Принц и бродяга (Кавказ)

Мы пролетали мимо многоэтажек, я нервно перебирала свои пальцы, и судорожно оглядывалась на спящего Шамиля.

— Мы, усыпили Гаджиева. Вы хоть понимаете, что мы сделали?! — мой голос срывался на крик из-за накатившей истерики.

— Вообще-то, все это ради тебя. — Ахмедов радостно постукивал по рулю, на что я недоуменно выпучила на него глаза.

— Ты мог просто устроить нам разговор! А мы крадем его! Да, нас всех посадят, и сделает это ни кто-то, а вот этот спящий парень. — я ткнула пальцем в сопящего Шамиля, и отдернула руку.

— Так, Асланова! Намотала сопли на кулак, и прекратила истерику! Все будет хорошо, он проснется, вы поговорите, все обсудите, и будете жить долго и счастливо. — Заур злобно сверкнул на меня глазами, а я жалостливо свела брови у переносицы.

— У меня внутри все дрожит. Он уйдет. Не останется, не простит, просто оставит меня и уйдет. Особенно после такого! — я стала панически вдыхать воздух, а Султан обеспокоенно открыл для меня окно, впуская в салон машины летний ветер с ароматом скошенной травы.

Я высунула голову в окно, впуская в легкие лето, лето, начало которого я проморгала. Проморгала потому, что вечно боялась, трусила, бежала и пряталась. Испугалась чувств Шамиля, побоялась противостоять Ахмедову, бежала от ответственности за свои собственные чувства, и пряталась ото всех, пытаясь справиться со своей болью. Может быть хватит? Хватит бежать, и стоит остановиться. Посмотреть по сторонам, взглянуть на все позитивно, и сделать шаг? Смелый и твердый шаг, уверенный и целеустремленный. А дальше, как пойдет. Не получится, ну и ладно, зато попыталась.

— А знаете, пусть уходит. Я хотя бы буду знать, что шла до самого конца. — я улыбнулась своим мыслям, и резко перевела взгляд на Султана.

Парень сжал губы в тонкую линию, кинул на меня мимолетный взгляд, и о чем-то задумавшись, снова уставился на дорогу. Мы уже были за городом, повсюду возвышались огромные зеленые деревья, и в траве виднелись яркие пятна полевых цветов. Солнце светило прямиком в машину, заливая своими лучами весь салон. Я машинально обернулась на заднее сидение. Шамиль выглядел умиротворенным. Еще бы, видимо давно он спокойно не спал. А солнечные зайчики словно почувствовали в парне что-то родное, и бегали по его лицу, зарываясь в светло-русые волосы. Боюсь представить, что произошло бы, открой он глаза. Два маленьких солнца, столкнувшиеся с лучами одного большого дневного светила зачаровали бы меня, и я вряд ли смогла бы прийти в себя.

«Я чуть не заморозила тебя, мое персональное солнце.» — с досадой прикусив губу, я отвернулась от Шамиля, и снова уставилась в окно. Вскоре машина затормозила у зеленого железного забора. Я сделала глубокий вдох, и вопросительно посмотрела на зачинщика кражи.

— Выходим. — Ахмедов кивнул мне, и я вышла из машины.

Мы стояли у небольшого дачного домика, который находился внутри двора за забором. Султан открыл ворота ключом, пропуская меня вперед. Моему взору открылся дом из красного кирпича, с деревянными окнами, у которых были даже ставни. Дом был в два этажа, с небольшим крыльцом. На участке имелся сад, на котором росли розовые кусты, где-то были даже желтые тюльпаны, и проскакивали ярко-алые маки. Ухоженный сад, что весьма удивительно, учитывая то, что это дача Заура.

— Цветы? — я обернулась на Дадова, который вместе с Азаматом и Султаном, еле тащил Шамиля.

— Сестра любит здесь возиться, вот и посадили. Подсоби. — мой начальник протянул мне ключи, и кивнул на входную дверь.

Я открыла дверь, и пропустила ребят вперед. Они понесли аристократа на второй этаж, а я осталась стоять в коридоре, разглядывая уютный дачный интерьер. Все такое старое, но и в то же время родное. Мои глаза бегали из угла в угол, а сердце забилось словно загнанный зверь. Осталось только ждать. Ждать и верить в лучшее. С этими мыслями я вернулась в сад, и села на крыльцо. Запрокинув голову, я стала вглядываться в облака на небе, подставляя лицо солнцу. Снова впитывала в себя его энергию, грелась, и невольно улыбалась.

— Сейчас девочки приедут. — позади меня послышался голос, а потом, рядом уселся Ахмедов.

— У меня не жизнь, а сериал. Можно даже в кино не ходить, и деньги на билеты не тратить. — я ухмыльнулась, и перевела взгляд с неба на лицо Султана.

Парень молчал. Он снова о чем-то думал, сжав губы в тонкую линию. Его глаза также нервно бегали по саду, впитывая в себя здешнюю атмосферу.

— Я знаю, что тебе страшно. И вижу, как ты всем сердцем веришь в то, что все будет в порядке. Я просто хочу сказать, что...чтобы здесь сегодня не произошло, и как бы вся эта афера ни обернулась, не вини себя. Вся вина лежит только на моих плечах, и я ответственен за все, что произошло. И...знай, что я поддержу тебя при любом раскладе. Да, и вообще, не выпущу этого придурка отсюда, пока не одумается. — парень ткнул меня локтем, искренне улыбаясь, а я виновато прикусила губу.

— Ну, и угораздило же тебя.

— Сам в шоке. Никогда такого не было, а тут, ты. — Султан пожал плечами, а потом и вовсе встал со ступенек, сунув руки в карманы. — Твои чокнутые приехали с Гаджиевым младшим. — парень кивнул головой на подъехавшую машину, и я тоже встала со ступенек.

Девочки побежали ко мне на встречу и судорожно стали расспрашивать о том, что и как прошло.

— Ты вообще в курсе, как Заур с Азаматом обдурили Шому? Это ж надо было на такое клюнуть! — Зара стукнула себя по лбу, хихикая.

Точно! Я ведь не узнала у них, как они все таки привели Шамиля к машине. Я стукнула себя по лбу так же, как и Зара, а потом вопросительно приподняла бровь.

— Ну, рассказывай!

— Короче... — Адланова потащила нас в дом, а Султан лишь проводил меня взглядом, здороваясь с Бесланом.

Так как Заре все рассказал Беслан, повествование пошло от его лица:

«Как только мы въехали на территорию ресторана с кортежем жениха, я, Заур и Азамат переглянулись, и решительно кивнули друг другу. Я незаметно прошмыгнул через толпу, и пока Шамиль с Айлин фотографировались, я спрятался в надежном месте, из которого открылся прекрасный обзор на клоунаду. Заур, как выяснилось — шикарный актер, именно поэтому он напуганно подбежал к Шамилю.

— Шом, проблема возникла. Беслан...в общем, приперлась Адланова, закатила тут истерику, Беслан стал от нее отбиваться, попытался её увести, а она...Кирпичом пробила ему голову и убежала. Гаджиев, где вы нашли этих психичек? Одна машину разбивает, вторая голову, завтра эти двое вас вообще убьют что ли? — Дадов вцепился в моего брата, и потащил за собой.

Шамиль попытался что-то объяснить Айлин, и та кивнула ему. После этого он побежал следом за Зауром и Азаматом. Я помчался к закоулку недалеко от машин Ахмедова, и сел у стены сделав вид, словно мне плохо. Послышались приближающиеся голоса.

— Она серьезно ударила Беслана кирпичом? Сначала с лестниц скидывает, теперь голову кирпичом разбивает. Он сказал у них уже нормальные отношения, что пошло не так? Или она так свою любовь проявляет? Сумасшедшая. У нас с ним паршивый вкус на девушек. — я представил, как Шамиль закатил глаза, и удрученно вздохнул.

— Она одна была? Или с ней был кто? — и этот человек, так палевно пытающийся узнать, была ли здесь Амина, пытается сделать вид, будто счастлив этому сватовству?

Идиот. Несмотря на то, что это мой брат, все равно он идиот, причем полный.

— Одна она была, больная! Из-за тебя накинулась на меня! Амина в слезах видите ли. А я-то при чем? Тебе бы череп и проломила. — я подал голос, и Шома резво подбежал ко мне, присев рядом на корточки.

— Кровь есть? Сильно ударила? — он потянулся к моей голове, проверяя на травму.

Мой брат заслуживает счастья. И он всегда делал все, чтобы сделать меня счастливым. Настала моя очередь. Я видел, как он светился при одном упоминании Аслановой, и как теперь я могу допустить то, что он обрекает себя на несчастье?

— Да, какой там сильно. Это же Адланова. Так, стукнула слегка, но голова кружится. Помогите мне дойти до черного хода, я там в машину сяду. — я протянул руку Шамилю, и он помог мне встать с земли.

— В больницу поедем. Раз голова кружится, значит что-то не то. У тебя и так было сотрясение, не хватало осложнений отхватить. — Шамиль закинул мою руку себе на плечо и повел к машине Ахмедова.

— Да, не, я просто посижу внутри. Ты не суетись. — я подмигнул ребятам, на что они последовали за нами.

— Шом, оставь, мы отвезем, ты давай иди, тебя невеста ждет. — Заур перехватил меня, а я специально наступил брату на ногу.

— Беслан, аккуратней! Где ты так обляпался? — Шамиль брезгливо посмотрел на свою обувь.

Что, что, а вот опрятность у брата на первом месте. Поэтому, сейчас я разыграл главный козырь.

— Иди в машине салфетки возьми, и шагай к Айлин. Мы сами разберемся. Давай! — я подтолкнул его к машине, и он подозрительно на меня взглянул.

— Вы втроем сегодня какие-то странные. Ладно, отвезите его к врачу. — после этих слов, он пошел к машине, и открыв переднюю дверь, сел внутрь.

А дальше, я умывал руки. Ибо мне еще нужно было «чокнутую Зару» и её компанию везти на дачу к Зауру.»

Повествование закончилось, и на кухне настало неловкое молчание.

— Он выставил тебя монстром. — я прыснула от смеха, на что Зара пронзила меня злобным взглядом.

— И за это, кстати, я уже получил! — демонстративно гладя себя по плечу, Гаджиев младший зашел на кухню, в которой мы с девочками сидели.

— А чего ты хотел? Не надо было меня перед будущим деверем позорить! — Адланова обиженно насупилась, а я поперхнулась воздухом.

— Чего? — я недоуменно стала метаться глазами по девочкам.

— Ну, вы с Шомой сто процентов уже поженитесь. А потом моя очередь, ну, и вот. — Беслан смущено отвел глаза, а Зара умиленно улыбнулась.

— Меня сейчас вырвет. — только я это сказала, на втором этаже послышался грохот, и я напуганно вскочила.

Шамиль проснулся. И он явно вне себя от ярости. Сердце бешено застучало, а дыхание снова сперло. Я попыталась успокоить свое сердцебиение, но стало только хуже, когда на лестнице послышался топот.

— Вы совсем больные? У вас, что у всех, групповое отупение? Вы, все, что, разом в развитии остановились? Три придурка! Кто так делает? Я вам кто, чтоб вы меня усыпляли и везли черт знает куда? Олухи! — его голос громом раздавался по дому, а потом, он влетел на кухню, яростно цепляясь глазами за каждого из нас, а Беслан спрятался за Зарой.

Глаза Шамиля остановились на мне, а потом он замер. Мы оба замерли, словно вокруг никого не было. Сердце остановилось, и я сделала судорожный вдох. Гаджиев ошарашено смотрел на меня, и громко дышал, пытаясь прийти в себя. Зеленые глаза впились в мои и изучали каждый сантиметр моего лица. Меня обжигал его взгляд. Шамиль смотрел завороженно, жадно, словно в последний раз впитывал в себя мои черты, но я видела как ему тяжело, видела плещущуюся в его глазах обиду, и мое сердце болезненно заныло. В горле пересохло, и я не могла вымолвить и слова.

— Ясно. — он прошептал это, обдав меня холодным взглядом, и вылетев из кухни.

Я отмерла в ту же секунду и побежала за ним. На крыльце мои ноги отказались слушаться, и я застыла, держась за перила. Шамиль уверенным шагом направлялся к калитке, но стоявший рядом с ней Султан перехватил Гаджиева. Ахмедов схватил парня за локоть, и грубо повернул лицом к себе. Я напугано сжала губы, и замерла, бегая глазами от одного парня к другому.

— Ты серьезно? Совсем больной? Дай ей хотя бы высказаться, а потом убегай! Не веди себя как ребенок, Шамиль! — Султан недоуменно посмотрел на аристократа, на что тот брезгливо отдернул руку.

— Руки убери от меня! И дай пройти! — Шамиль попытался оттолкнуть бывшего друга, но тот не позволил ему пройти.

— Ты даже в глаза ей не посмотришь? Что, гордость выше любви, в которой ты ей так лихорадочно клялся? — видно было, что Шамиля эта фраза ни на шутку взбесила, да, так, что он сжал кулаки до такой степени, что побелели костяшки.

— А не ты ли виноват в том, что моя гордость оказалась выше этих слов? Они здесь никому не нужны! — парень осекся, искоса взглянув на меня, но тут же вернулся к Султану.

— Не решай за нее! Что стоит поговорить с ней всего пять минут? Ты готов все так оставить? Серьезно? Гаджиев, ты меня разочаровываешь! — Ахмедову было весело, он насмехался, и его лицо озарял ехидный оскал.

Словно каждая фраза приносила ему невыносимую боль, и я видела её в его глазах. Этот разговор никому из них не приносил ничего, кроме боли. Шамиль стиснул зубы, и я видела, как напряглись его скулы. Парень выдохнул, сбрасывая с себя негатив, и отошел от Султана на шаг.

— Твое мнение меня уж точно не интересует. — Гаджиев толкнул Ахмедова плечом, но тот резко дернул его на себя.

Наверное Султан решил, что я ничего не пойму, понизь он голос, но слова, что он сказал Шамилю, бегущей строкой промелькнули в его холодных  глазах айсбергах.

— Я же говорил, она не твоего поля ягода, а вот мне... — парень не успел договорить, Шамиль просто не дал шанса.

Никто из нас не ожидал этого, ни я, ни тем более Султан. Шамиль ударил его. Словно вложил в удар всю свою ненависть и боль, ударил так, что Ахмедова повело.

— Что? Не нравится? А ты, что думал, раз ты её оставишь сейчас, я возьму и упущу шанс забрать её себе? Я похож на иди...— он снова не успел договорить, Гаджиев ударил вновь, но сильнее.

Султан упал на траву, сплевывая кровь, и все также ухмыляясь. Шамиль горел изнутри. Я видела, как эти слова его задевают, видела, как сильно он не хочет никому меня отдавать. «Но почему же ты тогда бежишь, балда?» — мое сердце буквально кричало это.

— Ни за что, слышишь? Ни за что! Хоть сгори ты дотла и переродись, как феникс, не отдам. Понял? — Гаджиев схватил Султана за ворот рубашки, и прошипев это, отбросил от себя.

— Я-то понял, и ты пойми, что за слезы, которые она пролила из-за тебя, отвечать будешь передо мной! — Ахмедов вскочил с земли, и ударил Шамиля в ответ.

И я испугалась. За каждого из них. Потому что дрались они так, словно хотели убить друг друга. Словно каждый вымещал свою обиду на другом. Я смотрела на то, как двое бывших друзей калечат друг друга, и выкрикивают слова, пытаясь поддеть сильнее.

— Это ты ответишь за то, что заставил её сделать! — аристократ впервые в жизни предстал передо мной в таком виде.

Он был зол, и глаза солнца не грели, они метали молнии и сжигали все вокруг.

— Если бы не твое предательство, она бы не пострадала! — обиженно бросил Ахмедов, отталкивая от себя Шамиля.

— Знал бы ты о таком понятии, как честь, не коснулся бы невинных! — Гаджиев ударил оппонента поддых, и у того в глазах вспыхнуло пламя гнева.

— Ты мне за честь будешь заливать? Ты? Человек, который бросает девушку, даже не поговорив! — Султан толкнул Шамиля, и они оба замерли друг перед другом.

— Не о чем нам говорить. Я все решил уже.

— Девушка между семьей и тобой выбрала тебя! Тебя, человека, которого знает всего ничего! Ни семью, ни родителей, которые её родили, а тебя. И ты так легко от нее отказываешься? Раз так, тогда не смей мешать мне, потому что я этот шанс упускать не собираюсь. Моей будет. — слова Ахмедова подействовали на Шамиля, как красная тряпка на быка, парня словно сняли с предохранителя, и он кинулся на Султана с кулаками.

Я поняла, что больше не хочу видеть это. Поняла, что с меня хватит. Пришло время мне говорить.

— Хватит! Прекрати! Оставь его в покое! — зло толкая Шамиля в грудь, я, красная от злости, остановилась меж двух огней.

— Ты не хочешь говорить со мной, но пытаешься заявить о каких-то правах на меня. На каком основании? А? Ответь! — яростно прошипев это, я снова толкнула парня в грудь, а он лишь молчал. — Ответь же! Неужели я не заслужила и пяти минут, чтобы объясниться? Плевать мне на то, останешься ты, или уйдешь, но дай мне все объяснить. — я жалобно взглянула в глаза Шамиля, и он снова замер, смягчая свой взгляд.

Его губа была разбита, а на скуле уже проявлялся синяк. Но это не портило его, совсем нет. Я слишком скучала за ним, несмотря на то, что была очень зла.

— Ладно. Говори. — он вздохнул, и испепеляюще зыркнул на Султана.

Я обернулась на Ахмедова, и вид его оставлял желать лучшего. Нос был разбит, глаз заплыл от налившейся под ним гематомы. Выглядел он страшно, но продолжал ухмыляться разбитыми губами.

— Больно надо. — кинув это, он подошел к крыльцу.

Я снова обернулась на Шамиля, и он продолжал также судорожно изучать мое лицо. Облизнув пересохшие губы, я подняла глаза и столкнулась взглядом с зелеными глазами напротив. И речь полилась рекой, без запинок и остановок.

— Я знаю, как мерзок был мой поступок. Знаю, как тяжело тебе далось признание, и мне правда жаль, что все так вышло. Я не знала, что Султан все это подслушает, не знала, что это будет снято на камеру. Если бы я знала, ни за что не отвергла бы тебя. Я никому не позволила бы увидеть то, как ты ломаешься. Но я...я не думала, что он опустится до этого. Да, да, я сказала тебе, что дело закончено, что мы не будем больше играть. Но я испугалась. Испугалась, Шамиль. Что он мог мне предложить вместо твоего разбитого сердца? Какую мерзость он еще заставил бы меня сделать? И я решила, что если мы обсудим это наедине, ты все поймешь. Но появился Султан, и мне пришлось лгать. Я бы ни за что не сделала тебе больно. Потому что...ты один из того маленького количества чудес, что со мной произошли. И ты в считанные дни стал дорог мне настолько, что я наплевала на родителей. Я сожгла дипломат с информацией о них. И знать не хочу ничего. Хочу лишь тебя рядом. Понимаешь? Я не смогу без тебя. В этом мире, ты единственный человек, чьи глаза заменяют мне солнце. Даже если его не будет, ты сможешь согреть. И теперь выбор только за тобой, Шамиль. — я говорила все это со слезами на глазах, так же жадно впитывая в себя и свою память каждую мимическую морщинку на лице Шамиля, каждую родинку и ресничку.

Я выдохнула, и наконец замолчала. Ведь я исчерпала себя, исчерпала слова. От меня оставался только взгляд, который просил Гаджиева остаться, хотя руки уже отпустили.

— Это все? — взгляд парня будто прояснился, и он резко дернулся от меня, и внутри меня что-то треснуло, а сердце пропустило удар.

— Да.

— Хорошо. — Шамиль кивнул мне, отвел глаза, и стиснув челюсти, сделал шаг в сторону калитки.

Потом еще один, и еще. С каждым его шагом внутри меня что-то сильнее ломалось. Но я будто сбросила со своих плеч непосильный груз. Да, из моих глаз лились слезы, да, я развернулась лицом к крыльцу, на котором стоял Ахмедов и судорожно стирала соленые дорожки с лица, яростно проводя ладонями по лицу. Ахмедов хотел пойти за Шамилем, но я схватила его под локоть и не дала этого сделать.

— Пусть катится. Я сделала все, что смогла. — охрипшим от слез голосом я заставила Султана замереть.

Парень уставился куда-то вдаль, и я обернулась. Гаджиев стоял у калитки, спиной к нам, и держался за ворота, словно боролся с самим собой. Будто пытался понять, правильно ли он поступает. И тут я взорвалась. Нет, слова не иссякли, появились новые.

— Что? Чего встал как баран, а? Уйти не можешь? А чего так? Смелости не хватает, да? Не можешь перешагнуть? Или что, ждешь, пока я за тобой пойду? Знаешь, что, Гаджиев? Катись к черту! Каждый раз, каждый, когда я уходила, ты ни разу не попытался меня остановить. Ты никогда не шел за мной следом! Хотя был мне нужен! И вот, я, как законченная идиотка, поперлась за тобой, и вместо того, чтобы сделать шаг мне на встречу, ты разворачиваешься и уходишь. Да, ты просто трус! Ты трус, Гаджиев! Боишься сделать шаг мне на встречу, боишься взять на себя ответственность, боишься поддержать меня! Жалкий трус, вот ты кто! Ясно тебе? Я хотя бы попыталась сделать хоть что-то для нас, пока ты, после своих лживых клятв о любви, в считанные дни нашел себе невесту! Лживый, двуличный, лицемерный идиот! Вот ты кто, Шамиль. Ясно тебе? — я кричала все это ему в спину, наблюдая за тем, с какой силой он сжимал ворота калитки, и в итоге он взорвался.

— Да! Да, я трус! Да, я испугался! Да! Потому что посчитал, что не достоин ни тебя, ни твоей любви. Потому что, когда ты сказала, что я ошибся и придумал тебя сам, и ты ничего ко мне не чувствуешь, я решил, что это правда! Подумал, что такая девушка, как ты, никогда не сможет увидеть во мне что-то большее. Ты в тысячу раз смелее и сильнее меня. И каждый раз, когда ты уходила, я не шел за тобой, потому что думал, что эта на вид хрупкая девочка, со стальным сердцем в груди, со всем справится и без меня. И ты справлялась, так искусно справлялась, что я не верил порой в то, что ты существуешь. И да, я струсил. Струсил, потому что увидел, как сильно до тебя не дотягиваю. Побоялся рискнуть и пойти следом за тобой, ибо решил, что не смогу дать тебе ничего. Но, я не лгал, когда набравшись смелости, говорил тебе о том, что чувствую. — Шамиль обернулся ко мне лицом, и его глаза горели, как раньше.

Тем солнечным светом, каким раньше он согревал меня. И закатное солнце, что снова зарылось в его волосы, играло в глазах – зеленых солнцах. И я правда, никогда в своей жизни еще не видела ничего прекрасней.

— И я устал убегать от тебя, когда так сильно хочется прижать к себе и никогда не отпускать. Я больше не буду трусить. Ты дороже мне, чем дурацкая гордость, и страх потерять тебя снова намного сильнее, чем не оправдать твои ожидания. — Гаджиев с каждой фразой подходил все ближе ко мне, и мои коленки предательски дрожали, а ломающиеся внутри сердце, как по волшебству заживало, — Потому что, я слишком сильно люблю тебя, Мик. — он проговорил это совсем тихо, чтобы услышала только я, и его глаза снова обожгли меня, и согрели замерзшее на мгновение сердце.

Шамиль был так близко, что я могла рассмотреть даже маленькие пятнышки на радужке его глаз. Я прикусила губу, сдерживая рвущийся наружу всхлип, а слезы сами собой снова полились из глаз.

— Ненавижу тебя, придурок! Зачем до такого доводить? У меня не стальное сердце, я в конце концов не железная! У тебя, что совсем мозгов нет? Ты, что, совсем тупой? Зачем устраивать весь этот цирк, если сразу можно... — я била этого придурка кулаками в грудь, и отпихивала от себя, а он стоял как ни в чем не бывало и ловил мои удары своими руками.

А потом, решил, что мне пора заткнуться, и просто притянул к себе, заключая меня в своих объятиях, гладя меня по волосам. Я еще пару раз попыталась оттолкнуть его от себя, но потом просто застыла, зарываясь своим носом куда-то Шамилю в пиджак, и впуская в свои легкие до боли родной запах.

— Никогда больше так не делай. — прошептала я, не отрывая головы от его плеча.

— Больше не буду. — я почувствовала, как он улыбнулся, а потом почему-то нашла глазами Султана.

Ахмедов вытирал рукавом нос, и смотрел на нас с легкой улыбкой на лице. Я не знаю о чем он думал, но видела, как глаза Султана горят словно закатное небо над нашими головами. Он кивнул мне, а я одними губами прошептала «спасибо». Без него может быть, этой истории никогда бы и не случилось. Появление Ахмедова стало отправной точкой, и он же свел нас вместе снова. И я искренне желаю ему только счастья.

Не знаю, какие мысли были у него в голове, но, если бы какой-нибудь автор записывал эту историю, он непременно бы описал мысли Ахмедова как:

«Он стоял и смотрел на то, как некогда абсолютно незнакомая ему девушка, ставшая одним из самых дорогих людей в мире, обретала свое счастье с любимым человеком. Что он чувствовал? Радость. Облегчение от того, что все исправил, что смог восстановить её мир, что снова увидел её улыбку. Он сделал свое дело. Султан выполнил обещание, и с чистой совестью мог умывать отсюда руки. Ведь, сейчас, глядя на нее такую счастливую, он видел, как она окончательно его простила. А он, окончательно отпустил её. Девушку, что стала той самой, первой, кто смог коснуться его сердца и разбить покрывшую его ледяную корку. В голове Ахмедова была лишь одна фраза:

«Я отпускаю тебя. Я мирюсь с тем, что мне ты не досталась. Первый человек в моей жизни, которого я отпустил любя. Будь счастлива, девочка пожар.» — он улыбнулся собственным мыслям, и направился к калитке, на прощание махнув бывшему другу, что смотрел на него мягче, Султан закрыл за собой дверь, и поставил точку на своей роли в этой истории.»

Вот, что написал бы автор, описывая чувства Султана. А я и Шамиль в обнимку дошли бы до крыльца, вошли бы в дачный домик под радостные визги друзей, и закрыли бы за собой дверь.

А автор, быстрым взмахом своей руки, ознаменовал бы громогласным «Конец» начало новой истории. Ведь у нас, все только начинается.