ПРОБУЖДЕНИЕ. ГЛАВА 4.
Яркость огней плескалась жаром оплетая и переплетаясь в борьбе с ледниками морского побережья. Прежде пустующий порт заполнился беспокойным биением сердец и облака пара вырывались из ртов альв, от чего ресницы и волосы незамедлительно покрывались инеем.
Хлипкий мост скрипел от тяжести толпы переходящих на другую сторону альв. Свисающие льдины снизу с громким свистом грозились обвалиться и утянуть за собой всю пристань. С грохотом падая под пристанью, от льдин создавались брызги попадая на сухие одеяния, заставляли отпрыгивать в стороны и жаться друг к другу провожающих мертвых, пока другие выжившие рубили лед.
Льдины таяли под объятьями необъятного огня, а ветки голых стволов оттаивая на жарком ветру, подвисали.
Казалось дотронешься до пламени и оно согреет, а подержишь руки чуть подольше желая коснуться синей, манящей искры в центре - сожжет заживо и не пожалеет. С одной стороны температура сжимала воздух, с другой - вынуждала альв давиться морозным воздухом. Кашель разрывал легкие.
- Не тронь сокровенное, поплатишься! - именно это ласково говорил бы огонь каждому, кто желал отогреться ластясь к нему.
А альвы не повинуясь, не уважительно тянули свои руки не позволительно близко, от чего обжигались раз за разом в надежде на снисхождение огня. Они думали, что пламя примет их гостеприимно как теплое пристанище из-за того что привлекает внимание своим теплом, откроет неизведанное, раскроется изнутри и благословит их телесные оболочки блаженным жаром. Но этого не случалось. Непрерывно рыдая от горя ушедших, они знали - это конец, от того и тянулись желая ощутить покой от тепла в вечную мерзлоту накрывшую их райский Альвхейм.
Гул тихого голоса разразился по всему заснеженному порту, где обычно обилие медовух и прочего хмеля разрывало улицы и ветхие, торговые прилавки были завалены камнями, рунами, да заморскими тканями. В голове стоял гул зазывал, что так и уговаривали затариться по самое не хочу. Теперь же оживленные улицы превратились в глухой лес. Обветшалые и обгоревшие землянки, разрытая земля под ними и осевшая копоть от проделок пламени прятались за стройными и местами обгоревшими стволами и ветками.
Наставшие темные ночи украли души со скоростью одного мига, оставив непонимание и медленно происходило осознание. Выжившие жители кварталы выходили вслед за дворцовыми альвами, сопровождали шествие и присоединялись с факелами.
Замерзшие тела по-прежнему непогребенные валялись по закоулкам, из которых из-за всех сил старались вытащить оставшихся для упокоения.
Морозный воздух перебивал сладкий запах гниения заставляя переминаться с ноги на ногу пока и без того темное небо будто приближалось к головам альв оставляя их незрячими. Свет факелов - вот что помогало им видеть дальше своего носа, пока погребальные ладьи отбивались ледоколами да секирами от сковывающего льда в землянке у пристани.
- Вести из Тильмона пришли совсем недавно. Глерь Калн всеми силами пытается помочь выжившим в Тильмоне, погребальные ладьи собираются готовить, не так срочно, как у нас. Однако, отряд варанг уже отправили... Как хотелось бы сказать, что это не затронуло весь Альвхейм, только все хуже, чем мы могли подумать. - вздыхая, ярл Лейнарт перевел взгляд на Биргера, что в очередной раз замахиваясь секирой ударил по ладье, от чего послышался треск.
- Тильмон?! Это ведь за три версты отсюда! Наставник и сам болен...- воскликнул один из адептов пытаясь выловить из толпы варанг да лекарей того, кто произнес это.
- Тильмон сгорел до тла! Никаких обсуждений, больше дела! - тень на лице рассеивал огонь факела пошатывающегося наследника.
Белые кудри Вилмара превратились в колтуны и на осунувшем лице словно притаился сам мрак, не было ни единой эмоции. От его пропитавшегося хмелем тела, разило до тошноты и отворачиваясь от наследника, другие понимали - боги спасли альв морозным воздухом! Или же...этого бы не было, если бы не наступили темные ночи? Да и если бы вечная мерзлота не застала трупы врасплох, что случилось бы тогда?! Переулки с загнившими телами кишили бы опарышами и стояла бы невыносимая вонь! Все же, если искать что-то положительное в их ситуации, то это было единственным что не разочаровывает на сегодняшние, темные дни.
Теплый свет загнал тьму в деревянное дно, что было пробито острием ледокола. Вилмар разъярённо приблизился к альвам. Терпение испарилось ровно так же, как и сквозь непроницаемое выражение лица показался раскаленный гнев холодом, из-за которого промерзло все тело насквозь.
- Что ты сделал?! Ты... - оборвался конунг на полуслове, замечая как снующие трэллы в обносках подтягивают затвердевшие тела по промерзшей земле.
Наполовину уцелевший лик предстал перед глазами и разложения трупной гнили превратились в лед. Тело покоящееся на истасканной временем парче вызвало рвотные позывы.
- Где держали тело, что оно начало кишить в маленьких поганцах?! - вдруг рявкнул Лэйнарт. - С каких пор почивший конунг не занял центральное место у обиталища?!Конунг должен был покоится на холоде! Не выполнение приказа - это нарушение всех наших долголетних устоев! За этим следует кара! Тело почившего конунга осквернено!
- Лейнарт, полно...Чего же кричать? Я не хотел, чтобы тело моего отца покоилось у самых врат, никто не посмеет питать жалость к отцу.
- Приказ? Ваш?! Как же так...? Тигнарман Вилмар, тело конунга, не должно быть в таком состоянии, его внутренности не должны разлагаться, - это позорная смерть, без уважения.
- Он достоин смерти без проявления слабости от окружающих. Лишние глаза ни к чему. Никто не должен был топтаться у его тела.
- То есть сейчас то, что его тело видят таким вам безразлично?! Все тела на дворе укрываются от чужих глаз да бы не беспокоить дух! В конце концов он мог ожить даже спустя столетие! А вы... сгноили его тело! Его таскают на истертой парче по наледи ободранные трэллы!
- Отец? Оживет? Да ты видел в каком состоянии его тело уже было? В сказки веришь? - рассмеялся Вилмар - Ты мне будешь указом?! Скидывай! Никто из них не оживет точно, посмотри на их тела. Они не смогут дышать, как старейшины тинга. Не всем выпадает такая честь, которой могут благословить норны. Они не будут раздавать вторую жизнь кому попало. Разве не слышал о драуграх?! Раз веришь в то, что норны могут дать второй шанс его душе, то почему не можешь поверить, что он превратится в ходячего мертвеца?
- Он бы мог воскреснуть, но право это не в чьих-либо интересах! Точно не в ваших...И если норны еще не покинули Урд на границе с Альвхеймом и Мидгардом, они могли бы даровать ему шанс. Наши земли стали слишком грешны и тот кто виновен в этом, расплатится сполна. Не сомневайтесь, тигнарман Вилмар.
- Говоришь о моей причастности напрямую и так громко? Брось ярл Лейнарт, говори напрямую, если страх неведом. Обвини меня в смерти правящего отца, давай же! При всех! Мы посмотрим на чью долю выпадет наказание. - и альвы навострив уши замедлились наблюдая за происходящим - Альвы уже думают холодными головами и винить единственного наследника в династии не станут. Выхода нет. - шепотом сказал Видмар, самодовольно улыбаясь.
Босые придворные стараясь уволочь тела с заснеженных улиц, били варанг не позволяя скинуть мертвецов в одну кучу для погребения, отталкивали и сопротивляясь приказу, падали на колени.
- Грех - это сжигать не одно тело да за раз, их души могут быть не упокоены. Духи альв и так испытывают страдания из-за не завершенности своих земных дел, а вы заставляете их чувствовать скитание. Они задержатся на земле надолго из-за вашей опрометчивости. - высказался недовольно ярл, уходя от предыдущего разговора.
- Ярл Лэйнарт, весь тинг поддержал решение следующего конунга земель, да и ладьи не из воздуха делаются. Это не обсуждается - встрял в разговор Бальдр. - Те, кто противятся сжигаю тел, не должны и с места сдвинуться, выстрой ряд варанг у побережья, я напитаю их тьмой, чтобы они меньше сопротивлялись. - говоря шепотом, кивнул он на простых альв и на придворных.
Пламя накалило воздух позволяя земле оттаять, резануло по плоти заставляя источать запах рвотной гнили. Огонь играл по своим правилам, танцевал, переходя с одного тела на другое, освещая ослабленную толпу из которых немногие отчаянно тянулись желая остановить происходящее.
- Огни на небе не светятся, души не попадут в Вальхаллу!
- Дороги для них закрыты! Что вы сотворяете?! - кричали альвы, но никто их не слушал.
Факела рассекали свет и отмерзшие руки двигались с трудом. Тяжесть тел давила на окоченевшие фаланги пальцев, что хрустели отдавая болью. Скривившись от напряжения, альвы стаскивали тела да бы отправить в открытое море. Для некоторых это означало лишь одно в объединении с огнем, что сотрет тела в прах, возможно - это свобода духа, которую усопшие получали развеваясь прахом на морозном ветру посреди моря. Пусть даже так, и хорошо, что их трупы не скинули целиком куда-нибудь за окраины, а иначе бы появились драугры.
- Конунг Вальтер. - ярл присел на одно колено. - Династия и ваши подданые скорбят по вам. Свет Иггдрасиля примет вас со всем теплом. Вскоре древо благословит вашу и подарит для вас новую жизнь, но надеюсь это будет через пару сотен лет. Мы будем надеяться, что ваша душа вернется к династии правящих. Увидимся в следующей жизни, друг. - положив венец на грудь, мужчина тяжело встал закрыв глаза.
Изнуренные временем и ледяными ветрами, ладьи отплывали, а значит предыдущий конунг должен отправиться в Вальхаллу.
Сотни лиц не поднимая головы, сидели на коленях и не замечая холода неустанно молили Иггдрасиль на шанс перерождения близких и саму богиню смерти, да бы она не пытала души в темных кандалах туманного света. В лица альв били морские ветра от чего кожа краснела и руки скрещённые в молебном жесте обмораживались. Сумерки поглощали улицы сильнее прежнего.
Сладостное зловоние крови завладело тёмным пространством вызывая ощущение тугого узла, что засело внутри, словно бы сжимая и скручивая внутренности. Тело накопив тревогу, готовилось к неизбежному моменту, когда она выйдет на свободу резкими рвотными позывами и казалось, еще немного и толчками изнутри вывалятся внутренности.
Рассеивая мрак и пленящие разум кошмары, Вилмар зажигал одну масляную лампу вслед за другой в покоях, где царит тишина пока не слышатся голоса мертвых. Головная боль давила на виски и каждый раз смыкая глаза, он чувствовал как свет от огня причиняет боль, казалось его глазные яблоки сжимают пальцами вдавливая в череп. Боль разрасталась переходя на шею, что даже дышать сложно было. Однако, он не хотел слушать навязчивые голоса и видеть свои кошмарные тени, что преследовали его на каждом углу проклятого пристанища. Он был вынужден терпеть недружелюбное пламя. Невыносимую боль как у побитого гарма, конунг едва - ли выносил.
- Как я буду править ими, если они даже не в состоянии ровно стоять? Погляди на них, они все в слюнях, хворают и замерзают! Это выглядит слишком жалко и недостойно моего величия! - кашляя, Вилмар раздирал глотку.
-Устои и священные писания давно потерпели крах. Все, что строилось многие века в нашей памяти стало руинами, чем то эфемерным в наших воспоминаниях и как тонкий шлейф аромата, почти не ощутимо то, что было когда-то. Скажете раньше было лучше? Ностальгия по сытому желудку и теплу переполняет ваш ум? Конечно,вы просто не готовы признать ту реальность, в которой вы находитесь. А кем вы были? Обычной полукровкой из династии? Сейчас же вы властитель. Сознание каждого из альв сломлено, но подобно тому, как может возродиться ворон Йель, они могут восстать с новым видением мира. Мы дышим хаосом, что нас окружает, спим на обломках прошлых времен, и для того, чтобы порядки стали иными, нужно полностью изменить уклад земель, тогда и с вами будут от начала и до конца. Вы будете примером, конунгом, что непременно достоин славы и почестей во всей Вальхалле. С вашего прекрасного лица будут вырезать идолы. Вас будут восхвалять, радость переполнит их разбитые сердца, что когда-то в младенчестве, вас не постигла участь вашей матери и чайки Кьеринн. Хоть они и в отчаянии, в них все еще теплится надежда на то, что вся жизнь станет такой как и прежде. Так давайте же начнем вершить новые порядки и дух народа воспрянет вместе с вашим!
- Так что же мы хотим изменить? Я не знаю с чего начать, ведь у меня недостаточно знаний! Они ни за что не согласятся осквернять и нарушать святое, Бальдр!
- Они уже позволили случиться всему этому . - указывая на пылающие тела в ладьях, Бальдр улыбнулся - Думаете, они не пойдут и на другие нарушения? Чтобы начать вершить дела не нужно быть великим, нужно просто начать, а это, уже труднее. Я же рядом и для того, чтобы помочь вам стать тем, кем вы можете и имеете полное право быть, не забывайте об этом. - сказал Бальдр, стоя подле Вилмара. - Или для того, чтобы сгноить тебя и получить то, что потерял когда-то - шепнул он, от чего будущий конунг схватился за голову.
- Бальдр, ты сейчас что-то сказал?
- О чем вы, конунг Вилмар? Я лишь хотел предложить вам, раз альвам нечем питаться, то стоит внедрить охоту на дичь в Альвхейме.
- Неважно...Лучше, сходи и проверь, как там моя сестра? Умерла уже?
Массивная фигура Бальдра в мундире и мехах сквозь которой проглядывались мышцы, двигалась уверенно и факел освещал ему дорогу до лазарета.
- Для чего вы пришли ?! - гаркнул Калн резко оборачиваясь.
- К чему такая нервозность? Калн, вы с Биргером сделали великий вклад в будущее Альвхейма! Ваш выбор, оказался верным! Подданные живы и...
- Напитаны тьмой! Все они! Гниют изнутри! Я жалею! Жалею о своем поступке! Вы обещали мне, обещали Бальдр! Обещали, что моя Леварисс воскреснет...! Я купился на это! Пошел у вас на поводу и только сейчас вижу, к чему ведет напитывание тело тьмою! Она не будет той кем была до смерти!Вы обманули меня, она не сможет проснуться! Не сможет! - слыша вопли о мольбе через дворцовые стены, Калн начал думать, что сходит с ума.
- Ты сам виновен в своем выборе, ты пошел на поводу своих желаний и желаний Биргера. Ты, лекарь Калн, и должен знать о последствиях темной силы в теле. Твои желания о возвращении дочери, осуществятся, и все же несмотря на твой скулеж, я сделаю то, что обещал. Нужно только немного потерпеть, а не выть как бродячий на окраине с высохшим желудком. И если, ты посмеешь предать новоиспеченного конунга, то покидать мир живых будешь очень медленно...
- Мы осквернили все, что только можно! - воскликнул Калн говоря об общем погребальном костре, где другие выжившие альвы приносили тела. - Они не заслуживают того, что происходит!
- Ты слишком жалок и в надежде на спасение Леварисс и сам нарушил святое, тебе ли говорить об осквернении? Ты лекарь и сам нарушаешь писания созданные для равновесия, даруешь другим новую жизнь или позволяешь уйти в Хельхейм. Погляди на Биргера, ни слова не было сказано против, осознает свою греховность, но на все готов идти ради твоей почившей дочери.
- Откуда у вас тьма?! Кто вы такой!? Вы темный? Признайтесь сейчас же!
-Кто я такой? Темный? Светлый? А быть может я из ордена плащей? - рассмеялся Бальдр тихо - Это важно? Имеет значение лишь то, что те, кто не хочет мириться с новыми порядками, могут отправляться на окраины. Вас это тоже касается. Разве не вы хотели купаться в благах? В благах, которые идут вкупе с оживлением избранной Биргера и вашей дочери. - Бальдр неторопливым шагом подошёл к лекарю. - У вас все еще есть шанс спасти свою дочь, Калн. - шепнул он лекарю на ухо.
- Темное лекарство погубит все наши души. Никто не останется чист! Мы уничтожим земли и альв, если и дальше будем чувствовать себя властителями. Нельзя творить все, что вздумается!
- Друг мой, у действующих в сторону своих интересов есть огромное преимущество - жажда власти над чем-то или кем-то. Все мы хотим чем-то обладать, вы к примеру Леварисс. Наверняка Биргер взял бы вашу дочь даже мертвой. - вдруг сказал Бальдр.
- Да что вы выносите из своего рта, Бальдр?! Вы невыносимы, он бы и пальцем не прикоснулся к своей мертвой избранной!
- Он ведь хочет.
- Только ее душу.
- Тьма не сделает ее прежней, но это по-прежнему будет только ее душа, понимаешь, о чем я говорю? Действительно ли ты дорожишь ею настолько, что готов вернуть ее душу? Думай конечно, однако, если ты сделаешь правильный выбор, то ребенок в ее чреве может ожить вместе с Леварисс. - лукаво осматривая лекаря, только и развел руками Бальдр. - Так что? Ты же так хотел ребенка обладающего даром к целительству... Неужели передумаешь в такой ответственный момент и обречешь всех на страдания? Хотя Хельхейм гостеприимно одарит сполна...
Массивные двери лазарета с позолотой скрипят и щиты на потолках чуть не обваливаются от того, насколько резко Вилмар вламывается в покойное место, его глаза бегают по рядам лежачих и в безумии он натыкается на главного лекаря с Бальдром.
Тоскливый вой ветра ворвался в пристанище вслед за Вилмаром обрывая с высоких потолков прихваченные морозом лозы. Хлесткие удары пришлись по шрамированному лицу и весь смех Вилмара в миг сменился на гуллинбурстийский визг.
- Что это такое?! Бальдр! Это ты сделал? Кто смеет причинять вред единственному, истинному правителю со всей династии?! Я - есть династия! Как смеете?!
- Держите се...- не договорив, Бальдр отскочил от удара и споткнувшись, оперся на стену всеми двумя.
- Они не получили должного погребения от того и насылают на нас безумие! Пытаются убить! Это все они! Приходят, каждую ночь! И вот теперь... Они пытаются убить меня, а не только шепчут!
- Я же вам говорил! Нельзя так поступать с альвами! Хельхейм торжествует и порталы его открыты да бы утянуть каждую душу от того и призрачные беснуются посреди живых! - выкрикнул лекарь. - Вы точно темный и я совершил ошибку, но прежде, я сделаю все, чтобы вас не было во дворце! Вашу голову выставят на постоялом дворе!
- Как можно быть таким неблагодарным? Калн, мы с вами не сработаемся, в отличии от Биргера, уж он - то точно любит вашу дочь. - тьма из рук Бальдра выскользнула и оплетая шею, сдавила. Послышался хруст.
САГА
Обжигающая боль, как раскаленная лава, резко хлынула в голову, пронзила виски и вывернула воспоминания.Женщина билась в агонии после столь долгого сна и свет отвергался долголетней, внутренней пустотой. Истязая шутливо, ослепляли огни, именно в ее глазах, плыло туманное пространство.
Тяжело и болезненно ждать, когда привыкание настигнет после пропасти мучительных страданий и смерти, а бросив в бездну - отступает сквозь вечность длинною в долгие года. Она возродилась вновь прерывисто вдыхая, давилась ледяным воздухом вызванным самой величественной, всепоглощающей тьмой, вместе с тем впитала в себя посеянный мрак бытия и его безысходности.
Прокручивая в голове ловко ускользающие, словно ветер, обрывки мутных воспоминаний, хочется трубить в унисон с голосами, что слезно моля о пощаде кричали о своей невыносимой боли.
Негодование засевшее внутри от этой тягучей неизвестности о чужих судьбах, сжимало в тиски, заставляло волноваться и с придыханием молиться о счастливом конце каждого из пострадавших. Только, их будто бы придавали хеймнару, - медленно отрубали кусочек за кусочком, лишали ног, рук, а после сжигали и прижигали оставшееся, если оно еще живо на глазах у целой площади, где непрекращающиеся оры и мольба о милости выпускает кровь из ушей.
Терзания альв передавались через воспоминания, не ощущая себя, с каждым сном Сага раз за разом погружалась все глубже, утопая душой и телом, как если бы сливалась с целым морским побережьем, была песчинкой, древом или его листьями наблюдая со стороны за событиями как единое целое в нави. Но как шелест листьев, она бы негодовала и ее никто не слышал. Все ее желания сдвинуться с места обрывались и были напрасны, пока исхудавшее и истощенное тело не слушалось свою владелицу.
Воспоминания
-Меньше тряски. Что ты творишь? Нам снесут головы в случае чего!- только и слышала Сага, как вдруг вспыхнула подобно факелу одна из хускарл обиталища дворцовых интриг.
- Я случайно тряхнула, неужели голову отрубят?
- Однажды, находясь в ссылке, тигнарман Вилмар зарезал сына купца за не выполнение приказа, думаешь, за причинение вреда своей сестре, он не обнадит твои внутренности? Лучше помалкивай, тебе еще повезло, что время смутное и не все за тигнармана готовы душу отдать.
- Он погрузит Альвхейм в хаос...
- Помалкивай и береги жизнь, что тебе дана. Мирных времен больше не существует и если ты скажешь подобное при других тирах, не известно, что с тобой может случится. Вдруг донесут? Думай, прежде, чем кому-либо, сказать свои мысли, глупая альва.
Конец воспоминаний
Тонкие кости, как хрусталь, казалось дотронешься и все они пойдут трещинами, в миг распадутся на крупицы, виднелись сквозь болезненно-бледную кожу женщины, чье тело отдавало серым оттенком и билось в конвульсиях самоповреждаясь. Налитые красные пятна становились фиолетовыми и в попытках придержать ту, кто утоп в вечных скитаниях беспощадных грез, казалось невыполнимым. Слабые запястья стирались в кровь от пут веревок. Если же она была развязана, то ее руки и плечи покрывались пятнами от попытки лекарей сдержать буйный нрав рвущийся сквозь забвение. Она точно жаждала видеть совершающееся своими глазами.
Сага билась об резьбу изголовья и вновь словно рябящая гладь воды, в глазах проносились черные пятна смешиваясь с призрачными воспоминаниями, что казались брешью сумасшедшего.
Немощный образ тир засел в голове: - Яркие, рыжие волосы девушек, что выбивались из головного убора свисали покрытые грязью и копотью. Вслед за переносками оставались следы голых стоп.
Тьма заволакивала пьянящей вуалью прокатываясь по телу и наступая на пятки, пока все эти нестерпимые муки саднили все внутренности сжимая и разжимая, съедала тревожность.
Она упрашивала тьму покориться, отступить или уступить ей место на пути великое множество раз! Беспроблудно рыща путь к себе, эта безнадежность стала наступать ей на горло...Хотелось скорее вкусить прохладу ясности от бесконечного пути что морил голодом иссохшее нутро.
Ныряя из сна, Сага пыталась издать хоть один шорох, вновь уходя в бессознательность, каждый раз сестра Вилмара ощущала, что еще не пришла к себе. Не время просыпаться, не здесь и не сейчас, кричал разум, а душа рвалась к жизни освещая своим огнем на всех порах, неслась сопротивляясь. Хотелось жить, а не существовать.
Онемевшие конечности отдавая глухой болью, не подчинялись воле. Тело сопротивлялось желаниям владелицы, вынуждало барахтаться как на волнах глубоких морей в шторм. Уносило в бессознательность и впереди виднелась лишь непроглядная тьма подобно ночи, подъедала свет к которому тянулась Сага. Блики света пробирались сквозь едва приоткрывающиеся веки, резали глаза подобно громовым раскатам в порту Мидгарда.
Опираясь на костлявые локти, Сага приподнялась на месте издавая глухие стоны, старалась сохранить равновесие, от чего перевернувшись опрокинула все, что стояло поблизости.
Женщина вдохнула воздух путаясь в светлых волосах, в мгновение закашлялась, хватаясь за саднящее горло.
Прибежавшие на грохот тиры принялись поднимать сестру конунга.
- Тигнарман? Тигнарман Сага! - вскрикнул главный лекарь Биргер.- Оповестите конунга Вилмара о том, что тигнарман Сага больше не находится на грани с Хельхеймом. - в спешке отдал приказ лекарь, замечая, как обеспокоенные варанги отворили врата чистилища душ. - Вы находились на грани с миром мертвых десять лет, тигнарман Сага, теперь вы с нами. Все хорошо, сейчас уже все прошло. Вам пора бы уже покинуть эту обитель страданий.- отводя взгляд в сторону произнес мужчина.
Лекарь не хотел показывать своей жалости по отношению к сестре конунга.
Врата лазарета отворились с громким скрипом пропуская гадливую тьму с нападками вперед.
Величественный стан конунга перетянул на себя все внимание лазарета и откидывая длинные, белые кудри за спину, он стал озираться. Едкое чувство опасности разливалось внутри едким ядом отравляя нутро страхом от цепкого, и пронзительного, как острие лезвие взгляда конунга.
Саге хотелось кричать, чтобы к ней не подходили или расщепиться как туман после дождя, быть такой же неосязаемой, но тщетно - тихий скулеж надломленной перешел в нескончаемые рыдания и молчаливые переглядывания тир, да лекарей, ведали о безмерной мысли сострадания.
- Свободны! - отдавая приказ, гаркнул конунг Вилмар, но все стояли на месте. - В чем дело?!
- Мой конунг, мне стоит предупредить вас. - делая глубокий поклон, Биргер выпрашивающе вглядывался в лицо конунга.
Мысли и эмоции отражались на лице конунга. Пробегались в его голове подобно лошадям на солнечном пастбище и в момент смеркалось небо освещаясь раскатами молний. Это самое коварное роптание неба выходило наружу и проходило сквозь и вовнутрь тела, вызывая дрожь и отрицание собственных мыслей, которые все никак не шли в принятие.
Тело Вилмара передернуло от ощущения пробегающих молний по телу и вздрогнув, он кивнул выходя из своих мыслей.
"-Сага снова видит все своими глазами и как ранее не дышит! С этим срочно нужно что-то сделать!"- думал конунг про себя и ярость закипала в его крови.
- Излагай, лекарь. - и Биргер плавно придвинулся вплотную к плечу конунга.
Его тихие нашептывания слышались, как шушуканье крысы под глыбами закрывающими сточные ямы, куда обычно спускают отходы.
Впрочем, плачущий дворец именно и был схож со сточными ямами:
Тусклые шпили дворца со временем обвалились приняв в жертву нескольких альв. Стены дворца обшарпаны и крошащийся камень раздроблен в пыль, валяется под ногами, когда как снег тает от коптящих костров, он быстро превращается в грязь.
Грязные стены, грязные тела, истасканные горечью и недугами души в заточении собственных эмоций. Лишь их кафтаны были чисты и десять лет назад поставленные на колени преданные землям, уже валяются опьянённые тьмой в ногах безумного гарма Вилмара и Бпльдра.
- Можешь идти. - только и проронил конунг, заинтересовано и вместе с тем холодно вглядываясь в черты лица женщины.
Мысли Вилмара уходили далеко за пределы реальности и он все негодовал от того как теперь, ему пользоваться силой сестры? Он заметил, что остался наедине с испуганной сестрой лишь тогда, когда врата чистилища с громким хлопком закрылись вслед за тирами.
Лазарет был одним из немногих мест сохранивших мнимый покой от фиолетовых кристаллов, лучи которых преломлялись друг о друга и гробовая тишина сопровождалась согревающей магией. Сюда приходили греться с тех пор, как тьма беспощадно укрыла покрывалом из безнадежности земли Альвхейма. Однако, долго там никто не засиживался, слишком много боли приносили эти стены и страх неведомой хвори отгонял замерзших от врат лазарета.В чистилище душ рисковал зайти не каждый.
Говорят, каждое место несет свою память о произошедшем. Но, то что темно и густым шлейфом откладывается в памяти - не может укрыться под тонким слоем света и радости. Это не поддается лечению. Рано или поздно, вся забытая погань вновь разрастается по стенам родной обители, с годами забытая радость становится призрачными обрывками. Казалось, этого всего и не было и вечный мрак накрыл их души, замарал копотью. Этого не исправить, былая радость забывается, пока хаос продолжает исытывать чужие души. Они помнили, помнили все так, будто это случилось еще вчера и временами пугались сделать хоть один неверный шаг.
Конунг помнит их сочувствие, жалость выживших по отношению к его сестре и к нему. В то смутное время, он не посещал бессознательную Сагу, пока душераздирающий скулеж придворных годами сотрясал стены - точно плачущий дворец.
Шорканье волочащихся по снегу трупов, что вытаскивали для сжигания, пока в них кишили гнилые паразиты, крики и истерия, что глушили и без того мутное сознание изрядно помотали его тогда.
Альвы в те времена списывали поведение Вилмара на горе, ведь он потерял сначала Кьеринн, потом Вальтера со старщец сестрой, а позже и Сага ушла в долгие времена на сон находясь между Хельхеймом и Альвхеймом.
Народ говорил о потерях конунга с полным пониманием разделяя утрату, говоря о том, что конунг не в силах видеть помертвелую сестру.
В каждом сердце остались не осязаемые, призрачные силуэты близких неуловимо пролетающих в памяти, чей запах засел в каждом уголке дворца нагоняя внутреннюю тоску, проходя сквозь израненное нутро. Ночь забравшая миллионы жизней оставила неизгладимый след в памяти каждого. Настала тьма.
Его задумчивый взгляд сместился с блистающих кристаллов на Сагу и не спеша, он приблизился к плачущей сестре. Страх женщины ощущался бы голодным, истаявшим, от собственных скитаний хищником за версту. Его добыча хоть и была бы костлявой, но вполне сошла бы для того, чтобы не помереть с голодухи, как многая живность в Альвхейме за последнее десятилетие.
Вилмар полез в короб со склянками и ощупывая изящными пальцами тонкий хрусталь, его пристальный взгляд вцепился в женщину. В ее душу он вглядывался всего раз, когда вновь пришел за ее силой, но уже один, без Бальдра.
Вилмар потерял контроль - взял настолько много, что женщина билась в конвульсиях и все выкрикивала одно и тоже, скомкано, смято и ее душа, разрывалась в воздухе на крупицы. Тогда конунг сильно испугался, испугался, что потеряет величайшую светлую силу что может преобразоваться в нескончаемый источник тьмы.
- Кто ты...- заикаясь сестра конунга в панике старалась подняться в миг проваливаясь на дубовую парчу.
- Сага, тише...Я не причиню тебе вреда.- властный взгляд конунга заставил ее замереть, в то время как его тон сменился на более ласковый и женщина боязно стараясь разглядеть душу сквозь поблескивающие зрачки выведала оттуда лишь горькое безумство, от чего ужас захватил ее пытливый разум.
В действительности ли она увидела то, что ее испугало? Или же это всего-лишь плод ее богатой и долго спящей фантазии?
- Главный лекарь оповестил меня, о том, что ты могла потерять память.Ты помнишь меня? Хоть немного?Я конунг Альвхейма, твой старший брат. Ты совсем не помнишь меня, Сага? - туго сглотнув женщина из-за всех сил старалась натянуть на себя лоскутную тряпку.
Смутное недоверие к альву теплилось за кромкой подсознания, призрачно вторя об опасности.
- Драгоценная, ты не помнишь? Ответь же. - сквозь стиснутые зубы процедил конунг.
Вилмар видел, как сестра пытается искать защиту в лоскутной тряпке старательно прикрывая все части тела как только позволяли силы.
Легким мановением он накрыл руку сестры, от чего та в испуге вздрогнула, сильнее вжавшись в изголовье, пыталась стать неодушевленной частью лазарета.
Страх неведанной опасности мешал смотреть в глаза неизвестному прежде альву.
- Что...Сделать? - не заметив с трудом Сага выдавила из себя вопрос в воздух.
Массивная челюсть женщины подрагивала в конвульсиях и дорожки слюней стекали по сухой коже, подбородку, шее. Голоса с тонким писком мешались в голове, казалось в ее черепном коробе соорудили новую, сточную яму из которой прорывается чужое зловоние.
- С кем ты разговариваешь? - озлобленный Вилмар сжал руку сестры до хруста.
Все существо этой женщины напоминало ему о ненавистном отце. Широкое лицо исхудало с течением темных лет и эти слезы, что катили градом стекали по острым скулам, пока тонкие губы дрожали из-за того, что в легких катастрофически не хватало воздуха. Даже еë близко посаженные глаза были от отца, она точно копия! Никакой красоты! Лишь гркбые черты лица и седина волос, будто перед Вилмаром сидит сам Вальтер в женском обличии!
С каждой секундой гнев и нетерпение Вилмара распалялось.
Ненависть - дикая и необузданная от искренности пламенного желания сжигать то, что станет препятствием у него на пути. Задушить тигнарман - это та мысль, что вскипала по венам раскаленным железом, заставляя чаще дышать наполняя легкие горячим воздухом.
Сжать тонкую шейку, услышать хруст, наполняя уши сладкой мелодией о мольбе, что может быть лучше? Он даже готов было нарушить уговор с Бальдром, она будто нужна была ему больше, чем Вилмару. Сдержаться так трудно... Как же он может предать доверие Бальдра?
Вилмара уносило в потоки странствующих звезд и темного марева в голове. Безвозратно, каждое смутное воспоминание отрывками утягивало в бездну прошедших скитаний.
Тело запекалось подобно корке хлеба под прямыми лучами палящего солнца и бег нисколько не укрывал тело прогревая все внутренности. По щекам детского лица лились слезы просачивались сквозь всхлипы.
- Кьеринн...! - маленький мальчик крича в слезах свалился на землю раздирая льняной кафтан и его лицо запачкалось от поднятой пыли и зелени травы.
Рыдания из-за боли потревожили всю лесную округу и маленький Вилмар переворачиваясь на спину глядел зареванный, точно в небо, где хмурые тучи догоняли его небольшое тельце стремясь укрыть от солнца.
- Ты не хочешь мне больше светить, прямо как Кьеринн? - вымолвил ребенок удивленно, но ответа не последовало и все небо заполнилось грязной серостью. - Ты плачешь, потому что Кьеринн ушла от меня? Это получается правда? Но она же не могла....
- Вставай - сказала ему тогда мать двоих страших сестер протягивая руку.
За добродушным взглядом Ребекки скрывалась змеиная суть покрытая маской благородства.
- Твоя мать наказана, она была чайкой, не из особой крови, обычный человек. Столько опасности и злобы в этой женщине, что хватило на целый Альвхейм, что она привела сюда темных в плащах, так нельзя. Не убивайся по ней, я могу стать не только матерью твоих старших сестер, но и твоей. Ты так долго тянулся к той, которую даже не знаешь.
- Она не была чайкой изначально! Она была Девой из Щитов!
Мальчик отдергивая руку, плюнул Ребекке в лицо заливаясь новым потоком слез. Как в вечности пролетел тот миг, когда он просил о матери, о ласке и заботе. Сейчас же он конунг, и должен удержать то, что по праву его за то, что он отплатил жизнью в изгнании из-за великой и первой любви Вальтера.
Он размыто помнил, как видел ее в последний раз, цеплялся за подолы, точно во сне пребывал.
В нем таилась всепоглощающая ненависть и обида убивающая весь альвский свет, что казалось бы, зарожден в нем, но ненависть была сильнее.
- Ты делаешь б-боль...но - захлебываясь слюнями, Сага хрипела как израненное животное и давилась от физического воздействия.
- Твоя память! Неужели десяти лет было достаточно для того, чтобы ты забыла себя и свою жизнь?! Скажи мне, что ты помнишь? Ночь перед тем как уснуть на столь долгое время, ты помнишь её?
Безумец, подумала про себя женщина заметив озорной блеск в глазах брата, стискивающего её плечи до боли. Сага старательно пыталась убрать его руки.
- Я хочу помочь тебе вспомнить прошлое, для этого мне нужно знать какие отрывки из жизни засели в твоей памяти. - ослабив хватку Вилмар погладил сестру. - Позволь мне подарить тебе новую жизнь. Ты - все, что у меня осталось в этой борьбе с многолетней тьмой. Этот мрак оплел дворец, захватил каждый уголок улицы и привёл вместе с этим снежные бури и вечную мерзлоту. Сколько лет мы живём как йотуны и как же все это заполоняет все внутри одиночеством, когда рядом никого. Я не смог сдержать свою силу, это дело привычки. Холод захватил мой разум. Не рассчитываю свою силу, не хотел принести вреда. Знай, что всегда можешь ко мне обратиться за нуждой, дорогая Сага. - все так же холодно проронил Вилмар. - Врата моих покоев всегда открыты для тебя.
Терпение Вилмара тонкой нитью обрывалось от жажды вкусить дозу долгожданного света. Присвоить себе ее силу для взращивания тьмы внутри себя, что может быть лучше? Эта женщина изводила его ослабшей энергией, от того и казалась более вкусной. Она ведь такая немощная и любые ее попытки будут предрешены, даже, если в ее голове назреет самая умная мысль, ведь даже сил хватать не будет, чтобы совершить что-то определённое для своего спасения. Жалкая, жалкая Сага!
- Береги силы, сейчас тебе нужно восстанавливаться. - однако, справляясь с наплывом импульсивных желаний, он отрицательно покачал головой стараясь совладать с разумом.
-Помо-моги мне - ее тщетные дрыгания на одном месте оставались безрезультатными. Руки тянущиеся к брату словно были незамеченны для нго стеклянного взора и молчаливый Вилмар точно глядел на попытки с толикой удовольствия, пока в ее голове наваждение не упокаивалось. Вновь видеть облака с плывущими от сильного ветра облаками что срывали с деревьев золотистую шубу, каждый листочек которого напоминал вены на теле альвы, что может быть лучше для пробужденой? Хотелось бы запомнить каждый миг и отчаянно дергаясь в слезах, женщина вдруг затихла.
Как мертвые души, завывал ветер шепча на уста мелодию о страдании долгих лет. Холод как нож, резанул по коже, заставляя вздрагивать от щемящей боли. Последние силы иссякали и слабость одолела иссохшее тело.
- Неужели думала, что твои непосильные старания к тому, что ты встанешь впервые за десять лет помогут тебе? Небеса одарят тебя великой силой, проявляя к такой как ты благосклонность? Столько детской наивности в твоей голове. Этого не будет, не будет этого и падешь ты на колени, родная, сколько бы надежд ты не таила внутри. Кровь от крови не далеко уходит, но игра всегда будет за мной и я решаю, как она будет идти и кто ее станет вести. Буду надеяться на твою покорность, дорогая Сага. Если же нет то хворост леса сгладит твое непослушание и станешь ты не только на колени, но и на четвереньки, подобно голодным гармам ластясь и кидаясь на остатки брошенных объедков в сточную яму. - в ненавистных чувствах шипел конунг, сжимая челюсть бессознательной.
Магия текущая по жилам сестры так и манила к себе. Он уже ощущал во рту как тонкий, чарующий вкус раскрывается в полной мере и он чувствует ее потерянность в ледяном мире, где застыло время для ее существа и лишь душа в скитаниях ползает от тумана до солнечных, зеленых полей. Было в ее не сознательном состоянии, что влекло безмерно конунга.
- Еще немного, только один раз... - поддавался соблазну он. - Вновь чувствую величие твоей силы не смотря на ослабленность духа и тела. Все ощущается по-иному, ведь мне дозволено ибо вновь один я рядом с тобой. - потянулся к ножнам мужчина и ощущая на себе чужой взгляд, вдруг застопорился.
- Что ты стоишь?! Помоги тигнарман, быстро. - рявкнул Вилмар смотря на Биргера крадущегося лисой, нервозность укутывала снежным покровом из переживаний заставляя волосы встать дыбом, мимолетные сомнения одолели разум, дверь закрылась за лекарем и помощницей.
- Мой конунг, тигнарман Саге нужен отдых, появление новых лиц изматывающе влияет на состояние вашей сестры. Дайте ей время свыкнуться с тем, что произошло когда-то. Слишком много времени утекло прежде, чем она вновь вселилась в свое тело, странствовала подобно величайшим норнам уходящим из Железного леса.- конунг кивнув своим мыслям прошел к дверям и оглядываясь на бледное лицо сестры, бесшумно вышел из лазарета.
Вот он, один из сильнейших источников магии о котором говорил Бальдр. Магия приводя в безумство притягивала к себе, чего стоило только остановиться, дабы не вкусить сладостное величие власти.
- Мы еще посмотрим, кто из династии истинно достоин, как конунг пировать и властвовать над истинной пускаемой в земли и ты, Сага отдашь мне все. Не станешь препятствием, не станешь...Никогда
Пробудившаяся душа вынырнула из забвения и горящие глаза от слез разомкнулись. В размытом взоре читалось непонимание происходящего и попавшийся лекарь на глаза внимал ее поведению как никогда.
- Десять лет сна изрядно помотали тело и ваш дух, долгожданная тигнарман. Конунг Вилмар не причинил вам боль? Хотя как я могу и помышлять о таком...
- Целых десять лет? Нет...кто вы? Кажется, что - то перепутали. - дрожащие ладони накрыли лицо и тяжко выдыхая, Сага играла в салки со светом. Не зная пощады, фиолетовые лучи продолжали причинять боль. - Поверить не могу, что значит конунг Вилмар? Как же конунг Вальтер? Мой отец..
- Конунг Вальтер, он...- осёкся Биргер, после того как тира жестом указала о молчании. - Тигнарман Сага, на ваше восстановление уйдет не мало времени, это чудо, что вы... еще бы пару лет и не стало бы вас.
- Что? Что с конунгом и кюной Ребеккой! Ответьте мне! Где Тэяра?! - через силу просипела настойчиво женщина. Сил ее едва тогда хватило чтобы укрыться от света и иссякали они от малейшей попытки двигаться, ограничивались ерзаньем.
- Наш конунг почил незадолго до того как с вами произошел несчастный случай. Тигнарман Ребекка, была найдена в саду династии. Дурман трава забрала ее жизнь и чья-то рука явно была приложена к этому делу. Кюна скончалась, если быть проще и ваша сестра, тигнарман...
- Кто? Кто убил мою мать? Нет! И отец не умер! Покажите мне отца, я приказываю вам! Куда вы дели моего отца?! - ее сиплый голос срывался.
Каменные лица ранее спящих встревоженные чужой эмоциональностью, подняли свои взоры, точно как по команде. Словно безжизненные, одеревеневшие игрушки, они смотрели прямо на нее нагоняя жути красными, сонными глазами и от их тишины как в склепе веяло жутью. Заинтересованные больные устраивали переглядки, будто переговариваясь.
- Тигнарман Сага, вам нужно сохранять спокойствие!
- Нет! Мне нужен отец! - ее голос прорезался тонким писком. - Они живы, они живы...- повторяла она как мантру.
Она проснулась от долгого неумолимо тянувшегося сна, но впереди было самое ужасное длинною в вечность - осознание. Осознание к которому она возможно так и не придет! Не сможет смириться с гибелью!