Воровка магии

Поджав к себе ноги и облокотившись о стены, Надя сидела на холодном полу. Обхватить колени ей не позволила жгучая боль, отразившаяся в предплечье — только сейчас она заметила там глубокий порез. Видимо, зацепилась за плиту или камень при падении. Девочке казалось, что всё её тело онемело и сейчас походило на ватный комок. Ощутив, как что-то стекает со лба, она нащупала кровоточащую рану и поспешила задрать голову, чтобы дать крови остановиться и подсохнуть. Перевязать руку ей, к сожалению, было совершенно нечем, поэтому она просто прижала ту к себе, в попытках унять боль.

Отсюда, снизу, девочка видела совсем немногое: пару макушек деревьев, растущих рядом, да синее небо, покрытое звёздами. К несчастью, вдоволь полюбоваться ими не давали ветви. Но хотя бы попадающий в обзор месяц успокаивал Надю своим светом — лукаво поглядывая на неё с неба, он обеспечивал хоть какую-то видимость ночью, что наступила так скоро.

Надя закрыла глаза — ей вдруг очень захотелось спать. Слабый лунный свет ощущался даже через прикрытые веки. Девочку уже не пугал тот факт, что она находится за пределами защитного барьера, что угодила в чью-то ловушку и находится тут совсем одна. Не известно ещё, когда эта ловушка была установлена и придут ли вообще её смотреть. Наверное, Надя просто успокоилась и взяла себя в руки, но сырая яма вдруг показалась ей уютной. Она почему-то подумала о том, что здесь безопасно, здесь её никто не найдёт, и она может сидеть тут сколько угодно времени, одна, размышляя о своём и не слушая никого другого. Ни тебе проблем, ни шумных жителей деревни, ни... мешающего света. Свет действительно вдруг из-за чего-то пропал. Надя, больше не ощущающая на себе взора месяца, открыла глаза.

Сверху на неё кто-то смотрел. Их было не то двое, не то трое. Когда картинка перед глазами встала на своё место, стало ясно, что это люди. Сердце Нади тут же отпустила тяжёлая рука, позволив сделать глубокий вдох. Хотя непонимание, откуда люди вообще здесь взялись, ещё пугало девочку, она на радостях встала, пока не решаясь ничего сказать.

На мгновение одна голова скрылась, после чего в яму упал конец верёвки. Неизвестные так ничего и не произнесли. Надя нерешительно ухватилась за канат, не торопясь покидать ловушку. Её мысли метались: с одной стороны, доверять незнакомцам явно не стоило, а с другой — у неё и выбора-то не было. Уж или вылезай, или оставайся себе на здоровье в яме.

Создав небольшую петлю, прижав конец верёвки к ней самой, девочка просунула туда ногу. Её тут же потянули наверх, да с такой лёгкостью, что тянуло бы человек пять, а тут — всего один! «Может, они какие охотники, или что-то вроде того? Мало ли, кто вообще живёт в этом лесу. Сюда ведь никто и не ходит, чтобы это знать», — прикинула Надя, пытаясь оценить, насколько её теория может оказаться правдивой. Когда девочку подняли наполовину, она поняла, что все трое — молодые мужчины. А их глаза...

Надя ужаснулась. Ей захотелось тут же отпустить канат и прыгнуть назад в эту яму, и остаться там, лишь бы не идти с ними. В глазах незнакомцев пылало такое недовольство, такое презрение, раздражение, какое она не видела даже у ребят, часто её задевающих в детстве. Смотрели они на неё не просто сверху вниз, а свысока, как смотрят на нищих и попрошаек в городе. Девочка в одно мгновение ощутила себя такой маленькой и неправильной, будто она сделала нечто ужасное и теперь единственное, что смоет её грехи — смерть. Но напугал Надю не взгляд мужчин, а цвет радужки их глаз — жёлтые и оранжевые, их глаза неестественно ярко светились в этой темноте.

Стащив девочку с каната, один из незнакомцев ухватил её за плечо — сила у него явно была нечеловеческая, и Надя даже невольно прогнулась под движением его руки, сцепив зубы от боли. Другой же в это время, спокойно, словно та была простой прогнившей ниточкой, разорвал верёвку, связав девочке за спиной руки. Сказать, что Надю охватила паника — ничего не сказать. Но изо рта у неё до сих пор не смело вырваться и слово, настолько она была парализована страхом — лишь редкие хрипы, когда беспокоили её порезанное предплечье.

Один из мужчин продолжал держать девочку, да так крепко, что она буквально не могла пошевелиться под натиском его силы. Двое других их обступили: один спереди, другой сзади. Таким построением они стремительно куда-то и двинулись, не обмениваясь даже взглядами, словно все действия уже были ими отработаны.

Тёмный, пусть и освещаемый немного луной, что не особо помогало, лес пугал Надю. Ей казалось, что на каждом углу кто-то сидит, прячется, да вот-вот выпрыгнет и набросится на неё. Она уже не раз спутала камень с гоблином, а кусты с затаившимся огром. Кроме того, буквально тащивший девочку человек держал её на дистанции чуть ли не вытянутой руки. Весь его вид говорил о том, что он всего-навсего брезговал. Надя понимала, что нужно что-то делать, но никак не могла собраться с мыслями. В голове всё перемешалось, хотелось уже плюнуть, да пустить всё на самотёк. Девочка даже не знала, как подступиться к этим верзилам, и боялась открыть рот — в её представлении эти бугаи тут же переламывают ей шею и тащат дальше уже на верёвке, оставляя на снегу широкий след.

Посмотрев на них ещё раз, Надя невольно сглотнула подступивший к горлу ком. Спортивного телосложения, все они были странно одеты — такая потёртая одежда, прямо лохмотья какие-то. Правда, поверх рваных и затёртых кофт-рубах, с плеч у них свисали белые и меховые у кого куртка, у кого жилет — явно из шкуры диких волков, тех самых, обитавших в снежных пустынях.

Покрутив запястьями, девочка ещё раз убедилась, что бежать у неё не получится — кисти ей не пожалели, туго затянув верёвку. Обречённо вздохнув, она попыталась навести в голове порядок, чтобы заговорить с неприятелями, и, набрав полные лёгкие воздуха, пролепетала:

— Эм, п-простите...

Её голос прозвучал ещё более жалким и неуверенным, чем она ожидала. Не сжимай никто сейчас её плечо, она обязательно втянула бы голову, съёжившись. Впрочем, никто из спутников даже ухом не повёл на её лепет.

— Извините, — уже более уверенно повторила Надя. Ей жутко не нравилось, что с ней обращались так, как не всегда обращались даже с виритами. «Что я им сделала такого, что они со мной так?», — не понимала девочка, смешивая со страхом обиду. И хоть ей очень хотелось высказаться, приходилось быть более вежливой. Вежливых людей всегда приятнее слушать, нежели кричащих и брыкающихся — и в прямом, и в переносном смысле.

— Могу я узнать, кто вы? — осторожно продолжила Надя. — Что вам нужно?

Ответа снова не последовало. Такое ощущение, что её никто и не слышал, либо, что было более вероятно, намеренно игнорировал. Тогда девочка решила пойти на крайние меры и воспользоваться тактикой «заговори противника, чтобы его достала твоя болтовня и он разговорился сам»:

— Я здесь случайно оказалась... За мной погнались гоблины, и я упала в яму. А мой друг до этого провалился в какие-то пещеры, и ему очень нужна помощь...

Держащий её за плечо мужчина резко повернул к ней голову. Его полные презрения жёлтые глаза недовольно впились в девчонку, а из его уст донёсся размеренный, низкий голос, сравнимый с рычанием зверя:

— Закр-рой рот.

Это прозвучало так внушительно-угрожающе, что Надя даже не смогла пискнуть. Её душа, сердце — всё осело в пятки. Теперь мысли в её голове панически бились в истерике, крича о жизни и смерти, а голос разума терзал себя в попытках их успокоить. Эти люди внушали не просто страх, а ужас, и для этого им даже не нужно было смотреть на девочку или говорить.

Надя не знала, чего ей ожидать. Но на долю секунды ей показалось, что идущий впереди молодой человек с неким укором посмотрел на своего товарища. Это бы дало бедняге хоть какую-то надежду, не будь она так перепугана — из-за этого та решила, что ей просто почудилось, и её воображение меняет реальность под стать тому, чего бы девочке хотелось видеть.

Внезапно пробежавший перед самыми ногами Нади крупный волк заставил её споткнуться. Как жаль, что у человека только одно сердце — будь у девочки второе, сейчас бы оно отправилось в гости к первому, отдыхающему в пятках. Рывком Надю подняли на ноги и продолжили путь, как ни в чём не бывало. Она же наконец обратила внимание на окружающую их местность: здесь из земли возвышались совсем небольшие холмики, но их было много, и... «Это что там, окна?», — девочка моргнула от удивления и тут же завертела головой, осматриваясь. «Да это же дома! Обычные землянки. Но почему я не почувствовала прохода через защитный купол? Обычно, проходя через него, кажется, будто пересекаешь какой-нибудь мыльный пузырь», — смутилась девочка. Уж она-то хорошо знала эти ощущения. Не могут же эти люди жить без него прямо в лесу — они бы не пережили здесь и одной ночи. «Если они люди», — мелькнула тут же предательская мысль, отгонять которую у Нади уже не было никаких сил.

Девочка толком не понимала, где находится. Знала только, что от моста она явно забрела далековато, куда прежде никогда не доходила. В округе стояла тишина, вокруг землянок — ни души. Видно было лишь двух существ, как догадывалась Надя, стоящих на страже — её спутники обменялись с теми понимающими кивками. Саму же её повели куда-то дальше, по хорошо протоптанным тропинкам. У ловушек, подобных той, куда упала девочка, мужчина остановился. Товарищи сняли с одной из ям железную решётку — явно очень тяжёлую, судя по тому, что даже вдвоём они еле справились — и, взяв Надю под руки, опустили её туда по такой же железной лестнице. Решётка была возвращена на место, после чего загадочные спутники ушли. Наступила полная, давящая на уши и пугающая тишина. И что теперь? Что ей делать? Да, она часто попадала в передряги, и каждый раз выпутывалась, выбираясь сухой из воды, но... «Кажется, это тот самый момент, когда говорят, что везения рано или поздно кончаются», — вынесла девочка вердикт ситуации, в которую попала.

Подступивший к горлу ком никак не хотел уходить. Он засел так глубоко, что Надя с трудом дышала, всхлипывая и роняя горячие слёзы. Она боялась лишний раз издавать какой-либо шум, поэтому не могла позволить себе зареветь. Беззвучно глотая слёзы, она сидела на холодной плитке, уткнувшись в колени и никак не веря, что могла попасться из-за простой, такой простой и дурацкой ловушки, как выкопанная яма. «Наивно полагать, что это люди. Наивно и глупо. В лесу людей нет», — всё не переставала думать девочка, до последнего веря, что это всё-таки будут люди. Ведь она надеялась, что никогда не встретит тех, кто ходит в людском обличье, но имеет звериные глаза — имеет сущность зверя. Они ненавидят людей так, как люди ненавидят виритов. А это всё равно, что вынести себе смертный приговор.

Страх и тьма охватили Надю, как охватывает одеяло с кроватью после длинного и трудного дня. Она не заметила, как уснула. Всё в той же позе, в углу ямы, положив голову на поджатые колени. И даже связанные за спиной руки и ноющая рана не смогли ей с этим помешать.

•○ •○• ○•

Землянка сама по себе — это тот же дом, только бóльшая его часть углублена под землю. Любой живущий в королевстве вечной мерзлоты вам скажет, что так гораздо теплее и удобнее. Если привыкнуть, конечно. В этом поселении землянки крупные, комфортные и уютные, рассчитанные на большие семьи. Всё необходимое для жизни здесь было — не хватало разве что искуственного света да холодильника. Но первое заменяли свечи, развешанные под потолком, а второе — погреба. На дворе свечей, конечно же, не было, чтобы лишний раз никого не привлекать, но отсутствие света тут совершенно никого не смущало. В случае же необходимости — обычно празднеств — устраивали огромный костёр в центре поселения — так и традиции исполнялись, и дети радовались. А вообще, спать все ложились по расписанию, с заходом солнца — прямо как сейчас.

Вечно не сидящий на месте и желающий быть в курсе всех событий молодой юноша шёл по пустым тропинкам, прекрасно ориентируясь в темноте. Как он мог столкнуться с увесистым крупным мужчиной, заметного уже издалека, не ясно. Оправдаться можно было тем, что оба выходили из-за угла и попросту не успели друг друга увидеть.

— Упс! Прости, Андерс. Не заметил, — извинился рыжеволосый, поправляя тонкую шапку, сидящую на голове скорее для вида, нежели утепления. Андерс недовольно вздохнул, поджав губы.

— Хемминг? И какого беса ты не спишь в такой поздний час? — недовольно вопросил он.

— Как раз шёл домой, — отмахнувшись, парень перешёл на шёпот: — Ну, как там обход границ? Есть чего интере-есного?

– Не твоё дело.

Отодвинув назойливого парня в сторону, Андерс хотел было уже пройти, как тот снова выскочил перед ним.

— Ну-у же, приятель, ты же знаешь, когда-нибудь я тоже стану смотрителем границ. Говори, нашли чего? А то пойду к Дагфинну, он более сговорчив, нежели ты.

— Чего-о? — брови Андерса сошлись на переносице. Хемминг незаметно усмехнулся. Он знал, что верзила недолюбливает Дагфинна, и в очередной раз его на этом подловил.

— Так что там на границах? — слащаво напомнил о вопросе рыжий.

— Да ничего особенного, — огрызнулся Андерс, обходя его. Но понимая, что пацан всё равно не отстанет, нехотя ответил: — В дальнюю яму попала девчонка. Завтра ею хотят заменить того буйного огра...

— Человек?! — слово вылетело само и прозвучало как-то уж слишком громко, отчего верзила даже прижал Хеммингу рот рукой.

— Дурачьё, тише! Ещё никто не знает. Это должно быть для всех сюрпризом.

Паренёк кивнул, после чего Андерс убрал руку.

— А кровь откуда?

— М-м? Какая ещё кровь?

— Не синяя точно, — шутку Андерс не оценил, и Хемминг поспешил продолжить, втянув носом воздух: — У тебя на руке. Не наша вроде.

На руке у него действительно была алая клякса. Удивлённый, что не заметил, верзила поспешно избавился от пятна снегом.

— Наверное девчонка зацепилась за что-то и испачкала меня, — пробурчал Андерс, а затем, уже громче и твёрже, сопровождая слова подзатыльниками, заголосил: — А ну, теперь марш домой! Нечего ошиваться так поздно на улице!

Хемминг поспешил уйти, пока его не потащили насильно за уши, как это обычно бывает, на ходу обдумывая слова старшего приятеля. «Человек, да здесь? Поразительно», — не мог он поверить, чувствуя, как трепещет у него в груди. И что теперь делать? Как после такого спокойно идти домой? Ну не сможет он теперь уснуть — хоть убей! — пока не увидит этого человека. «Кажется, Андерс упомянул, что она ранена...», — паренёк расплылся в улыбке, найдя причину для преступления правил. — «А такой шанс упускать я точно не собираюсь». Поправив шапку, он тенью стал пробираться через поселение. Вполне могло быть, это первая и последняя его возможность поговорить с людьми — вероятность, что он вообще тех когда-нибудь ещё встретит, была крайне мала.

•○ •○• ○•

Проснулась Надя из-за шума, доносящегося сверху. События прошедшего дня тут же навалились на неё тяжким грузом, заставив сердце биться быстрее, а порез на руке напомнил о себе ноющей болью. Проверив прочность верёвки, она в очередной раз убедилась, что не сможет от той избавиться. Как же жаль, что рюкзак у неё забрали. И почему она не подумала переложить штуманку в карман?

Над головой продолжало не так громко, но звенеть — кто-то усердно пыхтел над решёткой, пытаясь отодвинуть ту в сторону. Через некоторое время уже было слышно, как некто сердито бурчит себе под нос, недовольно пиная железяку. Когда же та, наконец, поддалась, Надя, затаив дыхание, наблюдала за двумя неподвижными жёлтыми точками. Пара светящихся глаз замерла на месте, а потом их владелец вдруг ловко юркнул вниз, не воспользовавшись лестницей.

Оказавшийся в тесной яме худой парень сидел на корточках прямо перед девочкой, уставившись на неё холодными глазами зверя. Она беззвучно охнула и подтянула под себя ноги, когда вдруг поняла, что произошло. Находясь под прямым взором жёлтых глаз, неподвижно смотрящих на неё, девочка почувствовала, как по её спине пробежал мороз. Вдруг нос незнакомца шумно вобрал в себя воздух, после чего тот сложил ноги в позе лотоса.

— М-м, так вот вы какие, люди, — до Нади дошёл на удивление простой голос, путь и съязвивший на последнем слове, словно бы вообще не желающем звучать и выплюнутом по чистой случайности.

— Хемминг, — вдруг выпалил рыжеволосый, глупо улыбаясь и протягивая руку. Потом, видимо, поняв, в чём дело, он нахмурился, пряча её. — Человек, ты ведь ранена? Я узнал, что ты вроде где-то поранилась.

Глаза Хемминга бегали по Наде в поисках ран. На лоб он внимания не обратил — видимо, там действительно была лишь небольшая царапина. Дышал он резко и неровно, часто втягивая воздух, и вдруг подался вперёд, хватая девчушку за локоть.

— Ого, и как ты так? — присвистнув, Хемминг быстро, не дав Наде ничего понять и заставив её испуганно дёрнуться, приложил что-то к порезу, продолжая сжимать на нём руку. Поначалу девочка чувствовала лишь нечто холодное под его ладошкой, а потом ей в руку вдруг отдало такой болью, словно множество маленьких и тоненьких иголочек разом стали кусать её кожу.

— Что ты делаешь?! — проняла девочка, сцепив зубы и попытавшись отстраниться.

— О-о, так ты всё-таки разговариваешь! — обрадовался Хемминг, лишь сильнее сжимая руку. — Что, уже и потерпеть не можешь? Люди такие слабые?

Надя не ответила. Лишь заскрежетала зубами, зажмурившись и втянувшись в плечи. Однако боль долго не длилась — через минуту иголки уже кусали не так часто, а через две и вовсе перестали, и боль отступила. Увидев, что девочка расслабилась, Хемминг отпустил её руку, показывая то, что прикладывал ей на рану.

— Это всего лишь был лист аканоре, — за сухой хвостик парень держал большой, синюшный, непримечательный листок. — Когда прикладываешь его к ране, он ускоряет заживление, впитывая всю боль и негатив в себя. Из-за этого и синеет. Видела бы ты своё лицо! Будто я тебе крысу подложил! — Хемминг расхохотался, пряча лист себе в карман. Надя смутилась. Посмотрев на руку, она обнаружила, что порез на той значительно уменьшился — складывалось впечатление, что после его получения прошло уже дней пять. Теперь рука не ныла и не напоминала о себе при каждом её движении. Это при том, что сейчас Надя ей толком и не могла шевелить.

— Спасибо, — выдавила она из себя. Парнишка тут же перестал смеяться, серьёзно на неё посмотрев. Некоторое время они снова так сидели — он, уставившись на неё, и она, пряча взгляд от его хищных жёлтых глаз, которые её так пугали. Когда же Хемминг полез в сапог и вытащил оттуда нож, девочка замерла, боясь пошевелиться. Она вроде понимала, что, если бы её хотели убить, не стали бы до этого залечивать раны, но когда перед вами, будучи связанными, стоит незнакомец и сжимает в руках нож, его глаза светятся жёлтым и он грозно нависает над вами, тут уже и не о таком подумаешь.

Вот и сейчас, когда Хемминг приблизился к Наде, она лишь крепко зажмурила глаза. Девочка ожидала чего угодно: что он проведёт по ней ножом ради интереса, или захочет выпить её крови — она понятия не имела, какие у этих существ потребности и повадки, — и очень удивилась, когда долго не ощущала никакой боли.

Не происходило ничего.

Не сразу до Нади дошло, что её рукам вдруг стало свободнее, пока верёвки и вовсе не пропали с её запястий. Удивлённая, девочка посмотрела на них и стала потирать следы, оставленные впившимся бывшим канатом.

— Ну, хоть так, — удовлетворённо проговорил юноша, пряча нож на место. — Это... если кто спросит, не говори, что я был здесь, хорошо? — дождавшись растерянного кивка, Хемминг тоскливо продолжил: — Вот бесы... Теперь мне будет жаль, если тебя всё же выберут для церемонии. В тебе ведь совсем нет той жестокости и зверства, о которой нам рассказывали. Ты же понимаешь, где оказалась, да?

Надя помотала головой, говоря таким образом, что не знает. Парень удручённо вздохнул, спрашивая, понимает ли она хоть, кто он и кто те люди, что привели её сюда и живут здесь. Девочка с ответом помедлила. Она уже догадывалась, но всем сердцем надеялась, что ошибается. Однако верить в это было глупо — глаза Хемминга и тех мужчин ясно давали понять, что Надя серьёзно влипла.

— В-вы, — начала было пугливо девочка, запнувшись, но потом собралась и с выдохом выпалила: — Вы оборотни?

Хемминг усмехнулся.

— Ну, так нас называете вы. Мы же кличем себя потомками волков, — гордо произнёс юноша, выпятив грудь. Глупо улыбнувшись, он встал и собрался уже уходить, но потом, не оборачиваясь, спросил: — Зовут-то тебя, всё-таки, как?

— Надя.

— М-м... интересное имя, Надя, — повторил его Хемминг, будто пробуя на вкус. Про его имя девочка решила ничего не говорить, понимая, что совсем не то положение и не те обстоятельства.

— Ну, бывай. Надя.

В сказанных словах она уловила горечь. Спросить что-либо об оборотнях и месте, где она всё-таки оказалась, да что с ней теперь будут делать, девочка не успела. Хемминг, как и в прошлый раз, не пользуясь лестницей, выскочил из ямы в высоком прыжке. Железная решётка на этот раз была сдвинута быстро. Надя не слышала ни бурчаний под нос, ни шагов, удаляющихся от ямы, и ей не оставалось ничего, кроме как снова ждать. «Только бы не церемонии», — мысленно молилась она, совсем не зная, что та из себя представляет, но осознавая, что ничего хорошего.