Любовь на клинке

Алетта сидела на холодном каменном полу и, от нечего делать, бросала маленькие камушки в стену, которые отлетали обратно под разными углами.

Сегодня у неё совсем не было настроения, потому что появилась бессонница, и всю прошлую ночь девушка ворочалась, пытаясь заснуть хотя бы на миг.

Послышались шаги, и Кайден неспешно отпер дверь камеры. Пройдя внутрь, он встал у стены. Алетта равнодушно на него посмотрела и бросила камушек. Камень пролетел быстрее и значительно выше остальных и попал Кайдену в грудь.

— Прекрати! — строго сказал он, но Алетта, подняв очередной камень, запустила его ещё сильнее и чуть не попала ему в голову.

— Прошёл месяц, — тихо сказала девушка и подняла с пола очередной камень. Он был гораздо крупнее предыдущих, и Кайден напрягся. — Ты говорил, что делаешь обход темниц раз в две недели.

— Знаю. Но я просто не хотел тебя видеть, — сохраняя спокойное выражение лица, сказал он.

— Тебя так ранили мои слова про родителей? — предположила Алетта. Кайден сжал губы, и девушка поняла, что попала в точку. — Ты, оказывается, такой неженка. Извиняться я не собираюсь, — протянула она и с силой сжала камень в кулаке.

— Твоя мама приходила, — сказал он, чтобы сменить тему.

Алетта, резко разжав кулак, посмотрела на Кайдена. Камень выпал из её руки и слегка откатился в сторону.

— Как давно? — нахмурилась она, ожидая ответа.

— Месяц назад.

Алетта задумчиво посмотрела в маленькое окошечко камеры.

— Что она сказала?

— Плакала и умоляла, чтобы я тебя отпустил. Говорила, что ты — это всё, что у неё есть.

Девушка закусила губу. Она чувствовала себя виноватой. Как будто бы предала собственную мать.

— Как она выглядела? — тихо спросила Алетта и прижала колени к груди.

— Откуда все эти синяки на её теле? — ответил вопросом на вопрос Кайден.

Алетта промолчала, поэтому он добавил:

— Как только она зашла, я подумал, что её бьют. Думал, всему виной отец, но позже выяснил, что его у тебя нет. Тогда, может быть, Барри?

— Барри? — Алетта удивлённо вскинула голову и посмотрела на Кайдена. — Откуда ты его знаешь? Мама тебе сказала?

— Он приходил сегодня, — Кайден задумался. — Только что ушёл. — От этих слов взгляд Алетты совсем потух, как будто угасла последняя надежда. — Так что насчёт мамы?

— Её никто никогда не бил. Тем более Барри... — начала девушка. — Синяки на теле — это проявление болезни. С каждым днём она становится всё больше похожа на хрустальную вазу. Кости истончаются, кожа словно плёнка, на которой отпечатывается каждое неосторожное прикосновение. Изо дня в день её движения становятся медленнее, мышцы слабее, а зрение и слух хуже. Любое падение... даже самое безобидное... для неё может стать смертельным. — Алетта быстро поморгала глазами. — Она почти не спит и очень мало ест.

Девушка замолчала и отвернулась, пытаясь скрыть накатившие на глаза слёзы, которые всю жизнь считала слабостью.

— Твой отец умер от такой же болезни? — спросил Кайден.

Алетта отрицательно покачала головой. Затем она сделала глубокий вдох и прерывисто выдохнула.

— У него было что-то другое. Но они с мамой очень хорошо это скрывали от меня. Я запомнила отца как работящего и очень энергичного эльфа. Он всё время был чем-то занят. Дома появлялся лишь к вечеру и уходил рано утром. Может, именно поэтому я не помню, чем он болел. Я только помню... — она тяжело вздохнула. — Помню, как я сидела в своей комнате на кровати и играла с Малумом... Это мой ворон. Он тогда ещё птенчиком был. Мама зашла в комнату и крепко меня обняла, не говоря ни слова. Она плакала...

Одинокая слеза побежала по лицу девушки, и она отвернулась в сторону.

— Мама просто молча меня обнимала, — повторила Алетта. — Я не понимала, что происходит, но пыталась её утешить. Потом она, конечно, сказала, что папы больше нет. Я тогда как будто важную часть себя потеряла. Перестала играть, смеяться и вообще выходить на улицу. Просто сидела в комнате и смотрела в окно. Я не понимала, почему так случилось и почему мне так больно. Я вообще не знала, что такое смерть. Оказывается, очень страшно смотреть на затвердевшее холодное тело любимого эльфа, которого ты помнишь живым и здоровым, а в твоей голове всё ещё звучит его смех... Принять мысль о том, что я больше никогда не увижу папу, мне помог Малум. Он всё время был рядом, — Алетта усмехнулась своим мыслям и всхлипнула. — Кружил надо мной, пищал, клевался и приносил вещи, которые были в два раза больше него самого.

Кайден, нахмурившись, отошёл от стены и сел рядом с девушкой на холодный пол, уперевшись спиной в металлические прутья камеры.

— Ты была ребёнком? — тихо спросил он, и Алетта задумчиво посмотрела на него. Её глаза были чуть красные, а волосы слегка взъерошены. Вскоре она кивнула.

— С тех пор в нашей с мамой жизни появился Барри. Папин лучший друг. Вернее... он всегда был, просто после смерти папы стал заботиться о нас больше.

— Он тебя вырастил? — спросил мужчина.

— Да, но... Я так и не смогла назвать его отцом.

— Почему?

— Я не знаю. Наверное, так было бы правильней. Но мой внутренний ребёнок сопротивляется этому слову до сих пор.

— Барри выглядит хорошим, — сказал Кайден, и Алетта хитро улыбнулась.

— Такое говорить про Барри можно кому угодно, кроме короля.

— Почему это? — удивился тот. — Он преступник?

— Возможно, — неоднозначно сказала Алетта и запрокинула голову назад, касаясь затылком стены.

Кайден решил не развивать эту тему. Тем более, что ему до неё не было абсолютно никакого дела.

— Знаешь... — протянул мужчина. — Мы могли бы дружить, не будь ты воровкой.

Алетта усмехнулась, и в её глазах снова появилась искорка. Весь этот месяц ей ужасно не хватало общения. И неважно с кем. Ей нужно было просто поговорить.

— Не будь я воровкой, мы бы даже не познакомились, — заметила Алетта. — А вы хоть знаете значение слова «друг», Ваше Величество? — спросила она, и Кайден театрально закатил глаза.

— Я вообще-то серьёзно, — нахмурился он.

— Я тоже, — сказала Алетта. — Что в твоём понимании друг?

Кайден решил, что она над ним просто смеётся, но всё равно задумался над вопросом.

Алетта терпеливо ждала, пока в голове мужчины прокручивалось множество воспоминаний о моментах, проведённых с «друзьями».

— Друг... — начал Кайден. — ...это тот, с кем весело.

— И только? — спросила Алетта, удивившись такому короткому определению.

— Ну, ещё это тот, кто поддерживает твои идеи, даже если они глупые.

— И всё?

— Тебе этого мало? — опешил Кайден.

— Вообще-то, да.

— Хорошо, мышонок. Я готов выслушать твою версию.

— Друг... это тот, кто всегда тебя поддерживает, что бы ты ни сделал. Тот, который при любых обстоятельствах будет на твоей стороне. Кто готов с тобой делиться своим душевным состоянием и переживаниями. Тот, кому всё равно, какое у тебя настроение. Он в любом случае разделит его с тобой: твои радость, слёзы, горе, обиду, злость. Он всегда будет рядом, когда тебе плохо, чтобы ты мог опереться на его плечо. Он не бросит тебя, каким бы ты ни был и что бы с тобой ни произошло. Он укажет на ошибки и поможет их исправить. Он укажет на твой успех, если ты замечаешь только плохое. Он будет делать всё, чтобы ты чувствовал себя лучше, — почти на одном дыхании сказала Алетта. — Вот что значит друг. А не пустое веселье и поддержка глупых идей.

Алетта замолчала, а Кайден задумчиво окинул её взглядом.

— А тебе не кажется, что ты слишком много возлагаешь на того, кто носит звание «друг»? — сказал он, и Алетта недовольно цокнула.

— Я и не надеялась, что ты поймёшь. Только перед тем, как называть кого-то другом, спроси себя: А точно ли им важен ты, а не твои деньги и титул? — раздражённо сказала она, и Кайден, усмехнувшись, поднялся с пола.

— Очень жаль, мышонок. Упускаешь такую возможность — стать подругой самого короля.

— Ты бы лучше свои амбиции поубавил. Без короны ты никто, — язвительно сказала Алетта, и Кайден, нисколько не изменившись в лице, вышел за решётку, закрывая дверь камеры на ключ.

— Может, и так. И, может, мои знакомые не подходят в категорию «друзья» по твоим критериям. Вот только за решёткой сейчас ты...

— Но я всё равно нахожусь в более выигрышном положении, чем ты, — улыбнулась Алетта. — У меня хотя бы нет фальшивых друзей.

Кайден окинул её презрительным взглядом и, решив, что этот спор просто глуп, ушёл по коридору.

С этого самого момента череда бессмысленных, скучных дней началась снова. Только в этот раз Кайден не объявлялся гораздо дольше. Так прошла целая четверть от срока Алетты, а именно три месяца с момента заключения.

И если первый месяц показался Алетте мучительным, то два следующих были сравнимы с ожиданием скорой смерти. За это время она потеряла всякий интерес к жизни, к эльфам, продающим товары на площади, и к детям, которые каждый день сражаются на деревянных мечах, представляя себя воинами.

Из-за бессонницы она спала меньше двух часов в день, отчего у неё появились большие синяки под глазами. В течение дня её не покидало чувство тревоги, а навязчивые мысли о маме и её, возможно, скорой смерти не выходили из головы ни на секунду.

Она чувствовала, как сходит с ума от безделья. Ей не с кем было говорить, от чего она начала говорить сама с собой. Вскоре это занятие Алетта забросила, потому что спорить с собой получалось отнюдь плохо.

Все камни, которые раньше Алетта кидала в стену, дабы себя развлечь, теперь лежали по ту сторону решётки, потому что они ей надоели.

На улице уже наступила осень, отчего в камере стало ещё холоднее, и плед уже не спасал. По ночам холод ощущался особенно сильно.

Эльфы начали раздражать своими танцами и смехом по вечерам. Девушка всё чаще стала сидеть в углу, поджав колени, потому что так она чувствовала себя в безопасности. В другом положении она ощущала дискомфорт.

-ˋˏ ༻ ⚔༺ ˎˊ-

В отличие от Алетты, Кайден чувствовал себя просто прекрасно все эти два месяца. Он был занят своими делами, и времени на обход темниц у него не было.

В короткие сроки ему пришлось решать проблему с поставкой материала в город. Три торговых судна ушли ко дну, столкнувшись со скалами, из-за начавшейся бури. А ещё два корабля отбросило в сторону, и они сели на мель.

Немногим после этого к нему обратился фермер и сказал, что из-за сильной засухи страдает урожайность, а из-за большой площади он один просто не успевает всё поливать.

А в августе в местной школе вспыхнула какая-то эпидемия, и дети серьёзно заболели. В тот день многие эльфы обратились к лекарям. Вскоре из-за неубывающего потока больных закончились важные ингредиенты для лекарств. И всё бы ничего, но в лесу их тоже не было. Поэтому Кайдену пришлось писать письмо в другой город эльфов, дабы те прислали им необходимые ингредиенты, ручаясь, что он щедро их отблагодарит.

В начале осени из-за сильной засухи и по-прежнему палящего солнца, один из домов на окраине по какой-то причине загорелся. Дом потушили, и никто из эльфов не пострадал, но от строения почти ничего не осталось. И семье, состоящей из двух взрослых и четверых детей, теперь предстояло жить на улице.

Кайден, конечно, не стал это всё так оставлять, и в течение недели дом был отстроен заново. Кайден не участвовал в процессе напрямую и не контактировал с этой семьёй, но снабжал их всеми необходимыми материалами и выделил небольшую сумму денег на то, чтобы начать жизнь заново. Пока строился дом, эльфы жили у соседей, которые любезно их приютили.

Так что, может быть, Кайдену и было всё равно на проблемы своего народа, которые они излагали ему в письмах, однако проблемы большого масштаба он не запускал и пытался решить сразу же, как только о них узнавал.

В начале сентября наконец-то вернулся десница короля. Его здоровье ещё немного хромало, но, по крайней мере, теперь он мог отлёживаться дома и решать мелкие проблемы.

А в середине сентября, девятнадцатого числа, у Кайдена намечался день рождения. Само собой, было приглашено много гостей, организован большой банкет в честь него, подобрана самая весёлая музыка, а замок вычищен до блеска. Кайдену исполнялось двести шестьдесят девять лет.

В городе в это время жизнь шла своим чередом, и никто даже не думал отмечать день рождения короля. Эльфы вообще редко справляли такие даты большим кругом. У них было принято отмечать десятилетия.

Кайдену хоть и было двести шестьдесят девять лет, но внешне он выглядел гораздо моложе, а жизненных навыков у него накопилось очень много.

Гости должны были прибыть к вечеру. И как только солнце начало уходить за горизонт, а на небе появляться первые звёзды, Кайден вышел их встретить. В основном это были эльфы разных возрастов: мужчины и женщины, молодые парни и девушки. Кто-то приезжал с детьми, которые очень старались вести себя прилично, но получалось это плохо.

Помимо эльфов, были ещё дворфы, фавны и дриады. Они прибыли на кораблях с дальних островов. Кайден многие годы поддерживал с ними связь, обмениваясь письмами. Многих он знал со времён, когда был ребёнком; кого-то уже не было в живых, и о них осталась только светлая память. А сейчас уже начали появляться и новые лица.

Он любезно приглашал прибывающих гостей в замок, а сам в голове прокручивал мысль, что ему очень хочется спокойствия и тишины. Но так как он король, то просто обязан отмечать этот праздник во всей красе, улыбаться и постоянно склонять голову в благодарность за подарки, что ему преподносят.

Так и проходил вечер Кайдена в день его рождения. Гости смеялись, пили, танцевали и громко пели песни, совершенно не обращая внимания на именинника и, казалось бы, совсем позабыв, для чего они приехали в замок.

Дети бегали по всем комнатам, играли в салки, прятки, кричали и дразнили стражников. Кайден сидел за столом с бокалом чего-то красного в руке и смотрел на всю эту суматоху, что происходила вокруг. Всем было весело. Всем, кроме него.

Сейчас он думал о том, что за двести шестьдесят девять лет своей жизни он ни разу не справлял день рождения так, как нравится ему. Он всегда делал, как положено.

Для того чтобы очередной раз показать, что он король, для того чтобы разные народы снова прониклись к нему симпатией. Так скажем, для укрепления внешних связей.

Он нахмурился и, поставив бокал на стол, вышел в коридор. Голова кипела от музыки и большого количества разных голосов и звуков. Очень хотелось тишины. Такое место, чтобы никого не видеть и где его никто бы не нашёл. В голову пришёл один-единственный вариант, и Кайден свернул в сторону темниц.

-ˋˏ ༻ ⚔༺ ˎˊ-

Алетта, как обычно, сидела на полу, опираясь спиной на стену. Глаза девушки были прикрыты. Она пыталась уснуть, но бессонница настойчиво не хотела покидать её.

Кайден подошёл к камере. Быстро отперев дверь, он прошёл внутрь, сел на пол напротив девушки и устало потёр переносицу. Алетта кинула на мужчину равнодушный взгляд и снова прикрыла глаза.

Спустя пару минут Кайден решил первым нарушить тишину:

— Ты была права, — тихо сказал он, и Алетта, нахмурившись, вновь посмотрела на него. — У меня совсем нет друзей. Столько народу, но, по-моему, ни один из них не знает, что сегодня за день. Такое ощущение, что они приехали просто выпить и потанцевать.

— А что сегодня за день? — спросила Алетта, и Кайден, поджав губы, помотал головой из стороны в сторону.

— Да так... Неважно.

— И ты пришёл сюда, чтобы пожаловаться мне? — усмехнулась девушка. — Бедный король Кайден. Ему не уделили достаточно внимания сегодня. Его не зовут пить и танцевать. Какой ужас! Даже не знаю, как ты это переживёшь. Но ты держись!

Алетта подняла кулак вверх, как бы показывая, чтобы он не отчаивался.

— Поддерживаешь ты ужасно, — подметил Кайден.

— А должно быть иначе? — спросила она, и мужчина неоднозначно пожал плечами. — С какой целью ты пришёл сюда? Чтобы я тебя поддержала? Ты правда на это надеялся?

— Нет. Я просто хотел спрятаться.

— Здесь? — удивилась Алетта.

— Здесь, — кивнул он. — Тут меня точно никто не станет искать, даже если я очень кому-то понадоблюсь. Никто даже в мыслях не представит, что я могу быть в темнице.

— Вот как... — протянула девушка. — Почему тебя не было два месяца? — спросила она, дабы перевести тему, потому что говорить о его проблемах, которые таковыми не считала, Алетта не хотела.

— Был занят, — просто сказал он. — А что? Скучала, мышонок?

— Нет. Просто с каждым днём твоего отсутствия я всё больше хочу тебя убить.

Кайден сначала усмехнулся, но Алетта выглядела серьёзно, и эта фраза совсем не звучала как шутка.

— Тогда... — протянул он. — ...тебе придётся придумать хороший план, чтобы осуществить задуманное.

— Я усердно работаю над этим, — едко сказала она и посмотрела на дверь камеры. — Ты не хочешь сократить мне срок?

Кайден удивлённо поднял брови и окинул девушку взглядом. Алетта выглядела так, как будто провела в этой камере по меньшей мере, последние пару лет, а не три месяца. Рубашка очень испачкалась. Большие синяки под глазами и спутавшиеся волосы, уже давно потерявшие свой белоснежный оттенок.

— С чего бы это? — спросил он.

Алетта пожала плечами.

— Мне хочется домой.

— Это не причина, — заметил Кайден.

— Почему это не может быть причиной?

Кайден выгнул бровь и вгляделся ей в глаза. В них как будто потерялась та искорка, что горела раньше.

— Потому что с тех пор, как ты стала заключённой, твои желания не имеют никакого веса, — пояснил он.

— Ясно, — тихо сказала Алетта, и Кайден почувствовал себя странно. — Попытаться стоило...

Хотелось немного разрядить обстановку. Поэтому Кайден сказал первое, что пришло в голову:

— Как ты начала воровать?

Алетта недоверчиво посмотрела на него.

— Тебе это зачем? — спросила она.

— Просто интересно, что должно произойти, чтобы пойти на это. Ведь, наверное, это страшно... быть пойманной.

— Только поначалу, — сказала она, и Кайден внимательно посмотрел на Алетту, показывая всем видом, что он слушает. В конце концов, под действием его глаз она сдалась. — Всё началось в детстве. После того как погиб отец... У нас не хватало денег даже на еду, и Малум как-то раз принёс мне золотое колечко. Я показала его Барри, и он обменял кольцо на пару энтов. Я тогда думала, что Малум его на улице нашёл. А потом это повторилось, и вместо кольца он принёс золотые серьги с красивыми зелёными камнями. Я снова показала их Барри, и он отсыпал добрую кучу монет за находку.

— То есть он изначально поощрял кражи? — перебил Кайден, и Алетта отрицательно покачала головой.

— Это не так. Малум же птица. Причём дикая птица. Не запрёшь же его в клетке? Да и объяснять ему, что это плохо, бесполезно. Вряд ли он тебя послушает.

— А как ты стала воровать?

— Всё просто. Я же не глупая... Видела, что мы едва концы с концами сводим. Проследила за Малумом. Полезла за ним в замок... Было очень страшно. Я помню, как бешено колотилось сердце и тряслись руки. Тогда мне казалось, что мой слух обострился втрое, и что в любой момент меня могут схватить. В первую мою вылазку я украла пару золотых монеток и серебряное колечко. Барри сказала, что это Малум снова принёс. И он опять обменял кольцо на деньги. Так я и начала воровать, всё время подставляя Малума... Но, кажется, он не был против.

— Но сейчас же Барри знает, что это ты воруешь, а не Малум.

— Да, с тех пор как он меня увидел... Я вылезала из окна замка, а Барри стоял на площади и что-то покупал. То ли хлеб, то ли рыбу... Не помню, но это и не важно. Вот тогда-то он меня и заметил. Я пришла к нему, снова сказала, что Малум притащил очередную вещицу. Он обменял украшения на деньги и, забрав мешочек с заработанными мною энтами, куда-то ушёл, предварительно сказав мне, чтобы я оставалась в лавке.

— И что было дальше? — уже действительно заинтересовавшись, спросил Кайден.

— Он вернулся минут через пятнадцать с мешочком гречки, — сказала Алетта и усмехнулась.

— Гречки? — удивился Кайден. — Он купил на твои деньги гречку?

— Именно так, — кивнула Алетта. — А потом я весь остаток дня простояла в углу на коленях на этой самой гречке. До сих пор помню, как эти зёрна впивались мне в кожу.

— Кажется, что ты на него не злишься... — подметил Кайден.

Алетта улыбнулась.

— Совсем не злюсь... Правда, было обидно, что заработанные мною деньги ушли на гречку, которую потом к тому же не съели, а просто рассыпали по полу.

— Он хотя бы объяснил за что такое наказание?

— Конечно. А как ещё ты заставишь ребёнка стоять на крупе? Барри не кричал на меня... Не ругался. Просто сказал, что так делать очень плохо, и для того, чтобы я запомнила это на всю жизнь, я должна выстоять наказание.

— Это жестоко.

— Уж лучше гречка на день, чем в тюрьму на год, — Алетта окинула камеру взглядом. — Он просто переживал, что меня могут поймать, и хотел, чтобы я даже не думала о таком способе заработка. Я пообещала больше не воровать...

— Что пошло не так?

— С того наказания прошло почти двадцать лет. Но однажды ночью я взялась за это снова.

— Зачем?

— Адреналин, — просто сказала она, и Кайден нахмурил брови. — Мне его не хватало. Хотелось снова ощутить этот страх: страх быть пойманной... страх облажаться.

— И ты снова что-то украла?

— Да. Много всего. С тех пор началась моя карьера воровки, и я стала почти профессионалом в этом деле. Страх с годами ушёл, а навыки значительно выросли. Теперь меня двигал на это не адреналин, а личные цели.

— Личные цели? — переспросил Кайден.

— Именно! Они менялись, и это не всегда были кражи. Например, перекусить в столовой замка или погулять по королевскому саду. Я изучила замок вдоль и поперёк. Темницы — это, пожалуй, единственное место, где я не была.

— И тебя ни разу не ловили?

— Ни разу! Главное правило: «Не попадаться королю». Кстати, за все те годы я очень привыкла видеть множество стражников. Я даже выработала систему, как их обходить. Но в тот день, когда ты меня поймал, не было ни одного стражника. Почему?

— Так получилось. Чистая случайность. Многим из них я дал выходной. Стражники были! Просто ты на них не наткнулась, — сказал Кайден. — Но подожди! А Барри?

— Что, Барри? — не поняв вопроса, спросила Алетта.

— Все эти годы Барри не замечал, что ты воруешь?

— Замечал, но ничего не говорил, потому что доказательств не было. А как всем известно: «Не пойман — не вор». Я относила всё украденное другому скупщику, — Алетта усмехнулась. — Но однажды он меня всё-таки поймал в одном из переулков с сумкой награбленных вещей.

— И что было? Он кричал на тебя?

— Нет! Он понял, что это бессмысленно. Да и спорить со мной тогда было бесполезно. Я уже выросла. Просто сказал, что если я хочу продолжать этим заниматься, то будет лучше, если моим скупщиком станет он.

— И ты согласилась, — сказал Кайден, полностью уверенный в своих словах.

— Ну конечно. Я была рада, что мне больше не нужно скрываться и врать о том, что я зарабатываю деньги, занимаясь ремеслом на краю города.

— Занимательная история.

— Это не всё, — тихо сказала Алетта, усмехнувшись своим мыслям.

— Нет? Было что-то ещё?

— Было. Но... — замялась девушка. — По-моему, я, и так, уже наговорила лишнего. За всё, что я сказала, меня уже можно повесить.

— Если бы я хотел тебя повесить, то сделал бы это три месяца назад, — сказал Кайден.

Алетта задумчиво кивнула соглашаясь, что это звучит логично.

— Как-то раз я, как обычно, полезла в замок, — продолжила она — Была зима, и я оступилась. Полетела вниз с большой высоты и, неудачно приземлившись, сломала руку.

Кайден удивлённо поднял брови.

— Это ужасно... Но быстро лечится... — сказал он, вспомнив, как в детстве сломал руку, и она срослась меньше чем за неделю.

— Только не у меня. Я уже говорила, что я «особенный эльф»?

Кайден медленно кивнул.

— Ну так вот. Особенности у меня не самые лучшие. Я замерзаю от малейшего холода, а любое ранение залечивается крайне долго. На простой порез может понадобиться неделя. А на перелом и подавно несколько месяцев. Я сплю больше других эльфов и гораздо быстрее устаю. Ещё я не могу таскать огромный вес, и моя скорость и ловкость значительно ниже, чем у всех.

— Но при этом ты воровка?! — Кайден засмеялся, и Алетта закатила глаза. — А этому есть причины... твоим «особенностям»?

— Есть, — сказала Алетта, и Кайден выжидающе на неё посмотрел. — Но я тебе о них не скажу!

— Почему?

— Потому что тебе такое знать не нужно! Тем более ты король!

— Это имеет значение? — удивился он.

Алетта кивнула.

— Ещё какое!

— Ну хорошо! А с переломом-то что? — спросил он, переводя тему.

— Меня тогда нашёл Барри. Кости срослись за полтора месяца, но... Я снова была вынуждена пообещать, что больше никогда не буду воровать.

— Однако... — продолжил Кайден, и Алетта тяжело вздохнула.

— Однако мама вскоре заболела. Нам в срочном порядке потребовались деньги, и я снова взялась за старое. Но пустые безделушки не окупали всех рисков, поэтому я пошла дальше... Как раз в тот самый день, когда ты меня встретил.

— Ты решила не мелочиться и своровать сразу у короля?!

— Нет! Эта идея возникла случайно! Сначала я украла два ожерелья у какой-то дамочки. Она даже застала меня в комнате.

— Так это была ты?! — воскликнул Кайден. — А я-то думал, о ком она говорит?!

— Ты о чём? — Алетта в непонимании нахмурила брови.

— Эта дамочка, как ты выразилась, является герцогиней. И она каждый месяц приезжает ко мне, дабы заполучить моё расположение.

— Она хочет за тебя замуж? — усмехнулась Алетта, окинув Кайдена оценивающим взглядом.

— Тебя это удивляет? Вообще-то я завидный жених. Таких ещё поискать!

— Я тебе когда-нибудь говорила, чтобы ты поубавил амбиции?

— Говорила, — раздражённо сказал Кайден. — Но за мной всё равно бегает много девушек. Могу позволить себе новую каждую ночь.

— Не сомневаюсь... Ну так что с той дамочкой?

— После того как ты её обокрала, она истерично заявила, что больше никогда не ступит на порог этого замка. Ты бы знала, как я ликовал. Даже устроил небольшой праздник на улице с музыкой и выпивкой. Ну, а дальше ты знаешь... Заметил тебя в окне замка.

— Я не так уж долго и смотрела! Как ты мог заметить?! — всполошилась Алетта, которую этот вопрос волновал до сих пор. — Тем более я видела, как ты шатался! Ты явно был пьян. Но в коридоре я не почувствовала от тебя даже толики алкоголя.

— Потому что алкоголь на меня не действует. Он испаряется за несколько минут. Я лишь делаю вид, что пьян, чтобы создать настроение присутствующим.

— Тогда какой в нём смысл? — опешила Алетта.

— Я его и не для себя заказываю. Гости его любят. А мне хватает хорошей музыки и какой-нибудь дамочки на ночь.

— Кто бы сомневался...

— Между прочим, из-за тебя у меня тогда сорвалась, возможно, неплохая ночка с одной эльфийкой.

— И кто тебе мешал?! — воскликнула Алетта. — Шёл бы да кувыркался со своей дамочкой, а меня бы оставил в покое!

— Чтобы утром увидеть разграбленную комнату? Нет уж, спасибо, мышонок!

— Подумаешь, ночка сорвалась, — равнодушно сказала она и встала с пола, скрестив руки на груди. — Другую найдёшь. С тобой любая переспит, стоит тебе помахать своей короной перед её носом.

— Любая, говоришь... — тихо сказал Кайден и, поднявшись, отряхнул штаны от пыли. — А как насчёт тебя?

— А ты этого хочешь? Переспать с нищенкой? Запятнать репутацию? — спросила Алетта, и мужчина заинтересованно посмотрел на неё.

Кайден сделал шаг вперёд. Подойдя к ней почти вплотную, он осторожно коснулся шеи девушки, а затем слегка отогнул край её рубашки, оголяя ключицы. Провёл большим пальцем по одной из них, и Алетта, закусив нижнюю губу, посмотрела на Кайдена.

— Я дам тебе деньги, мышонок. Сколько попросишь, — тихо сказал он, и Алетта потянулась к его губам, зарывшись рукой в волосы мужчины.

Кайден положил руку на талию девушки, но в этот момент Алетта остановилась в паре сантиметров от его лица. Она хищно улыбнулась и заглянула ему в глаза.

— Всё бы ничего, Ваше Величество, — прошептала она, почти касаясь его губ, — вот только я не продажная девушка, а воровка с твёрдыми принципами.

Кайден усмехнулся, но не отошёл, а только перевёл взгляд на её губы, которые сейчас казались очень желанными.

— А если я тебя отпущу? — предложил альтернативу мужчина, и в глазах Алетты снова блеснул огонёк.

— Нет уж... Лучше я стану первой, кто вам откажет, Ваше Величество, — сказала Алетта и, уперевшись руками ему в грудь, отодвинула от себя. Кайден покорно сделал шаг назад. — Вероятно, вам никогда не отказывали и всё делали по первой же прихоти?

Кайден посмотрел на неё недовольным взглядом. Эта чертовка просто играла с ним. И хуже всего было то, что она действительно первая, кто ему отказал.

— Тяжело проигрывать, мой король? Я же просто маленькая мышка, — улыбнулась Алетта, и Кайден сжал кулаки.

Алетта медленно перевела на них взгляд, и в голове поселилась мысль, что она совсем не знает Кайдена. Не знает, на что он способен. А она так просто и бесстрашно с ним играет. Ведь он и правда король. Значит, что бы он ни сделал, всё сойдёт с рук.

Кайден изучающе сузил глаза, заметив изменившийся взгляд девушки, и сделал небольшой шаг вперёд, чтобы проверить свою теорию. Алетта от неожиданности пошатнулась, и её спина больно впечаталась в стену.

— Ты боишься? — усмехнулся он. — Как странно. Только что ты была очень смелой и совсем не думала о последствиях.

Кайден сделал ещё один шаг к ней, и она заметно напряглась. Играть с ним было очень плохой идеей, а шутить с теми, кого совсем не знаешь, крайне опрометчиво.

— Я не боюсь, — неуверенно протянула Алетта. — Просто ты неожиданно подошёл, вот я и дёрнулась.

— А на самом деле ты уже прокрутила в голове все самые ужасные и, на твой взгляд, возможные варианты развития событий, — добавил Кайден и снова сделал шаг, на этот раз прижимая Алетту к стене и не давая ей абсолютно никаких путей отступления. Хотя, если учитывать, что она заперта в темнице за решёткой, то можно сказать, что путей отступления у неё не было с самого начала.

Алетта отвернула голову в сторону, не решаясь посмотреть на Кайдена. Он был прав в каждом слове. Ей было страшно от своих собственных мыслей.

— Ну и что ты там придумала? Поделишься мыслями обо мне? Каким ты меня видишь сейчас? Что представляешь?

Алетта проглотила твёрдый комок, застрявший у неё в горле, и Кайден, усмехнувшись, склонился к её уху.

— Расслабься, мышонок. Я не трону девушку, если она этого не хочет.

— Ты сам сказал, что у тебя частые интрижки, — прерывисто выдохнула Алетта. — А если учитывать, что девушки пьют много алкоголя перед этим...

— Я приукрасил, — сказал Кайден и сделал пару шагов назад, неспешно выходя из камеры. — Я мало с кем сплю, и пьяные девушки в этот список не входят. Они не способны рассуждать здраво в таком состоянии.

— Так ты, значит, весь из себя такой «правильный»?

Кайден закрыл дверь и, провернув ключ в замке, согласно кивнул.

— Называй, как хочешь. Но я предпочитаю: правильно воспитанный и со своими принципами.

— Принципы? Получается, что в твоих принципах было переспать со мной? — неожиданно спросила Алетта, и Кайден расплылся в улыбке.

— Если бы ты захотела, мышонок, — сказал он. — А сочетание «мой король» из твоих уст звучит очень соблазнительно.

— Это звучит пошло!

— Я не согласен, — сказал Кайден, и Алетта неоднозначно пожала плечами.

— Мне здесь скучно! — бросила она вслед мужчине, который собирался уйти.

Кайден ничего не ответил. Алетта на секунду задумалась и добавила:

— С днём рождения.

Кайден застыл на месте и удивлённо посмотрел на Алетту.

— Ты говорила, что не знаешь, что сегодня за день.

— Я не так сказала. Я спросила, что сегодня за день. Но это не значит, что я не знала.

Кайден усмехнулся её словам.

— В таком случае спасибо, — сказал он и удалился по коридору.

-ˋˏ ༻ ⚔༺ ˎˊ-

Дни продолжали течь своим чередом. Кайден приходил редко, появляясь лишь по прошествии двух недель. Он не задерживался надолго, но это значительно убавляло скуку Алетты. Так прошло около двух месяцев.

В камере стало ещё холоднее. На улице всё чаще стучал дождь. Листья с деревьев стремительно опадали, а ветер то и дело заносил пару листочков в маленькое окошко темницы.

За пару недель до этого Кайден был вынужден принять гостя. Мама Алетты снова пришла к замку и умоляла стражников её впустить. Кайден дал разрешение на это сразу же, и уже через пару минут женщина стояла в тронном зале.

— Я вас слушаю, Зэя, — сказал Кайден.

В этот раз женщина выглядела ещё хуже, чем в первый визит. Она значительно похудела, как будто бы всё это время ничего не ела. Кожа стала практически белой, а синяков на теле гораздо больше. Теперь она не плакала и не падала на колени. Она боялась... Боялась, что Кайден уйдёт, не дав сказать ей и слова. Поэтому она просто сложила руки в мольбе и посмотрела на него.

— Ваше Величество, — начала она. Её голос был хриплым, а ладони дрожали. Не потому, что ей было страшно, а потому, что слабым мышцам очень тяжело держать руки в таком положении. — Разрешите мне увидеть дочь. Мне нужно сказать ей нечто очень важное.

Кайдену было тяжело смотреть на эту женщину. Он не чувствовал жалости к ней, но что-то всё равно было. То, из-за чего ему хотелось отвернуться или просто уйти. Это не было и отвращением, потому что одновременно с этим ему хотелось помочь ей. И единственная помощь, которую он мог сейчас предоставить — это разрешить ей увидеть Алетту. Вот только заключённые на то и заключённые, что они отбывают своё наказание, запертые в темнице. И главное условие — это полная изоляция от семьи и друзей.

— Вы же знаете мой ответ, — просто сказал Кайден. — Скажите мне, что хотите сказать Алетте. Я ей передам.

Женщина обречённо выдохнула, и одинокая слеза скатилась по её щеке.

— Скажите ей, что мне немного осталось, и, вероятно, мы больше не увидимся.

— У вас нет денег на лечение? — спросил Кайден, и Зэя кивнула.

— Сама я уже ничего не могу заработать, а денег, что приносит Барри, недостаточно. Тем более он и так много для меня делает. У меня всегда есть еда, и в доме всё время тепло и сухо, потому что Барри каждый день топит печь.

— Что-то ещё? — равнодушно сказал Кайден, и мама Алетты поджала губы, сдерживая слёзы.

— Передайте ей, что я её люблю, и я очень ей благодарна. Я рада, что она у меня есть. Рада, что так сложилась судьба, и она появилась именно у нас.

— В каком смысле? — Кайден нахмурил брови.

— Она поймёт, — улыбнулась женщина. — Уж простите, Ваше Величество, но вас это не касается!

От такого заявления простой нищей женщины Кайден досадно сжал губы.

— Вы мне дерзите, — недовольно сказал он. — Прямо как ваша дочь!

— Ваше Величество, при всём уважении мне нечего терять. Я уже всё потеряла, — тихо сказала она. — Мне стоило научиться дерзить намного раньше. Может, тогда бы жизнь сложилась иначе. Но это неважно... Главное, что моя Алетта это умеет. Я знаю... Она не пропадёт. Она сильная и добьётся своего.

— Она просто воровка, — возразил Кайден, и женщина, к его удивлению, тихо рассмеялась.

— Вы её недооцениваете, Ваше Величество. И очень зря. В первую очередь она эльф с чистой душой, добрым сердцем и большим количеством жизненных навыков, которые ей очень помогут в будущем. Она умеет сострадать и сопереживать. Но при этом очень смелая, рассудительная и упёртая. Всегда идёт до конца и почти никого не слушает. Она та, кто учится только на своих ошибках, потому что считает, что лучший опыт — это собственный опыт.

— Вы говорите это как мать, — сказал Кайден. — Но вы совершенно забываете, что из-за своих ошибок она сейчас в тюрьме.

— Воровство — это не такая уж и важная часть её жизни, как вы думаете, Ваше Величество. Это всегда было только вынужденной мерой. Полагаю, она до сих пор не знает, что я всё время была в курсе, чем она занимается и откуда берёт деньги. Она желала мне счастья. Хотела, чтобы я увидела другую жизнь. Ну а я, как мать, желаю счастья ей и... я надеюсь, она уйдёт из города, ведь здесь её держу только я.

— Не все эльфы, живущие в нищете, воруют. Кто-то находит более правильные пути, — сказал Кайден.

— А что по вашему «правильный путь»? — нахмурилась Зэя. — Вот вы, король. Выросли в роскоши. Вы никогда не знали, каково это маленькому ребёнку, который не ел два дня, вместо обещанного ужина ложиться спать, потому что мама не смогла заработать ни гроша. Вы не знаете, каково это ходить в одних и тех же вещах десятилетиями, просто потому, что на новые нет денег. И вы не знаете, каково смотреть на богатых детей с новыми игрушками, в то время как у твоего ребёнка из игрушек только дубовая ветка и соломенная кукла. Так какой же «правильный путь»?

— Детство ребёнка — это обязанность родителей, — сказал Кайден.

Зэя, досадно прикусив губу, кивнула.

— Вы правы. Я не очень хорошая мать, и не смогла дать Алетте всего, чего она заслуживала. Я сама выросла в плохих условиях, в нищете, но за все годы я так и не смогла изменить жизнь. Я всего боялась, вот и осталась ни с чем. Но я всегда любила Алетту и люблю до сих пор. Что бы она ни сделала, она всё так же остаётся моей любимой дочерью. И может, я не смогла дать ей игрушек и новой одежды, она не достаточно вкусно питалась, но я считаю, что мы с отцом смогли дать ей самое главное: любовь, поддержку, хорошее воспитание... Пусть не её убеждений, но моральных качеств — это точно. Отец, а затем и Барри многому её научили. Так что мы очень постарались, чтобы детство Алетты не было совсем уж ужасным.

Кайден задумчиво отвёл взгляд в сторону, значительно изменившись в лице.

— Мне что-нибудь ещё ей передать? — спросил он, не смотря на женщину.

Зэя отрицательно покачала головой из стороны в сторону и неспешно покинула тронный зал, шаркая ногами по полу.

Кайден остался совсем один. А в голове почему-то всплывали воспоминания из детства — етства, которое, по словам Алетты и Зэи, прошло в роскоши, детства, в котором ему должны были всё приносить по первому зову. Он же был принцем.

Кайден подумал о любви... родительской любви.

В голове всплыл силуэт мамы: красивая эльфийка с красными глазами и чёрными, как вороново крыло, волосами, аристократичные черты лица, всегда элегантные платья и нежный бархатный голос. От неё пахло весной: первыми подснежниками, лёгким утренним морозом и едва заметными нотками леса. Она любила проводить время в саду и устраивать роскошные балы.

Кайден попытался вспомнить отца, но в голову ничего не приходило. Начали всплывать не лучшие картинки прошлого. Он тряхнул головой, и навязчивые мысли оставили его.

Кайден, немного подумав, решил, что не станет говорить Алетте, что её мама была здесь. Лишний раз тревожить девушку, по его мнению, было незачем. Особенно если учитывать, что каждый раз её настроение портится всё больше. Испортить его окончательно? Чтобы что? Зачем ей это? Она всё равно ничего не сможет сделать и помочь не сможет.

Прошёл месяц. Приближалась середина ноября. За всё это время Кайден так и не сообщил Алетте про её маму.

Однако через пару дней Кайдену пришло письмо и красный бархатный мешочек. А точнее, их принёс стражник, сказав, что ему велели передать это лично в руки короля.

— И от кого? — удивился Кайден.

— Я не запомнил имени, Ваше Величество, но, кажется, это был тот же эльф, что приходил пару месяцев назад и разговаривал с вами лично.

Кайден, нахмурившись, протянул руку, и стражник послушно вложил в неё письмо и увесистый мешочек.

Мужчина лёгким движением руки разорвал конверт по краю. Затем достал короткое письмо и небольшой кулон в форме плоского сердца. На вид — жалкая дешёвка.

Он принялся читать про себя, быстро пробегая глазами по тексту:

«Ваше Величество, не сочтите за дерзость, что пишу Вам напрямую. Надеюсь, что это письмо попадёт лично в ваши руки. Деньги, что вы прислали на лечение маме Алетты, я возвращаю. Большое вам спасибо за это, но, к сожалению, они ей не понадобились.

Не хочу много писать, поэтому изложу всё кратко. Зэя неделю назад скончалась. Я пришёл утром, чтобы, как обычно, растопить печь и приготовить еду. Она лежала на кровати и, к сожалению, как бы я ни старался, не просыпалась.

Скажите Алетте, что мне очень жаль, но она всё равно не одна, и у неё, если что, есть я. Она может обращаться ко мне, когда только захочет. Я всегда буду ей рад.

Кулон, который лежит в конверте, отдайте Алетте. Она знает, что это за вещь, и будет правильнее, если он останется у неё.

Вы вряд ли разрешите мне её увидеть, поэтому, если сможете, то обнимите её за меня.

Надеюсь, что она не совершит очередную глупость на эмоциях.

С уважением, Барри»

Кайден плотно сжал зубы, прокручивая в голове мысли.

Сказать о такой новости точно придётся. Осталось подумать, как лучше всего это сделать. И стоит ли говорить о том, что Зэя приходила меньше месяца назад, прося увидеться с дочерью?