Эпилог
Эпилог первый. Часы Два человека стояли в огромной, забитой вещами под завязку комнате. В маленьких, средних и больших коробках находились предметы, найденные полицией на месте преступления, и настолько подозрительные, что ни списать в утиль, ни продать. Неизвестного происхождения и действия артефакты, странные записи, части чего-то неизвестного, но явно бесценного. Вещи нумеровали, описывали, паковали. И отправляли сюда, на пятый подземный этаж Центрального полицейского участка Лоусона. То ли на хранение, то ли в заточение. Во избежание и на всякий случай. По центру, свободному от полок и ящиков, стояли огромные старинные часы. Часы Последнего Времени. Слишком большие, чтобы быть настоящими часами. Вряд ли найдется гигант, способный их перевернуть и запустить снова. На дне темнозеленой колбы горкой лежали упавшие песчинки. Сейчас часы молчали. Песчинки перестали сыпаться три дня назад, когда в парковом гроте во время плановой полицейской операции были уничтожены древние вторженцы, два неизвестных монстра. Во всяком случае именно так было написано твердой рукой государственного инспектора Дудля в официальном отчете. - Как же хорошо работать в тишине, - умиротворенно произнес инспектор. Наконец-то он был в чистой, выглаженной форме. Сестра жены, взявшая под управление дом вдовца, неожиданно прониклась уважением к сводному родственнику после пары внезапных приходов на работу с проверками. Подозрительная женщина вместо неизвестной любовницы, уводящей мужчину из дома, обнаружила целый штаб носящихся сломя голову сотрудников и мрачного зятя, отдающего распоряжения, сосредоточенного, напряженного. После первой попытки вразумления, она получила отпор от дипломатичного в домашних условиях Дудля, который никогда не повышал голос в присутствии двух маленьких сыновей. Инспектор сообщил домоправительнице кто она, что он о ней думает, и куда бы ей сейчас пойти, а не мешать занятым людям спасать страну. На следующий раз она принесла горячую еду и привела малышей пообщаться с папой. И ходила уже постоянно. В последние дни Дудль поймал себя на том, что с радостью возвращается домой к семье. Да и времени стало больше. После того как часы остановились, в город вернулось тепло. Природа старалась нагнать упущенное. - Как твои мальчишки? - спросил Акула. - Растут, начали разговаривать. Говорят: «Папочка». У меня был такой плохой отец, что своим я буду хорошим. Насколько смогу. А ты, так и не остепенился? - Ты же знаешь, не мое это. Но все отпрыски пристроены, растут в хороших семьях. Они помолчали. Каждый о своем. - Не знал, чем ты занимаешься, рад был увидеть тебя в гроте, - продолжил Дудль. - А и не надо тебе знать. Ты же законник, а я в некотором роде преступник, - Акула хохотнул, - будешь знать лишнее, придется тебе меня ловить. А у меня уже возраст не тот от следователей уворачиваться. Да и пожалей раритет, я последний Видящий остался. Дудль покачал головой. Только в страшном сне ему могла присниться ситуация, в которой пришлось бы гоняться за наемником. Видящий был для людей практически полубогом-защитником, но защитником на редкость опасным и сумасбродным. Чего стоит одно дело с жезлом Варрана. - По-другому совсем нельзя было? - инспектор только что узнал ошарашивающую информацию и никак не мог ее полностью осознать. - Да куда уж дальше было затягивать. Близнецы должны прорываться. Они приносят новые силы Двуликим, обновляют магической энергией мир. Не дал бы им выхода, сами бы появились лет через сорок-пятьдесят. И не факт, что мы смогли бы с ними уже справиться. Пришлось поднимать жезл из небытия, нашептывать что надо. Сам я напрямую воздействовать не могу, только помогать. - И поэтому мальчишку-тигра подставил? - Да я девочку хотел, - Акула хохотнул, потянулся всем поджарым ловким телом, -пора ей взрослеть. У меня на нее большие планы, но так тоже хорошо получилось, она сейчас карапузами займется, очень интересные малявки. Я в гроте прямо залюбовался, чуть о деле не забыл. И вообще я доволен. Ты - при молчаливых часиках. Магия в мире опять на подъеме. Двуликим тоже есть чем заняться, власть делят. Ты, кстати, с Искандером как решил поступить? Посуровев лицом, следователь погрозил пальцем наемнику: - Это закрытая информация государственной важности. Все решит суд. Свою работу я сделаю. Но каждый раз сомневаюсь, успеваешь ли ты делать свою. Хоть появлялся бы иногда. И вздрогнул, когда Акула спокойно постучал носком тяжелого ботинка по нижней колбе часов. - Печати я закрою, об остальном не волнуйся. Не твое это дело, - наемник поскреб живот и ухмыльнулся. - Я птица свободная, это ты обязательствами, как цепями связан. Скучный, консервативный, тьфу. Сколько надежд на тебя, сын, было. И все впустую. Но я тут присмотрел одного малька. Если все хорошо пойдет, лет через десять-двадцать появится еще один Видящий. - Бедный наш мир, - осклабился Дудль. Они понимающе переглянулись. И в этот момент стали очень похожи. Один - в полицейской форме. Другой - в кожаном потертом колете и таких же видавших виды штанах. Два человека. Два настоящих бойца. Два циника. Два защитника людей. Каждый по-своему.
Эпилог второй. Вампиры Анфилада комнат вела Криса все дальше и дальше. Словно в доме нарушился пространственный баланс, и он попал в другую реальность. Глубже и глубже в нутро поместья без всяких лестниц и перепадов, просто комната за комнатой, дверь за дверью. Легкий сквозняк шевелил тонкие ткани, прикрывающие мебель в честь траура по погибшим в Тишине. В полутьме тенью мелькали, тут же исчезая, силуэты вампиров и слуг. Навстречу быстро идущему Ера лилась музыка, все громче и громче, подсказывая правильное направление движения. Фортепианная мелодия будоражила и тревожила, то приглушаясь до низких шелестящих нот, то взлетая ввысь или грохоча. За инструментом в огромной полупустой комнате сидел Дьюк. Мастер убрал руки с клавиш, резко развернувшись к входящему, оборвав музыку на высокой тонкой ноте. - Ты где был? - произнес он глухо. - Приходили безопасники и пытались забрать Ба ганда. - Пытались? Дьюк закрыл и открыл глаза, откинулся на спинку стула. - Он мой помощник долгие годы, слишком много знал, как ты думаешь, мог ли я его отпустить просто так? Пришлось убить прямо на глазах людей. Светлые чистые глаза Дьюка затуманились болью. Крышка фортепиано упала с грохотом от касания изящных длинных пальцев. - Что молчишь? Где отсутствовал целый день? - Друзья пригласили на свадьбу, но не дошел. В парковом гроте подняли Мантикору... Мастер подскочил, нетерпеливо, насколько это может старый вампир. Черный, расшитый серебром камзол подчеркнул заострившееся белое лицо главы. - Наконец-то. Я направил слуг, но от них до сих пор нет вестей. Приливы сил есть, но какие-то странные. Что там... Не томи, Крис, рассказывай! Ера оттянул пальцем глухой ворот грубой рубашки, в которой был до сих пор. Обшлага пиджака были разорваны и в крови. Они с Дьюком сейчас представляли странное зрелище. Но как бы ни отличалась их одежда, цвет волос, черты лица - больше всего они разнились сейчас движениями. Дерганные, отрывистые - у Дьюка и замедленные, тяжелые как сквозь воду - у Ера. - Мантикора мной управляла, - начал Крис и замолчал, вспоминая. - Это нормально, - успокаивающе произнес Дьюк, - не хотел тебя во все это впутывать, да и маленький ты. Но сейчас тебе придется расти, Кристофер, мужать. Крылу и мне лично нужна твоя помощь. Возможно, на некоторое время тебе придется уйти из Юридической Школы и заменить Баганда. Ера пододвинул к себе стул ногой, грузно опав на него. Это странно смотрелось у стройного молодого человека, будто вес тела был в несколько раз больше, чем на вид. Но Дьюк не замечал состояния помощника, продолжая нервно шагать по комнате. - Мантикора создала нас, влила силы. Но год за годом нас становится все меньше, ты знаешь об этом? Старые мастера не хотят делиться силой и не производят птенцов. Те, кто на это решились, слабеют. А молодая поросль гибнет на этапе выкармливания: не справляются с эмоциями в первый год самостоятельной жизни, попадают в банды и умирают вылетками. Я как могу поддерживаю популяцию Белых, другим еще тяжелее. Поэтому твой сир подстроила твой оборот, ты знаешь об этом? Нужна свежая сильная кровь, а ее нет. Люди перестали мечтать становиться вампирами, мы превращаемся в банальность. Я получил силы от печати. Ты знаешь, сколько они продержались без Хозяйки? Полчаса! Я был многоцветным долбанных полчаса! Она... Она... выжила? Голос мастера взлетел, разлетаясь осколками эха в полупустой комнате. Крис еле заметно дернул головой, избавляясь от остаточного звона в ставших чувствительными ушах. - Мне не понравилось быть марионеткой, мастер. Она мной управляла. И нет, она не выжила. - Чтоооо?! Дьюк, до последнего не веривший в крушение своих планов, почти взревел. И в доли секунды пересек комнату. Схваченный за грудки Крис закачался в тонких руках, обладающих чудовищной силой. - Как не выжила, почему? Ты был там и позволил этому произойти? - Да, потому что мне не нужны хозяева, - тихо сказал Ера. - Идиот, какой же ты идиот. Сама наша природа - это подчинение. Избавился от сира и думаешь вольготно жить дальше? Ты допустил, чтобы твоя прародительница погибла, трус, предатель. Он поднял Ера на одной руке и трансформировал вторую. - Ты... - длинный белый ноготь начал рисовать на щеке линию, сочащуюся красными, набухающими и тут же стекающими вниз каплями. - Лишь прах под ногами сильных. Я буду думать за тебя. Я буду желать за тебя. А захочу - и дышать. Остаточные эмоции от обладания всеми вариантами силы еще ломили его тело, бешенство на птенца пело в крови. Дьюк вспоминал и вспоминал покорное лицо Баганда, узнавшего приближающуюся смерть в глазах своего мастера и создателя. Почему ушел тот, а не этот? Его руку обхватила другая рука. Тоже трансформированная. - Я - Ера, - тускло проговорил молодой вампир, - мы никому не подчинялись и не собираемся. От стены до стены пронесся свистящий ветер, подняв и разметав волосы птенца. Или уже не птенца? Несколько мгновений мужчины боролись, но победил более молодой. Дьюк отлетел к стене, а следом за ним карающей поступью шел Ера. - Ты, - произнес он, почти повторяя мастера, только с другой, намного более холодной интонацией. И шею древнего вампира припечатала холодная рука, - вел за собой птенцов на убой, зная, что они не могут сопротивляться своему сиру. Ты передал их бессловесными телами монстрам, зная, что они уничтожат разумы. Древний задергался, царапая сжимающую его кисть, ударил ногами. Быстрым ударом Крис свернул ему шею. Хруст, беспорядочное постукивание пяток. И тишина. На сердце было пусто и холодно. Крис ничего не почувствовал. Ни обиды, ни жалости, даже негодования не было. Он просто сделал то, что должен был сделать. Бой с Мантикорой выжег в нем эмоции и напоил силой. Магия бурлила, плескалась в его крови, но никуда не уходила, не испарялась, а огненно разливаясь под кожей, пропитывала молодого вампира, медленно въедаясь, проникая все глубже. Первое время это было больно, но теперь даже успокаивало, давало ему чувствовать себя, каждую свою клетку. Он дальше сжал пальцы, перетирая жилы шеи, кости, сосуды в единое крошево. Отбросил обезглавленное тело и задумчиво облизнул пальцы. Возможно, Крыльям необходимы новые правила? Больше свободы молодым? Он еще не решил. Ему хотелось спрятаться куда-нибудь поглубже и поспать. Надо пойти домой, к отцу. Там спокойно и правильно. Резко повзрослевший внеуровневый вампир, получивший всю нерастраченную мощь полностью воплотившегося и тут же погибшего близнеца, отряхнул руки. Убийство мастера каралось Судом Крыла. Но ему было что сказать Суду. Ему вообще было что сказать собратьям.
Эпилог третий. Клан - В жизнь моего сына, а следовательно, и в жизнь нашего клана, вошла девушка. Красивая, умная, любящая... Старший Донахью забрасывал меня комплиментами, тщательно обходя мое происхождение. В клане ходили слухи, что я оборотень, но какой-то не правильный. Мистер Логан Донахью, его младший брат и декан факультета Следствия и дознания, довольно щерился, слушая дипломатичные формулировки брата. Он-то прекрасно знал кто я такая. Мама сидела рядом, держа меня за руку, не в силах оторваться. Мы уже и наговорились, и наобнимались, а все не могли успокоиться. Они приехали с Фрэнком вдвоем. Причем отчим удивительно быстро нашел общий язык с Итаном. Мужчины целый день время от времени тихо переговаривались, что-то обсуждая. - Итан и Мари, они оба еще учатся, - продолжал глава клана, - но уже сейчас личность видна по друзьям. Посмотрите, какие у молодоженов друзья! Часть стола с нашей стороны приосанилась, заулыбались во все зубы. Вот я бы на месте Кая резцы поберегла, молодые тигры на него уже начали коситься после того, как медоед сразу с несколькими местными девушками ухитрился пофлиртовать. Но общее настроение оставалось благостным, после закрытия портала оборотни стали спокойнее. В Школе, где был эпицентр эмоциональной нестабильности из-за постоянной незримой близости Сфинкса и Мантикоры, со времени битвы в гроте почти полностью прекратились драки. И жить в таком мире, безмятежном и благодушном, лично мне было очень комфортно. Цветы росли, люди улыбались, из-за хорошего настроения появилось даже ощущение, что артефакты стали сильнее, а трансформация быстрее. От имени всех примархов за столом рядом с главой клана сидел Люшер. Но официально волка не объявляли, да и сам он шумиху не любил. Хотя под огненными взглядами красавиц-тигриц чувствовал себя комфортно и довольно улыбался. Маме оказалось тяжело пережить информацию о моей новой сущности. Я ей рассказала об этом, когда мы, прижавшись друг к другу, сидели в моей комнате. Быть даже просто оборотнем - не просто, а примархом - особое, малопонятное будущее. Зато новости об уничтожении Ирэн она встретила со слезами мстительного счастья на глазах. Оказывается, она поехала на почту, оставив семью в поместье. А когда приехала, все было уже закончено. И только в старом сундуке пряталась я, маленькая, испуганная, дрожащая и ничего не способная рассказать. На зеркалах и стенах разоренного и уничтоженного дома, ранее счастливого и светлого, кровью вились надписи, угрожающие всему семейству Ероков. Мама решила спасти меня и себя, сначала заметая следы по всей стране, потом скрывшись в закрытом человеческом городке, куда не допускали Двуликих. У нее и мысли не было, что надписи устроил Авель Ера, чтобы повести расследование по ложному следу. И ему это удалось. - Это тебе, - сказала мама, протягивая небольшое металлическое кольцо, -осталось от твоего дедушки. Это портальное кольцо. Когда-то совсем молодым, он проходил практику в семье знаменитых портальщиков-артефактников Бизо и сделал его вместе со своим учителем. Иногда я смотрю на него и верю, что папа выжил и сейчас где-то далеко-далеко. Но кольцо молчит, холодное и мертвое, кольца же не могут рассказывать. Больше фамильных ценностей у нас с тобой нет. Я приняла кольцо, такое знакомое по воспоминаниям страшного дня моего детства. Как же идеально оно село. Заискрилось темной вязью по кругу. Палец занемел. От испуга я тут же сдернула его и, подумав, оставила в своей комнате. Надо посоветоваться с Родди, артефактов я искренне побаивалась. - Проводим же молодоженов в их первый семейный бег... кхм... прогулку, - почему-то сбился глава в очередном своем напутствии. Гости встали, подняли бокалы. Один из них, Бэнгли, пренеприятнейший тип, я помню его со времен дня выбора наследника, грубо хохотнул. - Это традиция, - прошептал Итан, поднимаясь из-за стола и протягивая мне руку. -Тигры в паре трансформируются и убегают в лес. Оставляя гостей праздновать. До утра в лес никто не имеет права зайти, чтобы не мешать молодоженам. - Платье порвется, - предупредила я, - да и были мы в этом лесу. Может не надо? Он широко улыбнулся. И превратился в огромного необычного тигра, буквально разметав наш стол. Муж сказал, что при вселении близнецы отобрали у него год жизни, пытаясь подвинуть его разум и поместить хотя бы часть себя. В итоге, когда они ушли, какие-то куски их памяти начали всплывать вместе с воспоминаниями о потерянном периоде жизни. - Я себя чувствую архивом, - признался мне супруг. Неприятным минусом стали внезапно возникающие и также исчезающие головные боли. А плюсом - обширные знания о самых разных вещах. И, конечно, красавец тигр в своей звериной ипостаси. Огромный и завораживающе великолепный. Сейчас он стоял передо мной, вызывая истеричные аханья гостей, опираясь на разбитый в щепки стол, возвышаясь над всеми присутствующими. Я улыбнулась. И превратилась тоже. Под визг, крик, восторженные восклицания. Хмыканье Люшера. И умиленное: "Какая блестящая шелковая шкурка, красавица, девочка моя -красавица!" - от моей мамы. ЗАВЕРШЕНО