Принц и бродяга (Кавказ)

Прогулка под дождем не аукнулась мне ни простудой, ни лихорадкой, ни даже самой маленькой температурой. Зато аукнулась шумным избиением с помощью полотенца. Королева Фатима прямо с порога налетела на меня с претензиями и упреками. Я даже не пыталась ей сопротивляться, ибо ни физических, ни тем более моральных сил на это у меня не было. Я стояла на коврике у двери, промокшая до нитки, и продрогшая до мозга костей. Бабушка ругалась, а я невидящим взглядом смотрела на порхающее рядом со мной полотенце.

— Ты меня слышишь? — морщинистая рука тряхнула меня за локоть, и я резко подняла глаза на бабушку.

Родные глаза цвета меда впились в мои, и с каждой секундой на лице женщины все сильнее и сильнее выделялись старческие морщинки. Она хмурилась, бегала глазами по моей одежде и лицу, и наконец замерла. В воздухе повис немой вопрос: Что случилось? Я не знала, что сказать, как сказать. А ведь, я ей налгала. Дала слово не лезть никуда и полезла. Снова не послушала и снова влипла. Как когда-то в детстве, когда бабушка строго на строго запретила лазать по крышам гаражей. Я не послушала, полезла, сломала ногу и крышу соседского гаража. А сейчас, полезла к Ахмедову, сломала себя и свои принципы, и что самое ужасное, разбила сердце Шамилю.

— Не послушалась. Я тебя не послушалась. Дала слово, и переступила через него. Снова. Прости. Мне так жаль. Прости меня, ба, прости. — я взвыла как раненый волк, сползая по стене прихожей и судорожно прося прощения.

Не только перед ней, нет. Даже не столько перед, сколько перед ним. Внутри меня горел огонь, сжигал дотла остатки разума. Я бы все отдала, чтобы перемотать время и также посыпаться в извинениях перед Гаджиевым. Чтобы не рассыпаться так пристыжено и униженно перед бабушкой. Чтобы не молча уйти из кабинета Ахмедова, принимая поражение, а разнести к чертятам весь бар и его хозяина.

— В чем ты не послушалась? Что ты натворила? — бабуля села рядом со мной на колени и подняла мое лицо за подбородок.

— Я связалась с Ахмедовым, я думала, я хотела...

— Я тебя предупреждала. Я говорила тебе, что он лжет! А ты все равно ему поверила. И посмотри теперь на свое состояние! Будь он трижды неладен этот Ахмедов.

— Ты не понимаешь, он говорил так...

— Правдоподобно? Их нет, солнышко, нет и все тут.

Но они есть. Ба, они есть, они живы, но они нас бросили. Бросили нас так малодушно и жестоко. А ты никогда об этом не узнаешь. Ни за что. Я не разобью сердце и тебе.

— Знаю, я знаю. Я такая ужасная...ты бы знала, как сильно я сейчас ненавижу себя. — я всхлипывала, судорожно вытирая с лица дорожки от слез, но они не останавливались.

— Что случилось? Ну, поверила ты ему, ну Бог с ним, не убью же я тебя! Амина! Прекрати так плакать, что случилось в конце концов?

— Ты бы видела, как он посмотрел. Как он на меня посмотрел. Он вынул из меня душу этим взглядом. Я его обманула. Предала, сыграла на его чувствах, а он верил. Он мне верил, ба. Так сильно доверял, что решил раскрыть свои чувства, а в ответ получил плевок в душу. Я такая мерзкая. — ревела уже надрыв, шипя от боли, давя в себе желание закричать, судорожно ловя губами воздух.

— Кто? Да, кто? У меня сейчас инфаркт случиться, маленькая моя, в чем дело? — королева Фатима схватила меня за руки, и заставила смотреть прямо ей в глаза.

Я всхлипнула, набрала в грудь побольше воздуха, и уже более сосредоточенным взглядом смотрела в глаза родительнице. Я собиралась с мыслями, чтобы сказать то, что мне необходимо было принять, или хотя бы научиться принимать.

— Шамиль. Он меня никогда не простит. Он больше мне никогда не поверит. Я его больше никогда не увижу. — после этих слов бабушка уже не задавала вопросов, она лишь понимающе кивнула, и помогла мне встать с пола.

Королева Фатима была мне буквально поддержкой в этот момент. Она довела меня до ванной, заставляя принять горячий душ. Меня все еще трясло, лихорадило от фантомной боли в груди, а слезы все еще бежали по щекам. Меня не грела горячая вода из под крана, теплые носки связанные бабушкой, горячий чай. Бабуля смотрела обеспокоено, не знала как успокоить, сидела рядом гладила по спине, сушила волосы полотенцем, укрывала пледом. Я уснула только под утро, на её коленях. Она гладила меня по волосам, смахивая со своих щек слезы, и пела давно забытую мной колыбельную из детства.

С этого дня началась моя борьба со всем и всеми вокруг. На следующий день в универ я не явилась. Благо, мне поставили зачет по предмету, который я должна была сдавать в этот день. Девочки звонили, но я не поднимала. Сидела дома весь день, переваривала произошедшее, и выносила уроки из всего, что со мной случилось. Меня все еще била дрожь. Но взгляд бабушки держал меня на плаву. Дышать легче не стало, но желания лечь и свернуться клубком на всю оставшуюся жизнь уже не было.

День среды превратился в ад. Девочки не оставляли меня в покое, дергали меня каждый раз, когда выдавалась свободная минута, и уже после второй пары я стала задыхаться собственной агрессией. И последней каплей стало то, что при столкновении с Гаджиевым младшим, я была одарена презрительным взглядом. И это заметила Зара.

— Алло, Гаджиев! Что за взгляд? — рыжая дернула парня на себя, а я раздраженно стиснула зубы.

— Ах, вы не знаете? Ну, ничего себе. Такую аферу провернула, а с подружками не поделилась? Как так, Асланова? — Беслан посмотрел на меня брезгливо, а я обречено ухмыльнулась.

— Не захотела. Все? Разговор закончен?

— Да, вы посмотрите на нее, гордая какая! Он же для тебя наизнанку выворачивался. Он же... — в глазах у парня было разочарование и печаль, а меня все вокруг начинало раздражать с такой силой, что я еле контролировала себя.

— Я этого на просила. Ясно? Не просила. — бросив это, я выжидающе посмотрела на Гаджиева, на что тот покачал головой.

— Ну, да. Тебе же было важнее Султану угодить. И как? Могу поздравить? Добилась своего? Статью когда опубликуете? Не зря же журналиста с собой привела. — он язвил, пытался вывести меня из себя, словно что-то выискивал.

— О чем он? Амин, что он несет? — Мадо взяла меня за руку и посмотрела мне в глаза, и моя маска чуть не дала трещину.

— Что я несу? Хорошая у тебя репутация однако! Не знаете, да? Ладно, расскажу. Позавчера, Шамиль признался ей...

— Закрой свой рот! Ясно? Не смей, меня винить! Ни ты, ни Шамиль ничего не знаете! Это только его вина! Сам меня к себе подпустил, сам руку помощи протянул. Сам виноват. Ясно? Твой брат, сам во всем виноват. — выплюнув это, я окинула подруг взглядом, и меня понесло, — Хотите знать, что случилось? Я, высмеяла чувства Шамиля на глазах у Султана Ахмедова. И он снял это на камеру. Я удовлетворила ваше любопытство? С этого дня, держитесь от меня подальше. — мои глаза сверкнули гневом, и я, еле сдерживая себя, чтобы не кинуться в объятья к Яся и не разрыдаться, на негнущихся ногах помчалась прочь из университета.

До конца сессии оставалось два дня. Два, самых тяжелых дня в моей жизни. Я избегала девочек, не поднимала на них телефон, не отвечала на их сообщения. С горем попала сдавала экзамены, и не глядя в сторону подруг бежала прочь. По ночам задыхалась в подушку от слез, а бабушка сидела рядом. Казалось, что я попала в какую-то дешевую драму, или банальный турецкий сериал. Но эмоции рвались из меня с такой силой, с какой никогда не рвались. А еще, меня накрывало диким желанием хотя бы глазком посмотреть на Шамиля.

За эти четыре дня я старалась сделать все, чтобы мне ничего о нем не напоминало. Но я забыла о Зауре, и о своей работе. Не взять трубку было невозможно, поэтому когда мой телефон завибрировал на тумбе, я тут же приняла вызов.

— Четвертый день. Тебя на работе нет четвертый день. Ты моя работница, плевать мне, что у тебя там с Шамилем случилось, я на тебя не могу злиться. Это ваше личное, меня оно не касается. — голос Дадова на удивление не отдавал брезгливостью или раздражением.

— Но...

— Почему статьи и видео до сих пор не в сети? От чего ты отказалась? — Заур на удивление оказался проницательным человеком, и на его вопрос я всхлипнула.

— Обещай, что он не узнает.

— Если это может спасти вас, почему нет?

— Так будет лучше. Для нас обоих. Ты не расскажешь ему?

— Говорю же, это ваши личные дела. Если ему нужно знать, пусть узнает лично. Иногда нужно наступать на свою гордость.

— Я сожгла дипломат с информацией о родителях. Прямо в кабинете в Султана. И он отдал мне флешку из камеры. Я её сломала и выбросила.

— Они завтра едут у Даньловой руки просить. — Дадов спокойного проговорил это, а я пропустила удар и поняла, что до этого больно не было даже на одну тысячную, а вот сейчас, да, я почувствовала, значит заслужила.

— Поздравляю. Завтра выйду на работу. Урежешь мне зарплату за прогулы. До завтра. — я сбросила звонок, а потом швырнула телефон в стенку, и рассмеялась.

Бабушка вбежала в спальню, а я смеясь от шока, и снова давясь слезами, показывала пальцем на телефон и качала головой.

— Ты представь! Велика любовь! Через неделю после признания идти, и просить руки у другой. Да, подавись своей любовью! Чтоб тебя так любили. Лицемер. Ненавижу! — на мои выкрики и вымещение злости на подушке, бабушка лишь устало закрыла лицо руками.

— Я сойду с ума. Я сойду с тобой с ума. Ты меня в могилу хочешь свести? Смерти моей хочешь? Отпусти уже. Научись принимать свои ошибки, привыкни, что нужно отвечать за свои поступки. Ты уже не маленькая, солнышко. Научись жить с этой болью, и преврати её в самое жаркое пламя внутри себя. Чтобы впредь знать, как поступать, где быть осторожной, и чего не стоит делать ни в коем случае. Только прекрати убивать и меня, и себя. — бабушка повысила голос впервые за эти четыре дня, и у меня сперло дыхание, а горло свело болезненным спазмом.

Её слова меня отрезвили. Шамиль сделал свой выбор, а я свой. И мы разошлись, как в море корабли. Каждый на своем месте. Он с девушкой под стать себе, а я в вечном одиночестве. Когда-то оно было моей силой, пора бы научиться заново пользоваться ей. Слез больше не будет. Уроки вынесены, точки повсюду расставлены. Пора вернуться к началу. К началу без Гаджиева в моей жизни.

— Ба, пойдем погуляем? Середина июня, а я город толком не видела. — я тихо проговорила это, на что королева Фатима мягко улыбнулась мне.

— Когда ты рядом, я чувствую себя сильнее всех обстоятельств на свете. Главная слабость и сила моя, это ты, ба. Спасибо за то, что ты есть. — я хмыкнула, а бабушка подбежала ко мне и крепко обняла, целуя в макушку.

Так и началась новая жизнь. С похода с бабушкой на прогулку. И похода на работу. С полного закрытия сессии. И самого правдивого и открытого разговора с девочками дома у Зары. Плакали всем подъездом. Чтобы отвлекаться, я таскала Магу на тренировки. Однако гудящая повсюду новость о том, что Шамиль жениться в конце лета, давила на меня так, что хотелось рвать и метать. Но я оставалась спокойной, несмотря на то, что проходила уже третья неделя и на носу должно было состояться сватовство Гаджиева и Даньяловой в ресторане Эдем. Хотя, кому я вру? Я сходила с ума и не знала на какую стену лезть, чтобы не думать об этой новости.

Буквально за день, я договорилась с Магомедом выйти на пробежку. Парнишка как раз сдал последний экзамен в школе, и истерично ждал результатов. Все таки поступление это тот еще стресс. Поэтому, в часов восемь утра, я и мой юный друг нарезали круги вокруг парка. На круге десятом я уже чувствовала как ноги наливаются свинцом, а дыхалка умирает, поэтому позволила себе сесть на скамейку и передохнуть. Зачем я решила довести себя до состояния амебы пробежкой? Чтобы не думать о том, что через какие-то сутки, у Шамиля будет сватовство. Он будет стоять рядом с красивой девушкой, в шикарном смокинге, и дарить ей взгляд своих зеленых солнц.

Нет, все таки останавливаться не стоило. Но бежать дальше я уже не могла.
Жутко хотелось пить. А в бутылке не осталось ни капли. Поэтому я пыталась отдышаться и перетерпеть напавшую на меня жажду. Однако, внезапно у меня прямо перед носом оказалась спасительная бутылка воды. Я даже не взглянула на протянувшего мне бутылку человека, ибо решила, что это Мага. Припав к такой желанной воде, я обернулась на сидящего на скамейке и тут же пустила фонтан прямо в лицо нежданному гостю.

— М-да. Не такого радужного приема я от тебя ожидал, Амина. — до боли знакомый голос прошелся наждачкой по ушам, и меня бросило в бешенство.

— Господи, хоть бы это была галлюцинация, прошу! — я зажмурилась, и снова открыла глаза, разочаровано рыкнув.

В следующую секунду в лоб Султану Ахмедову полетела бутылка с водой, а еще через секунду, я запустила в его убегающий затылок свой кроссовок. Мне было жизненно необходимо выместить на ком-то свою злость, и Султан попался под горячую руку.

— Ты издеваешься? Тебе удовольствие приносит моя злость или что? Ты умереть хочешь? Только намекни, и я уничтожу тебя! Что ты здесь делаешь, Ахмедов? — я продолжала добивать его пинками, потому что он споткнулся о бордюр и лежал в траве.

Издалека на нас смотрел его водитель Усман, и еще пара его ребят. По их лицам было видно, они смеялись. А я выпустила весь пар, напоследок пнув Султана в ребро, и села рядом с ним на траву. Я обреченно села на бордюр, и устало уставилась в лазурное летнее небо, и выдохнула. Нет, избиение Ахмедова снять стресс не помогло. Султан, заметив, что я успокоилась, решил сесть рядом со мной. Так мы и сидели плечом к плечу, в тишине наблюдая за птицами и плывущими по небу облаками. Оба молчали, оба пытались отдышаться после «драки», а если быть точнее избиения Ахмедова. Я чувствовала на себе его взгляд, и наконец не выдержав, обернулась на него.

— Зачем ты приперся? А? Тебе жить скучно? — я обреченно посмотрела в глаза парню и осеклась.

Глаза Ахмедова были ясно голубого цвета. Ни серые, ни тусклые, а ясные и чистые, как небо. Меня аж перекосило. Да, его глаза часто меняли цвет, но чтобы так. Словно не только взгляд, но и разум прояснился. Словно небо после долгих дождей и гроз наконец окрасилось в цвет индиго.

— Мне надоело смотреть на то, как ты себя закапываешь. И на цирк Гаджиева со свадьбой тоже. Два гордых идиота. Он не идет к тебе, потому что думает, что ты им играла, а ты не идешь к нему, потому что во-первых ты девушка, и чего это ты должна идти, а во-вторых потому что он нашел тебе замену за считанные дни. — Султан загибал пальцы и перечислял все эти факты, вводя меня в замешательство.

— И? Тебе то что до этого? — я подозрительно приподняла бровь, на что парень отвел взгляд.

— Не могу оставить тебя вот так. Я...я сделал и сделаю еще кучу всякой мерзости. Но, я не хочу, чтобы среди всего этого дерьма в моей биографии было разбитое сердце одной маленькой, но такой смелой девушки, как ты. Я хочу все исправить. Чтобы, несмотря на весь смрад окружающий меня, я мог обернуться на тебя, и увидеть хотя бы что-то хорошее, что я смог оставить после себя. Не руины и боль, а счастье. — он говорил тихо, бегая глазами по парку, и возвращаясь ко мне, но все еще боялся смотреть мне в глаза.

Внутри меня что-то щелкнуло. Вера в этого человека пропала из меня, но весь его вид говорил мне о том, что все таки что-то есть. Что-то светлое там внутри еще осталось. Но что? Какая у него цель?

— Я здесь должна умилиться и кинуться тебе на шею? Нормально объясни, пока не врезала. — раздраженно пнув его ногой, я встала с земли и уставилась на него.

— Чтобы я все тебе объяснил, ты должна сесть в мою машину. Но, для начала давай кое с чем определимся. Родители или Шамиль? — голубые глаза сверкнули на солнце, и в них засияла лишь искренность, льющаяся через край.

— Что? Головой двинулся? — я все еще недоумевала, но внутри шевельнулось похороненное доверие.

— Просто выбери, поверь, подвоха нет. — Ахмедов встал с травы, и стал ждать от меня ответа.

На секунду запнувшись, я все же сделала выбор. В первый раз выбрала его, и в этот раз тоже.

— Шамиль.

— Так и знал. Шамиль, так Шамиль. — Султан пожал плечами, и кивнул в сторону парковки.

— Я не понимаю. — я стояла в ступоре глядя на парня, а он в свою очередь многозначно посмотрел на меня.

— Ты отказалась от родителей из-за него. А я отказываюсь от мести, из-за тебя. — Ахмедов во все глаза смотрел на меня, а мне на мгновенье стало так его жаль, ведь сейчас он выглядел так же жалко, как и я.

— Настолько сильно? — я вспомнила наш диалог, и задала тот же вопрос, что и Султан задал мне три недели назад.

— Да. — он по детски хмыкнул и пожал плечами, на что я все таки позволила себе улыбнуться.

— Не такой уж ты и гад.

— Если не поторопишься, я передумаю. — мягкий взгляд сменился на раздраженный, а я лишь махнула на него рукой.

Внешне я была спокойна, как удав, но внутри меня одна за одной взрывались сверхновые.