Глава 10. Шрамы
Которую неделю Майя и Азалия проводили обеденный перерыв в кафе, где работал Финн. Конец осенних каникул маячил на горизонте, и до него оставалось чуть больше двадцати дней. Многие студенты собирались в двенадцать часов в этом месте, чтобы передохнуть и поболтать друг с другом. Из старого проигрывателя, явно утащенного из обычного мира и заколдованного для самостоятельной смены кассет, играл лёгкий джаз, заглушая стук ложек и скрежет вилок о тарелки.
За последнее время значительно похолодало. Редко когда можно было встретить на тротуарах мага без шапки и шарфа, не говоря уже о том, чтобы найти кого-либо, одетого не в пальто и не в мантию. Большая часть некогда пылавшей на деревьях листвы теперь устилала брусчатку плотным ковром, а запах дождя и сырости стал вездесущим. Спать было холодно, а потому люди или совали баночки с пламенем под одеяло или, например, такие счастливчики как Майя, обнимали своих огневиков и грелись так.
— А Патриция так и липнет к нашему художнику, прямо как муха на... — Азалия показательно запнулась и прыснула, — на мёд. Снюхались трубадур и трубадурочка.
Майя посмотрела на мило ворковавших у барной стойки Патрицию и Финна. Воздушник, не отрываясь от бесстыдного разглядывания подружки, протирал одну и ту же чашку уже минут пять, а огневичка невинно хлопала ресницами и увлечённо кивала в такт его болтовне.
— Интересно, а они уже встречаются или просто дружат? — спросила водница и принюхалась к пряным ароматам зелёного чая с грушей и корицей.
— С такими парнями как Фишер дружить можно только в одном случае, — Ли приложила кулак ко рту и, едва подавляя смех, покосилась на парочку. — И то, это называется отношениями без особых обязательств.
— В каком плане? — непонимающе нахмурилась Майя, пережёвывая картошку из супа.
— Боюсь сделать тебе культурный шок, — ответила земельница и наклонилась к воднице. — Это когда люди встречаются, чтобы получить определённое удовольствие, но при этом таких отношений у них может быть бесчисленное множество. Проще говоря, когда люди просто занимаются сексом и ни к чему друг друга не обязывают.
Майя шокировано уставилась на подругу и даже перестала есть.
— А разве такое бывает? Чтобы так просто и без любви? Ну, помимо продажи своего тела...
— В этом мире бывает всякое, — задумчиво протянула Азалия. — Но в этом нет ничего плохого и постыдного.
— А как же тогда мы с Финном дружим?
— Во-первых, ты слишком невинная для такого, а во-вторых, с недавних пор занята одним очень вспыльчивым огневиком. Что касательно меня... Он неплохой парень, но меня не интересуют отношения. А мужчины, честно говоря, в последнее время меня мало привлекают, — с этими словами земельница медленно потянула кофе из чашечки, наблюдая за реакцией Майи.
— Погоди, ты, что ли... Как Кларисса и Ким? Просто я не знаю, как это ещё назвать... — водница выпучила глаза. — Не сталкивалась с таким раньше никогда, извини.
— Лесбиянка? Нет, что ты, — Азалия поставила чашку и махнула рукой. — Мне просто всё равно на пол человека.
— Тогда понятно, — Майя задумчиво уставилась в стол и после довольно продолжительного молчания выдала: — Мне бабушка никогда ничего такого не рассказывала и не показывала. А хотя...
***
Зимний вечер, обогреватель у твёрдого и пропахшего лекарствами дивана, тусклый оранжевый свет и прервавший тишину мерзкий звонок в дверь. Тогда Мария резко вскочила и, набросив вязаную шаль на плечи, приложила палец ко рту и строго посмотрела на четырёхлетнюю Майю, беспечно болтавшую ногами. Женщина вышла в коридор и прикрыла крохотную спальню. Затем раздались шорох и непонятный грохот, которые заставили девочку напрячься, подойти к щели и прислонить к ней ухо.
— Да гори ты в Песчаном царстве, Марта! — на выдохе выпалила Мария. — Проваливай отсюда.
Майя выглянула в коридор и испуганно уставилась на то, как незнакомая ей женщина прижала бабушку к стене.
— Ты думала, что сможешь просто так на меня замахнуться? — вожделенно прошептала Марта. — Теперь я просто не могу отпустить тебя просто так...
— А что ты мне сделаешь? — насмешливо хмыкнула Мария, пытаясь держать лицо.
— Сейчас допросишься у меня, мерзавка, — незнакомка пылко впилась губами в шею бабушки, словно укусила её, резким движением отодвинув ворот рубашки. Майя в страхе прислонила руку ко рту и потянулась к телефонной трубке.
"Какой номер милиции? — в панике думала она. — Ноль сколько? Два или три? Или один?"
— У меня ребёнок не спит, — еле-еле выдавила Мария. — Дай мне хотя бы её уложить.
— Я буду ждать тебя, гадкая беглянка, — отчётливо сказала она ей прямо над ухом, но так, что Майе не составило труда это услышать. — Посмотрю, что у тебя в холодильнике. Сутки толком не ела, пока добиралась в эту дыру.
Марта отступила в сторону и с ухмылкой посмотрела на Марию.
— Не подавись только. У меня нет ни малейшего желания возиться с твоим мерзким телом, — в голосе бабушки отчётливо звучали шипящее презрение и ненависть.
— Не нарывайся, иначе отхватишь, — после этих слов раздался шлепок. Майя вжала голову в плечи и, учуяв приближавшиеся шаги Марии и стук её трости, поспешила заскочить обратно на диван, где они обычно вместе спали, и зарыться под одеяло.
Бабушка вернулась перевозбуждённой: её руки нервно дёргались, так и норовя ухватиться хоть за что-нибудь, а тонкие губы-ниточки были поджаты. Она засуетилась по комнате, словно искала что-то очень важное.
— Ты видела баночку с серебристой жидкостью? — она произнесла это настолько тихо, что Майе едва удалось расслышать её слова.
— Т-ты сказала цветы полить, и я... — испуганно пролепетала водница.
Мария эмоционально выругалась, совершенно не смущаясь присутствия внучки.
— Ладно, тогда выбирай самую длинную сказку, а я тебе её прочитаю, — обречённо вздохнула бабушка. — К нам приехала злая тётя, которая хочет забрать эту банку у меня. Она воровка. Молодец, что вылила её, и теперь она ей не достанется. Только придётся с ней договориться. А твоя задача — крепко спать. Понятно?
Майя порывисто кивнула и потянулась к тумбочке за книжкой.
***
— Не может быть... — растерянно пробормотала водница и посмотрела исподлобья на земельницу. — И почему я вспомнила об этом только сейчас?
— Что там такое, цветочек? — Азалия наклонила голову.
— Кажется, теперь я поняла, кем была та женщина, от которой мы постоянно скрывались с бабушкой... — продолжала бормотать Майя под нос, будто бы совершенно не слушала Ли. — И что они тогда делали в коридоре... И чем занимались потом... Божечки-кошечки. Так вот почему мисс Буш постоянно меня спрашивала о ней!
Земельница закрыла лицо рукой, едва ли не разбрызгивая кофе на водницу.
— Ничего себе! Вот это подробности личной жизни сумасшедшей бабки и нашей директрисы, — Азалия едва сдерживалась от того, чтобы не захохотать во всё горло. — И как ты могла такое забыть?!
— Я маленькой была очень, — сказала всё ещё ошеломлённая Майя. — Года четыре, наверное. Теперь у меня большие вопросы ко вкусу мисс Буш...
— Ну, как там говорится? "Любовь зла — полюбишь и козла"? — Ли вскинула брови и слегка покачала головой, наклонившись, чтобы отпить кофе. — Бывает же такое... Я теперь не смогу нормально смотреть на Марту. Она та ещё штучка, оказывается.
— И не говори, — Майя тяжело вздохнула и посмотрела в сторону барной стойки, после чего произнесла, едва шевеля губами: — По-моему, Патриция идёт к нам.
— О нет, только не это, — провыла земельница, закатив глаза. — Она каждый божий день трындит здесь с нами.
Огневичка подошла практически сразу после того, как Азалия демонстративно отставила чашку, забросила ногу на ногу и скрестила руки на груди.
— Привет, девчата, — уже по привычке улыбнулась Патриция и заняла место на диванчике рядом с Майей. — О чём болтаете?
— Тебя с Финном обсуждали как раз, — ответила водница. — Вы с ним встречаетесь или просто общаетесь?
— Он мне очень нравится, — Патриция мягко положила руки на стол и посмотрела на стихийниц так, словно собиралась посвятить их в какую-то важную тайну. — Я даже пару раз оставалась у него на ночь.
— И вы уже с ним?.. — Азалия не договорила, чтобы не смущать Майю, и закончила фразу круговым движением ладоней.
— Естественно! А как без этого? Между прочим, он очень даже ничего, — она проследила за реакцией резко покрасневшей водницы и, заправив за ухо прядь чёрных коротких волос, спросила: — А как у вас с этим делом с Оскаром? Как он тебе вообще в том плане? Вы же живёте вместе.
Лицо Майи вспыхнуло с новой силой аж до самых кончиков ушей, и она пробормотала что-то несвязное.
— Да ладно тебе, колись! — Патриция заинтригованно наклонилась вперёд.
— Думаю, для неё это личная тема, и она не стала бы говорить о таком с кем попало, — вступилась за подругу Ли.
— Нет? Серьёзно? — она перевела полный недоверия взгляд с земельницы на водницу. — Не по-ве-рю! Чтобы жить с парнем, спать в одной постели и ни разу с ним не...
— Ей пятнадцать, — на повышенных тонах напомнила Азалия.
— Но и ты, я уверена, уже давным-давно не девственница, — заметила огневичка.
— Поверь, лучше бы до сих пор ей и оставалась, — фыркнула земельница. — Не вижу в этом ничего такого.
— А р-разве н-надо это вообще делать? — водница почесала затылок и приподняла брови.
— Вот я серьёзно тебе сейчас скажу, — Патриция сделала важный вид и положила руку Майе на плечо. — Если парень не интересуется тобой, как девушкой, значит, как девушка ты ему не интересна. Значит, он или тебя использует, или обманывает.
— Не может такого быть... Даже какого-то намёка на обязательную близость с его стороны не было, — озабоченно пробормотала водница.
— В таком случае, его интересуют, — огневичка сделала паузу, поправив кофту на груди, — другие девушки. И он не считает тебя привлекательной. Хотя, честно говоря, это не удивительно. Без обид, куколка, но пока что твоя фигура далека от женственной, и ты скорее напоминаешь двенадцатилетнего подростка. Это прозвучало грубовато, но я действительно хочу тебе помочь! Если дела совсем уж плохи, можно попробовать его спровоцировать. Например, надеть красивое нижнее бельё и показать ему, понаблюдать за реакцией.
— Что ты такое несёшь, Патриция! — огрызнулась Ли. — Оскар Майю безумно любит! Он неоднократно говорил мне, как восхищается её внешностью, задолго до их отношений. И бывают парни, которые думают головой, а не...
— Да все они одинаковые. И ваш сдержанный Оскар тоже, — Патриция что-то проверила в сумочке и как бы невзначай добавила: — К слову, я пойду, а то он уже меня заждался: перерыв ведь у нас уже окончен.
Огневичка набросила на плечи курточку и, кокетливо подмигнув, ушла прочь.
— Вот стерва, — процедила Азалия, с прищуром глядя прямо в спину Патриции. — Не слушай человека, который умеет добиваться чужого внимания только своим телом. Для неё секс — это не новый способ выразить свою любовь и страсть к человеку, доставить ему удовольствие, а только возможность заслужить какое-то признание, что ли. Расположить к себе человека.
— Я думаю, в какой-то степени она права, — задумчиво пробормотала Майя. — Чувствует ли он ко мне что-то такое, что зовётся влечением? Ему почти восемнадцать, и наверняка ему хочется чего-то... Такого. И было ли у него что-то до меня?
Земельница встала с места и подсела к воднице.
— Ну, а ты сама думала о сексе с ним? — тихо спросила она.
— Нет... То есть... Да, наверное. Нечасто. Мне больше хотелось обнимать, целовать его, прижиматься крепко-крепко.
— Значит, тебе ещё рано об этом переживать, — Азалия приобняла её и с полной уверенностью в голосе сказала: — Оскар у нас из тех, кто думает головой, а ещё уважает твои чувства. Тем более, что он понимал, на что шёл, начиная встречаться с пятнадцатилетней девочкой. Даже если ему будет невтерпеж, он будет просто ждать, пока ты не будешь готова к этому.
— А если появится готовая ко всему Патриция? — взволнованно чирикнула Майя. — И он не сможет устоять?
— Цветочек, обычно люди определённым образом сбрасывают сексуальное напряжение.
— Но всё же, она так откровенно ведёт себя здесь, что мне страшно представить, на какие выходки она способна наедине с Осей.
— Если он адекватный человек, а он таким и является, то боятся этого совершенно не стоит.
— И всё же мне бы не хотелось, чтобы он позволял подобному экземпляру ошиваться рядом с собой, — пробурчала Майя. — Может быть, действительно стоит за ними проследить? Просто понаблюдать со стороны за её поведением.
— Недолго же ты была верна своим моральным принципам, — усмехнулась Азалия. — Доверяй, но проверяй, как говорится. Завтра и нагрянем к ним с проверкой в полном обмундировании! А сейчас нас ждут цветы.
Майя слабо улыбнулась ей в ответ и неловко потупилась. Всё-таки ей совсем не хотелось шпионить за Оскаром и уж тем более попасться на этом, ведь тогда он вполне справедливо мог бы решить, что она ему просто-напросто не доверяла.
***
Струи воды, ударявшиеся о дно ванны, приглушённо шумели за двумя закрытыми дверьми. Майя распласталась на кровати, раскинув руки и ноги в стороны. Оскар забыл зажечь свечи, расставленные то тут, то там по полу и подоконнику, а потому она лежала в кромешной темноте и смотрела в потолок, темноту на котором едва-едва разрезала полоса света уличного фонаря.
"Интересно, а если бы я прямо сейчас вошла к нему без стука? Как бы он отреагировал? — подумала она. — Смутился бы или разозлился? Или..."
Водница перевернулась на бок и провела тонкими пальцами по подушке, на которой спал огневик.
"Интересно, хотел ли бы он так войти ко мне? Или тогда, во время ритуала, был ли соблазн повернуться, хотя бы глазком на меня посмотреть? Думал ли он хоть раз, чтобы со мной, ну... — Майя легла на живот и тихонько провыла в одеяло. — Мне даже думать об этом стыдно! Но если я хочу действительно дать ему то, что нужно, то пора бы привыкать".
С этой мыслью она снова перевернулась на спину и, сложив руки на груди, прикусила губу.
"Я читала об этом в книгах не один раз, но разве этого достаточно? Как бы это происходило? Допустим, всё началось бы с поцелуев. И вот, он бы целовал сначала мои губы, а потом шею, и опускался бы всё ниже и ниже... — почувствовав, как щёки начали наливаться краской, Майя глубоко вдохнула и продолжила размышления: — А дальше снял бы какое-то красивое платье с меня, а я с него — рубашку, и потом..."
К низу живота мягко прилила кровь, и в том месте растеклось приятное тепло. Водница скрестила ноги и бросила взгляд на дверь.
"А что делала бы я? И нужно ли мне делать что-то... А что именно делать? Может быть, провела бы рукой от груди и до... Ох".
Майя закрыла лицо руками и вся из себя скукожилась, перевернувшись на живот.
"Какой кошмар, чувствую себя какой-то извращенкой! Но это же нормально, и вообще... Рано или поздно нужно будет этим заняться. Я хоть не трогала кольцо всё это время?! — она выпучила глаза и издала истерический смешок. — Вот это был бы позор! Так, ладно, продолжим. Тут не будет как в любовных романах, что просто погас свет, и они проснулись в обнимку и голые. Между этими двумя моментами что-то ещё должно происходить. Но, божечки-кошечки, я просто без понятия, что! То есть, знаю, но совсем немножко. В теории. Входит, потом двигается, потом как-то это приходит... К логическому завершению".
Дорожка фонарного света резко пропала, и Майя несколько раз моргнула. Она вновь легла на спину и попыталась представить нависшего над собой обнажённого огневика. Биение сердце замедлялось, дыхание — утяжелялось, а внизу становилось всё теплее. Водница скрестила ноги сильнее и томно посмотрела в окно.
— О чём задумалась? — послышался голос Оскара. Майя и не заметила, как он вошёл в спальню, вытирая волосы полотенцем. Капельки воды соскальзывали с кончиков и бегло стекали по груди и рёбрам, и от них намокали даже шорты, в которых он спал.
— Я? — переспросила водница, невозмутимо глядя на огневика. — Да так, о всяком...
— Ну ладно, — он пожал плечами и повесил полотенце на спинку стула. — Спать хочешь?
— Такое себе, — пробормотала Майя и, поднявшись на коленки, подползла к Оскару. Она обхватила его торс руками и прижалась щекой к горячей коже.
— И не надоело тебе присваивать мои шорты и футболки для сна? — покачал головой он и опустил ладонь на рыжую макушку. Майя промычала отрицательный ответ.
— Могу купить новую ночнушку, если хочешь. Старую я у бабушки оставила...
— Ты и в этих мешках для картошки выглядишь замечательно.
Пальцы водницы нащупали тонкие полосы шрамов на спине огневика.
— Можно посмотреть на них? — тихо чирикнула Майя.
Вместо того, чтобы что-либо сказать, Оскар молча сел на край кровати и убрал отросшие волосы вперёд. Лунный свет делал слегка покрасневшую от горячей воды кожу бледной, а белёсые шрамы словно мерцали на спине блеском стали лезвия кинжала. Их было много — какие-то длиннее и тоньше, а какие-то — короче и шире, похожие на рубцы.
— Это он всё с тобой делал? Как, почему? — пролепетала Майя и, затаив дыхание, осторожно провела по ним кончиками пальцев.
— Здесь, в основном, розги, — безразлично произнёс он. — Но Мэтью не так уж и часто меня ними бил. Может быть, пару раз в месяц. Обычно у меня от него оставались синяки. Зачем? Не знаю. До сих пор не нашёл ответ на этот вопрос.
— Мне так жаль, Ося, — всхлипнула водница и обняла его.
— Я уже переболел этим. Более того, были люди, с которыми я чувствовал себя в безопасности, которые могли позаботиться обо мне. То ли Джина, то ли учителя коллегии, которые носились со мной, как с родным ребёнком. Марта вон меня вообще своим сыночком считала. Всё в порядке, лисёнок, тебе не стоит об этом волноваться.
Майя мягко коснулась губами плеча огневика и опустила веки.
— Я рада, что у тебя были люди, которые любили тебя, — прошептала водница. — Ты как никто другой заслужил этого.
— В этом плане мне повезло больше, чем тебе, — вздохнул Оскар. — Зато теперь у тебя есть я, Александра с Азалией и тот же Фишер.
Водница плавно проложила дорожку из поцелуев от плеча до позвоночника, не минуя ни одного шрама. Огневик замер на полувдохе и осторожно повернул голову назад, заворожённо наблюдая за действиями Майи.
— Что ты делаешь? — он шумно втянул воздух ртом.
— Хотела бы я их залечить, — ответила она. — У тебя их так много. Они не уродливы, просто... Напоминают не о лучших событиях. Я на свои боюсь даже взгляд случайный бросить.
— Могу я посмотреть на них? — с этими словами Оскар повернулся к ней лицом.
— Ты уверен, что хочешь их видеть? В них приятного мало, — мрачно отметила Майя, поколебавшись несколько мгновений. В груди словно появилась серый ком тяжести, заставлявший поднять плечи к ушам и ссутулиться.
— Ты мои руки видела? — он поднял брови. — Чем-чем, а шрамами меня точно не напугать.
— Я их ещё никому не показывала после снятия швов, — выдавила водница и вцепилась в края футболки. — Пообещай, что не оставишь меня после этого. Вид у них довольно неприятный, и навряд ли кому-то захотелось бы смотреть на них всю жизнь.
— Обещаю, лисёнок. Даже если бы всё твоё тело было покрыто шрамами, я бы не брезговал, — Оскар поцеловал её в лоб и прошептал: — Всё будет хорошо. Однако если ты не готова, то не стоит.
Майя сжала кулаки и, до боли закусив нижнюю губу, приподняла футболку аж до выпирающих рёбер. Боясь лишний раз пошевелиться, она поверхностно дышала ртом и пусто смотрела куда-то в пол, изо всех сил стараясь не думать ни о чём, не вспоминать ничего такого, что могло бы разбудить в ней приступ паники. Руки дрожали, а покрытый длинными шрамами живот поднимался и опускался. Оскар потянулся за очками, которые лежали на прикроватной тумбочке и махнул рукой. Все свечи тотчас загорелись.
В комнате застыла мёртвая тишина.
Сначала огневик прищурился, а потом его глаза резко расширились, и он ошарашенно уставился на живот водницы. Нежную бледную кожу изуродовали семь длинных светло-розовых шрамов, проходивших едва ли не от бока к боку, и один поменьше, что находился под самыми рёбрами. Они были гораздо шире обычных порезов. Казалось, Оскар хотел двинуться к ней, но локти и плечи всего лишь скованно подрагивали, как если бы его поразило проклятие.
Он будто боялся, что даже малейшее касание могло бы вскрыть былые раны и заставить их кровоточить.
— Майя... — задыхаясь произнёс он. — Облачные души...
Протянув шрамированную ладонь к телу водницы, Оскар замер, не решаясь дотронуться до полос, оставленных Вернером и Флоресом несколько месяцев назад. Они словно были своеобразным порталом, способным мысленно перенести в тот самый вечер схватки с боевыми магами и стихийниками-предателями, а потому в каждом порезе чувствовалось нечто сакральное и интимное. Таким, что посторонним глазам видеть ни в коем случае не стоило.
— Наверное, это была глупая затея. Извини, — выдохнула Майя.
— Я просто вспомнил, — огневик сказал это так, словно это стоило ему невероятных усилий. В голосе звучали горечь и удушающая печаль. — Всё вспомнил.
По вытянутому лицу покатилась слеза. Оскар зажмурился и провёл пальцами по шрамам, едва-едва касаясь их. Он вновь открыл покрасневшие глаза и шмыгнул носом, безотрывно глядя на живот, а водница затаила дыхание, ощущая невыносимую тяжесть в лёгких, что с каждой секундой всё расширяла и расширяла свои владения. Огоньки на фитилях волновались, тёмно-оранжевый свет колыхался из стороны в сторону как под дуновением ветра.
— Всё в порядке? — едва шевеля губами, спросила она.
— Мне было так страшно, что ты могла умереть. Я до сих пор корю себя за то, что доверился тогда Вернеру, хотя понимаю, что это всё его вина. Что ты пострадала из-за него. Впервые в жизни встретил человека, которому захотелось посвятить всего себя, отдать всю заботу и тепло, к которому относился настолько трепетно... И вдруг... — он замолчал и положил ладонь прямо на шрамы. — И ты держишь на руках этого человека с разрезанным животом, а рядом лужа крови. Наверное, Облачные души услышали мои молитвы, и целителям удалось спасти тебя.
— Думаю, я не забуду тот вечер никогда. То, как он издевался надо мной, наслаждался каждым стоном и криком, его дыхание у шеи и этот безумный взгляд.
— Я голыми руками удушу его за то, что он сделал это с тобой, Майя, — процедил Оскар. — Места живого на нём не оставлю. Мерзкий подонок.
— Пускай он горит в Песчаном царстве, — отрешённо произнесла водница. Она посмотрела на лицо огневика, по которому медленно катились слёзы и, опустив брови, выронила края футболки и обхватила ладонями впалые щёки. — Ты чего, Ось?
В порыве чувств Оскар подался вперёд и прижал Майю к себе как можно сильнее. Водница растерянно застыла на пару мигов, и только потом обняла огневика, закрыв глаза.
— Больше никогда тебя не отпущу. Слышишь? Я сделаю всё, лишь бы тебе никто не смог больше навредить.
— Не отпускай, — шёпотом сказала она.
— Можно я поцелую тебя... Там? — спросил он, на что Майя лишь отклонилась назад, опустившись на локти и прогнувшись в спине.
Оскар приподнял футболку и, неуклюже наклонившись над освещёнными огнями десятков свечей шрамами, с особой нежностью и трепетом несколько раз коснулся их губами. Он обвил руками тонкую талию, подобно тонущему человеку, который схватился за толстую ветку, и лёг к ней на колени, опустив веки. Водница выровнялась, запустила пальцы в мокрые тёмные волосы и принялась массировать голову, наблюдая за тем, как играли рыжие блики на прядях.
В спальне воцарилось умиротворённое спокойствие.