Бесы и их прислужники.
Поднявшись по лестнице Марина и Миша оказались перед высокой колокольней, снизу реставрированной и покрытой свежей штукатуркой, аккуратно выкрашенной в охру, и окруженную строительными лесами, напротив бытовка обшитая синим профлистом, на рифленом металле поигрывает теплый свет, что струится от миниатюрных минималистичных окошек. В белой пластиковой рамке окна, по контуру причудливо окруженной бугристой монтажной пеной желтого цвета, мелькнул вдруг священник в странном головном уборе и через несколько секунд замок дешевой китайской входной двери щелкнул и та шурша противно железной обшивкой открылась.
Оттуда показался парень с виду лет так 30 в подряснике с коричневым кожаным поясом, на голове его красовалась скрученная из фольги шапочка с маленьким импровизированным крестиком на макушке, что торчал как пика на старых немецких шлемах, а на шее болтался деревянный крестик на бечевке. Его уставшие глаза вдруг оживились, а между рыжими растрепанными усами и козлиной бородкой появилась доброжелательная улыбка.
- Миша! Здравствуй, брат!- радостно поприветствовал священник гостей. - И Вам, девушка, здравствуйте!
- Привет, отец Григорий! Или как тебя звать теперь? - Миша подошел к священнику и протянул ему руку, а после крепкого рукопожатия обнял его по-дружески и похлопал по спине.
- Ну какой я тебе отец? Я же послушник! Так и есть Григорий, меня не постригли ещё ведь!
- Ну, ну! Я же ваших обычаев не знаю, я так со своей колокольни. Тьфу ты!
- Ну хватит, хватит в дверях топтаться! Давайте в бытовку! Тут у меня тепло! Чаем вас напою!
Внутри бытовка была поделена перегородкой из дерева без двери, вместо неё проход загораживала тряпка почти до пола, стены и потолок обшиты листом фанеры, на проводке с потолка висела лампочка освещавшая помещение, у квадратного маленького окошка вокруг которого торчала монтажная пена стоял небольшой квадратный столик на 4 ножках, на который постелена выцветшая клеёнка с бледными подсолнухами, под ним шумела тепловая пушка, рядом стояли 2 деревянные табуретки, у противоположной стороны письменный стол, над ним розетка с включенным в неё электрочайником с синей подсветкой, ещё выше небольшой шкафчик, у дальней стены аккуратно застелена кровать, шерстяной клетчатый плед, которым ее покрыли, свисает до пола. В углу полочка с иконами, перед ними горит лампада.
Григорий не вел себя странно, чего ожидаешь от человека в шапочке из фольги, напротив, был приветлив, улыбался и поддерживал оживленную беседу с Михаилом, из которой Марине стало известно, что они вместе служили, более того воевали на ближнем востоке. Ей показалось это весьма забавным, одна часть, а уже целых два чудака, один дни до Пурима считает и ищет везде еврейский след, другой так вообще в монашество подался и шапочку из фольги носит, никак боится инопланетян, которые читают его мысли? Вот уж подобралась компашка, ничего не скажешь.
- Ну что, старший лейтенант Черных?! - отец Григорий хлопнул друга по плечу. - Очень рад тебя видеть, хоть и при весьма странных обстоятельствах!
- Ты уже 3 года живешь тут в бытовке? - Миша задумчиво окинул взглядом помещение.
- Ну, брат, что Бог послал! А чего ты? Тут тепло, тут мне Господь и еду и воду чистую: все условия! - Григорий поменялся в лице. - Тут меня от бесов хранит рать господня...
- А какие они, бесы то?
- Да черт их знает, Миш, какие они. Такие как люди, только не люди. Я их слышал по первой, ну после того случая, когда банщик наш повесился. Думал изведут. Нашел людей в интернете, какие тоже бесов слышат, они меня вот шапку научили носить - не спасло. Квартиру совсем в кавардак привел: баррикадировался! Окна этой фольгой залепил! А чего толку? - отец Григорий с всхлипом отхлебнул чай из граненного стакана и взгляд его стал совсем грустный. - Стал из дома бежать подальше. Вроде оно уйдешь лесом, полем - полегче станет. И опять: говорят, говорят, говорят! Вот и сюда пришел, в храм. И тут вот отпустило. И то: шляпу не ношу когда: нет, нет, а пролетит голосок чей!
- Да, браток, поплавило тебя...- покачал головой Миша.
- Люди всякое пишут, Миш. Кто соседа винит, кто бандитов, кто спецслужбы, а иные и инопланетян. А я вот думаю: почему тут у храма замолкают? Бесы значит. И люди есть, какие им прислуживают. Я их чувствую всех, чуйка особая: пройдет бес если, так внутри и дрогнет что-то, как будто оторвалось что и упало, а раз человек прислужник его так ничего такого нет. Но всё одно понять могу, ведь взгляд у них особый, пустой такой, рыбий.
- А я говорил тебе: не ешь ты это варево.
Беседу их прервали мужские голоса за окнами. Голоса недобрые. Говорят на «мурке», бранятся, да харкаются. И всё ближе к бытовке. Уже так близко, что можно различить их разговор.
- Мля, сдалась им эта баба! В ночи бегать тут искать! - жаловался писклявый.
- Сдалась, конечно, родной! Ты че?! Это ж жена того мусора залётного! - отвечал ему хриплый.
- Да и че, внатуре, стоит она того? И че мы ради неё в клоаку вперлись? Тут наших и нет считай, Большая Мать тут, внатуре, не в авторитете!
- Не богохульствуй, юродивый! Большая Мать везде авторитет! А потому, что тут еретики, тут шукать эту шкуру и надо! Вон бытовка: узбеки поди живут, которые колокольню шпаклюют, поинтересуемся сейчас нна!
- Хозяин! Отворяй ворота! Базар есть к тебе! - завопил писклявый с грохотом заколотив в дешевую, китайскую дверь бытовки.
- Джумшут! Олимжон! Выходите, православные! - противно усмехнулся хриплый.
Дверь отворилась и встретил их отнюдь не Джумшут, а вполне себе Михаил: высокий, русый, грудь колесом, сам в солдатском свитере, смотрит сверху на незванных гостей.
- Ха! Ни хуя! А ты это, Джумшут на? Или Олимжон? - каркал писклявый наступая на Мишу, пытаясь заставить его отступить за порог и дальше погнать его в глубь бытовки. Но Миша и не думал сходить с места, пискля остановился буквально носом уткнувшись в бывшего военного.
- Слышь, хозяин! Неприлично гостей в дверях держать! Ты может пустишь? Разговор у нас есть. - вмешался на сколько мог интеллигентно хриплый, нервно перебирая четки. Пискля злобно сопел Мише в шею.
- Правда! - Улыбнулся вдруг Миша и отступил назад и в сторону, пропуская внутрь ночных визитеров. - Проходите!
Гости неловко ввалились в помещение, похлопав глазами в недоумении стали оглядываться по сторонам. Фанерой стены обшиты, тряпка какая-то, жилая зона... Опа! Та самая баба, по которой весь переполох стоит! Светленькая вся, чайник держит, улыбается.
- Ни хера себе встреча! - Удивился хриплый и завопил от боли. Что-то невероятно горячее залило лицо, глаза, руки.
- Чайку, ублюдок сраный?! - Прокричала Марина, выплёскивая кипяток прямо в лицо мордовороту.
Кожа его сделалась как панцирь вареного рака красной, пар валил клубами. Марина отбежала с пустым чайником в глубь комнаты. Пискля заметался, хотел было ломануться назад, но выход загораживал собой Миша, разминающий здоровенный кулак. Забитый в угол незваный гость было уже полез в карман, пытаясь что-то нашарить, как вдруг прямо из-за тряпки что-то тяжелое прилетело ему прямо в голову да так, что все вокруг потемнело и только вспышки, будто чикрк зажигалкой, резали непроглядную черноту.
- Прости меня, Господи! Свят, свят, свят! - послышался звонкий голосок.
Писклявый повалился на пол, дряблые мышцы обмякли как-то сами собой и из ладони выпал со звоном тяжеленький раскидной ножик. Миша схватил за шиворот потерянного в пространстве, вопящего, обваренного Хриплого и кинул в жилую зону буквально подняв его над уровнем пола. Тело влетело прямо под стол, деревянная мебель отскочила в сторону и сверху на бандита посыпались стаканы с еще горячим чаем, от чего он еще сильнее завопил. Бывший вояка тут же подлетел к бедолаге и принялся лупить с большого, так сказать, душевного замаху тяжелым ботинком ему в голову, то прямой стопой, то словно по футбольному мячу, а то и вовсе задирать колено повыше и топтать в пол его ошпаренную головешку будто заводит с ножки старый мопед, пока свинячьи визги не сменились страшным хлюпающим хрипом.
- Миша, Миша, Миша, тихо! - затараторил беспокойный послушник. - Убьёшь ведь!
- Они знают, где мы! - Обернулся с красными бешеными глазами Михаил, перестав пинать хрипящую тушку. - Они знают, кто мы! Я видел как они координируются: им не нужно даже голоса или жестов!
- А я говорил Вам, Григорий! Это технология Voice to skull! Разработка американских спецслужб! - раздался грубый голос от двери, приковав к себе внимание всех. Марина даже потянулась за пистолетом.
- Не надо! - предостерег всех Григорий растопырив руки. - Спокойно! Это мой друг! Он живёт тут недалеко! Мансур, заходи!
В дверях стоял тот самый бородатый здоровяк, что колол дрова внизу у своего дома. Он прошел внутрь и закрыл за собой дверь. Наступил на ладонь взвизгнувшему от боли Пискле, что валялся в проходе с пробитой окровавленной головой, а позади него под выцветшим плакатом «спорт - это здоровье» лежала заляпанная кровью гантель. Бородатый здоровяк пнул его ножик прямо под ноги удивленному Мише.
- Чем это его так? - спросил громила показав на корчащегося на полу Писклявого.
- Гантелей...- виновато пробубнил Григорий и принялся креститься.
- Я просто увидел странную парочку, которая бежала в вашу сторону, отец Григорий. - сказал Мансур.
- Да не отец я, тьфу ты! - застеснялся послушник.
- Да всё равно! - Продолжил Мансур. - Вот, подумал было, что просто так совпало! Бегут и бегут! Пробегут себе мимо. А потом пришли эти двое, рожи кирпичом, пальцы веером. Ну и подумал я, что пойду-ка проверю. В-общем, рад, что Вы в порядке.
- Здорово, что мы тут все свои в доску! Но у нас тут два тела, с которыми надо, что-то решать! А сейчас сюда прийдут другие! - Раздраженно бросил Миша.
- Они не знают. - тихо но уверено проговорил Григорий.
- Как ты это понял?
- Не бесы это. Так прислужники. Бесы не знают еще! - все также уверенно вещал послушник.
- А мы вот сейчас у них уточним! Бесы они или нет! - с еще более бешеными глазами бросил Миша и с размаху ударил ногой в живот скрючившегося у его ног Хриплого. - Отвечай, животное! Бес ты или не бес?! - тот в ответ лишь хлюпал и урчал, выплевывая на пол кровавые сгустки.
- Отец Григорий, я тоже не уверен...- начал было Мансур, но был перебит.
- Мансур, я тебя сюда привел, и я велел тебе тут поселиться! И ведь тебе стало лучше! Ты правда думаешь, что понимаешь больше меня? - в словах блаженного Григория читалась если не злость, то минимум раздражение, с нотками некого даже высокомерия.
- Гриш, нам всё равно надо валить! - Миша подошел и приобнял старого друга. - Ты не сможешь всю жизнь прятаться от бесов тут, в бытовке! Видишь? Они тебя нашли! - по щеке Григория покатилась слеза.
- Я могу транспорт дать! - предложил Мансур. - У меня «буханка» стоит!
- Ну что? Этих двух добьём или с собой? - спросил Миша.
Сборы кончились быстро, Миша пригнал к собору свою «девятку», перегрузил всё необходимое в пыльную зеленую «буханку», обменялся с Мансуром ключами и рукопожатиями. Сзади рядом с грязной запаской на полу мычали два тела со связанными скотчем ногами и также скотчем примотанными к голове руками. Глаза также были замотаны, а ладони зафиксированы прижатыми к ушам. Трясущуюся Марину также положили сзади, в салоне, на узкой длинной раскладной сидушке, чем то похожей на те, что в поезде, и укрыли старыми одеялками. Миша сел за руль, а послушник Григорий занял место рядом с ним впереди. В пустой бытовке не осталось ничего кроме мебели и окровавленной гантели, зазвонившие в какой-то момент на перебой телефоны двух прислужников бесов скинули с обрыва в сторону реки, а изъятые у них ножики забрали себе. Ехали молча, Григорий только поставил точку на навигаторе, а после лишь нервно поправлял свой «шлем» из фольги да молился себе под нос. Миша сосредоточенно смотрел на дорогу.
Встреча с бесами не заставила себя долго ждать. Первая молчаливая толпа проводила их машину взглядами чуть только они отъехали от Архынского собора. Вторая метров через сто. Разношерстные на первый взгляд люди, по разному одетые, из разных слоёв общества, разных возрастных групп, стояли все вместе и не моргая абсолютно синхронно вели головами за проезжающим мимо зеленым «Уазиком». Кого только там не было: бабушки в шерстяных платках и заношенных фуфайках, женщины средних лет в бесформенных пуховиках, мужики в рабочих оранжевых желетках, мужчины в строгих костюмах и пальто, бандюганы с кирпичными рожами в кожанках, молодые девицы в меховых шубках и всяких модных цацках, люди в полицейский форме и форме ФСИН. А все стоят, молчат и провожают поблескивающими в темноте глазами.
Одно из таких столпотворений перекрыло дорогу на выезде из города вместе с нарядом ДПС в желтых желетках с укороченными Калашниковыми на плече. Точно досмотрят. Досмотрят и найдут. Марина всхлипывала от страха зарывшись с головой в одеяла. Два тела сзади покашливали и постанывали. Григорий молился пуще прежнего и прижимая к голове руками свою шапку раскачивался взад-вперёд. Миша сосредоточенно смотрел на дорогу. Назад пути нет, в городе их точно поймают. Впереди пост и толпа одержимых. Остановят. А остановят станут обыскивать. А найдут: убьют или чего похуже. А если станут искать, то найдут уже непременно. Медлить нельзя, принимать решение нужно уже сейчас! Остановиться и побежать в лес? С двумя пленными и парой мешков разного снаряжения на плечах? Далеко ли убежим? Оставить пленных? А зачем тогда вообще их брали? Нет, они могут пролить хоть немного света на то, что тут происходит. А оставить снарягу уж точно не вариант, это никак не поможет! Развернуться и уехать в город? Другие выезды вероятно также перекрыты, а сколько скитаться и прятаться там доподлинно не известно. Вот уже инспектор раскручивая на пальце полосатую палку вальяжно шагает на проезжую часть, чтобы остановить машину. Множество пустых, рыбьих глаз отблеснули холодным, недобрым светом, отраженным от фар. Взмах жезла, свист тормозов...