Глава 4 День свидания
— Утречко, — проговорил Нане, когда она кормила меня вкусным завтраком из картофельной запеканки. Когда только успевает всему этому научиться? Я не понимаю.
— Спасибо, очень вкусно.
— Не за что, для тебя всё что угодно.
— Всё-превсё?
Она посмотрела на меня смущённо с небольшим испугом.
— Да ладно, я прикалываюсь, достаточно и вкусных завтраков.
Я уже собрался уходить, как:
— Стой, подожди, это ещё не всё! Ты вчера ушёл без обеда, а сейчас я позаботилась об этом и даю тебе его с собой.
— Спасибо, но...
Она не даёт мне договорить, произнося:
— Там спаржа с морской капустой и пара бутербродов для тебя, почувствуй японскую кухню, так сказать.
Я только хотел протянуть руку, чтобы взять контейнер с едой, как слышу:
— Ешь только мою еду... пожалуйста, — молчание... на её лице появляется красный оттенок.
— Ну, в смысле, не то что я не хочу, чтобы ты ел чужую еду. Я ведь готовила, старалась и хочу, чтобы ты покушал.
— Ладно... хорошо... — сказал я настороженно.
Что это с ней?
— Всё хорошо, не переживай. Удачной работы, — сказала это так, как будто чего-то испугалась.
— Спасибо...
Выйдя из дома, направляюсь к автобусной остановке. В мою голову закрадывается мысль о том, что, может, её неловкая фраза была не случайной? А быть может, связана с её вчерашним поведением? Странно... но сегодня она чувствует себя куда лучше, чем вчера. Но её: «Ешь только мою еду... пожалуйста» не даст мне покоя весь день.
В моей душе начинают возникать сомнения, могла ли она увидеть, как меня кормила Наташа? А могла ли, если так посмотреть? Но как она могла узнать? Если они с Женей были всегда вдвоём, а он от меня ничего не скрывает или всё-таки что-то может скрыть от лучшего друга? Допустим, по какой-то случайности она была в тот самый момент, когда я был с Наташей на площади, то это объяснило бы её вчерашнее поведение. Но это почти невозможно! Итог: волноваться нет повода и зачем мне из-за этого переживать?
А всё эти сны! Каждую ночь один сменяет другой, но мотив один и тот же, я и Нана, то я бегу за ней, то она бежит за мной. Или зовёт меня, а я зову её. К чему они? Почему они мне снятся? Что они хотят мне сказать? Я задавался ранее этим вопросом, но ответа так и не нашёл...
Тем временем мой автобус уже подъезжает.
Нана
— Привет, ты уже пришёл, а он только что ушёл. Вы не пересеклись, случайно?
— Да нет, как-то разминулись.
— А-а-а, вон оно как.
— Смотрю, тебе уже лучше! — громко проговорил Женя.
— Да-да, сегодня уже всё хорошо.
— Может, тогда скажешь, что с тобой вчера было?
— Да ничего такого, главное, сейчас всё хорошо.
Ага, так я ему взяла и всё выложила, как чистый лист, не-не-не. Не так быстро.
— И то верно. Ну тогда, чем сегодня меня будешь потчевать?
— Какими словечками мы заговорили, таких я ещё не знаю.
— Ну, в смысле, угощать чем будешь.
— А, ты об этом. Я сегодня приготовила картофельную запеканку, но Филя её почти всю съел. Тебе могу предложить спаржу и бутерброды с колбасой. Устроит?
— Да, отличное предложение. К тому же давненько я не ел спаржу, а от бутербродов с колбасой никогда не отказывался. Эх, детство-детство.
— Детство? — спросила с интересом.
— Оно самое, тебе не понять. Ой, прости, сболтнул лишнего.
— Нет, всё хорошо, я не была ребёнком, как вы, и не знаю, что это такое, быть чьим-то дитём, поэтому не испытываю никаких чувств. — Решаю добавить: — Вы моя с Филей семья, мне другой не нужно.
— Ой, как мило, ну так я расскажу. Когда я был маленьким, в России была в обиходе докторская колбаса.
— Докторская?
— Знаешь, такая большая, бледная и мягкая, хотя колбасы все мягкие. Не знаю, как ещё объяснить.
— Не нужно, я кажется, поняла. И что было дальше?
— У нас, у детей, был принят ещё с давних времен деликатес в виде бутерброда с небольшим количеством хлеба и большим куском колбасы. Он становился в сто раз круче, если под низ колбасы намазать майонез и тогда он превращался в ультравкусный бутерброд. В народе это блюдо имело название «Еда богов».
Я засмеялась чуть больше обычного:
— Деликатес «Еда богов», вот умора.
— Ты что, не веришь? Сейчас докажу, а ну давай сюда колбасу, майонез, хлеб, буду демонстрировать искусство готовки.
— Сию минуту, о великий.
Женя начал готовить что-то необыкновенное.
— Эх, мать, сколько ты всего упустила, ну хотя если посмотреть, сколько дней ты прожила, то мир ты повидала неплохо.
— Шесть дней, если быть точной.
— Уже шесть! Завтра нужно будет отпраздновать твоё семидневное проживание на земле, так сказать, твой первый день рождения. Мы, люди, конечно, празднуем его раз в год, но так как ты только недавно родилась, для тебя можно сделать исключение.
— День рождения, а это как?
— Ой, да это очень просто, слушай.
— А, не, постой, кажется, я поняла. Это когда ты рождаешься.
— Да, а дальше?
— Вот ты родился, проходит неделя, месяц, а потом и год, и этот день, который ровно через год, и считается именным днём, днём твоего рождения.
— Всё верно, ты быстро учишься!
— Да, я такая, только всё равно не пойму, почему мы празднуем через неделю, а не через год?
— Потому что, как я ранее уже говорил, ты родилась недавно и у людей есть давние традиции. Отмечать дни, что-то вроде десять дней с момента свадьбы или двадцать один день прошёл, как я стал дядей. Всё в таком духе. Потом, разумеется, всё это уходит на годы, но поначалу так.
— А, теперь понятно...
Филипп
Вот и подошла к концу моя рабочая неделя, но это меня сейчас не волнует. В моей голове одно, и это свидание с Наташей. Совсем скоро, меньше чем через три часа, мы будем сидеть в ресторане. С каждой минутой меня всё больше кидает в пот, так, стоп. Остановись. Подыши. Ты к этому стремился и шёл всю неделю, теперь что, ты готов так легко сдаться? Нет, ты так не играешь, ты сильнее этого, соберись, тюфяк! Поехал домой, перекусил, переоделся, прихорошился, и ты хорош! Тем более ты знаешь этот ресторан уже очень давно. В нём ты был, и другого варианта, лучше, не будет, поэтому нужно сообщить Наташе адрес его нахождения и уточнить, всё ли у нас с ней сегодня вечером в силе. В силе ли у нас? Ты ещё сомневаешься? Конечно, в силе, по-другому и быть не может, но лучше всё равно узнать.
Отправляю ей сообщение с текстом: «Привет, я иду с работы, скоро буду собираться, а ты?» — вдогонку отправляю сообщение с адресом. Теперь осталось дождаться автобуса.
Как я приехал, все уже были дома и во что-то играли.
Решаюсь поздороваться с ними:
— Привет, ребят, чем интересненьким занимаетесь?
— О, а мы тебя и не заметили. Учу, как видишь, нашу общую подругу играть в шашки.
— И как оно? Выходит?
— Да, вот да. У неё неплохо получается, правда, она у меня ещё ни разу не выиграла.
— Ой, что ты врёшь, выигрывала я у тебя.
— Когда? Когда я тебе поддался и специально слил свои фишки?
— Да иди ты, сложно было сказать, что я выиграла, — в её голосе явно был виден каприз.
— Несложно, но я гордо заявлю, что ты у меня выиграла, когда ты честно одержишь верх надо мной, обещаю.
— Это вызов?
— Может, даже и вызов!
И они пустились в схватку, прокричав мне:
— Еда в холодильнике, разогревай!
В нём я нашёл остатки спаржи и кусок колбасы, а на плите стояла кастрюля с пюре. Вот это мне нравится, только я всё равно есть много не буду, в ресторан же иду, не хотелось бы портить себе аппетит полным желудком. Кстати, а ответила ли мне что-нибудь Наташа, сейчас посмотрю.
— Да, конечно, в силе, адрес поняла, мне недалеко. Около семи буду у ресторана, до скорой встречи, — и стикер в виде поцелуя.
Очень мило, сейчас дам ей короткий, но кавайный[1] ответ: «С нетерпением буду ждать встречи», — и две улыбки в виде скобки.
После того, как перекусил, благодарю Нану за её великолепные блюда:
— И в ресторан ходить не нужно, с такой хозяюшкой в доме.
По взгляду было понятно, что мои слова её тронули. Только выкрик Жени всё испортил:
— Ну, так не иди сегодня в ресторан, а останься с нами, в карты поиграем. Нашу общую подругу научим, в дураках её оставим.
Меня резко охватили эмоции, и я не сдерживаюсь:
— Вот ты сейчас серьёзно?!
— Эй, ты чего?!
— Ничего, прости, не знаю, что на меня нашло.
— Дрейфишь, по ходу, не парься! Всё пучком будет!
— Спасибо, братик, за поддержку, — с дружеской любовью в голосе произнёс я. Осознаю, что отошёл от эмоций, затуманивших мой разум. — Нан, извини, что тебе пришлось увидеть меня в таком состоянии.
— Всё нормально, я не обижаюсь, со всеми бывает. И вправду, почему ты не останешься? — безнадёжно добавила она.
Она попросила меня остаться... зачем? Что они оба задумали? Подозрительно... и именно в день моего свидания, чего они хотят добиться?
— Чего ты так напрягся? Мы же шутканули, иди, конечно, мы и сами тут справимся.
— Да-да, всё хорошо, не переживай, — следом проговорила она.
Они точно что-то скрывают. Пойду лучше собираться.
— Странные вы, пошёл я, в общем, собираться.
— Удачи, — в голос сказали они.
Подойдя к своему гардеробу, понимаю, что мне попросту нечего надеть. Очень умно, Фил, деньги на поход в ресторан заработал, а на одежду нет. Браво! Ничего, прорвёмся.
Так-так, что тут у нас: кофта, синяя рубашка, джинсовка, брюки, нет-нет, всё не то. Ах, а вот тут у нас что? Ремень. Интересно, а к чему он может подойти, возможно, к этим чёрным джинсам? Ну-ка попробуем! Отлично смотрится, как по мне, а ещё с этой белой рубашкой — живая классика. Сейчас бы ещё жилетку, и впрямь герой «Острые Козырьки». Мне нравится, как я выгляжу, но причёска... с ней что-то срочно нужно сделать. Беру в руки расчёску, пара эстетических действий — и мои волосы из неухоженных, беспорядочных волосинок превращаются в модельные.
Ах, красив! Сейчас ещё несколько штрихов, посвободнее рубашечку, расстегнуть верхнюю пуговицу — и жених готов. Я доволен собой. Ой, а изо рта не воняет? Ну-ка вдох-выдох — вроде нет, но лучше перестраховаться и почистить зубы, умыться и можно будет выходить.
— Ребят, ну что скажете, как я?
— Как метросексуал.
Я удивлённо посмотрел на Женю:
— Ну... это хорошо?
— Я бы сказал, отлично.
— Ты очень красиво выглядишь, Филь, мне нравится, — как-то волнительно, запинаясь, произнесла Нана.
— Мне приятно это слышать от вас. И это, тогда я побежал, меня не ждите! Скорее всего, буду поздно.
— Хорошо, давай.
Почему, Нана волновалась, когда отвечала на мой вопрос? Это было очень заметно, как она ни пыталась скрыть, но почему? Допустим, она просто увидела красивого парня и из-за этого переволновалась. К тому же у нас с ней был поцелуй, не могла ли она из-за него себя так вести? Даже если посмотреть на то, что они оба до этого вели себя странно. Однако это всё равно не объясняет её своеобразное поведение и несвойственную скрытность Жени. Очнись! Сейчас это последнее, о чём ты должен думать, нужно держать настрой на свидании, а то мысли об этих двоих могут испортить всё впечатление от похода в ресторан. А всё потому, что я хочу, чтобы Наташе всё понравилось, и она была довольна. Просто, если судить по первому нашему свиданию, второе должно обязательно пройти гладко и романтично, чтобы она меня не послала.
Звоню Наташе:
— Привет, ну что, ты готова?
— Да почти, ещё несколько женских моментов и буду выходить. А ты там что?
— Я? Да всё отлично, уже готов, собираюсь ехать в ресторан.
— А, поняла, сейчас доделываю и выбегаю, хорошо?
— Да-да, только не торопись, буду ждать у ресторана.
— Целую!
— В жизни поцелуешь, — гордо произнёс.
— Обязательно.
И мы кладём трубки.
Нана
— Шах и мат.
— Так-то шах и мат говорят в шахматах, — съязвил Женя.
— Неважно, — кричу в ответ, — главное, что я выиграла, выиграла!
— Браво, так держать! — медленно протянув, похлопал. Как закончил свои показательные овации, проговорил: — Всё, молодой падаван, ты перерос уже своего учителя, горжусь тобой!
— Допустим, я поняла, но всё равно порадуюсь.
— Ой, ты вообще не шаришь, огорчаешь-огорчаешь.
— Да что? Падаван и это, шарить, вообще непонятно. Я как бы шестой день живу, мне не до таких познаний.
— Да-да, ну в шашки ты быстро наловчилась, я смотрю.
— У меня хороший учитель, — и умильнулась.
— Хоть это ты понимаешь, похвально.
— Ты меня совсем за дуру держишь?
— Нет, это слишком грубо, за дурочку! — Послышался ехидный смех.
Я не выдерживаю и кидаю в него шашки.
— Эй, что ты делаешь! А ну иди сюда!
Тут же в меня летит целое игровое поле.
— Больно вообще-то, — дую губы на него.
— Не прибедняйся, — он отвернул от меня взгляд.
Минута проходит, ничего не происходит, как вдруг в меня летит из-за его спины подушка!
— Ах ты ж, ах ты ж, сволота! Да как ты мог!
Он уливается смехом и валяется на полу.
— А ты серьёзно поверила? Ты просто душка!
— Да иди ты, друг называется.
— Ладно-ладно, не обижайся, я же любя.
Прошло несколько минут, а я всё не перестаю дуться на Женю — совсем сдурел.
Он первый решается пойти навстречу:
— Ну что ты! Не обижайся, пошутили немножко, в чём проблема? Сама же сказала, весело!
— Да, весело, но... ты всё равно говнюк ещё тот!
— Тут сложно поспорить, так что просто-напросто соглашусь. И ты меня обрадуй тем, что мы снова будем друзьями. И тогда конфликт исчерпан.
Закатываю глаза:
— Так уж и быть, друзья, а то ещё конфликтовать с тобой.
— Нан?
— Ая?
— Знаешь, я тут подумал, давай-ка в свою «Кровать отдыха».
— Не рано ли?
— Самое время! Хочу посмотреть, как работают твои нейроны после игры в шашки и насколько увеличилась работоспособность мозга.
— Ну это же можно и вечером сделать, — безнадёжно молю, чтобы он не делал свою проверку.
— Нет, нужно сейчас, когда ещё не так много времени прошло. В этот момент они больше всего активны, нежели будут потом.
Умеет же он на своём научном языке балакать.
— Как скажешь, учёный у нас ты, а не я, так что я тебе доверюсь. Ну, смотри, если почувствую что-то не ладное, буду кусаться, понял?
— Хорошо-хорошо, только наука! Только изучение!
Женя и Нана
С целью больше погрузить читателя в события. В этом фрагменте будут присутствовать мысли обоих участников диалога.
У меня получилось под предлогом шашек уговорить её лечь в кровать раньше обычного. Это было легче, чем я себе представлял. Так, теперь дальше нужно оценить реально активность её мозга и особенно графу «Чувства».
Суть моей миссии в том, что когда я начну разговаривать с ней хоть отдалённо о Филе, то, как ожидаю, графа должна изменить своё положение и, скорее всего, будет подниматься выше, нежели ниже. Это раз.
Во-вторых, в зависимости от того, как разговор будет меняться, например, если диалог пойдёт слишком откровенно о нём, она должна взлететь до небес, а если нет, то моя теория неверна и шкала будет стоять на месте или иметь небольшое отклонение. Тогда можно с уверенностью дать прогноз, что чувства Наны никак не зависят от Фила и меняются по каким-то другим причинам. Всё это лишь теория, но точно знаю одно: если у неё есть чувства именно к нему, аппарат это выявит. Возможен ещё такой вариант, что она сумеет умело скрывать свои чувства и эмоции, но её лицо всё расскажет, но нужно ничего не пропустить. Так же вполне возможно, её мозг сам выдаст её, как бы она ни хотела что-то скрыть.
Какой результат устроит меня?
Как учёного, любой, как друга Фила, конечно же, первый. По моим догадкам, она что-то чувствует к нему, а он к ней, как бы они ни пытались это скрыть. Несмотря на науку, мне бы очень хотелось, чтобы моя гипотеза была верна.
Что насчёт Наташи?
Мне не обидно за неё, тут буду не очень гуманным, но я точно знаю, что она не пропадёт, а эти двое стоят друг друга и без моей помощи им не справиться.
Она уже легла и подозрительно смотрит на меня. Просто приступлю к диагностике и зафиксирую начальные показатели той самой графы. После чего начну отдалённый диалог и посмотрю за изменением, а потом плавно перейду к разговору о Филе. По идее, должна быть разница в колебаниях, так же, как я говорил ранее, шкала должна изменить кардинально своё положение, если разговор будет более откровенный. Надеюсь, у меня получится вывести его на такой лад, и при этом не довести Нану. Ох, очень рассчитываю на то, что она хотя бы будет отвечать на вопросы, а не скажет: «Закрыли тему и давай лучше поговорим о чём-нибудь другом».
И с чего начать?
Нужно было заранее подготовить вопросы — дурак, дебил. Как теперь найти к ней подход? Чтобы она сразу же меня не послала. Замечу! Если она резко будет уходить от темы, то это отчасти докажет, что ей тяжело про него говорить. Отсюда следует, что она к нему что-то чувствует. И остаётся самая большая часть работы, объяснить ей, что я хочу помочь, а именно: наладить дела с Филей. Пока я не приступил, скажу, что будет очень сложно, но ради друга и науки я готов на всё, так что погнали!
— Тебе удобно? Всё хорошо?
Что это он? Он никогда не интересовался моим самочувствием перед проверкой.
— Да, всё отлично, а что может быть не так?
— Всё так, просто захотел узнать, как ты себя чувствуешь.
— Странный ты.
— Ой, да брось, может, я заботливый.
Своей нервозностью в голосе мог выдать себя. Аккуратнее, Жень.
— Ты и забота? Не смеши меня, но всё равно спасибо.
Посмотрим. Её показатели чувств на малость увеличились, но это свойственно её ответу. Ведь она проявляет близость и доверие ко мне. А это хорошее начало, смотрим дальше.
— Вот такого ты обо мне мнения? — задорно произношу, чтобы отвлечь её от основного вопроса. Продолжаю со слов: — Но сейчас не об этом, скажи мне лучше, помнишь, мы ездили с тобой на природу?
— Да, помню.
— Отлично! Что тебе в ней больше всего понравилось?
Почему он спрашивает о природе? А до этого про здоровье... непонятно всё это. Ладно, отвечу ему и посмотрю, что будет дальше.
— Мм... интересный вопрос, наверное, потому, что там спокойно и виды завораживают. А ещё я легла на тебя, и на душе стало лучше. Помню, в тот день мною овладели грусть и печаль, но, как только мы попали туда, мне сразу же стало лучше.
Её шкала чувств успокоилась и на миллиметр опустилась ниже, это может значить только одно — со мной она чувствует себя умиротворённо. И с большой вероятностью не питает ко мне любовных чувств, несмотря на то что до этого шкала поднималась. Однако это типичное проявление людской доброты, за которой следует проявление эмоций. Поэтому шкала и дёрнулась. А когда она говорит про то, что ложилась на меня, ей становится спокойнее. Никакого возбуждения! Тут только один ответ — я на верном пути. Нужно рискнуть и задать ей резкий вопрос, но не ошарашит ли это её? Необходимо действовать аккуратно, хоть и рискованно.
— Ты так открыта со мной. — Мило улыбнувшись: — Рад, что тогда смог помочь тебе.
Замечаю, как на её лице появляется улыбка, а это может обозначать только одно — она расслабляется.
Это мой шанс!
— Нан, а Нан.
— Что-то ты подозрительно сказанул, чего ты хочешь?
— Я? Ничего не хочу. Лучше скажи мне, если бы в тот день вместо меня был бы, допустим, Филя.
— К чему ты клонишь? — резко отвечаю, не успевая толком сообразить.
Я изначально подозревала что-то неладное, а всё потому: рано предложил пройти диагностику, странные вопросы вначале, а теперь ещё и это.
Мои доводы были верны!
— Ни к чему, просто мне стало интересно.
Резко на диаграмме увеличились сразу три параметра: «Страх», «Чувства» и «Тревога». Именно в таком порядке они возросли. Выходит, ей становится страшно, попал в точку? Она боится, что её раскроют? Или догадывается, что пытаюсь добиться истины? Меня не смущает в данной ситуации тревога, но вот шкала чувств и страха... И они вдобавок почти наравне, страх лишь слегка опережает. Это ещё раз доказывает, что я прав! Когда разговор был обо мне, такой эффект вовсе отсутствовал.
— Сейчас главное — не сорвать её с крючка.
Лучшая защита — нападение, подумала я и сказала:
— Почему тебе это интересно?
Ладно, откроюсь первый. Если я этого не сделаю, то она навряд ли сделает это сама.
— Потому что мне кажется, — делаю небольшую паузу, — в общем, мне показалось, что у тебя есть чувства к Филу. И именно это сейчас пытаюсь узнать. Заканчиваю своё признание и вдогонку добавляю: — Прости за прямоту.
Что? Что я только что услышала? Это как понимать? Что за наглость и доверие одновременно! Такого явно не ожидала... Нан, держи себя в руках, не выдавай себя ни при каких условиях. Хотя на его этой штуковине всё уже написано...
— С чего ты это взял? У Фила есть девушка, и он её любит. Не понимаю, причём здесь я. — Это единственное, что смогла противопоставить ему в данной ситуации.
Хм, вижу защитную реакцию, и диаграмма показывает то же самое. Она проявляется в том, что Нана переводит тему на Наташу. Это иной раз доказывает, что она не хочет говорить о своих чувствах к нему, а всё сводит к третьему лицу.
— С чего решил? Буду открыт с тобой, хорошо?
— Хорошо. — Лучше выслушаю его, а потом придумаю, что сказать.
— Может быть такое, что у тебя появились чувства к нему, а ты даже не подозреваешь о них. Буду честен, я и сам поначалу не догадывался. Пока не стал замечать твоё странное поведение из-за того, что он стал пропадать на работе.
Глупец, не понимает, о чём говорит! Ну-ну, продолжай, внимательно слушаю.
— Для тебя всё это в новинку и ты ещё совсем маленькая, потому тебе тяжело самой во всём этом разбираться. Посему хочу помочь тебе, понять твои чувства, а если ты и взаправду испытываешь что-то к Филе, обещаю, что помогу вам быть вместе.
Да что он может знать! Только умника строит из себя. Держись, родная, не выдавай себя.
По-моему, слишком открыто, но лучше так, чем она просто закроется от меня, и я ничего не добьюсь. Тех данных, которые удалось собрать, хватает, чтобы утверждать, что она что-то испытывает к нему, и это «что-то» не что иное, как любовь. Однако моя цель не только понять это, но и помочь ей, а не сделать всё ещё хуже, чем было.
— Как ты красиво всё разложил по полочкам. Моему программному мозгу аж и возразить нечего.
Фух, отлично выдержала, так держать.
— Постой, дослушай. Твой мозг как человеческий на 80%, за исключением пары элементов, которые человечество ещё не в состоянии воссоздать полностью биологически, и скорее всего это невозможно.
— Да причём тут вообще мой мозг, ты попросту хочешь запудрить мне голову своей научной чепухой! И получить от меня признание, что я якобы люблю его.
— Ничего я тебе не пудрю! Всего лишь скажи мне, испытываешь ли ты чувства к Филе или нет?
Нет, всё, больше не могу держать в себе. Мой защитный купол ломается, и я не в силах сдерживать слёзы...
Это было лишнее! Она не выдерживает, и её лицо начинает заливаться белыми красками. Не в состоянии сдерживаться плачет всё громче и громче, как тогда, когда поймал её на площади. Я не мог всё испортить! Нужно всё как-то исправить и быстро.
— Нан, Нан! Прости, я надавил на тебя, я не должен был. Забудь, что я сказал. Прошу, успокойся, я с тобой.
Показатели томографа взрываются! Чувства и эмоции зашкаливают, я был прав, но стоило ли оно того? Когда она ревёт, лёжа на кровати. Разве это победа, которой нужно радоваться? Нет! Точно нет!
Слышу, как Нана пытается что-то сказать сквозь плач:
— Нисколько не вини себя, всё нормально, это я должна извиняться за то, что раньше тебе не сказала. Ты единственный, кто может мне в этом помочь. Ведь сказать сама Филе я не решаюсь, и вероятно, никогда не решусь. А слёзы, слёзы — это защитная реакция, ты должен это осознавать, что мне ещё остаётся делать, когда человек, которого, по всей видимости, полюбила, идёт в ресторан с другой, думает о другой, в его жизни другая!
Её дыхание с каждым разом учащается всё сильнее и сильнее. Голос на грани срыва, она не замечает того, как с каждым словом вырываются её чувства на свободу, которые так долго были у неё. В её до невозможности настоящем сердце.
Не ожидал такой открытости от неё. Я в шоке! Нет, напрочь сражён, показатели уже летят к чёрту, и они тут не нужны, тут и так всё ясно и понятно, как чёрным по белому.
— Нан, успокойся, дыши глубже, вдох-выдох, сосчитай до десяти про себя, должно помочь.
Вот он сейчас серьёзно? У меня сопли растекаются по всему лицу, слёзы нескончаемым потоком льются у меня из глаз, а он мне предлагает сосчитать до десяти? Он там совсем рехнулся со своей наукой?
Она продолжает рыдать, и тут слышу слова:
— Ничего не помогает, всё это бред полнейший!
Я не могу с ней не согласиться, ведь знаю, насколько сильны её чувства. Но её продолжает нести ещё дальше, по течению слёз.
— Вот зачем вы создали меня такой чувствительной?! Сложно было создать робота без чувств?! Зачем вы подарили мне это проклятие?
— Проклятие? Во-первых, ты не робот! Ты такой же человек, как и мы!
— А я не хочу быть таким же человеком, как и вы! Я хочу быть бесчувственной грудой железа!
— Это не ты говоришь, а твои эмоции.
— Вот и сейчас они управляют мной! Зачем мне такое! Я не хочу, я отказываюсь от этого.
— Если бы всё так было бы легко, то тогда каждый второй себе чувства выключал.
— Ну вы люди, вы не можете. Но ты-то можешь мне это сделать, ты можешь переписать мою программу и сделать так, чтобы я ничего не испытывала.
— Нан...
— Что? Это единственный выход из ситуации, чтобы мы с Филей были счастливы, другого попросту не вижу.
— Нан, послушай, это не выход, твои чувства — это что-то большее, чем просто эмоции. Ты по-настоящему влюбилась! Понимаешь, влюбилась! Это настоящий феномен для человечества, что человек-андроид может испытывать такие сильные чувства.
Женя не перестаёт меня удивлять, в порыве эмоций позволяю себе грубость:
— Ах, значит, я для тебя просто игрушка для исследований?!
Осознаю, что потом буду чувствовать за это вину, но ничего с этим поделать не могу. С одной стороны, он же прав.
Чего я хочу добиться? Я же попросту робот! Который позволил себе то, что ему не было позволено.
Ох, не подумал, сказанул на эмоциях. Вот они и меня подвели. Супер, нужно как-то выкручиваться теперь. Она же не робот — она человек! Это видно по ней. Это проявляется во всём, она даже живее и эмоциональнее некоторых людей, как у меня повернулся язык назвать её роботом? Ах, мои автооцениватели[2] подвели меня.
— Нет-нет! Ты всё не так поняла, ты для меня не просто робот. Ты и никогда им и не была! Как только Фил позвал меня работать над тобой, он не называл тебя проектом. Он говорил о тебе как о живой, настоящей.
— Ты прав, абсолютно прав. Я просто робот, который себе по непонятным причинам позволил много лишнего. Сначала поцеловала его, а потом все эти завтраки и очередные страдания. Давай считать это глюком, и ты попросту возьмёшь и переформатируешь меня, или как это у вас называется.
— Постой, тише, выслушай меня. Я его тогда не понимал, но верил. Поэтому и ты всё поймёшь. А сейчас не говори глупостей, и никого мы форматировать не будем.
Я выдерживаю паузу, смотря в её заплаканные глаза:
— Если честно, до сих пор не понимаю, почему он уже тогда большой интерес проявлял к тебе. Может, это из-за отца, потому что ты была делом всей его жизни, как он рассказывал. Или он видел, что стало с его дядей, когда его не поддержали в фирме, которой он отдал все свои лучшие годы. Повторюсь ещё раз, я не знаю, почему он к тебе изначально относился с таким рвением и отзывчивостью.
Её глаза наполняются необъятным чувством спокойствия и эйфории от услышанного.
— Ты бы видела его, когда он проектировал тебя. Его глаза так не горели, когда он встретил Наташу, и после этого ты сомневаешься в своих чувствах к нему, а его к тебе?
Что? То, что он сейчас говорит, правда? Если да, то у меня краснеют щёки от радости это слышать.
— Он у нас немного тупенький в этом плане. Смог создать тебя, высший разум, а в себе разобраться не может, но ничего, мы ему в этом поможем. Всё же ты должна понять, я на твоей стороне и ни на чьей больше, так что прошу, доверься мне. И давай решать, что будем делать дальше.
Чего он хочет мне предложить? С интересом смотрю на него и произношу:
— Разве глаза не горят, когда ты создаёшь что-то инновационное и ломающее прежнее понимание жизни?
— Нет, это совсем другое! Ты не видела его тогда и не можешь судить, но я видел и поэтому могу знать, что он испытывает.
— О чём я не могу судить?
— Он сверкал, когда говорил о тебе, ты это понимаешь? Ты не была просто «проектом», ты была чем-то большим.
— Понимаю...
— Может, да, не сразу он стал таким, но с каждой секундой, минутой, днём работы над тобой он загорался всё больше и больше. Без его ведома в нём проснулось нечто необъяснимое, что он сам ещё до сих пор не понял.
А если Женя прав? Если и вправду у Фили, ещё когда я не родилась, появились чувства ко мне? И я на каком-то нейронном уровне почувствовала его любовь? Ну, может же быть такое?
Вместо того, чтобы с ним согласиться, я...
— Это могут быть пустые твои догадки! Ты не можешь знать на сто процентов, что он испытывает!
— Да, ты права, не могу, никто не может, но мне что-то подсказывает, что так и есть. Я не отступлю, и ты не отступишь. Тем более не время давать заднюю, когда мы убедились в твоих чувствах.
И что, что ты убедился? Это же ничего не решает, он с этой «Приготовлю тебе ланч раньше Наны». Тьфу ты, убила бы.
Но вместо этого я разревелась, как и тогда, — в общем-то, ничего нового. Но Жене я так, конечно же, не скажу.
— Он сейчас с Наташей, не со мной, и, если бы ему нужна была я, он был бы тут с нами, а не с ней. Однако он предпочел её, даже тогда, когда мы просили его остаться.
— Отнюдь, это ничего не доказывает и не отменяет его чувств к тебе. Я видел, как он переживал, когда ты прошла и грубо посмотрела на него. Он мне покоя не давал, пока я ему не ответил.
А ведь и правда... по сию минуту стыдно за прошлое моё поведение.
— Что ты сказал ему? Хотя тогда ты сам ничего не знал, но мог догадываться!
— Нет, я ничего такого ему не сказал и не скажу, это ты сама ему скажешь.
Слава Богу... минуточку, сама скажу? С чего бы это... Отрицательно покачала головой:
— Что, я? Ни за что, как ни проси, ничего ему не скажу.
— Скажешь, ещё как скажешь!
— Умолкни, не скажу, и точка.
Срочно нужен ход конём, теперь я точно иду ва-банк.
— Что ты хочешь? Вот так уступить его ей? Хочешь, чтобы она его целовала? Чтобы она обнимала? Ласкала? Трогала его? Готовила ему завтраки?
Его слова, как ножом по сердцу, сдавливают изнутри.
Продолжаю молить, чтобы он замолк.
Давай! Дави, но ты же видишь, ей очень больно, но по-другому никак... ах, как тяжело мне даётся этот разговор. Выдыхаю. Либо она сейчас соберётся и что-то сделает, либо поезд уйдёт.
— Хочешь, чтобы она прожила с ним всю оставшуюся жизнь? Ты же не думаешь о...
Она не даёт мне договорить, как взрывается с криком:
— Заткнись! Заткнись! Прошу, замолкни!
Продолжай. Женя, продолжай.
— Я бы рад замолчать, но от этого будет только хуже. Ты же не думаешь о том, что его жизнь с тобой будет продолжаться до последнего. Пока он не постареет и не умрёт?
А-а-а! Моё сердце сейчас выпрыгнет прямо из моего ослабленного тела. За-мол-чи. По-жалуйста...
Но он всё продолжает и продолжает.
— Ты должна осознавать тот факт, что если у них всё станет ещё серьёзнее, то рано или поздно они начнут жить вместе. Потом поженятся, заведут детей. Я тебя расстрою, его жизнь с того самого момента, когда они начнут жить вместе, тебя будет касаться очень мало.
Наверное, он прав, но что я могу? Я всего-то создание человека, чтобы он там ни говорил.
Может, я перебарщиваю, но пусть уж лучше так.
— Скажет тебе какую-нибудь мыльную фразу о том, что ты его дитя и уже совсем взрослая и поэтому ты должна жить одна. Всё возможно, перекинет тебя на меня, не уверен в этом полностью, но всё же. А заключительная его фраза будет следующая: «У тебя всё хорошо получается, ты уже многому научилась и теперь для тебя уготовлена лучшая жизнь, но без меня». Он так же обязательно добавит, что вы, скорее всего, будете общаться, собираться по выходным и по праздникам. А потом встречи по выходным перенесутся только на праздники, а затем и эти праздники перейдут исключительно на дни рождения и, может быть, на Новый год. Это то, что ты хочешь? Этого ты хочешь? — Говорю последнее предложение на повышенном тоне, пытаясь хоть так воздействовать на неё.
Нет, нет, нет! Не хотела я этого, крик моей души говорит мне об этом. Не хочу, не верю в это! Так не будет!
— А знаешь, почему всё будет именно так? Потому что это ты у нас не стареешь практически, а Филя, как и все мы, обычные люди, стареет ещё как. И только этой причины хватит ему, чтобы не быть с тобой всегда.
У меня зависают слова на языке, я не знаю, что ещё сказать, кроме...
— Да и это вовсе не главное, а главное — момент! Единственное, что у вас обоих сейчас есть, — это момент, и другого не будет! Понимаешь?!
Единственная мысль крутится в голове: «Да, да, понимаю... Филя-Филя, угораздило же нас с тобой...»
У меня уже у самого слёзы на глазах наворачиваются, а в горле словно Сахара.
— Если вы сейчас потеряете друг друга, то это навсегда, как бы ты себя ни пыталась обманывать и тешить мечтами о том, что всё будет хорошо. Что-то вроде, он одумается. Я тебя огорчу, такого не будет, пока ты сама! Пока ты сама, что-то с этим не сделаешь! Ничего не изменится.
Он прав, теперь я полностью в этом уверена, но всё равно, что я могу?
— Всё-всё, я поняла. Что ты мне предлагаешь делать? Что именно я должна сделать? Разбиться об асфальт головой, чтобы он меня заметил?
— Нет, ну давай в такие крайности мы прыгать не будем, но достучаться до него ты должна.
— Когда? Как? — спрашиваю отчаявшись.
И вправду, когда? Если я ей говорил о моменте, то нужно действовать сейчас и ни минутой позже.
У меня загораются глаза, и я произношу:
— Сейчас, сейчас мы должны действовать! Сколько времени?
— Вроде полдевятого, а что?
Что он задумал?
— Отлично, у нас ещё есть время, они наверняка ещё сидят, трапезничают.
Не говори, пожалуйста, этого...
— Значит так, после их трапезы будет наш выход, то есть твой выход!
А, нет, он сказал, что и требовалось ожидать, в общем-то.
— Что, мой? Ну уж нет. Я не согласна.
— Дороги назад нет, и ты это знаешь.
Тут он снова прав. И как мне с ним спорить?
— Ладно... я согласна, что мне нужно будет делать?
— Тебе? Да ничего такого особого, просто сказать ему всё то, что ты чувствуешь, делов-то.
А, ну да, никаких проблем, тьфу ты, раз плюнуть. Спокойно подойти и выложить всё: «Филя, я тебя люблю. Брось Наташу и будь со мной». И пофигу вообще на всё. Это он так себе представляет?
— Ха-ха-ха, ты, наверное, шутишь?
— В каком месте видно, что я шучу?
А ведь он серьёзно, зараза.
— Нет, не видишь, потому что я говорю на полном серьёзе. Ты должна прийти, сказать как есть. И ты не должна смотреть на то, что она будет рядом. Тебя это не должно волновать. Тебя должно волновать только твоё с ним счастье, а она в нём лишняя, понимаешь?
По его словам всё так легко и просто, но вот так стоять и всё говорить ему при ней. Я-то и когда он один, боюсь сказать, а тут при ней.
У меня начинается истерический смех. Нет, это точно провал. Триста процентов провала.
Но я всё равно говорю ему:
— Понимаю, ну а если я окажусь ненужной и всё то, что ты говоришь, лишь глупые догадки. А на самом деле он ко мне ничего не чувствует. Представляешь, какой я буду дурой?
— Может, и будешь. Но ты и так будешь выглядеть дурой в глазах Наташи, огорчу я тебя. А чувствует ли он что-то к тебе или нет, это мы узнаем после того, как ты ему всё скажешь, а пока мы можем только догадываться.
Тут он прав, но что-то внутри мне подсказывает, что наши чувства друг к другу взаимны, и я это докажу. Но сомнения не покидают мою душу ни на секунду.
— А если, если он никак не отреагирует? И посчитает меня ненормальной и спишет моё такое поведение на сбой в программе? То что тогда?
— Такого не может быть. В любом случае мы не узнаем, пока не попробуем. Но если тебя это так волнует, то могу дать тебе гарантию, если он уж так подумает, то я заступлюсь за тебя и скажу: «Это не какой-то там к чёрту сбой».
— Спасибо за поддержку, Жень, ты самый лучший.
— Потом спасибо скажешь, как всё сделаем. А сейчас собирайся, сегодня нас с тобой ждёт легендарный день.
Больше я с ним спорить не собиралась, потому что верю его словам. Нужно ехать... но всё равно меня начинает потрясывать, несмотря на то, какой стресс я уже пережила.
— Жень, меня трясёт.
— Ничего, это ты просто от моего допроса ещё не отошла, — в шутку произнёс я.
— Это уж точно!
— Скажешь, как будешь готова, только поторопись. Буду ждать тебя на улице.
— Хорошо, я быстро, только лишь от слёз умоюсь.
— Особо не переживай по этому поводу. Они тут как тут в любом случае набегут, а так ты уже в образе, — с доброй издёвкой поддержал её.
Ага, время идёт, всё меняется, а он всё в своём репертуаре независимо от ситуаций.
— Вот давай только не сейчас, а.
— Хорошо-хорошо.
— Всё, иди уже, — фыркнула ему.
— Это ты поторопись, жду у входа!
Хорошо у меня получилось разрядить обстановку. Надеюсь, теперь она не будет так сильно переживать и спокойно всё сможет ему сказать. Однако что-то внутри мне подсказывает — всё так гладко не пройдёт. Как же у меня получилось уговорить её пойти на это, ума не приложу. Остаётся только посмотреть, что из этого всего выйдет.
Филипп
Я у парадного входа в ресторан. Поражаюсь тем, что он всё так же красив, как когда-то, когда его увидел и побывал в нём в первый раз, а это было очень давно. Интересно, там внутри всё так же по-старому или небольшие изменения в интерьере и архитектуре имеются?
Пока рассуждал о строении этого здания, наступило без десяти семь. Где же Наташа? Неужели опаздывает? Не нервничай, прошу, всё хорошо, она обязательно придёт, а пока можешь насладиться скульптурами, стоящими у входа в заведение.
Прошло минут пять, как засмотрелся на изысканную статую полуобнажённой девушки, наверное, она была какой-нибудь жрицей, а теперь красуется у входа в дорогостоящий ресторан. Вот так вот, когда-то ты была богиней и тебе поклонялись, а сейчас ты беззаботно украшаешь одно из тысячи приличных заведений по всему миру. А может быть и такое, что она и не была никакой пифией, так как не силён в древнегреческой мифологии.
— Привет! Куда это мы глазеем?
— А, кто это? Это ты, Наташа?
— Да я, а ты ожидал увидеть кого-то другого? — осуждающе посмотрела на меня.
— Нет, что ты, когда я подошёл, тебя не было и мне пришлось кинуть свой взор на фигуру, но ни о чём таком я не думал.
Вот глупец, баран-баран, снова выглядишь глупо. И почему это она ещё не бросила тебя?
— Да ладно, не переживай ты так, это мне нужно оправдываться, потому что опоздала-то я.
— Ты и не опоздала, стрелка только недавно перевалила за семь, так что ничего страшного.
— Хорошо, я рада, что мы взрослые люди и на такие мелочи внимания не обращаем. Ну что, пойдём?
— Да, конечно, — я взял Наташу под руку, и мы направились в сторону парадной двери.
У входа нас встречает с доброй улыбкой девушка, предлагающая пройти и выбрать столик, кажется, профессия таких людей называется хостес. Скажу сразу, эта беловолосая девушка отлично справляется со своими обязанностями. Любезно провожая нас за столик, подаёт меню, как только мы присели, и сообщает, что к нам в скором времени подойдёт официант.
Пока шли к столику, смог заметить, что архитектура, как себе я и представлял, ничуть не изменилась: всё такие же белые колонны, узоры и мраморные изгибы на потолке, символизирующие архитектуру девятнадцатого века. Массивные деревянные стулья с мягкими, пошитыми, возможно, на заказ сиденьями и каменный, немного шершавый пол. Официанты в рубашках с большими воротниками, поднятыми вверх, всё это способствовало погружению в атмосферу того времени. Замечаю, как загорелись глаза у Наташи. Глядя на неё, думается, она никогда не была в подобных заведениях. Может, я и ошибаюсь, потому что ещё совсем её не знаю и не могу полагать, где она была, а где нет.
Решаю узнать её поближе, и первый мой вопрос:
— Нравится заведение?
Она неожиданно окликается и, по-моему, не услышав, что я у неё спросил, проговаривает:
— Прости, ты что-то у меня спрашивал? Я просто засмотрелась, здесь так красиво! Я очень благодарна, что ты позвал меня.
— Да это я и спрашивал, рад, что тебе нравится местечко. Знаешь, тут всё напоминает девятнадцатый век, не правда ли?
— Да-да, именно! Прям с языка снял.
Мило посмеиваюсь ей в ответ и произношу:
— Видишь, я уже читаю твои мысли, а это значит — мы сближаемся.
Наш диалог прерывает появившийся из ниоткуда официант.
— Добрый вечер, молодые люди, и хорошего ужина в нашем заведении. Вы что-нибудь выбрали?
— К сожалению, нет, — ответил я.
Наташа дополняет мой ответ:
— Если честно, мы даже не знаем, что сказать. Так ведь, Филь?
Это было очень неожиданно для меня, поэтому единственное, что мне остаётся сказать:
— У меня есть идеи.
Они и вправду есть.
Но всё же предложил официанту подсказать, что нам заказать.
Потому что я хоть и был в этом ресторане, но уже и не помню толком, что здесь очень вкусное, а что, мягко сказать, не очень.
— Подсказать, значит. Хм...
Он задумался, неловко улыбнувшись, вероятно, вспоминает блюда. Не прошло и несколько секунд, как официант произносит:
— Я заранее извиняюсь, если обижу, но могу посоветовать вам два отличных блюда, только одно дорогостоящее, а другое имеет нормальную цену и, можно сказать, подобное предыдущему, только с другой прожаркой. Что скажете?
— А не подскажите, пожалуйста, что это за блюда и цену? — вымолвил я с гордо поднятой головой.
— Эх... мой непрофессионализм, про блюда-то сказал, а что они из себя представляют, нет. Извините меня, пожалуйста.
— Ничего страшного, не извиняйтесь, — почувствовал, как в мою душу вселился какой-нибудь граф.
После его неловких извинений и моего не менее высокомерного ответа в моём мозгу началась целая дискуссия. А насколько оно дорогое? А стоит его покупать? Или купить ей, а себе что-то подешевле? Или нам обоим взять дешёвый аналог этого же блюда? Вот молодец Андрей, так звали нашего официанта, поставил ты меня, конечно, в неловкое положение. Что только подумает Наташа? Если выберу не то, а другое блюдо, скупится, решит она? Так, останови мозговой штурм. Что бы ты не выбрал, это не будет иметь большого значения, так как если она правда что-то испытывает к тебе, то это будет волновать её в последнюю очередь. А сейчас пришло время ознакомиться с каталогом блюд.
Поднимаю второе меню со стола и спрашиваю у Наташи:
— На какой странице ты смотришь?
— На пятой в разделе «Горячие блюда».
— Хорошо, посмотрим-ка, что у нас тут.
Перед моими глазами открываются два блюда, похожих по виду и названию, так-так... первое, как я понимаю, дешевле — четыреста рублей за порцию, и это у нас «Стейк из свинины на гриле с мексиканским соусом». Интересненько, а второе? Опа, удивлён, почти в три раза дороже «Сочный кусочек свинины с оригинальным соусом сацебели». Оригинальным, ну да, за такую цену реплику нам не подсунут. Думаю, проще взять две порции стейка со свининой, да и салат «Цезарь».
— Наташ, что скажешь? Какое блюдо тебе больше понравилось?
Мы с ней странно переглянулись, но сразу же друг друга поняли и хором произнесли:
— Мы будем «Стейк из свинины на гриле с мексиканским соусом».
— Отличный выбор, будете заказывать что-нибудь ещё?
— Да, мне, пожалуйста, салат «Цезарь».
— Большой или маленький?
— Пожалуй, большой.
— Будет сделано, а вы, миледи, чего пожелаете?
Миледи? Да что он себе возомнил! Тише-тише, буду считать, что это правила этикета.
— Ох, как мило с вашей стороны.
Мило? Ну-ну.
— Я у вас в первый раз, так что пусть мой молодой человек выберет. Я ему полностью доверяю.
— Что скажете? — спрашивает меня официант.
Вот так вопрос, и что бы хотела Наташа к стейку? Хм, заказать «Цезарь», глупо. Может, какой-нибудь салат из овощей и скомпенсируем калории небольшим десертом? Считаю, отличная идея! Что у нас там есть?
— Минуту, — говорю ему.
Так-так, посмотрим, что тут у нас есть интересного, мой взгляд прыгает с салата на салат, а заинтересовывает меня «Салат с помидорами, цуккини и моцареллой».
Что-то заманчивое, можно попробовать.
— Моя девушка будет «Салат с помидорами, цуккини и моцареллой».
— Хороший выбор, сэр.
— Спасибо, — проговариваю ему в ответ.
В глубине души у меня появляется приятное ощущение, неужели это чувство собственного достоинства?
— А также она будет десерт, — следом выговорил.
— Ой, нет, Филь, я не буду. И не заставляй.
— Ты сама сказала мне выбрать, так что теперь выбор за мной. Ты уже не отвертишься.
Дайте подумать, какой она захочет десерт?
— Может, пирожное?
Смотрю на неё... по её лицу видно, что не хочет.
— Может, тогда чизкейк?
— Не знаю, я уже сказала, что ничего не нужно.
Я ей не верю.
— А, точно, может, тебе десерт в виде мороженого?
Наташа ничего не отвечает, решаю обратиться к официанту:
— У вас есть?
— Да, конечно, переверните страницу, сэр, там вы и увидите.
— Хорошо.
Смотрю, и перед моими глазами представляется большое количество разнообразных охлаждённых десертов.
— Может, тогда «Фруктовый десерт с мороженым»?
Обращаю свой взор на Наташу — она кивает с улыбкой, и я понимаю, что это то, что она хочет. Немедля ни секунды заказываю его, попросив ещё стакан воды.
Официант спросил, будем ли мы заказывать напитки покрепче.
И вправду, будем ли? Мне это и в голову не пришло, в этом заведении, наверное, один бокал вина стоит как всё, что мы заказывали. Ладно, сейчас как-нибудь выкручусь.
— Знаете, Андрей, если захотим выпить, мы вам сообщим, хорошо?
— Хорошо, это всё?
— Да, всё, спасибо.
— Тогда я пойду, ожидайте.
Ох, как сложно это всё было для меня, эти выборы... и приходилось выдавливать из себя серьёзное лицо. А ещё боялся того, что вот-вот меня раскусят, но вроде повезло или нет? А, нет, не повезло... Наташа глазеет на меня, ухмыляясь. Так и знал, что она всё поймёт.
— Что, так заметно было?
— Заметно что? — подозрительно-ехидно спросила меня.
— Ну-то, как я глупо и надменно строил из себя «серьёзного дядю».
— Да ладно, брось, у тебя хорошо получилось. Я уверена, он ничуть не заподозрил твою игру, хоть это и выглядело очень нелепо. Но зато я довольна, ведь у меня типа такой сильный и уверенный мужчина.
— Что значит типа? Я и есть такой вообще-то.
— Ой, да-да! Именно такой и никакой другой!
Что-то я ей не особо поверил, потому что глубоко в сердце появились сомнения в правдивости её высказывания.
— Ой, да иди ты! Однако я уверен в одном.
— В чём же?
— В том, что салат и десерт, который я заказал, на вкус пальчики оближешь!
— Ну, посмотрим-посмотрим.
— Вот увидишь.
— Хорошо-хорошо, — дразня, — слушаюсь и повинуюсь, — произносит.
— Ты опять за своё?
— Ладно... прекращаю.
По её мнению, мне это приятно слышать? Не, я, конечно, знаю, что она с характером, но чтобы так. Надеюсь, что она это делает любя и таким образом проявляет чувства.
— Как думаешь, они долго будут готовить? — спросила меня Наташа.
— Не знаю, мясо, вероятнее всего, да, а салаты быстро, что там: нарезал, закинул, заправил и никаких проблем.
— А какие проблемы в жарке мяса?
Делаю умное гусарское лицо и приступаю к долгому объяснению:
— Знаешь, во-первых, правильная степень прожарки. Во-вторых, мясо должно хрустеть, но при этом должно быть не горелым. Если говорить кратко — целое искусство.
— Ах, как у тебя всё сложно. У вас, мужчин, с рождения с мясом такая тонкая связь?
— Хах, возможно, но знаешь, это тебе не салатики нарезать.
— Я бы поспорила... ой, посмотри, что-то уже несут.
— Вот ваше мясо, — вымолвил официант.
— Вы очень любезны, Андрей, так быстро пожарили свинину? — проговорил я.
— Да, много заказов, поэтому так быстро.
И я слышу, как Наташа поддакивает:
— Это тебе не салатик нарезать, да Филь?
— Ясно. Понял. Выиграла.
— То-то же, а мой салатик скоро будет? — мило спросила она официанта.
— Знаете, я вам сейчас не подскажу точное время, но наши повара стараются как могут.
— Хорошо, я вас поняла.
Официант растворяется среди обслуживающего персонала. А я перед тем, как вкусить кусочек жареного мяса, решаю выпить воды, которую донёс официант следом за мясом. После желаю приятного аппетита своей спутнице. И в ответ получаю:
— Без салата я есть не буду, а ещё вот что.
— Что? — вылетело у меня машинально.
— Мне нужно по девичьим делам. Не знаешь, где то самое место?
— Ой, нашла у кого спросить. Минуту, подзову первого попавшегося официанта и узнаю.
Узнав, где туалет, Наташа пошла пудрить носик.
Прошло минуты три, салаты нам так и не принесли, и Наташа ещё не вернулась. Задаюсь вопросом, нравится ли ей наш поход или снова что-то не так? Филь, да брось ты, хватит быть настолько неуверенным в себе, один раз что-то пошло не так, теперь думаешь, что всегда так будет? Ну, уж нет, к тому же Наны нет, так что волноваться повода тем более я не вижу.
О, Наташа уже возвращается! А из противоположного угла зала выглянул образ нашего официанта.
— Ты так быстро.
— А чего мне там делать так долго? Мой кавалер-то здесь, а это значит, что я должны была вернуться как можно раньше.
Её подобного рода фразы — сладость для моих ушей.
— Вот ваши салаты, молодые люди, — проговорил официант.
— Спасибо, — выговорили с Наташей в знак уважения.
— Извините, а десерт? — вопросительно вскликнул я.
— Да-да, обязательно... Его вам принесут чуть позже. У нас так заведено, что десерты подносят на несколько минут позже, чтобы посетители успели насладиться основным блюдом.
— Хорошо, мы вас поняли.
— Извиняюсь сразу за возможную бестактность, но давайте ещё раз вам напомню о времени.
О чём это он?
— Не определились ли вы за время моего отсутствия с напитками?
— Ох, точно! Я уже совсем позабыл с этими десертами и салатами. Что же делать, что же делать? Ладно, давай по стандарту — два бокала вина. Всё равно я не шёл сюда затем, чтобы напиваться, а наоборот, приятно провести время с красивой девушкой. И она, думаю, такого же мнения, а бокал вина для нас обоих лишним не будет.
— К вашей радости, мы определились.
— Да? — удивлённо посмотрела на меня Наташа.
— Да, и мы будем... два бокала вина.
— Какого? — спрашивает меня виновник нашего заказа.
Я, уже вошедший в образ аристократа, проговариваю:
— На ваш вкус, любезнейший.
Он очень удивился, после двояко посмотрел на меня и сказал:
— Как скажете, сэр, — и удалился прочь.
В ответ на своё поведение слышу саркастические аплодисменты со стороны Наташи.
— Да ты большой молодец, а я и не знала, что ты можешь быть таким, удивляешь!
Тут я ещё больше вхожу в образ, и это, по всей видимости, было лишним. Трогая рукой свои волосы, смотрю ей в глаза и проговариваю пафосным голосом:
— Я и не на такое способен, — с гордо поднятой головой воскликнул, — ты меня ещё совсем не знаешь!
После моего маленького представления с трудом выдыхаю. Мне показалось, пока все эти секундные действия проделывал, мои лёгкие скукожились и иссохли.
— Ах, мой барин! Вы сразили меня, — подыгрывает мне Наташа.
После того, как мы поиграли эмоциями, я проговариваю:
— Давай приступать к трапезе.
Очень вкусный «Цезарь», из какой курицы они его готовят? Такая мягкая и сочная на вкус, а от листьев салата так и веет свежестью. Сухарики очень хрустящие, и всё это, вместе взятое, даёт потрясающий вкус. Я уже не говорю про тающую во рту, горячую, облитую в соусе грудку свинины.
Мне стало интересно, как Наташа аккуратно левой рукой отрезает кусочек мяса, а в правой руке держит вилку и кладёт кусочек в рот и не спеша пережёвывает. Следом она, увлечённая ужином, пробует на вкус салат, который для неё заказал.
Не замечаю, как Наташа обращает на меня внимание. Продолжаю вести счёт в голове. Какой раз подряд она проделывает одну и ту же комбинацию действий? Мясо. Салат. Мясо. Салат, и так по кругу.
— Филь, интересно, как я ем?
— А, что, прости?
— Тебе нравится наблюдать за тем, как люди едят?
— Ой, я влезаю в твоё личное пространство? Извини, я впредь буду следить только за собой, — пытаюсь перевести этот неловкий момент в шутку, но, видимо, это у меня плохо выходит, так что я сдаюсь.
Она лишь мило улыбнулась и вернулась к салату с мясом. Я последовал её примеру и продолжил поедать свой стейк с «Цезарем».
Пока мы с Наташей ели замечательную еду с дивного ресторана, мы не заметили, как нам уже поднёс наш официант два бокала вина, а с ними же десерт для Наташи.
— Ох, спасибо, так скоро, а мы вот только закончили, всё очень вкусно, — произнёс я.
— Мне очень приятно это слышать, обязательно передам нашим поварам вашу благодарность.
В ресторане заиграла очень красивая итальянская музыка.
— Если вам понравились наши блюда, не желаете чего-нибудь ещё?
— Мы, пожалуй, откажемся, — произнёс ему в ответ. Добавив: — мы уже сыты, так ведь, Наташ?
— Да, ваши повара просто волшебники! — вскликнула она. А также следом выпалила то, в какой тяжёлой ситуации оказалась: — Не знаю, как я осилю ваш десерт, спасибо Филу нужно сказать за то, что он хочет, чтобы я вышла из этого ресторана, имея двухметровый обхват талии.
— Да бросьте, я уверен, что десерт не будет лишним, а только укрепит вашу красоту и привлекательность, так ведь, сэр?
— Да, Наташ, Андрей прав, ты у меня красавица, и поэтому этот десерт лишним явно не будет.
— Ох-ох, я тут с вами сгорю вся от комплиментов. Надеюсь, вы правы в том, что он добавит мне именно красоты, а не лишних килограмм.
Мы все славно улыбнулись, и Андрей снова оставил нас с Наташей наедине.
Она пробует десерт, и в очертаниях её лица проявляется вся прелесть пирожного. Что аж мне самому захотелось его попробовать.
— Смотрю, тебе очень нравится десерт.
— Да, он потрясающий. Хочешь попробовать?
— Ну не то чтобы хочу, но можно было бы.
— Значит, хочешь. Если желаешь его получить, то иди сюда.
— Сюда это куда?
— Ну не тупи, глупенький. Сюда — это значит на мою сторону, только так я дам тебе его попробовать.
— А просто передать мне десерт с ложкой, не?
— Вообще-то, так неинтересно, ты хочешь или я его съем сама?
— Твоя взяла, — говорю ей и протягиваюсь за десертом через весь стол.
Вот это да! Волна эмоций окутывает меня, такие десерты я бы ел хоть каждое утро... её губы слаще мороженого. Ну а я покраснел больше клубники в её десерте.
Поцелуй прерывается так же внезапно, как начался.
— Как тебе, сладко? Хочешь ещё?
На что она намекает?
Я решаюсь подшутить над ней, надеясь на то, что боком это мне не выйдет.
— Конечно, хочу, — наклоняюсь к ней и вместо того, чтобы поцеловать, выхватываю у неё десерт и отодвигаюсь.
Она в шоке! Она поражена! А я сижу с довольным лицом, поедаю и вправду очень вкусный десерт, но он не сравнится со вкусом клубники на её губах.
— Фил, знаешь, кто ты после этого?
— Ну и кто я? — с интересом спросил.
— Зазноба[3] ты редкостная моя.
— Кто-кто? — безудержно вылетело с моих уст.
— Вот угораздило меня встретить тебя в магазине.
— Ты могла не давать мне номер телефона в торговом центре, — уверенно произнёс.
— Но дала, — скромно произнесла она, опустив глаза ниже.
— Раз на нашем столике стоят два замечательных бокала вина, то в таком случае предлагаю выпить за то, что ты поделилась своим номером телефона, и чтоб у нас всё было хорошо.
— А у тебя неплохо получается красиво говорить.
Я на секундочку побледнел... мы берём с ней по бокалу вина, производим соударения и наслаждаемся красным полусладким. Этот вечер был так же прекрасен, как вся обстановка вокруг, и атмосфера, стоящая в зале, даёт мне шарма и излишнего романтизма. Поэтому сразу же, как допиваю бокал, целую Наташу. Ощущаю взаимность на мой поцелуй, после чего мы с ней плывём по реке из красного полусладкого. Во время поцелуя кладу остаток десерта в её сладкие губки. Она нежно обволакивает его у себя во рту и сразу же возвращается ко мне. Я уже не могу... страсти с каждой секундой накаляются. При первом поцелуе Наташи мне было неловко, а сейчас уже наоборот, посетители, сидящие рядом с нами, испытывают это чувство. Осознавая, что обстановка уже на грани, прекращаю целовать сладость её тела. Предлагаю попросить счёт и пройти до её дома.
Она бросает на меня кокетливый взгляд, после чего говорит:
— Хорошо. Только, Филь, у меня будет одно условие, платить будем пополам. Ты ел. Я ела. Так что и платим поровну. Мужчину включать тут даже не пытайся, я не поменяю своё решение.
Такого я не ожидал, но это даже к лучшему. Девушки с такой позицией — редкость, и как хорошо, что такую обрёл я. Мило соглашаюсь и подзываю официанта, чтобы он нас посчитал. Андрей подходит сравнительно быстро — прошу у него счёт.
— Сию минуту, сэр.
Пока он ходит за чеком, подготавливаю деньги для оплаты нашего ужина, Наташа занимается тем же самым. Возвратился быстрее, чем я думал, продемонстрировав приятную сумму — три тысячи рублей. Достаю из кармана сумму без сдачи, Наташа протягивает мне две. Понимаю, что как-то неровно, и поэтому беру её две тысячи и отдаю обратно пятьсот рублей, а в счёт докладываю свою тысячу и двести рублей чаевых. Отдав счёт официанту и поблагодарив Андрея за приятное обслуживание, удаляемся из залы, стремясь к выходу ресторана. А он пожелал хорошего вечера и чтоб мы поскорее возвращались к ним в заведение.
На выходе та же светлая девушка спрашивает, понравилось ли нам в ресторане. Наташа решает взять инициативу на себя и отвечает:
— Да, обслуживание на высоте и еда была приятная на вкус.
Выдержав небольшую паузу, хостес дополняет свой предыдущий вопрос:
— Придете ли вы ещё?
— Мы обязательно ещё посетим это приятное заведение.
Девушка в белом нас благодарит, и мы выходим из ресторана.
У меня загораются глаза:
Вообразить себе не могу, что может ждать меня сегодня вечером?!
Нана
Женя везёт меня очень быстро. Не знаю, правда, сколько нам ещё ехать, но с каждым метром дрожь в моём теле усиливается. Я и представить себе не могла, что этот момент вообще когда-нибудь настанет, а что он вот-вот произойдёт! Это за гранью моего понимания! Но осознание самого факта, что пути назад нет, и даёт мне ту веру в себя, которой мне всегда не хватало. Либо я сейчас всё ему говорю, либо навсегда теряю его.
Поднимаю свои напуганные глаза на Женю, он в ответ мне улыбается и даёт понять, что мы уже подъезжаем. Паркует машину в свободном месте на дороге, заглушает её и смотрит на меня обнадёживающе. В этом взгляде было всё то родное, что связывало нас все эти дни. Ведь если бы не он, то я никогда не оказалась бы здесь. Он взял меня за руку, и моя дрожь слегка угасла. Мне становится спокойнее, но моё лицо заливается розовыми красками.
— Слушай, я понимаю, как тебе сейчас страшно. Что бы я ни сказал, это особо не поможет, но ты знай, что я верю в тебя, и всё получится! А знаешь почему?
— Почему?
— Потому что ты будешь делать это искренне... по-настоящему, от чистого сердца, так сказать.
Мои глаза после его слов стали ещё больше щенячьими.
— И верь в то, что он услышит тебя и поймёт. Уверяю, у тебя получится достучаться до его сердца.
Благодаря его речи я ещё больше укрепила свою веру в то, что всё может кончиться хорошо. Но мы не узнаем, пока не попробуем. Так что не время медлить! Собрав все имеющие у меня силы, говорю:
— Я готова! Где искать Фила?!
— Ох, мне нравится твой настрой! Так держать, боец!
Мы с Женей переглянулись уверенными взглядами, и он сказал:
— Видишь большое красивое здание? Вот в нём сейчас должен быть Фил с Наташей.
— Почему ты думаешь, что он в этом ресторане?
— Потому что это единственное приличное заведение, в котором был Фил когда-то давно вместе со мной. После того раза он никуда больше не ходил. Так что с точностью до ста процентов уверен, что он там.
— Надеюсь, ты прав.
— Постой! Смотри! Вышла какая-то молодая пара, возможно, это они. Погоди-погоди... это точно они!
Что, уже? Так скоро... я столбенею от страха!
— Так, всё, либо сейчас, либо никогда. Я верю в тебя!
— А-а-а! Нет, я не готова! — пискнула на всю машину.
— Не время дрейфить! — выталкивает меня из машины.
— Да иду я, иду! Всё, пусти!
Всё, я вышла... Настал момент истины!
Они оказались с противоположной стороны от меня... не могу поверить, что это, правда, происходит со мной... а ну-ка, соберись! Тебе нужно их догнать и всё ему сказать.
Ускорив свой темп, направляюсь к светофору, чтобы перейти через дорогу, отделяющую меня от него. Но спустя пару секунд вижу, что они идут к тому же светофору, что и я.
Всё. Я. Фил. Наташа. Они в одной стороне, я в другой.
Он замечает меня... в его лице смятение. Он не рад меня видеть? Всё, дело дрянь. Успокойся, это только твои догадки, ты ещё ничего не сказала, как скажешь, так и будешь судить. Проходят полпути от светофора, и я осознаю, если он будет ближе чем на метр, я не сдержусь! И не смогу ничего сказать. Упаду бессильно в объятия и буду лежать до тех пор, пока он или Женя не отнесут меня куда-нибудь. А также не перестану реветь ни на секунду. Срочно нужно их остановить!
Полдороги разделяет нас...
— Стойте! Прошу, остановитесь! — прокричала на всю улицу.
— Нан, повтори, плохо слышно было!
— Остановитесь, говорю!
— Остановиться, зачем?! — спрашивает меня Филя.
— Зачем? Сейчас узнаешь, прошу, только стой и ничего не говори. И ещё, обещай, обещай мне, что не будешь меня перебивать, а тем более идти.
— Хорошо, обещаю. Что случилось-то? Тебя бросил Женя?
— Нет, дело совсем не в нём, просто выслушай меня.
— Я слушаю! — прокричал он волнующе.
Что, дорогая... говори, он тебя слушает. Тот момент, который ты так ждала, вот он, ну же!
— Филь-Филь!
Нет, не могу — у меня уже начинают идти слёзы из глаз. Теряю дар речи... и потихоньку задыхаюсь...
У меня получается осилить себя. Собравшись с мыслями и взяв себя хоть в какие-то руки, произношу:
— Я буду кратка, потому что не в состоянии сказать длинную речь. Поэтому... Филя! Я-я-я л-люб-блю т-теб-бя!
В этот момент проезжает машина. Не могу понять, услышал ли он моё признание или нет, но сейчас это не главное. А главное — то, что я ему это сказала! Меня переполняют эмоции, начиная с кончиков пальцев и заканчивая последней волосинкой на моей голове! И я машинально принимаюсь бежать и реву на всю улицу дуриком от своих чувств к нему.
Я бегу... бегу! Он что-то кричит мне вслед, но я не слышу или не хочу слышать. Почему я убегаю от него? А зачем он бежит за мной? Почему слёзы горой идут? Он услышал, что я ему сказала?
Мою неразбериху в голове прерывает его возглас. Оборачиваясь, наблюдаю, как он просит меня остановиться. Он еле-еле-еле идёт! Нет, Филя не идёт, он падает! Он сейчас же упадёт на асфальт! Между нами расстояние чуть больше метра, я не позволю ему грохнуться на голую асфальтную панель! Спасаю его, падая к нему в ноги, и вместо того, чтобы упасть на дорогу, он падает на меня, а я уже в свою очередь на тротуар.
— Филя! Филя! Что с тобой?! Очнись! А-а-а! Кто-нибудь, помогите! Тут человек в обморок упал! — поблизости никого не оказалось, даже виновника торжества...
Он свернулся на асфальте и лежит замертво. Отваживаюсь положить на спину и расстёгиваю ему рубашку. Я не знаю, что делать дальше! Что делают люди в таких ситуациях? Почему нет Наташи? Она бы помогла, она могла бы спасти его! А я что? Ничего не могу! Не умею! Одни проблемы от меня.
Постой... остановись... продышись. Так-так, думай, он создал тебя умной... и в момент в мою компьютерную башку влетает мысль: «Посмотри на его грудь!»
Ах да, точно! Его грудь... поднимается вверх и вниз, хоть не сильно, но поднимается! Это может означать только одно, он дышит! Дышит он!
Может, ему не хватает воздуха? Что в таком случае делают? Как я могу подать искусственным путём воздух? Точно, как я раньше не догадалась! Оно самое! Это я снова смогу почувствовать его губы? О чём ты думаешь? Твоя первостепенная задача — спасти Филю. Поэтому давай!
Делаю ему дыхание рот в рот! Ещё раз и ещё раз! Он не просыпается!
— Проснись! Проснись! — крича, бью об асфальт.
Мне послышался голос Жени в стороне.
— Нана! Филя! Что с вами?!
Я снова целую, со всеми возможными у меня чувствами.
— Ну же! Очнись! — Оставляет надежду на то, что он всё ещё жив, лишь еле слышимое сердцебиение.
Стук его сердца чувствую как свой, а его губы поглощаю настолько, насколько это возможно! Даря собственное дыхание с надеждой на то, что он проснётся!
Я уже совсем поникла... даже вкус его губ не спасает. Если это последние секунды нашей истории, то я не хочу, чтобы так всё заканчивалось! Из моих глаз посыпались серебристые капли... на последнем воздыхании шепчу ему: «Прошу, не уходи...»
— Он просыпается! Просыпается!
— Потише, — говорит он и спрашивает: — Что со мной произошло? — хриплым тихим голосом.
— Господи! Что с тобою случилось?! Я так испугалась! Дурак-дурак, не пугай меня больше так никогда!
— Не кричи, молю! Кхе-кхе.
Какая я растяпа, он только пришёл в себя, а я разоралась на всю улицу.
— Точно... ты в первый раз сказал. Я и не расслышала, прости меня этакую. А насчёт того, что с тобой случилось? Ума не приложу. Это, скорее всего, моя вина, наговорила тебе глупостей и начала убегать, а ты побежал за мной и это случилось.
— Ты тут ни при чём.
— Я всё равно чувствую себя очень виноватой. — Сжимаю его сильнее в своих объятиях.
— Кхм, экхе-кхе. Ты не виновата...
— Ой, я снова сглупила! Тебе же и так дышать тяжело, тут я ещё, глупышка.
— Ничего, жить буду!
Я заметила лёгкую улыбку на его поникшем лице, и тут же он спрашивает:
— Что, говоришь, за глупость ты мне сказала?
Я не решаюсь ему это снова сказать. Вместо ответа падаю окончательно к нему и не знаю почему, начинаю реветь в плечо. Представить себе не могу, кому хуже в данной ситуации — ему или мне?
А Женя тем временем просто наблюдал за нами в стороне.
Филипп
Довольный вышел с Наташей с ресторана, но тут же почувствовал странное ощущение в районе сердца, но не придал этому большого значения и просто предпочёл направиться к светофору. Она в это время поблагодарила меня за вечер и крепко взяла меня за руку. Это было очень мило с её стороны. И я, пытаясь не отставать от неё, сильнее сжал её руку в своей ладони. Впоследствии мы уже почти подошли к дороге, как я заметил знакомый силуэт. Это что, Нана?
Это и вправду была она. Мне стало обидно, что я не узнал её с первого раза. Отчего в свою защиту устремил на неё смущённо-извинительный взгляд.
— Что она здесь делает? — спросила меня Наташа.
— Я не знаю, — теряясь, произнёс. Принимаю решение пройти дальше и узнать, что случилось. Но тут же мне послышался неразборчивый крик.
— Нан, повтори, плохо слышно было!
— Остановитесь, говорю!
— Остановиться, зачем?!
Странно всё это.
Наташа бросила удивлённый и слегка возмущённый взгляд на нас обоих.
— Зачем? Сейчас узнаешь. Прошу, только стой и ничего не говори. И ещё, обещай, обещай мне, что не будешь меня перебивать, а тем более идти.
— Хорошо, обещаю, что случилось-то? Тебя бросил Женя?
Догадываюсь: «Может, что-то произошло между ними?»
— Нет, дело совсем не в нём, просто выслушай меня.
— Я слушаю!
Мои доводы были неверны, что же тогда случилось?
— Филь-Филь!
Не успевает цвет светофора снова переключиться на зелёный, как слышу:
— Я буду кратка, потому что не в состоянии сказать длинную речь.
— Фи-лип-п я-я-я-лю т-те-я!
Из-за проезжающей машины плохо понял, что до меня хотела донести Нана, но слова «Я-я-я лю те-я» услышал, и эти обрывки могут обозначать только одно, «Я люблю тебя».
Господи... она серьёзно призналась мне в любви?!
Смотрю на ошарашенную Наташу и думаю: «Что у неё сейчас творится в голове...»
А Нана? Где она? Ах, вижу, как она стремительно пропадает вдали. Что, что мне делать?
Что-то внутри принимает решение за меня и говорит мне, что я обязан побежать и догнать её и никогда...
По неведомой мне силе, срываюсь с места, выдернув руку с ладони Наташи. Она кричит мне что-то вслед, но я не оборачиваюсь, меня волнует только убегающая вдаль девочка. Догоню! Догоню её! Пытаюсь её окликнуть, но она будто не слышит меня.
Как только почти сближаюсь с ней, она оказывается на расстоянии вытянутой руки. И у меня происходит резкое помутнение в голове, вижу видения из своих снов, которые так и не перестали мне сниться. Один за другим, прямо в голове! Картинка за картинкой, одно событие сменяет другое, но общее у них одно: я там с Наной и этот голос: «Будь с ней», «Она нуждается в тебе».
А-а-а, больно!
Вынужден перейти с бега на шаг и маленькими шажками пытаюсь добраться до неё... боль в голове становится всё сильнее, чувствую, как в моих лёгких кончается кислород.
Что со мной? Что это за голос и сны?
Выкрикиваю ей задыхающимся голосом пару слов и ощущаю, как моё тело немеет и вот-вот рухнет на твёрдый асфальт.
Веки тяжелеют, глаза закрываются...
Медленно начинаю приходить в себя и слышу, как кто-то кричит очень громко.
— Он просыпается! Просыпается!
А! Это она, Слава Богу.
— Потише, — прошу её, откашливаясь, а после спрашиваю хриплым голосом: — Что со мной произошло?
— Господи! Что с тобою случилось?! Я так испугалась! Дурак-дурак, не пугай меня больше так никогда!
— Не кричи, молю! Кхе-кхе.
— Точно... ты в первый раз сказал. Я и не расслышала, прости меня этакую. А насчёт того, что с тобой случилось? Ума не приложу. Это, скорее всего, моя вина, наговорила тебе глупостей и начала убегать, а ты побежал за мной и это случилось.
— Ты тут ни при чём.
— Я всё равно чувствую себя очень виноватой. — Сжимает сильнее в своих объятиях.
— Ой, я снова сглупила! Тебе же и так дышать тяжело, тут я ещё, глупышка.
— Ничего, жить буду! — легонько улыбнувшись, произнёс. — Что, говоришь, за глупость ты мне сказала?
Вместо ответа получаю очень нежные объятия.
Почему она начинает плакать? Ничего не понимаю... но это непонимание не мешает мне медленно раствориться в её тепле...
[1] Кавайный — японское слово, означающее «милый», «прелестный», «хорошенький».
[2]Автооцениватели — автоматические механизмы оценки, непрерывно сканирующие окружающее нас пространство с целью защиты либо подчеркнуть что-то важное для нашего благополучия.
[3] Зазноба — предмет любви; возлюбленный, возлюбленная.