Осколки преобразования

Больничная палата встретила Миру резким запахом антисептика. Первое, что она ощутила, придя в сознание – тупую боль в левом боку и жжение в области ключицы. Несколько секунд ушло на то, чтобы привыкнуть к дневному свету, бьющему через белые жалюзи. Потолок плыл перед глазами.

– Очнулась наконец, – голос Хавока прозвучал слева, хрипловато и устало.

Мира повернула голову и увидела бледного лейтенанта на соседней койке. За ним в кресле сидела Риза, перебирая какие-то бумаги. У противоположной стены, на третьей койке, полулежал полковник Мустанг, листая газету с таким выражением лица, будто каждая строчка там была написана специально чтобы его раздражать.

– Где... – начала Мира, но голос сорвался. Горло саднило.

– Центральный госпиталь, северное крыло, – ответила Хоукай, откладывая документы.

Мира резко приподнялась, но тут же охнула от боли.

– Лежи смирно, – с нажимом произнесла Риза. – Тебе повредили селезёнку. Чуть не вырезали.

– А что с... – Мира запнулась, воспоминания о сражении в лаборатории возвращались фрагментарно.

– С остальными? – Мустанг отложил газету. – Как видишь, все здесь. Альфонс вчера вернулся в гостиницу. А Барри мёртв.

– Эй, не делай такое лицо, – подал голос Хавок, попытавшись улыбнуться. – По крайней мере, нам выделили отдельную палату. Даже с кондиционером.

Рой усмехнулся, потирая забинтованный бок:
– Вот уж не думал, что доживу до совместного проживания с дамой.

Мира хмуро посмотрела на него:
– А я думала, это больница, а не комната в общежитии.

Хавок попытался усмехнуться:
– Я бы не жаловался, если бы не ощущал себя овощем...

Риза поднялась и одарила всех троих строгим взглядом:
– Сгруппированы вы потому, что мне проще вас охранять. В следующий раз – не лезьте без спроса в ловушки с гомункулами.

Смех стих. В наступившей тишине отчётливо слышалось тиканье настенных часов.

– Что там произошло после... – Мира сглотнула, вспоминая жуткую фигуру с длинными чёрными волосами. – После того, как Ласт атаковала?

Мустанг и Хавок переглянулись. Риза поджала губы.

– Ты правда не помнишь? – осторожно спросил Хавок.

Мира потёрла виски:
– Она пронзила тебя своими... пальцами. Я помню, как ты упал, кровь была повсюду. Затем меня, а дальше... – она нахмурилась, пытаясь восстановить фрагменты воспоминаний.

– А потом я сглупил и она ранила меня, – тихо произнёс Мустанг. – Ты использовала алхимию огня и прижгла мне рану.

– Потом ты заставила меня уйти, – добавил он. – "Только ты сможешь спасти Ризу и Ала", – так ты сказала.

Мира нахмурилась:
– Я прижгла твою рану алхимией. Да уж...

– Можно сказать, мы квиты, – Мустанг слегка усмехнулся. – Потом я вернулся с подкреплением. Ласт к тому времени была уничтожена.

– Она говорила что-то об их Отце, – медленно произнесла Мира. – И что он... искал меня? Что я какая-то ценная жертва.

– Мы ещё вернёмся к этому, – напряжённо сказал Мустанг.

– Хавок... – Мира повернулась к лейтенанту. – Твоя спина...

Лицо Хавока застыло. Он отвернулся, уставившись в окно.

– Лейтенант Хавок получил серьёзное ранение позвоночника, – сухо произнесла Риза. – Есть... серьёзные осложнения.

В палате повисла тяжёлая тишина. Из коридора доносились приглушённые голоса медперсонала.

– Я хотела бы посмотреть на схему тех туннелей, – сказала Мира после паузы.

Риза кивнула и достала из папки сложенную карту:
– Я нанесла маршрут нашего передвижения из лаборатории.

Она разложила карту на прикроватном столике. Мустанг медленно поднялся и подошёл ближ.

– Боковой проход вёл в старые катакомбы, – сказала Риза, показывая красную линию. – Мы прошли примерно километр в юго-восточном направлении.

Рой внимательно изучал карту:
– Круг захватывает сразу несколько лабораторий... И смотри – Центральный штаб. И вот тут... слегка задевает резиденцию Фюрера.

Мира нахмурилась:
– Ты думаешь, он связан с ними?

Рой помолчал, затем произнёс:
– Я больше не думаю – я начинаю подозревать наверняка.

Риза окинула взглядом палату и понизила голос:
– Осторожнее с такими заявлениями, полковник. Даже здесь.

– Кстати, о здесь, – Хавок попытался привстать, но только поморщился. – Кто-нибудь знает, когда нас выпустят?

– Меня – через пару дней, – ответил Мустанг. – Тебя, Хавок... – он замялся.

Хавок натянуто улыбнулся:
– Да ладно, полковник. Я уже понял, что задержусь тут подольше.

***

Ближе к вечеру палату посетил доктор Эрих – худой, хмурый человек с резкими движениями. Он бегло осмотрел Миру, меняя повязки на её ранах, потом долго возился с Мустангом. Когда очередь дошла до Хавока, он попросил Ризу увести Миру на процедуры.

Вернувшись в палату через полчаса, Мира застала гнетущую тишину. Лицо Хавока было неподвижным, как маска. Мустанг сидел на своей койке, сцепив пальцы, с таким выражением, будто готов был испепелить взглядом стену.

Никто не произнёс ни слова до самого отбоя.

***

Ночью Мира проснулась от тихого разговора. Хавок и Мустанг говорили вполголоса, думая, что она спит.

– ...будут переводить в реабилитационный центр на востоке, – голос Хавока звучал странно спокойно.

– Я добьюсь лучших специалистов, – Мустанг говорил с той же интонацией, с которой обычно отдавал приказы. – Это не конец.

– Ну бросьте, полковник, – Хавок тихо усмехнулся. – Нокс не первый доктор, который говорит, что шансов нет. Я служил достаточно, чтобы понимать, когда партия окончена.

– Я не принимаю поражений, лейтенант.

Скрип кровати, потом шаги – Мустанг, видимо, подошёл ближе к Хавоку.

– Послушайте, сэр... я ценю вашу заботу. Правда. Но давайте смотреть правде в глаза. Позвоночник поврежден. Я не буду ходить. И не буду больше служить под вашим началом. Может... так даже лучше. Отец давно звал помогать в магазине.

– Хавок...

– Я всегда знал, что не дотяну до пенсии, – голос лейтенанта звучал с наигранной весёлостью. – На войне, в перестрелке, на каком-нибудь задании... Но не так. Чёрт, не так.

Мира лежала неподвижно, стараясь дышать ровно. Она чувствовала себя виноватой за то, что слышит этот разговор, но ещё больше – за то, что случилось в лаборатории. Ведь именно она настояла на разделении групп.

– Мы их достанем, – голос Мустанга стал жёстким. – Всех до единого.

– Надеюсь, сэр. Но без меня.

Тишина, потом шаги – Мустанг вернулся к своей койке.

– И ещё кое-что, полковник, – добавил Хавок. – Присмотрите за старшей Элрик. Она слишком... импульсивная.

– Вся в брата, – проворчал Мустанг.

– Хуже. В отличие от Эда, у неё нет опыта.

***

На следующий день Риза принесла новости – Мустанга выписывают раньше, чем планировалось. Какое-то срочное совещание в штабе. Он ушёл, бросив на прощание, что вернётся вечером.

Риза осталась в палате, но вскоре её вызвал дежурный – какой-то телефонный звонок. Мира и Хавок остались вдвоём.

Неловкое молчание затягивалось. Мира смотрела на бледное лицо лейтенанта, пытаясь подобрать слова.

– Я слышала ваш разговор. Ночью, – наконец произнесла она. – Простите.

Хавок повернул голову, встретившись с ней взглядом:
– Не стоило тебе это слышать.

– Это правда? То, что сказал доктор?

Хавок долго молчал, глядя в потолок.

– Паралич нижних конечностей. Плюс нарушение чувствительности до середины грудной клетки, – он говорил ровно, будто зачитывал сводку погоды. – Шансы на восстановление почти нулевые.

Мира сжала кулаки на одеяле:
– Это я нас туда отправила... Я настояла на разделении групп.

Хавок горько усмехнулся:
– А если бы вместо нас пошли Риза и Ал – думаешь, они бы справились? Я хоть и ранен, но жив. Значит, всё правильно. И ты спасла Мустанга. Не забывай об этом.

– Но цена...

– На войне всегда есть цена, – Хавок повернул голову, встречаясь с ней взглядом. – Просто обычно нам везло с раскладом.

– Мы не на войне, лейтенант, – возразила Мира.

– Нет, – согласился он. – Мы в чём-то похуже.

Они помолчали. За окном кружили птицы – большие тёмные силуэты на фоне синего неба.

– Знаешь, – наконец сказал Хавок, – я начал курить в пятнадцать. Отец чуть не прибил меня, когда узнал. А сейчас я даже сигарету не могу сам в зубы вставить.

Мира тихо сказала:
– Мы найдём способ вылечить тебя. Обещаю.

Хавок посмотрел на неё с какой-то странной смесью жалости и усталости:
– Не давай обещаний, которые не можешь выполнить, Элрик. Этому я у твоего брата научился.

***

Вечером, когда Мустанг так и не вернулся, а Хавок заснул под действием лекарств, Мира осторожно встала с постели. Каждое движение отзывалось болью, но оставаться в четырёх стенах больше не было сил.

Она медленно дошла до лестницы и поднялась на крышу. Прохладный вечерний воздух мгновенно окутал её, заставив поёжиться в больничной пижаме. Но Мира не вернулась – вместо этого она подошла к самому краю, где начиналось ограждение.

Центральный Город раскинулся внизу – тысячи огней, мерцающих в сгущающихся сумерках. Где-то там, в лабиринте улиц, скрывались враги. Гомункулы. Те, из-за кого Хавок больше не встанет на ноги.

– Опять я тебя нахожу здесь, – раздался позади голос Мустанга.

Она не обернулась:
– Хавок пострадал из-за меня.

Звук шагов – Мустанг подошёл ближе, остановившись в паре метров позади.

– Он солдат. Он знал, на что шёл.

Мира сжала металлические перила ограждения:
– Но я всё равно чувствую себя виноватой. Может, это глупо, но... мне тяжело на него смотреть. А ещё тяжелее – не смотреть.

Мустанг помолчал, потом подошёл ближе, встав рядом. На нём была военная форма, но без привычных перчаток.

– Вина – бесполезное чувство, если она не ведёт к действию, – его голос звучал непривычно тихо. – Сделай что-нибудь. Найди лечение. А остальное – оставь мне.

Мира кивнула. Она почувствовала, как к глазам подступают слёзы, но не стала их вытирать.

– Тебе нельзя здесь находиться, – добавил Мустанг после паузы. – Риза с меня шкуру спустит, если узнает, что ты бродишь по больнице.

– А тебе?

– А мне уже всё равно, – он усмехнулся. – После сегодняшней выволочки от генерала мне уже ничто не страшно.

Они постояли ещё немного, глядя на город. Потом Мустанг повернулся к ней:

Мустанг внимательно посмотрел на её руки:
– Ты сделала трансмутацию без перчаток. В лаборатории. И сейчас не носишь их.

Мира инстинктивно спрятала руки в карманы больничной пижамы:
– Заметил всё-таки.

– Трудно не заметить, когда человек создаёт алхимическую реакцию без круга, – Рой слегка наклонился к ней. – Как долго ты скрывала?

Мира помолчала, разглядывая свои ладони. На них не было никаких знаков, никаких следов алхимических кругов.

– Всегда, – наконец тихо сказала она. – Мне никогда не нужно было рисовать круг. Эд и Ал узнали недавно. После того приняла решил больше не скрывать это. Нет смысла.

– А видела Врата? – глаза Мустанга сузились.

Мира отвернулась, чувствуя, как сердце начинает биться чаще:
– Если ты о том, не пыталась я кого-то воскресить? То нет, не пыталась.

Мустанг придвинулся ближе:
– Но это невозможно. Все, кто способны на трансмутацию без круга...

– Я знаю, – оборвала его Мира. – Знаю. Но это правда. – Она сжала кулаки. – Я думаю отец знает причину этого, но он никогда не рассказывал. А сейчас я решила, что к черту все эти секреты.

Рой неожиданно взял её руку в свою. Его пальцы были тёплыми и сухими.

– Ты спасла нас. Но то, что ты можешь делать... это редкий дар. И страшное оружие.

Это говорит человек, способный сжигать всё вокруг щелчком пальцев? – Мира не удержалась от сарказма, но руку не отняла.

– Именно поэтому я и говорю, – серьёзно ответил Рой. – Я знаю цену своей алхимии. И цену ошибок.

В его глазах промелькнуло что-то такое, отчего Мире стало не по себе. На мгновение она увидела не самоуверенного полковника, а человека, который слишком многое потерял.

Он немного помолчал, а затем произнёс, внимательно глядя ей в лицо:

– Ты же тоже владеешь огненной алхимией.

Мира сжала губы, потом нехотя кивнула.

– Да… Но я больше не пользуюсь ею. Не умею как ты – контролировать. Однажды, во время тренировки… я потеряла контроль. Пламя перекинулось на дом старушки, у которой я тогда остановилась. Она выжила. Но дом сгорел дотла. С тех пор я… испугалась. Боялась, что однажды кого-то по-настоящему покалечу. Или убью.

Рой не перебивал. Она впервые говорила об этом вслух.

– С Шрамом… у меня просто не было выбора, – тихо добавила Мира.

Мустанг молча кивнул. В его взгляде было не осуждение – понимание. И, возможно, уважение.

Рой отпустил её руку, но не отстранился. В темноте его глаза казались глубже, а черты лица – мягче.

– Когда всё это закончится... – начал он.

– Если закончится, – перебила Мира.

– Когда, – упрямо повторил Рой. – Мы могли бы... я хотел бы узнать тебя получше. Не как сестру Элриков. Не как необычного алхимика. Просто как Миру.

Она приподняла бровь и усмехнулась, отводя взгляд:

– Как трогательно. Ты всех девушек, с которыми едва не умер, зовёшь на свидание?

Рой фыркнул, но не отступил:

– Только тех, кто спасает мне жизнь и не боится поджарить кого-то посильнее.

Мира коротко хмыкнула:

– Тогда у тебя узкий выбор.

Они стояли в тишине, глядя на мерцающие огни города. Где-то вдалеке загремел первый гром.

– Ночью будет дождь, – сказала она, уже тише.

– Надеюсь, он смоет хоть немного грязи с этого города, – отозвался Рой.

Первые капли начали стучать по крыше, но ни один из них не двинулся с места.

***

Солнце едва пробивалось сквозь плотные белые шторы больничной палаты, когда Мира остановилась у двери. Она глубоко вздохнула, сжимая в руках небольшую тканевую сумку. Прошло всего два дня с момента её выписки, но сейчас она снова здесь – на этот раз не как пациент.

Коридор больницы был непривычно тих для дневного времени. Большинство врачей находились на совещании, что было на руку девушке. Она осторожно двинулась вперёд, стараясь не привлекать внимания медсестёр.

Неожиданно из-за угла появился лейтенант Хейманс Бреда. Его глаза расширились от удивления при виде Миры.

– Элрик? Что ты здесь делаешь? – спросил он, оглядываясь по сторонам. – Тебя же только выписали.

Мира быстро приложила палец к губам и подошла ближе.

– Нужна помощь. Без вопросов, – тихо проговорила она, пристально глядя на офицера.

Бреда нахмурился, заметив сумку в её руках.

– Что задумала? Если Мустанг узнает...

– Не узнает, – перебила его Мира. – По крайней мере, пока всё не сработает.

Лейтенант колебался. Он видел этот знакомый упрямый блеск в глазах – такой же, как у её братьев, когда те что-то решали.

– А если не сработает? – осторожно спросил он.

– Тогда мы просто ничего не теряем, – пожала плечами Мира. – Пожалуйста, лейтенант. Это важно.

Что-то в решительности её взгляда заставило Бреду сдаться.

– Ладно, – вздохнул он. – Но если спросят, я ничего не знал и пытался тебя остановить.

Мира слабо улыбнулась.

– Договорились.

Они осторожно проскользнули в палату Хавока. Он полулежал на кровати, лениво пролистывая какой-то журнал. Увидев посетителей, он отложил чтиво в сторону.

– О, привет! – удивлённо воскликнул он. – Мира, выглядишь лучше. И что это вы тут вдвоём замышляете?

Мира вместо ответа закрыла дверь. Затем подошла к кровати и начала выкладывать содержимое своей сумки: тонкие иглы различной длины, несколько флаконов с разноцветными жидкостями и мотки бинтов.

Хавок проследил за её действиями с растущим беспокойством.

– Эм... что происходит?

– Я собираюсь попробовать кое-что, – ответила Мира, аккуратно раскладывая инструменты. – Это... методика из Ксинга.

Глаза Хавока расширились.

– Из Ксинга? Ты имеешь в виду ту странную медицину с иглами? – он нервно усмехнулся. – Слушай, я всё понимаю, но...

– Я жила там год, – спокойно сказала Мира, продолжая приготовления. – Изучала их алхимию и медицину. У них особый подход к лечению – они работают с потоками энергии в теле.

Бреда недоверчиво посмотрел на девушку.

– И ты думаешь, это поможет, когда врачи сказали, что он...

Мира резко повернулась к нему.

– Я не знаю наверняка, – в её голосе звучала неуверенность, которую она пыталась скрыть. – Но стоит попробовать. Ксингская медицина иногда творит чудеса.

Хавок скептически смотрел на разложенные иглы.

– Это бессмысленно, Мира, – вздохнул он. – Я не поверю, пока не встану и не выйду отсюда своими ногами.

– Вот и проверим, – спокойно ответила Мира. – Лейтенант Бреда, помогите мне, пожалуйста. Нужно приготовить всё необходимое.

Следующие десять минут они провели, подготавливая импровизированный процедурный кабинет. Бреда, следуя указаниям Миры, протирал инструменты спиртом и раскладывал их в нужном порядке.

– Ты правда знаешь, что делаешь? – тихо спросил он, когда Хавок отвлёкся.

– Не совсем, – честно ответила Мира. – Я видела эту процедуру и изучала теорию. Практиковалась только на манекенах.

Бреда едва не выронил флакон из рук.

– Что?! И ты собираешься...

– У нас нет выбора, – прервала его Мира. – Или пробуем это, или смиряемся. Ты же знаешь Хавока – он не выдержит долго в таком состоянии.

Оба посмотрели на Хавока, который делал вид, что не прислушивается к их разговору, но напряжение в его плечах выдавало его беспокойство.

– Хорошо, – наконец сказал Бреда. – Что нужно делать?

Мира глубоко вздохнула и подошла к кровати.

– Бреда, переверни его на живот. Я начну с верхней части спины.

– Ты уверена, что не сделаешь хуже? – спросил Хавок, пока его переворачивал Бреда.

– Нет, – честно ответила Мира. – Но я буду осторожна.

Хавок грустно усмехнулся.

– Знаешь, после того, что случилось, хуже уже быть не может. Так что давай, втыкай свои иголки.

Мира смочила ватный диск в антисептике и протёрла участок кожи между лопатками Хавока. Затем взяла первую иглу.

– Сейчас почувствуешь лёгкий укол, – предупредила она, осторожно вводя иглу под кожу.

Хавок слегка напрягся, но не издал ни звука.

– И что, эта штука должна творить чудеса? – скептически спросил он.

– Не сразу, – ответила Мира, берясь за вторую иглу. – Нужно восстановить правильные потоки ци – жизненной энергии.

– Звучит как сказки, – пробормотал Хавок, но не стал больше протестовать.

Мира продолжала работать молча, сосредоточенно вводя иглы одну за другой – в область шеи, вдоль позвоночника, затем спустилась к пояснице. Бреда наблюдал с нарастающим интересом, подавая инструменты по мере необходимости.

При введении шестой иглы Хавок резко вздрогнул и нахмурился.

– Что-то не так? – встревоженно спросила Мира.

– Нет, просто... странное ощущение, – ответил Хавок. – Как будто... покалывание в ногах.

Мира и Бреда обменялись быстрыми взглядами.

Когда очередь дошла до последней иглы, Мира заметно напряглась.

– Эта... самая важная, – пояснила она, держа длинную тонкую иглу над областью копчика. – Может быть больно.

– Просто делай, что нужно, – проворчал Хавок, крепче вцепившись в подушку.

Мира глубоко вдохнула и ввела иглу точным движением. Реакция была мгновенной – Хавок издал болезненный крик, его тело выгнулось дугой. Мира быстро отступила назад, едва не упав.

– Чёрт! – выругался Хавок. – Это было... Аргх!

Он резко дёрнулся вперёд, словно от электрического разряда, и в этот момент произошло то, чего никто из присутствующих не ожидал – ноги Хавока рефлекторно двинулись, помогая телу подняться. В следующую секунду подполковник сидел на краю кровати, его ноги касались пола, а сам он смотрел на них с выражением абсолютного шока на лице.

– Я... я чувствую их, – прошептал он. – Мира, я их чувствую!

Мира застыла, не веря своим глазам.

– Попробуй встать, – тихо предложила она.

Хавок, опираясь на Бреду, медленно поднялся. Его ноги дрожали, но выдерживали вес тела. Он сделал неуверенный шаг вперёд, затем ещё один.

В этот самый момент дверь палаты распахнулась. В проёме стояли полковник Мустанг и лейтенант Хоукай, оба с выражением крайнего удивления на лицах.

– Что здесь происходит?! – воскликнул Рой, оглядывая сцену перед собой.

Риза заметила иглы, торчащие из спины Хавока.

– Мира, ты... что ты сделала? – её голос звучал одновременно встревоженно и удивлённо.

Наступила короткая немая сцена. Хавок стоял, поддерживаемый Бредой, но определённо на собственных ногах. Мира застыла у кровати с последней неиспользованной иглой в руке. Мустанг и Хоукай переводили взгляд с одного на другого, пытаясь осмыслить происходящее.

– Я могу объяснить, – наконец произнесла Мира.

– Очень на это надеюсь, – сухо ответил Мустанг, прикрывая за собой дверь.

Хавока усадили в кресло, его ноги всё ещё подрагивали, но он мог шевелить ими по собственной воле. Мира извлекла иглы и теперь сидела напротив Мустанга, готовясь к неизбежному допросу.

– Я использовала методы ксингской медицины, – начала она, глядя прямо в глаза полковнику. – Во время моего пребывания там я изучала не только алхимию, но и их целительские практики.

– И ты решила испробовать эксперимент на одном из моих офицеров? – в голосе Мустанга звучала сдержанная ярость. – Без консультации с врачами?

– Врачи сказали, что это безнадёжно, – тихо ответила Мира. – А ксингская медицина... она работает иначе. Она основана на представлении о циркуляции энергии в теле.

– Почему ты не сказала об этом раньше? – спросила Риза, стоявшая у окна.

Мира опустила взгляд.

– Я не была уверена, что это поможет. Теория и практика – разные вещи. Я не хотела давать ложную надежду.

– Но это сработало, – вмешался Хавок, пытаясь пошевелить пальцами ног. – Чёрт возьми, это действительно сработало!

Мустанг потёр переносицу.

– Ты понимаешь, что рисковала? Неправильное вмешательство могло усугубить ситуацию.

– Я знаю, – Мира виновато кивнула. – Но я не видела других вариантов. Хавок заслуживал хотя бы попытки.

– Кажется, это не такая уж чушь, как я думал, – улыбнулся Хавок, впервые за долгое время. В его глазах появился проблеск надежды.

– Что дальше? – спросил Бреда. – Это... постоянный эффект?

Мира покачала головой.

– Нужно продолжать сеансы. Потребуется время и регулярные процедуры, чтобы восстановить полноценную подвижность. И обычная реабилитация тоже необходима.

Мустанг задумчиво смотрел на Хавока, затем перевёл взгляд на Миру.

– Ты понимаешь, что вмешалась в лечебный процесс?

– Прекрасно понимаю, – пожала плечами Мира. – Но, как видишь, он стоит на ногах. Впервые за долгое время.

– Ты знаешь, что за такое полагается наказание?

– Если хочешь отругать – вставай в очередь.

Мустанг неожиданно усмехнулся.

– Ладно, если бы мы всегда действовали строго по правилам, многие из нас уже были бы мертвы. Хавок, как ты себя чувствуешь?

– Странно, – признался тот. – Ноги словно чужие, но… они мои. Я их чувствую.

– Значит, работает, – уверенно сказала Мира. – Я знала, что сработает.

– Нам нужно разработать план, – вмешалась Риза. – Если это действительно помогает, стоит организовать регулярные сеансы и совместить их с традиционной терапией.

– Добровольно беру на себя помощь, – отозвался Бреда. – Буду учиться, следить, ассистировать. Вдруг снова понадобится.

– А я могу объяснить пару техник медикам, – добавила Мира. – Некоторые вещи проще, чем кажется. Даже Рой бы справился… почти.

Мустанг приподнял бровь, но лишь кивнул.

– Ладно. Но всё – под контролем медперсонала. Никаких одиночных вылазок с иглами.

– Обещаю, – усмехнулась Мира. – Если только снова не придётся спасать кого-нибудь вопреки регламенту.

В разгар обсуждения за дверью послышался шум и громкие голоса. Секундой позже дверь распахнулась, и в комнату ворвался Эдвард, за ним следовал Альфонс.

– Наконец-то мы вас нашли! – воскликнул Эд, отряхивая плащ.

– Элрик, долго же ты, – сухо заметил Рой, скрестив руки на груди.

Эдвард раздражённо фыркнул.

– А вы попробуйте пересечь эту чёртову пустыню в такую жару! Я чуть не расплавился! – он бросил свою сумку на пол и устало опустился на свободный стул. – Альфонс рассказал мне всё, что произошло с Ласт. Как вы тут?

Его взгляд остановился на Хавоке, который всё ещё сидел в кресле, слабо шевеля ногами. Глаза Эдварда расширились.

– Подождите-ка... Хавок, ты... ты можешь двигать ногами?!

Альфонс издал удивлённый возглас.

– Но как? Врачи говорили, что...

– У вашей сестры талант, – с улыбкой ответил Хавок. – Она применила какую-то ксингскую магию.

– Не магию, а акупунктуру, – поправила Мира.

Мустанг кашлянул, привлекая внимание.

– Как бы там ни было, это уже сделано. Теперь нужно думать о дальнейших шагах.

– Кстати о шагах, – сказал Хавок, – я бы хотел попробовать сделать несколько самостоятельно.

Бреда тут же подошёл к нему, готовый поддержать.

– Уверен? Может, не стоит торопиться?

– Я хочу попробовать, – твёрдо заявил Хавок. – Помоги мне встать.

Бреда осторожно помог ему подняться. Хавок пошатнулся, но устоял, опираясь на плечо товарища.

– Хорошо, – сказал он, делая глубокий вдох. – Отпускай.

– Что? – Бреда выглядел обеспокоенным. – Ты уверен?

– Отпускай, – повторил Хавок.

Бреда неохотно отступил, готовый в любой момент подхватить друга. Хавок стоял самостоятельно, его ноги тряслись, но выдерживали вес. На его лице отражалась смесь боли и триумфа.

– Я стою, – прошептал он, словно не веря сам себе. – Чёрт возьми, я действительно стою!

Все замерли, наблюдая, как Хавок делает первый неуверенный шаг. Затем второй. На третьем его колени подогнулись, и Бреда быстро подхватил его.

– Достаточно на сегодня, – сказала Мира, подходя ближе. – Не стоит перенапрягаться в первый день.

– Это... невероятно, – пробормотал Альфонс. – Сестрёнка, ты действительно смогла!

Мира смущённо улыбнулась.

– Мне просто повезло, что теория совпала с практикой.

– Скромничаешь, – заметил Мустанг. – Но я согласен – на сегодня достаточно экспериментов. Хавок, тебе нужно отдохнуть. А остальным предлагаю собраться для обсуждения дальнейших планов.

– Каких планов? – спросил Эдвард. – Что произошло, пока меня не было?

Мустанг и Хоукай обменялись взглядами.

– Многое, – ответил полковник. – И нам нужно серьёзно поговорить. Но сначала... – он повернулся к Мире, – я хочу знать всё о методах, которые ты использовала. В деталях.

Мира кивнула.

– Конечно. Но должна предупредить – это не панацея. Для полного восстановления потребуется время и много усилий.

– Время у нас есть, – сказал Хавок с новой решимостью в голосе. – А усилий я не пожалею.