами хлопая, не понимая ничего, но от него уже послышалось:

— Ариведерчи! — и он начал растворяться в толпе.

Мне не оставалось ничего другого, как спросить:

— Ну что делать будем?

— Хм... дай подумать... может, последуем совету Жени и пройдёмся до реки? И посидим там, я вот люблю природу, а ты?

— Я-я да! Без ума от неё! Помню, как однажды Женя отвёз меня на природу.

— Опа, интересно, а когда?

— Когда-когда... когда ты работал, — глубоко вздохнув в конце, ответила.

— Понимаю, виновен, казнить, нельзя помиловать! — произносит, внося в эту фразу какие-никакие извинения.

Но на моей душе грусть. Ведь прекрасно понимаю, что этой фразой всё, что я испытываю в своём полужелезном, полуживом сердце, не заглушить... хотя на что я надеюсь... я, я всего-то какой-то робот.

— Хей, ты чего взгрустнула?

Осознаю, что сейчас не время, и пытаюсь скрыть свою печаль за улыбкой, неумело шутя, чтобы его мысли о моей грусти так и остались подозрениями.

— Ты мне ещё нужен! Так что подожди с этой крайней мерой.

— Ты решаешь оставить мне жизнь?

— Решаю оставить.

— Если так, то тогда буду исправляться. Начну хотя бы с того, что проведу тебя к реке, ты ведь не против?

Боже... он сейчас такой робкий и неловкий. Конечно, хочу, дурачок...

— Скажу тебе больше, я ещё как за! — произнесла это, затаив надежды на уединение с ним...

— Рад это слышать, ну что тогда, пойдём?

— Пойдём!

Мы начинаем идти, как вдруг я решаю его спросить:

— Ты хоть знаешь, куда нам нужно идти?

— Ну, примерно да... на край парка, он же сказал.

— Но краёв у парка может быть много, откуда ты можешь знать, что ведёшь нас именно туда?

— Хороший вопрос, но ответ будет простой — видишь, там вдали река?

— Вижу.

— Но вот, если там река, значит, мы в правильном направлении.

— Блин, точно, вот я глупышка.

— Не вини себя, ты живёшь только семь дней на свете, за такой микропромежуток времени сложно узнать всё.

— Ты прав, но я стараюсь! У меня отличные учителя!

— Учитель, — с грустью произнёс он.

— Эй, ты чего? Намекаешь на то, что ты не занимался мной?

— Последнее время да, как прискорбно не было бы это признавать.

— Брось тебе, без тебя я бы не была той, кем сейчас являюсь.

— Да ну, не, это заслуга Жени, не моя, — с большим сожалением произнёс.

— Нет! Нет! И ещё раз нет! — возражаю. — Если бы не ты и не твоя забота, то я бы вообще пропала. Он что-то хочет сказать, но я не позволяю ему ничего произнести, а только продолжаю свою речь. — Если бы не ты, то я бы потерялась в этом торговом центре! Помнишь? Это ты прибежал меня спасать! А также согрел меня в машине, когда я промокла по уши, если бы не твоя куртка, может, уже валялась бы в какой-нибудь из больниц с воспалением чего-то там.

— Нан! — попытался возразить мне.

Но я его как будто не слышу, мой голос срывается, но меня это не останавливает.

— А первую ночь, первую ночь помнишь?

— Помню, — с отчаянием, опуская глаза вниз, проговорил.

— Вот если бы тебя не было рядом, то успокаивать меня было бы некому!

— Да, да, знаю-знаю...

У меня повышается голос, мне начинает казаться, что я вот-вот расплачусь.

— Ничего ты не знаешь! Я ревела бы в страхе, и ревела бы всю ночь! И Бог знает кому известно, что стало бы со мной до прихода того же Жени. — Я выдыхаю. — Короче, я всё сказала, не смей, слышишь, не смей! Мне заявлять, что ты ничего не сделал для меня.

Как я ему высказала, мне показалось, он явно не ожидал от меня такой реакции и испытал чувство вины.

Мы простояли так уже минут пять, и он до сих пор ни слова не сказал, а всего лишь постыдно отвернулся от меня... понимаю, что в этой ситуации виновата полностью я. Искупаю свою вину тем, что врываюсь в его тело, захватывая всеми возможными силами. Ещё раз проговорила: «Ты. Ни в чём. Не виноват!» От волнения или тревоги или, возможно, от мартовского холода меня насквозь пронзает дрожь. Его тело... такое напряжённое, но с каждой секундой я чувствую, как оно становится мягче и мягче, и наконец он произносит:

— Прости меня ещё раз, я правда всё исправлю.

Мои ямочки на щеках заметно покраснели, и я с тающей улыбкой и надеждой на что-то лучшее произношу:

— Пойдём дальше! А то мы так и не узнаем истинную красоту этого парка.

Я нехотя расслабляю свои объятия, а он хватает меня за руку, немного обескуражив. Я так счастлива! Так счастлива! Ведь я направляюсь вместе с ним в самое укромное место за этот вечер.

Спустя какое-то время мне становится ещё прохладнее — приближаемся к реке, не знаю, замечает ли он мою дрожь?

— Нан, постой.

Скажите, пожалуйста, что он заметил!

— Я слушаю, — дрожащими губами проговорила.

Почему он снова замолкает и смотрит на меня кошачьими глазами?

— Возьми, накинь мою куртку, мне она не нужна, а тебе будет теплее...

Он почувствовал, что мне холодно... останавливается и снимает куртку. Когда почти уже её снял, срываюсь с места и вбиваюсь к нему в грудь, обхватывая торс холодными руками и начинаю реветь. Я, я не знаю, что на меня нашло, но этот его жест что-то разбудил во мне. Что-то такое, что я даже не могу объяснить, но я чувствую, что оно очень долго скрывалось за бурей испытываемых мною эмоций и наконец-то вышло наружу. За это время, что я нахожусь в его объятиях, у меня лишь выходит промолвить:

— По-ж-жалуйста, давай так постоим, а ты укутаешь меня в себе. Ой, то есть накроешь своей курткой.

Он, наверное, ничего не понял, если честно, и я мало чего понимаю. Но Филя делает то, что я хочу, и другого мне сейчас не нужно...

Филипп

Пока нахожусь в диких объятиях, на меня нахлынывают недавние воспоминания с американских горок. Первое из которых — это подъём, перед которым было немало крутых пируэтов.

В этот момент сидел вальяжно, разглядывая, как помню, местные окрестности, но в один момент почувствовал, как Нана резко сжала мою руку. Изначально, правда, не понял, в чём дело. Увидел лишь, как она милыми глазками взглянула на меня. Решил, что в этом ничего такого нет — мы же уже держались сегодня за руки. Но дальнейшие её действия сразили меня... я не понял, зачем она это сделала. Может, я и впрямь дурак, что ничего не понимаю? Или не хочу понимать? Однако отчётливо помню одно, что она чуть ли не выпрыгнула с кабинки, чтобы сесть ближе ко мне. А мне в этот момент что-то ударило в голову, и я слегка пододвинулся к ней, насколько позволял ремень, и она воспользовалась этим. В этот момент ощутил эйфорию, так нежно она ещё никогда не прижималась. Честно сказать, был сражён! Не удержавшись, попросту склонил голову к ней. В это же мгновение откуда ни возьмись возникли мысли о поцелуе, но не о том, который был, а о новом, которого ещё не было и навряд ли он реален. Поначалу эти мысли меня испугали, потому что как мы можем быть вместе? Ведь она не может испытывать ко мне страсть, потому что я для неё вижусь отцом либо старшим братом. Но после сегодняшнего вечера сомневаюсь во всём, и что же она сказала тогда? А я, дурак, всё забыл... и всё из-за этих чёртовых приступов!

Сердце начинает вырываться наружу от затаившегося гнева внутри, однако сразу же усыпляет послышавшийся голосок:

— Филь-Филь, всё хорошо? У тебя сердце сильно забилось, у тебя начинается приступ?

— Нет, всё хорошо, просто мысли взбудоражили моё сознание.

— Что за мысли? — поинтересовавшись, спросила из-под моей груди.

— Да так... — выдерживаю паузы между словами, — ничего особенного... — понимаю, что, сказав о мыслях, совершил ошибку.

— Как же ничего особенного! Если они заставляют твоё сердечко так биться, значит, они очень важны!

Скорее всего, она права... и как мне теперь отнекиваться?

— Нан, может, уже пойдём?

Самое глупое, что ты мог придумать — уйти от ответа.

— А как же?

Глазами даю ей понять, что лучше не надо, и она смиренно соглашается. Чтобы хоть как-то загладить свою вину, беру её за руку.

Ну вот, я её расстроил, что могло быть хуже? Хуже, только если сейчас мне позвонит Наташа...

Нужно хоть как-то разбавить натянутые ноты между нами. Но как?

— Там красиво очень, — и указываю рукой в сторону реки, — обещаю, как придём, ты так же сможешь укутаться в моей куртке.

— Прям так же, как пять минут назад? — с прирождённой ей милостью спросила.

— Прям так же, только ещё лучше!

— Ну тогда поспешим, — проговорила она и потянула меня следом за собой.

Теперь уже я поспеваю за ней, а не Женя за нами.

Прибежали с ней до реки очень быстро, но ей этого показалось мало, и она захотела найти место, где открываются безграничные просторы нашего города. А самое главное, чтобы не было никого, кто бы мог нам помешать. К счастью, такое место и вправду было, но оно на холме, там вдали вдоль реки.

И она с новыми силами кричит:

— Филь! Филь! Нам нужно наверх, — и потянула меня сильнее прежнего.

Откуда в ней столько энергии проснулось?

Как только нелёгкий для меня подъём заканчивается, она произносит:

— Красиво тут, согласись?

— Безусловно. — Пока ей отвечал, мои глаза уже успели заплыть необъятными просторами матушки-природы. И только откуда у родной природы хватает столько сил, чтобы поддерживать баланс между дарованной ей Богом красотой и тем, что творит с ней человек?

— Эй! Ты тут?

— Да, да, я просто задумался, — и продолжил устремлять свой взор всё так же вдаль.

— О чём?

— Может, присядем? — решил пока не отвечать на вопрос.

— Да, давай, а то ветер обдувает сильно, бр-р.

Не успел я ещё толком присесть, как услышал уже в свою сторону возмущение:

— Не говори мне, что ты забыл, как мы должны сесть.

— Нет, не забыл, — собираюсь снять свою куртку...

— Не-а, мы не так договаривались, всему тебя учить нужно!

Ничего не понял, но она уже находилась под моим плечом, закутавшись в моей же куртке. Ошарашенно осмотрел её. А ей хоть бы хны.

— Чему ты так удивляешься?

И реально, что это я?

— Удивляюсь? Наверное, твоей резкости.

— Какие глупости я слышу! И ничего я не резкая, посмотрела бы на тебя, если тебе холодно было бы, ты бы и ко мне под юбку залез!

Вот это она, конечно, и смущает меня. Мне не остаётся вариантов, кроме как сказать:

— Ничего подобного не было бы! Я бы, как самый настоящий мужчина, сурово и скрупулезно терпел. Главное, чтобы моей даме было тепло, а что было бы со мной, неважно.

— Твоей даме, говоришь? Ну, мне тепло... — тут она враз залилась красными красками, видимо, поняла, что ляпнула чего-то не того.

Решаю спасти её из неловкого положения словами:

— Не красней ты так, я всё понимаю.

— Что ты понимаешь? — невольно произнесла.

Что понимаю? На секунды растерялся из-за того, что своим неточным ответом загнал себя в угол.

— Понимаю то, что тебе тепло, а это главное.

Это самый наитупейший ответ, который ты мог вымолвить, Фил.

— А, ты про это... ну это, конечно — твоё же тепло.

О чём она могла подумать? И постойте, моё тепло?

Не успеваю я составить должным образом свой вопрос, как она задаёт мне свой и уходит благополучно от этой неловкой темы.

— И это, насчёт американских горок.

— С ними что-то не так? — поинтересовался я.

— Нет, с ними всё нормально. Просто я переживаю из-за того, что сделала перед самым крутым подъёмом и во время спуска с него.

— А что-то было не так? Я ничего странного не заметил, — попытался сделать вид, что всё как обычно, но я-то знаю, что это не так, и она это знает. Какая всё-таки глупая ситуация.

— Ты сейчас серьёзно? Или шутишь? — встревоженно провозгласила.

— Серьёзно, — поникшим голосом произношу, осознавая, что милая прогулочка потихоньку превращается в не милое выяснение отношений...

Нана замолчала, видимо, боясь, что гроза разразится с новым порывом, но ни на миллиметр от меня не отдалилась. Так стоим уже несколько минут. За это время понимание того, какой я дурак и как глупо и отвратительно отнесся к её вопросу, усилилось. И не собиралось отпускать мою душу. Решаюсь на единственный нормальный в данной ситуации поступок — это крепче сжимаю в своих объятиях. Заметно вздрагивает. Подумав, что пережимаю, отпускаю, но вместо этого получаю в ответ неловкое ёрзанье под моим боком. Это может означать лишь одно — хватку свою должен возвратить и комментарии сейчас излишни.

Что же нас так сблизило? Какие силы постарались? Дело ли во снах или в чём-то ещё? Кто мне даст ответ?

И снова меня прерывают. Кто на этот раз? Внутри всё замерло, и меня начала переполнять злоба. А всё этот телефон! И кто мне может звонить в такой час?! Так, Фил, успокойся, просто посмотри, кто звонит. Может, это знак или что-то наподобие? Восприми эту ситуацию по-иному, потому что это маленькое создание не должно видеть твоё раздражение, а тем более злость.

Да... да... ну, кто виновник моего нервного срыва?

Достаю телефон и вижу на экране «Наташа». С досадой выдыхаю... это точно не сигнал... и не то, что нужно мне сейчас.

Что она хочет? Глубоко зарытое огорчение начинает всплывать. Забудь о себе хоть на секундочку, подумай о той, кто рядом!

На ней как раз лица нет... и она как можно скорее попыталась вылезти из-под моей руки. И взглянула крайне нейтральным взглядом, но я-то увидел далеко не нейтральность и никакое это не равнодушие.

Решаюсь взять трубку...

— Алло, — с опаской проговорил в трубку телефона.

В ответ послышалось секундное молчание и тихим голосом: «Привет».

Сразу же задаю ей резкий вопрос, чтобы особо не тянуть:

— Ты чего-то хотела?

Снова недолгая пауза, как слышу:

— Да, хотела, хотела поговорить... прям сейчас, если можно. Я в развлекательном парке, ты не мог бы приехать?

Не мог ли приехать? Испытываю возмущение. После того, что она сделала? С чего утруждать её такой чести?

— Зачем? — всем своим ответом дал понять, что я не горю желанием никуда ехать.

— Я, я, — выкрикивает в трубку, — хотела бы извиниться перед тобой за то, что сделала.

— Ну так извинись сейчас, в чём проблема? — проявляю всю возможную дерзость и безразличие по отношению к ней. Однако, если честно, от её извинений мне не горячо, не холодно.

— Не могу, по телефону это как-то неуважительно. Понимаю, что многого сейчас прошу, тем более после того, что совершила, но пожалуйста...

— Ладно... — Соглашаюсь только потому, что сам нахожусь в этом парке.

— Стоп? Ты здесь?

— Да, здесь.

— Если так, давай тогда я сама к тебе приду.

— Нет, не нужно, — смотрю на разочарованное лицо Наны, — я сам к тебе приду, просто скажи, где ты?

— Я около аттракциона со слониками, знаешь такой?

— Да знаю, будь там, сейчас подойду.

— Хорошо, спасибо тебе.

— Ещё пока не за что, — и бросил охотно трубку.

Честно сказать, не горел желанием с ней встречаться, даже не потому, что она меня бросила, а из-за отношений с Наной и того, что между нами происходит. Зачем тогда согласился? Чтобы расставить все точки над i и спокойно отпустить. Ну а как же Нана и непонятность в её чувствах? Ты совсем не думаешь о ней! Думаю, но ничего с этим поделать не могу. И зачем только причиняю ей такие страдания...

Всё это время, пока размышлял, она молча сидела, положив ногу на ногу, и смотрела отражающими лунный свет глазами на меня, ни на секунду не отведя взгляда.

— Нан, — с особой тяжестью в голосе произношу.

— Что?

Тяжело об этом просить, на минуту мне показалось, что я задыхаюсь, но у меня получается собрать весь воздух в лёгких и вымолвить:

— Как ты уже поняла, мне нужно...

— Я знаю, что тебе нужно, — тон был пропитан тоской и сожалением, — иди, я не сержусь на тебя, правда.

Прекрасно осознаю, что врёт мне прямо в лицо, но ничего не могу изменить, а только лишь говорю:

— Я быстро, туда и обратно, не переживай.

Посчитав, что это будет уместно, говорю:

— Ты будешь тут?

Но тут же что-то ударяет в голову, и мне это не кажется уместным, а даже наоборот! Какой же я олух... Я бы ещё спросил, тебе мороженого принести?

— Не торопись, — произносит она и добавляет: — Да, я буду здесь. Оставь только куртку, пожалуйста.

— Да, конечно, — снимаю с себя куртку и протягиваю ей.

С необыкновенной робостью берёт ветровку. Смотрю на её опущенный взгляд и прекрасно осознаю, как плохо поступаю сейчас, но это вынужденная мера.

Я запутался! И иду к Наташе только потому, что хочу распутать этот сложный паззл и найти ответ хоть на что-нибудь.

Отдав куртку Нане и пообещав ещё раз, что быстро вернусь, рванул вниз с обрыва, в надежде не споткнуться, так сказать, не разбиться окончательно.

Спустившись с горы, направляюсь к аттракциону, у которого была Наташа. Благо он был неподалёку, поэтому не спеша сбавляю темп и направляюсь на встречу с неизведанным. Если честно, представить себе не могу, что она может сказать, но надеюсь на то, что хоть чуть-чуть распутает путаницу в моей голове.

Пройдя пару метров, замечаю неподалёку фигуру слона, значит, уже немного осталось! Нужно напоследок собрать все мысли воедино! Но что-то плохо выходит... и нахожу единственный верный метод. Это же она хотела поговорить со мной, так пусть и говорит, а я не стану мешать. Покорно выслушаю, а затем в зависимости от того, что скажет, вставлю свои пять копеек.

Почти подойдя к аттракциону, замечаю, как мило около него стоит Наташа. На неё красуется маленькая, коротенькая юбочка, и снизу по ногам словно по волнам протекают колготки. А сверху чёрная водолазка и лёгкая курточка. Но сейчас это не главное, а главное — то, что она хочет мне сказать. Будь сосредоточен! Только на этом и ни на чём больше.

Как только подхожу ближе, чувствую. Стук. Шорох. Смотрю на Наташу, и резко вместо неё появляется образ Наны, в сверкающей, синей куртке, которую купили ей. Подобна настоящей, в тех самых спортивных штанах в полоску из торгового центра. Испытывав небольшое пошатывание, пересилил себя и смог устоять на ногах.

И что это опять было? Мне в дурку пора уже? Сейчас всё успокоилось, но надолго ли?

— Филь, с тобой всё хорошо?

Постойте, я уже около неё? Каким образом я оказался на расстоянии меньше метра от неё.

— Да, всё просто отлично, — резко слетает у меня с языка. Лучше ничего я не придумал в этом полумраке туманного разума.

— Ты уверен?

— Да, я в норме. — Выдержав неловкое молчание, говорю: — Что ты хотела сказать?

Она начинает неуверенно:

— Я, я хотела сказать, что погорячилась и поспешила с...

Не отвожу вопросительный взгляд с её лица.

— Поспешила с тем, что сказала, что нам нужно расстаться.

— И почему же ты так решила? — недоумевая, высказал ей.

— Ты не понимаешь, — глубоко вздыхает, — конечно, какое тебе дело до меня, — тон становится тяжелее, — убежал следом за своей «подружкой»! После её резкого выпада «А мне?!» — её пыл утихает. — Мне что оставалось делать?!

Осматривается по сторонам, как бы пытаясь отдышаться.

— В общем, на нервах и написала тебе то злосчастное сообщение. О котором вскоре пожалела, как видишь.

— Это я прекрасно вижу, но ты же знаешь нашу ситуацию с Наной! — пришлось повысить на неё голос, хотя этого не хотел. — Я говорил тебе, что с ней всё сложно, можно было понять, что не просто так убежал за ней?!

— Это ещё не всё! — её голос вновь истерично сорвался. — Сначала думала, напишешь, узнаешь, как я, что со мной. А нет! Просто взял и убежал и ни слуху ни духу! Можешь себе представить, что чувствовала, когда прекрасно услышала, что она тебе сказала, а после ты даже не написал?!

Что же она такого сказала? Что аж Наташу так сильно затронули её слова.

Я обязан выяснить, что она хотела до меня донести!

— Прости, я больше так не могу, — она бросила на меня обозлённый взгляд, хоть сразу же попыталась его скрыть.

Поддерживая свой статус олуха, попытался оправдаться:

— В тот вечер я упал в обморок и очнулся только сегодня в середине дня, так что при всём своём желании написать тебе я бы не смог это сделать.

— Обморок? Прости-прости, я и подумать не могла, — встрепыхнувшись от удивления, произнесла.

— Ничего, — с тяжёлым выдохом произношу, — ты не могла знать.

— Почему ты упал? С тобой сейчас всё хорошо? — заботливо произнесла Наташа.

— Не знаю, почему упал, но сейчас мне уже заметно лучше. — Не стану же говорить ей, что буквально пять минут назад вместо неё видел Нану...

— Это самое главное, теперь мне стало спокойнее и немножечко стыдно...

— Это всё, что ты хотела сказать? — проговариваю, не обратив ни малейшего внимания на её тактичность.

— Наверное, всё, — произносит, семеня ножками на гранитной дорожке. — И это, ты мне так и не сказал, прощаешь ли меня за то, что я сделала, и можем ли мы...

Я не позабыл то, зачем она меня сюда позвала, но всё равно не могу ответить положительно. Хотя бы потому, что мне нужно разобраться в себе, а ещё вдобавок ко всему, с нашими с Наной отношениями. И раскрыть завесу тайны может одна лишь фраза, сказанная Наной, и Наташа знает её!

— Прости, Наташ, но сейчас не могу сказать тебе да, за эту ночь много чего произошло и мне нужно во всём разобраться.

Не давая мне договорить, взбешённо хватает за руку, проговаривая:

— Ты меня бросаешь? Это всё из-за неё? Из-за того, что она сказала?

Мотнув волосами с такой силой, что аж почувствовал на себе всё отчуждение, выливающееся на меня после моих слов. Только протёр глаза, вижу, как в метре от меня, она вновь кричит:

— Ну да, конечно, очень легко охомутать парня в таком-то положении, и не стыдно же ей!

— Ничего она меня и не хомутала! Не приписывай её сюда!

— Ты серьёзно хочешь, чтобы я не приписывала её сюда после её слов?

Вот та самая кульминация! Что было сокрыто под завесой тайной, будет открыто!

— Что она тебе сказала? — трясся судорожно за руку Наташу, пытаюсь достучаться до неё.

— Что, что она сказала... сказала, что любит тебя! — отчаянно произнесла, не позабыв выдернуть руку.

И тут мой мир перевернулся...

— Любит? — выкрикиваю.

— Именно это и сказала, — произносит с горечью, окончательно закрывшись от меня.

Не может быть такого!

Только замечаю потухшие, смотрящие на меня глаза, как во мне просыпаются снова те же ощущения. Нет, только не они! Сильный стук в сердце заставляет схватиться за голову. В надежде хоть как-то устоять на ногах, пытаюсь ухватиться за что-нибудь. Но ничего нет...

Кричу: «А-а-а!». Наташа подрывается с места:

— Что с тобой? Что с тобой? — Потрясывает меня своими руками.

— Постой! Прекрати! Не нужно! — прокричал чуть ли не на весь парк.

Боль не проходит, а лишь только усиливается! И видение! Задыхаюсь, вижу то, что невозможно!

Нана... стоит через дорогу у ресторана, в этот момент проезжает машина, и она говорит: «Я-я-я л-люб-блю т-теб-бя!» Боже, каким я был болваном и как я раньше не догадался. Всё же указывало на это! С самого первого близкого контакта с ней.

Вся история началась с той ночи. В день её рождения. Ровно семь дней назад. Когда пообещал, что не оставлю её никогда в темноте. Я и подумать не мог, что этими словами напишу себе судьбу с ней.

Послышался крик.

Но на неё не обращаю внимания, вспоминая ещё один момент из жизни с Наной. Тогда тем же днём после ночи, когда она вся вымокла в фонтане: кто её согрел? кто был рядом? кто не бросил её?

— Я...

Был и Женя, но сейчас разговор совершенно не о нём! Сейчас это уже не имеет значения. До того, пока не появилась Наташа, ни разу не оставлял одну. А после, после всё изменилось, и она всё равно верила в меня. А я, глупый-глупый, был увлечён девчонкой, которая бьётся сейчас в конвульсиях около моего стоявшего на коленях тела, а мне до неё и дела нет.

Срочно должен всё исправить! Вставай и беги!

Быстро подрываюсь с колен, после чего смотрю на ошарашенную Наташу, ничуть не уступая во взгляде, делаю секундную паузу, чтобы всё расставить по местам.

Вдох-выдох. Стук сердца...

— Наташ, у нас ничего не выйдет, прости, — и двинул со всех ног в сторону той самой горы, на которой оставил бедную девочку.

Нана-Нана! Хоть бы была там! Пролетаю между прохожими, один за другим обегая каждого, но тут мне резко преграждает путь случайно выехавшая передо мной и моей целью машинка со сладкой ватой. Я как настоящий трейсер перепрыгиваю через неё, даже не упав. Слегка споткнулся, правда, но это не остановит меня! Я должен скорее найти Нану и сказать ей всё.

Пробежав ещё пару метров, в голове всплывают воспоминания о её завтраках по утрам, которые готовила мне со смущённой и любящей улыбкой, а истинный смысл, таящийся за ней, всегда упускал из виду. Уже начинают забиваться ноги, а подъём в гору предстоит только через метров сто. Будет тяжело! Но я должен как можно скорее оказаться с ней. Ведь мы с ней столько упустили из-за моей глупости...

Крепче сжимая кулак, «Больше этого не допущу!» — стиснув зубы, выговорил. Подъём в гору не из лёгких, но через пот и боль продолжаю свой путь. В голове столько разнообразных мыслей, что окончательно могу слететь с катушек в любую минуту! Но одно у них общее — все они о ней! Это меня успокаивает и в то же время сводит с ума.

Как только поднимаюсь к самой вершине, в мою голову влетает самый милый и душевный момент, который происходил с нами. Это было той ночью, когда после неудачного похода на набережную мне стало не по себе. И кто оказался рядом со мной? Конечно же, она! Кто же ещё мог быть? Никто, только она! И даже тогда что-то в сердце мне подсказывало, но я так и не понял, что оно хотело мне сказать. Это ещё не всё, в ту ночь я восхищался локонами её волос. Назвал моим созданием, не догадываясь даже о истинном смысле, который вложил, прозвав её так.

Почти под самый конец подъёма приходят воспоминания о продолжении этой ситуации. Как сейчас помню, как утром проснулся от мягкости её груди на моей, незабываемые ощущения! Её совершенство и упругость — в моём горле стало суше. Ощутил выработку эндорфина и обильное выделение слюней в горле. И это лишь от одной мысли, что смогу нежно касаться её изящного тела. Только уже по обоюдному желанию обоих.

Боже, о чем ты думаешь? Ты ведь полюбил её не из-за груди или форм. Ты же знаешь, что у вас с ней нечто большее, чем просто животная страсть, которую ты испытываешь прямо сейчас.

А знает ли она? Осознает, что чувствует и почему это испытывает? Каково ей? Ты представить себе можешь? Пока ты тут, здоровый лоб, занимался изучением своих тебе плюс-минус понятных чувств, а она? О ней ты подумал хоть раз? Ей вообще, может быть, ничего непонятно, потому что сталкивается с этим впервые и ей куда тяжелее, чем тебе.

Забегая на самую вершину и возможно во всём разобравшись, принимаю сильное, волевое решение — с ней мы со всем справимся!

— На-на-а-а!

Нана

Он ушёл... я его отпустила... как я могла... на что понадеялась... что я хотела от него... зачем ввязалась в борьбу... где мне не видать победы... за что мне всё это... почему робот вроде меня испытывает... чувства... эмоции... сильное до кончиков пальцев влечение. Любовь... так много вложено в смысл этого слова, но я-то откуда могу знать о ней... откуда во мне этот глюк...

Кричу, срывая голос на отшибе:

— Почему? За что! — На нём никого нет кроме меня, а он...

Связки начали сжиматься до неприятного ощущения, а в горле стало так тяжело, и губы все обсохли. Но я наконец-то поняла — его уже тоже нет... и не слышит он меня... и не знает, что я чувствую... что испытываю к нему... никогда он не поймёт этого...

Первое его прикосновение... по сей день помню ощущения...

Дыхание замерло, и слышу, как вдали слабыми волнами извивается речка. Думаю, уже пора встать со скамьи, на которой совсем недавно сидели мы вдвоём, а теперь я одна бреду к обрыву...

Мои ноги и руки слегка потрясываются. Как только подхожу к самому краю, лёгкие наполняются чистейшим речным воздухом. Внизу обвиваются водой чёрно-серые камни. Стоящий ветер усилился, и заграждения слегка пошатнулись. Очередной порыв ветра склоняет меня вниз, и я за малым успеваю облокотиться на забор, благодаря чему не слетаю с обрыва. Под пеленой страха неминуемой смерти в случае моего краха... замечаю весь ужас или красоту стихии. Вода бьёт с большим усилием по камням, не давая им шансов на выживание.

Быстро вернувшись обратно, ещё полностью не осознав, что вместо камней там могла оказаться я. Сажусь спиной к реке, крепче прижимаясь к ограде. Как только мой рассудок немного просветляется, тут же отправляются в путь мысли, что я как эти камни... а он как вода, которая бьёт меня и совсем не жалеет. Продолжая из-за дня на день терзать моё сердце... мою душу... меня... того, кого сам и создал. Как так можно? Мои глаза... только не сейчас... не плачь! Снова ветер, мой помощник, сдувает слёзы, а я просто сижу и понимаю, что он не придёт.

Но лишь одни надежды заставляют меня поверить в обратное.

Как там говорится? Надежды умирают последними? Вот и моя, державшаяся на израненном сердечке, угасает... ведь время идёт, а он так и не возвращается... сопровождающий всё моё страдание ветер тем временем затихает, а мне почему-то становится ещё холоднее, чем до этого. Видимо, его тепло уходит окончательно. Так ноги ещё сильнее задрожали и напрочь отказываются слушаться меня. Так становится страшно, что я хочу сбежать отсюда! Но не могу это сделать без него. Я ненавижу себя за то, что его так много в моей голове! Я не хочу! Я не желаю этого!

Нахожу в себе силы, чтобы подняться с мокрой пропитанной холодом травы. А дрожь не умолкает в моём теле. Как только делаю шаг вперёд, меня потряхивает так, как будто я снова бегу от него, после того как увидела их вместе.

Нан! Всё, сейчас не время.

Нужно сдержать слёзы, как бы мне ни было плохо, нужно собраться и спуститься наконец вниз. В противоположную сторону от той злосчастной стороны. Найти поскорее Женю, чтобы мне стало хоть чуточку легче, ведь он мне всегда помогал и выручал. Но есть одно но! На это он меня надоумил, и за это его ненавижу!

«Признайся, что ты, подумаешь, ты ничего не потеряешь, только выиграешь. А если не признаешься, только хуже будет, ты пойми».

Ага, да, призналась и что из этого вышло? Он упал в обморок. Его бросила Наташа. Он не помнит, что я ему сказала, и сейчас также ему ничего не донесла, и он снова с ней. Ничего не изменилось, только Филе мешаю строить его жизнь... от меня одни проблемы, зачем я вообще нужна? Если от меня людям становится только хуже. И им приходится жертвовать собой ради меня. Я недостойна такой чести! Увольте, я ничтожна... нужно поскорее избавить меня от самой же себя и забыться в разговорах с Женей.

Собираюсь сделать первый шаг в сторону спуска, как...

— На-на-а-а!

Судорожно от испуга оборачиваюсь, чуть ли не опрокинувшись назад и не покатившись кубарем вниз. Вижу, вижу его! Как он забегает весь запыханный, с него стекает пот, держась за колени и еле-еле отдышавшись, склонив голову перед собой, произносит:

— Постой, не уходи, мне нужно тебе кое-что сказать. — Сказал негромко, но уверенно, конечно, запнувшись пару раз и выдерживая короткие паузы, чтобы продышаться.

— Чего ты вернулся? Ты же должен быть сейчас с Наташей, — неуверенно с дрожащей губой произнесла в ответ, сделав шаг назад.

— Я знаю, что сейчас мне нет оправдания, я же обещал, что быстро вернусь, а вернулся... в общем!

— Но...

Не даёт сказать ни словечка! Но не затыкая или перебивая меня, а подрывается с места и стремительно идёт ко мне.

— Ей! Ей, ты чего? Что на тебя нашло? — в надежде, что он даст ответ, успеваю спросить, пока не настигает меня.

Ответа я так и не получаю, но это сейчас неважно! Он сделал что-то невероятное! Зачем, зачем он это сделал?

Я таю, я вся изнемогаю в его объятиях. И этот ветер меня всё не отпускает, стремительно пытаясь унести. Но Филя схватился за меня так, что никакие жалкие попытки моего холодного друга не отнимут меня от него. Он прижал меня к себе со всей силой. Мои руки опускаются от наслаждения, а губы растворяются в его губах. Чувствую его тепло так, что само солнце будет для меня холодным. Понятия не имею, что на него нашло, но и в подробности вдаваться не даёт его обволакивающий язык. Мне кажется, что сейчас могу захлебнуться от наслаждения. Хотя вначале он очень сильно напугал меня. Окончательно отдавшись ему на этом речном бархане, у меня всё же хватает сил поднять руки и обнять его.

Этот поцелуй был совершенно другим, не таким, как тогда на набережной. Сейчас всё было по-другому! Он другой... его биение сердца не понять, а то, как он сжимает меня, не описать. Губы сладки, как сладкая вата, а язык — лезвие для моего сердечка. Я не хочу, чтобы прекращал свой напор на моё беззащитное перед ним тело. Мне кажется, что могу окончательно кануть в нём и меня больше никто не найдёт. Но его новые прикосновения за нижнюю часть моего тела возвращают меня в этот мир. Если он не прекратит, уже меня невозможно будет остановить! Его руки обвивают её с таким напором, что мне показалось, что я мечтала об этом всю свою жизнь. Вцепляюсь в него со всей силой и чуть ли не разорвав футболку на спине. Кусаю его губы, сильнее и сильнее прижимаясь, замечтавшись о том, чтобы нас с ним вдаль забрала река и не возвращала. Только я и он, и больше ничего не нужно.

Но тут слышу, как произносит:

— Прости, я должен был давно это сделать...

Слыша его слова, будто замираю и ничего ему не отвечаю. Страстно кусаю его губу, сжав его сильнее. Тут ему уже стало больно, понимаю, что перестаралась, извиняюсь, медленно облизывая место укуса...

Ну а что? Перестаралась, да. Но должна же была как-то отплатить за все страдания, причинённые мне. Будет теперь знать, как целовать других и не замечать моих чувств! Это меньшее из зол, что я могла сделать для него.

Наша страсть подходит к концу, он медленно отпускает меня, но я так этого не хочу... к моей печали, ничего не могу с этим поделать.

Почему он отводит взгляд в сторону, стыдливо посматривая вниз.

Я решаюсь спросить:

— Всё хорошо?

Молчит и смотрит всё так же в точку, не произведя никаких лишних движений... меня это начинает пугать...

Как только решаюсь протянуть свою руку к нему и ещё раз спросить, что такое, он... он берёт меня за неё, резко переведя свой взгляд прямо в мои глаза. Засмущавшись целиком и полностью, улыбаюсь и произношу с неким трепетом в голосе:

— Что такое, Филь?

Глазами, полными виновности, всё смотрит на меня, а я замечаю в его карих глазах проблески огоньков пламени, которые сжигают меня дотла.

Сжал мою руку и наконец произносит:

— Я заставил тебя страдать, ты столько намучилась из-за меня. Это только моя вина в том, что твои глаза сейчас заплаканы, и меня судить за то, что я не разглядел в тебе необыкновенность с первых минут твоего появления.

Его глаза мокреют... не могу смотреть, когда по его щекам стекают слёзы. Пал на колени и целует мою руку своими сладкими губами. Продолжает целовать, не переставая ни на секундочку. Может, и хочу, чтобы перестал это делать, но так тяжело остановить его или меня...

Ещё пару дней назад ни за что бы не поверила в то, что когда-нибудь буду наблюдать за его заплаканными глазами и пропитываться исходящем от него теплом. Для меня это могло быть лишь в сказке! Но это реальность, и я до сих пор не могу поверить в то, что он так раним и беспомощен передо мной. От безысходности падаю к нему, затронув его щеку своей рукой, почувствовала жар его слёз. Филя ничуть не стесняется, а только сильнее прижимает мою руку. Мне не приходит ничего такого в голову, что бы я могла сейчас сказать. А всё потому, что слова не нужны, они лишние. Мы друг друга понимаем и без слов, ведь очень давно должны были сделать это! Блин-блин, я же так и не сказала ему, что люблю! Он, скорее всего, понял это, но я... же... мой бесконечный поток райских мыслей, связанных с ним, прерывается, и мне слышится:

— Я такой дурак, балбес, расцеловываю тебя тут целиком и полностью, а самого заветного, чего ты ждёшь, наверное, больше всего, и не сказал.

— Всё-всё ты сказал, — перебиваю его.

— Нет, не всё, — остро заявил.

Не успеваю и слова вставить, как он обезоруживает мои ушные перепонки словами:

— Я люблю тебя! Нет! Очень сильно люблю тебя!

Услышав это от него, моё тело полностью ослабело. И уже не в силах ничего противопоставить, без остатка отдаюсь нежным рукам, прижимаясь ещё сильнее, насколько это возможно. Следом за ним тихим, нежным, блаженным голосом произношу:

— Я тоже люблю тебя и всегда любила, и буду любить постоянно! Мои чувства к тебе не иссякнут даже тогда, когда буду разобрана на мельчайшие кусочки! Всё равно буду помнить твой первый поцелуй.

— Мой первый или твой первый поцелуй? — с шуткой произнёс, разрядив нашу романтическую обстановку.

— Твой, конечно, дурачок.

— А может, мне больше понравился твой тогдашний, набережный поцелуй и я никак его забыть не мог?

— Врёшь, нагло врёшь!

— А вот и не вру, — утвердительно провозгласил он.

— А если я тебе не верю, то что тогда?

— Тогда, тогда сама напросилась! — с пугающей любовью произнёс он.

Не успев ещё совсем сообразить, оказываюсь на его руках и от удивления визжу во весь голос:

— А-а-а отпусти! Отпусти, сказала.

— А вот возьму и не отпущу, раз не веришь.

Подкидывает с новой силой, а я вцепляюсь в него как только могу.

— Ах так, значит!

— Значит так, — победно произнесла я.

— Ну, смотри у меня!

Что он задумал?

Поднимает меня. Ишь ты, ладно, посмотрю, что будет дальше.

— Ну-ну, чего ты смотришь на меня, поднял — молодец, а что дальше?

— Дальше, смотри...

Он лезет к моему носу. Что ему сделал мой нос? Ах ты ж, кусается!

— Так нечестно, нечестно, говорю тебе! — кричу во всё горло.

Он только смеется. Ну ладно, кусаешься ты, значит, и я буду.

— А ну, иди сюда, умник!

— Нет, не так быстро, молодая, тут я главный.

— Смешно-смешно, это мы ещё посмотрим.

Вырываюсь из рук и отбегаю на несколько метров. Не знаю, зачем это сделала, наверное, чтобы не думал, что я напрочь в его власти. Хотя, по правде говоря, оно так и есть. Но он-то этого не знает, значит, всё правильно сделала!

— И куда ты собралась? Думаешь, не догоню?

— А может, и не догонишь, тебе вон сколько времени потребовалось, чтобы понять, что ты мне принадлежишь.

— Принадлежу тебе? — игривое смущение промелькнуло во взгляде. — Сильное заявление, — добавил после.

— Хочешь его оспорить?

— Не то чтобы хочу, но можно попробовать, — ехидно произнёс, ещё больше взбесив меня.

— Ах так, значит, ладно-ладно, — произнеся это, направилась в сторону спуска. Кокетливо шагая, совершаю ножками такие телодвижения, чтобы он сзади не смог и не минуты устоять, не приблизившись ко мне.

Что и требовалось доказать, не прошло и минуты, как почувствовала его дыхание сзади меня. Колыхая своими яркими локонами прямо у него перед лицом:

— Похвально-похвально, твои несколько секунд бездействия смогли удивить меня.

Обняв меня сзади, прижимается торсом к моей хрупкой спине. И кротко обволакивает мощными руками мой маленький животик. Моё дыхание замерло, и я снова мечтаю о том, чтобы его движение рук по моему телу не прекращалось.

Филипп

В который раз прикасаюсь к телу, а ощущение, что делаю это как в первый, не покидает меня. Такая изящная и безудержная, что мне кажется, если приложу больше усилий, то попросту раздавлю или поглощу полностью в себя. Дыхание такое кроткое и спокойное, и это даёт мне право коснуться её шеи губами. Заметно вздрогнула. Её вздохи стали другими, и я не могу ими не насладиться, а после продолжаю одаривать поцелуями. Сквозь ветер слышу, как дыхание будоражит её тело, и стук сердца усиливается, это означает одно — возбуждение.

— Бегай от меня, сколько хочешь, но в конечном итоге ты снова окажешься в моих руках, и тебя уже будет не остановить.

— С чего это меня будет не остановить?

— С того, что ты сейчас трясёшься, у тебя возбуждённое, прерывистое дыхание, и если сейчас продолжу, то...

Я серьёзно вымолвил «возбуждённое»?

— Что! — выкрикивает в порыве страсти.

Меня её выплеск эмоций пугает, но вида не подаю. А только с новым порывом ласкаю — нежными, медленными движениями скрещённые руки. С кончиков пальцев до предплечья.

Продолжаем так стоять примерно несколько минут, как поворачивается ко мне, и я смотрю на её голубые очи. Созданные прямо мною... как они красивы! Я даже не заметил, как они прекрасны, когда самолично создавал, сея красоту. Смотрит мне прямо в глаза, почти не моргая и ничего не произнося. Сильная дрожь, хочет заставить меня ещё больше её согреть, но я чувствую, как она сгорает... хочется прямо сейчас её поцеловать. Но не могу оторвать взор от милых ямочек на щеках. И как только так вышло, она... я... не понимаю.

Обвивает мою шею руками и прижимает сильнее к себе, при этом не отводя от меня взгляда. Воспользовавшись моментом, целую, как в последний и первый раз. Так мило подпрыгивает на носочках, подтянувшись ко мне. Лёгкие стоны оттого, что у неё не получается достать меня, так меня заводят. Сообразив, что дела так идти не могут, решаюсь помочь ей. Хватаюсь за бёдра и приподнимаю к себе. Она тут же пользуется моментом и запрыгивает на меня. Эту Нану совершенно не узнать! Её страстные, горячие губы захватили мои... уже почти задыхаюсь, не получая кислорода извне, только от неё, но его мне так мало... ох... ах... начинает казаться, что мы с ней одно целое. Я и она, и нет больше окружающего нас парка, реки, текущей с правого бока, летящих птиц и облаков на небе. Есть только мы! И целого мира не нужно, когда она рядом.

Отхожу от эйфории, очень медленно спуская Нану... моё тело размякло, и по нему пробежали лёгкие мурашки, добавив полного эффекта расслабления.

— Филь, всё хорошо? — взяла меня за руку.

— Да-да...

Что-то я совсем размяк от удовольствия... и пару слов в предложения связать не могу.

Но это не мешает мне обращать внимание на мягко вьющиеся вокруг её выразительного лица волосы. Слишком сильно засмотрелся на неё, что даже не чувствую лёгкого подёргивания: «Ей, ты чего?»

— Ой, да-да, я тут.

Скорчив встревоженную мордашку:

— С тобой всё хорошо, у тебя не приступ?

— Нет, даже не вспоминай о нём!

— Если это не он, то что с тобой тогда?

— Ничего, всё отлично!

— Точно, ты уверен? — переспросила меня.

— Точно-точно, правда-правда! — весело провозгласил.

Мы ещё раз утончённо переглянулись, и я, обняв её за талию, предложил пройти вниз. Она любезно согласилась, и мы не спеша направились вдоль по уступу. Скорее всего, уже к выходу или по-хорошему нужно найти Женю, потому что ключи-то у него.

Нана аккуратно тянет меня за руку:

— Смотри-смотри — слева!

Удивился:

— Что там?

— Собака-собака, — радостным голосом кричит. Следом продолжая: — Смотри, как мило дети играют с ней, хочу так же.

— Хочешь так же?

— Да, очень хочу, обещай мне, что обязательно в будущем заведём собаку и будем играть с ней целыми днями.

— Ах-ха-х, насмешила, с ней не просто играть нужно, её желательно дрессировать.

— Ой-ой, посмотрите-ка, кто тут у нас умный такой. Думаешь, не смогу обучить собаку? — будто наезжая проговорила.

— Я этого не говорил. Заметь, это ты сама придумала.

— А что тогда? Что нам мешает завести собаку и играть с ней?

— В принципе ничего, но...

— Никаких но. Я сказала, значит так и будет!

Не горел желанием с ней сейчас спорить и грузить всяческой фигнёй, поэтому любезно протянул белый флаг:

— Как скажешь.

— То-то же. Будешь знать, как со мной спорить.

— Что-то я не припомню, чтобы ты была такой дерзкой, — дразня, произнёс.

— Это вызов?

— Возможно, но только что ты сделаешь?

— Ох, ты во мне всё ещё сомневаешься? Думаешь, узнал о моих чувствах, признался мне в любви и я вся принадлежу тебе?

— Ну да, а что разве не так?

— Так, конечно, но не всё так просто... если ты вот сейчас договоришься...

Интригую нас обоих:

— То...

— То ночью вместо того, чтобы лечь с тобою спать, задушу своими же волосами! Ву-ха-ха-ха! — зловеще, сгущая краски, провозгласила.

— Не жалко волосы?

— Если только чуть-чуть.

— А ну раз так, то всё... спать буду только с открытыми глазами.

— Ой, да ладно тебе, и взаправду поверил, что ли. Куда я без тебя теперь, дурачок ты мой.

— Ах, значит, до этого был просто дураком? А теперь твой дурачок.

— Нет, до этого ты был, как бы это мягко сказать... ну, в общем, ты понял, кем ты был, когда шатался со своей Наташей, — и кинула на меня пугающий, проницательный взгляд. Но потом сразу же переменилась в лице, поняв, видимо, что уже никакой Наташи нет, а есть только мы.

Перед самым концом спуска вспоминаю, как нёсся по этому уступу ещё двадцать минут назад и, охваченный страхом, из-за того, что могу не успеть нагнать её. От внезапной бури эмоций хватаю за руку.

— Нан, — резко выпалил.

— Да, Филь, ты чего?

— Может быть это резко, но я всё же скажу.

Бросает на меня вопросительно-чарующий взгляд.

— Ещё сегодня утром я проснулся после обморока, совершенно позабыв, что было вчера вечером. И я даже подумать не мог, что спустя каких-то несколько часов буду стоять около горы и целовать твои пламенные губы. Постой, ничего не говори. Я очень рад, что получилось именно так. Если бы у меня был бы выбор — ничего бы не менял, — захлёбываясь в своих же словах, выговорил.

Область вокруг глаз Наны заметно побледнела, а также на ресничках после моргания были заметны проблески слезинок. Это так мило... весь покрылся красной краской, но продолжил своё повествование.

— Хотя нет, одно всё же хотел бы изменить. Это то, что заставил тебя страдать и так сильно переживать из-за меня!

Резко подрывается со своего места, потянув меня немного вниз и врезается прямо в грудь. С такой силой, что аж на секунду показалось, что нечем дышать, так как обвила руками спину очень крепко. Наверное, так сильно задели мои слова, но она так ничего и не произнесла.

Сильнее сжимаю в объятиях и проговариваю:

— Прости меня ещё раз, пожалуйста. Хочешь собаку, будет тебе собака. Хочешь смотреть Спанч-Боба, будем смотреть Спанч-Боба! — Глубоко вздохнув: — Для тебя всё что угодно, ведь ты сломала меня и мой организм совершенно.

Отодвигается от меня и, поднимая глаза, удивлённо посматривает в мою сторону. Во взгляде замечаю смятение и опаску, наверное, потому, что боится, что это сон и он скоро закончится.

Нет! Я этому не позволю случиться!

Но почти в тот же миг, когда хочу что-то сказать, чтобы вновь почувствовать её тепло, радует меня неотразимой девичьей улыбкой и прижимается обратно.

— Эти сны ещё... — выдерживаю паузу и чувствую, как она заметно вздрагивает.

Я не перестаю лить всю правду в лицо:

— С самой первой ночи, как ты появилась, мне снились странные сны. Как мы с тобой вместе и не вместе одновременно. То ты убегала от меня, то я убегал от тебя, то ты кричала в поисках меня, то я кричал! Дурдом, в общем! Но теперь... окончательно осознал, что с самой первой ночи совершенно всё указывало на то, чтобы мы с тобой были вместе.

Послышались лёгкие всхлипы прямо из-под моей груди. Плачет...

— Сны, твоя неугомонно растущая шкала «чувств». Женя, который до последнего не говорил мне, что увидел в тебе. Вся вселенная знала, что должно случиться!

Ощутил мокроту сквозь ткань моей одежды. Хоть бы, хоть бы это были слёзы радости. Крепче обнимаю её.

— До одного меня не доходило! Как же я в этом раскаиваюсь.

— Не вини себя, ты ни в чём не виноват.

— Да как же! Виноват, и ещё как!

Сквозь слезинки:

— Постой, выслушай меня... изначально я во всём винила себя! За то, что начала испытывать такие чувства, но ничего не могла с этим поделать, — прискорбно выдохнув в конце. Не думая заканчивать: — Как бы ни пыталась их подавить, ничего не выходило! Поэтому моментами я и вовсе думала, что лучше бы меня вообще не было, и тебе было бы намного лучше.

Дав договорить, хватаю за плечи и слегка потрясываю, поражённый эмоциями.

— Послушай меня, слышишь, не говори при мне, что без тебя было бы лучше! Ты в моей жизни тот самый лучик, без которого моя жизнь не жизнь, и последние десять лет тому подтверждение.

— А Наташа, как же Наташа?

— Не говори о ней, к тому же я встретил и её благодаря тебе. Опять же, если бы не ты со своей шляпой, то мы никогда не встретились бы с ней. Так что, как ни странно признавать, но нужно сказать тебе спасибо за встречу с ней.

— Ты сейчас серьёзно?

Мы резко посмотрели друг на друга, проходит пара секунд — и мы заливаемся смехом, не зная почему. Может, это смех радости или от безысходности, или от абсурда ситуации. Понятия не имею, но это и неважно. Главное — моё тупое высказывание не было принято всерьёз и уйдёт вместе со смехом. Закончив припадки смеха и решив всё же успокоиться, мы с ней начинаем думать, а что, в общем-то, делать? Куда идти и где Женя?

— Может, просто-напросто позвоним Жене и узнаем, где он? И если уже освободился, мы сможем все вместе уехать домой.

И почему до меня раньше не дошла эта мысль, ладно, неважно. Сброшу на переизбыток эмоций.

Спокойно беру телефон и набираю. Послышались гудки...

— Алло, ну ты где там?

— Я-то? А вы там что, голубки, уже всё?

— Причём тут вообще это. Ты можешь сказать, где ты? А то мы с Наной уже хотели бы домой.

— Так вы всё-таки вместе? — сардонически провозгласил в трубку.

— Да, мы вместе. А как нам ещё быть? Если ты оставил нас двоих и упёрся непонятно куда!

— Чего ты такой взъерошенный, я уходил потому, что нужно было мне!

— Ладно, тогда ты ушёл, но сейчас-то ты где?

— Ах, всё ему вынь да положь, на стоянке я!

— Отлично! Сейчас будем.

— Постой-ка, ты так и не ответил на мой вопрос!

— Какой?

— Ну не тупи...

— Ты, что ль, снова заладил про нас?

— Ничего я и не заладил, говори уже!

Закатил глаза — ну и достал.

Но тут же меняюсь в лице, зная, что она может не о том подумать, и отвечаю, смотря на её растерянность: «Всё у нас хорошо! Даже очень...» — акцентировал на том самом, что он и хотел. Её смятение сменилось лёгкой, одобрительной улыбкой, и она по-детски захлопала глазками. В это время в трубке послышалось тихое: «Есс!», которое, видимо, не по его желанию просочилось наружу.

— А поподробнее? — с бывалым интересом, чуть ли не проорав в трубку, спросил.

— Расскажу, как приедем, — ещё больше заинтересовал.

— Ладно, давайте только побыстрее, я весь в ожидании!

— Хорошо, мы мигом!

Бросил трубку.

— Он нас в машине ждёт, что, пойдём?

— Пойдём, — нерешительно взяла меня за руку, и мы двинулись в сторону автостоянки.

Путь предстоял не такой уж и долгий, если знать, где идти и куда идти, конечно. А я-то знал! Поэтому быстро провожу нас мимо все возможных каруселей, разноцветных фонарей и стремящихся к выходу людей. Пока мы идём, на небе пролетают розоватые пушистые облака. Держа её сейчас за руку, осознаю, что всё... вот оно, счастье! Искал его так долго, не понимая одного, что не нужно казаться кем-то, нужно просто быть! Что я имею в виду? То, что если ты обычный парень, примерно моего возраста или даже меньше и тебе понравилась девочка, то не нужно бежать за девочкой, пытаясь впечатлить её крутым рестораном и замечательной едой оттуда. И подобного рода деятельность не принесёт тебе никакого результата, а название ей — фальшь. Нужно просто быть собой и замечать тех людей, которые рядом независимо от всего. Кем бы ты ни был: богатым, бедным, красивым или страшным. Ведь они любят тебя просто за то, что ты есть, и поэтому не надо искать счастье где-то там. Нужно его видеть там, где есть ты! Моё счастье было всегда рядом со мной, но я его не замечал, и это моя огромная ошибка. К сожалению, большинство людей понимают это лишь к концу своей жизни. Мне вот повезло, я осознал это в свои двадцать четыре года.

Приостановил шаг:

— Почти пришли.

— А зачем ты тогда остановился?

— Хороший вопрос! Я хочу просто поцеловать тебя ещё раз и потом пройти к моему лучшему другу с улыбкой на лице.

— Хах! Ну так целуй, чего ты ждёшь?

Опустив взгляд на неё, прикасаюсь к щеке левой рукой и ощущаю умилённую, бархатистую кожу. Сжимаю пальцами утончённые губы уточкой и прижимаю к себе. Соприкасаемся губами, опускаю руку ниже и сжимаю непринуждённо шею. Замерев на мгновение, целую её как в последний раз. После беру за руку, и мы выходим из-под палатки, показываясь Жене.

Радостный выходит из машины, встречая нас и всеми жестами показывая, как он счастлив нас видеть державшимися за руки...