Наследник поневоле

Обитель Волдеморта совсем не походила на то, как ее себе представлял Гарри. Никаких следов темных ритуалов, никакого конвоя Пожирателей у покосившихся ворот с проржавевшей буквой «R». Мальчик толкнул створку вперед, и она, пронзительно взвизгнув, поддалась, пропуская его на заросшую сорняками тропинку. За то время, пока он поднимался вверх по дороге, Гарри успел приметить ветхость и запущенность стоявшего на холме здания. Большего разглядеть не удалось: фонарей в округе не наблюдалось, пришлось зажечь "Люмос" и внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться о выступающие тут и там корни деревьев.

— Ну, здравс-с-ствуй, Нас-с-следничс-с-сек, — Поттер вздрогнул и обернулся на источник звука.

Нагайна, свернувшись кольцами, лежала возле большого пня слева от тропы. Кровь на ее клыках  свидетельствовала о том, что любимица Темного Лорда недавно поужинала, и Гарри на какие-то доли секунды ощутил облегчение: по крайней мере, его не съедят прямо здесь и сейчас.

— Разиш-ш-шь с-с-страхом, Нас-с-следничек. Не с-с-стоит. Мало мяс-с-са, много кос-с-тей. Не вкус-с-сный, — вытянув шею, прошипела Нагайна.

— Чего надо? — произнес Гарри на парселтанге, крепче сжав палочку. Он удивился тому, что змея словно прочитала его мысли, но решил поразмыслить об этом позже, когда она будет как можно дальше от него.

— Хозс-с-сяин прос-с-сил привес-с-сти. Пообеш-ш-шщал, если не с-с-съем, дас-с-ст зайцс-с-сев. Мас-с-су вкус-с-сных зайцс-с-сев вмес-с-сто Нас-с-следничка, — Нагайна стрельнула раздвоенным языком и блаженно прикрыла свои маленькие глаза, как будто уже представляла обещанный десерт. Потом развернула кольца и заскользила по траве к дому.

— Ты можешь не называть меня так? — раздраженно проговорил Гарри, двинувшись следом за змеей. Несмотря на свои размеры, Нагайна ползла довольно быстро, и ему пришлось немного ускориться.

— Не могу, Нас-с-следничекс-с-с, мне нравитс-с-ся тебя так назс-с-сывать. Но не больш-ш-ше, чем с-с-свежий заяц-с-с, — ответила змея. Гарри молча закатил глаза и решил не развивать тему. В очередной раз слушать про зайцев, которых она хочет съесть (видно, это был ее самый любимый предмет разговора), у него не было абсолютно никакого желания.

Следуя за странной провожатой, Поттер не переставал смотреть по сторонам. Но разглядеть что-то удалось лишь внутри дома, при свете догорающих свечей в закрепленном на стене канделябре. Здесь, впрочем, тоже царило запустение. Хрустальную люстру густо оплела паутина, пол прогнил в некоторых местах, ведущие на второй этаж ступени скрипели от каждого шага, от висящей в воздухе пыли свербило в носу, и Гарри едва сдерживался, чтобы не расчихаться. Все вокруг свидетельствовало о том, что дом давным-давно заброшен.

— Хозс-с-сяин, Нас-с-следничек дос-с-ставлен цс-с-селым. Даже ни разс-с-су его не укус-с-сила, — в шипении Нагайны слышалось такое довольство собой, как будто она рассказывала о главном достижении своей жизни. Доложив о госте, змея свернулась возле кресла, на котором сидел Волдеморт, и положила голову на хвост.

— Благодарю. И прошу тебя удалиться. У нас с мистером Поттером ожидается конфиденциальный разговор, — медленно проговорил Волдеморт. Нагайна, недовольно зашипев, покинула место, где только что так удобно разместилась, и заскользила к выходу.

Пока хозяин дома переговаривался со змеей, Гарри рассматривал старые засаленные шторы, подранные обои и годами немытое окно с таким интересом, будто бы это была витрина с новенькими метлами — все, лишь бы только не смотреть в сторону Волдеморта. Но, услышав свою фамилию, Поттер понял, что дольше тянуть нельзя, и повернулся к своему новому опекуну. Он был готов к худшему, но, хотя змеиное лицо Темного Лорда и было мрачно, тот, кажется, вовсе не собирался немедленно его убивать.

— Присаживайся, инструктаж не займет много времени, — Волдеморт небрежным жестом указал на стоящее напротив старое кресло. — Вижу, тебе интересно, почему же я согласился взять над тобой опеку, но, увы, мои цели в этом вопросе тебя не касаются. Просто прими происходящее как данность. Сразу оглашу список правил, которым ты должен следовать. Во-первых, места, которые ты можешь посещать. Это — двор, твоя спальня, ванная, кухня и библиотека. За их пределы отныне ты выходишь только по специальному разрешению. Это, — Волдеморт обвел рукой загаженную комнату, — как ты понимаешь, временная резиденция. Никто не догадается искать нас здесь: министерские крысы и твой драгоценный Орден Недожаренной Перепелки во главе с Дамблдором наивно полагают, что я предпочитаю роскошь... Строго говоря, они правы, но ради власти и величия можно немного потерпеть.

Он посмотрел на Гарри, словно ожидая ответа или комментария, но тот хранил молчание. Впрочем, подумал Волдеморт, отсутствие истерики или бессмысленных геройских выходок — это уже хороший знак. Быть может, этот Поттер не столь уж зашорен, и со временем его еще удастся переманить на свою сторону, лишив Дамблдора и прочих их живого знамени. Это было бы полезно: всегда лучше, когда дорога к монархии лежит не через массовое кровопролитие.

— Во-вторых, — продолжил опекун, — с завтрашнего дня ты будешь обучаться Темным Искусствам. Хочешь ты этого или нет, меня, как понимаешь, не волнует. Будут и другие предметы, но с ними позже. В-третьих, в присутствии слуг ты можешь обращаться ко мне только на парселтанге и то — лишь в случаях крайней необходимости. Я ожидаю, что большую часть времени ты будешь вести себя настолько тихо, словно тебя здесь нет. Все ясно, Поттер?

За все то время, что длился монолог Волдеморта, Гарри не попытался вставить ни слова. Все его силы уходили на то, чтобы сдержать дрожь, ничем не выказать своего страха и ярости. Выдать себя перед этим хладнокровным убийцей означало посрамить Гриффиндор, а этого Гарри себе позволить не мог.

— Ясно, Том, ясно, — как можно спокойнее произнес мальчик, видя, что от него ждут ответа. И, немного поразмыслив, выдавил из себя ухмылку. — Или мне теперь называть тебя отцом?

При упоминании ненавистного магловского имени щека Волдеморта конвульсивно дернулась. Гарри мысленно зажмурился, предчувствуя взрыв... но его не произошло. Проигнорировав выходку мальчика, опекун призвал домовика и приказал, чтобы тот отвел Поттера в спальню и принес ужин.

Оставшись наедине с собой в иллюзорной безопасности своей новой комнаты, Гарри позволил себе облегченно перевести дыхание. Он подошел к окну и распахнул его. Посмотрел на то, как ветер качает ветви обступивших дом деревьев. Потом перевел взгляд на небо, усыпанное мириадами ярких звезд. Ему был срочно нужен план, но пока... Кажется, он знал, с чего стоит начать.

* * *

Ночную вылазку под мантией-невидимкой Гарри запланировал на полночь. Конечно, ожидать, что в доме Волдеморта в это время так же тихо, как в школе, не приходилось. Но мальчик постарался отогнать эту здравую мысль: других-то идей пока все равно не было, да и о мантии опекуну вроде бы знать неоткуда. Когда часы пробили двенадцать раз, он накинул на себя волшебный покров и, прихватив палочку, осторожно вышел из комнаты.

Памятуя о том, что все в этом доме начинает скрипеть даже от дуновения ветра, по лестнице он спускался с помощью левитационных чар. За конспирацию пришлось заплатить дорого: пусть он весил немного, да и подняться над ступеньками было достаточно лишь на несколько дюймов, спуск на три пролета потребовал полной концентрации и изрядно вымотал.

Ступив, наконец, на пол цокольного этажа, Гарри остановился передохнуть и оглядеться. А посмотреть здесь было на что: узкий коридор, в котором он оказался, являл собой разительный контраст с помещениями наверху. Свежая кирпичная кладка, выкрашенная в черный цвет, даже мрамор. По обе стороны на стенах — канделябры, похожие на трехголовых змей. «Может он без роскоши, как же!, — мысленно фыркнул Гарри. — Вон, не выдержал, ремонтом занялся". На противоположном конце коридора виднелась приоткрытая дверь. Некстати включившийся инстинкт самосохранения заставил мальчика помедлить перед ней, но природное любопытство взяло верх.

К счастью, внутри никого не оказалось. По всей видимости, это была лаборатория Волдеморта. Над едва теплящимся огнем —  котелок с какой-то вонючей фиолетовой жижей, высокие стеллажи заставлены тяжелыми томами, коробками с травами, длинными рядами стеклянных колб, пробирок и банок. Некоторые из этих последних были наполнены разноцветными зельями и порошками, в других плавали какие-то непонятные существа. 

Неожиданно откуда-то из угла раздался шорох. Гарри невольно попятился назад, едва не упал, споткнувшись о низкий деревянный стул, и, стараясь удержать равновесие, рефлекторно вцепился в первое, что нашарила рука. В ту же секунду деревянный стеллаж с книгами беззвучно отъехал в сторону. Подойдя к открывшемуся проему, Поттер увидел ведущие вниз каменные ступени.

«Выглядит как вход в преисподнюю,» — мысленно пошутил Гарри, пытаясь подбодрить себя перед спуском. О том, чтобы вернуться, он даже не думал: какой смысл рисковать, чтобы изучить дом, а потом бросать дело на полдороге. Да и, зная любовь Волдеморта к подземельям, несложно было догадаться, что, как истинный слизеринец, самое интересное он должен был спрятать именно здесь. Не теряя больше времени, Гарри засветил огонек на конце волшебной палочки и, стараясь не шуметь, двинулся вниз по лестнице.

Здесь было холодно. Чертовски холодно и сыро. При каждом выдохе поднималось облачко пара, и Гарри решил, что находится достаточно глубоко под землей. Вскоре лестница закончилась. Мерцание палочки озаряло очередную комнату. Она была размером примерно с лабораторию, но из-за отсутствия мебели казалась намного больше. Здесь не было ничего, кроме возвышавшегося в центре помещения постамента из стекла или какого-то похожего материала. Сверху стояла каменная чаша, над которой клубился дым, освещающий комнату ярким серебристым свечением.

Подойдя ближе, Гарри увидел выгравированные по ее краю символы, похожие на руны, но разобрать их не смог.  С сожалением вспомнил Гермиону: уж она-то точно прочитала бы и узнала, как эта чаша связана с Волдемортом. Кто ж мог знать на третьем курсе, что когда-нибудь ему придется пожалеть, о том, что он не выбрал в числе прочих дополнительных предметов «Изучение древних рун».

Вдруг жидкость в чаше пошла рябью, закружилась, вздыбилась. Гарри едва успел отскочить, как она с шумом выплеснулась из чаши, забрызгав всю комнату. Ладони, которыми он инстинктивно прикрыл лицо, тут же начало жечь. Пытаясь стереть жидкость рукавом свитера, он не сразу заметил, что рядом стоит темноволосый юноша с пугающе знакомым лицом.

Волдеморт, а это, конечно же, был он, смотрел на него с недоумением и гневом. Сообразив, что враг видит его, Гарри провел рукой, пытаясь нащупать мантию-невидимку, и мысленно застонал: той не было. Видимо, она соскользнула еще там, в лаборатории, когда он упал, да так и осталась лежать на полу.

— Ты какого Мордреда сюда полез? — рявкнул Волдеморт, хватая Поттера за ворот. Не сдержавшись, он влепил мальчишке оплеуху, занес руку снова... но тут же опустил ее.

Держать себя в руках. Держать. Помнить о магии опекунства. Она не дремлет: даже этот единственный удар отозвался в голове тупой болью. Если же он поддастся желанию расщепить любопытного щенка на пылинки...

Гарри молча смотрел на него, машинально потирая рукой щеку. По правде говоря, руке было намного больнее: вздувшиеся там, куда попали капли жидкости, волдыри жгли так, как будто к этим местам приложили раскаленное железо.

— Что это вообще такое? — сквозь зубы спросил он наконец, кивнув головой в сторону чаши. Поттер не ждал ответа, но тот последовал.

— Усовершенствованный Омут Памяти. Переносит в воспоминания не только сознание человека, но и его тело. Тебе стало легче от этой информации? Узнал все, что хотел? А теперь — живо наверх!

Следуя за неугомонным подопечным в лабораторию, Волдеморт тщетно пытался вернуть себе прежний невозмутимый вид. За все время, прошедшее с воскрешения... нет, даже не с воскрешения, а с того момента, как этот проклятый мальчишка разрушил его идеальный план, ускользнув через портал, он не чувствовал такой злости. Держать себя в руках. Власть требует жертв. В лаборатории хозяин бегло осмотрел стеллажи, проверяя, все ли на месте. Подошел к одному из  них, взял банку с мазью.

— Это обезболивающее, — сказал он, устремляя на Гарри тяжелый взгляд. — Но перед тем, как я дам тебе его, я хочу услышать ответ один вопрос: каким образом ты вообще оказался рядом с Омутом Памяти, если я заранее оговорил места в доме, которые ты можешь посещать, и, что характерно, это помещение в список не входило? Ну же, что молчим? Или у тебя амнезия, Поттер?

Гарри замялся. Он рассматривал различные варианты того, чем может кончится его вылазка. Включая тот, что его убьют на месте. Но вот объясняться с опекуном в его планы точно не входило. Хотелось сказать что-то дерзкое, уверенное, но руки болели невыносимо, и в голове не было ни одной мысли.

— Нет... А... эм-м-м... вечерняя прогулка... она... эм-м-м... полезна для здоровья... вот... да... —  промямлил он, мысленно понадеявшись на то, что "магия опекунства" действительно так сильна, как считают в Министерстве. Больше надеяться было не на что. 

— Да ну? — Волдеморт неожиданно поймал себя на том, что ухмыляется. Что-то эдакое было в этой нелепой сцене. Как будто они с Поттером действительно были строгим отцом и провинившимся сыном... как будто он сам вообще знал, что это такое: говорить с отцом. Нет, все это бред, конечно. Должно быть, просто побочный эффект от того, что одна из утраченных когда-то частиц души снова вернулась в его тело. Покрутив в руках банку с мазью, он все-таки протянул ее мальчишке.

— Спасибо, — автоматически ответил Гарри и тут же поджал губы: ему самому не верилось, что он сказал это Волдеморту.

Мазь приятно охладила кожу, немного притупила боль. Не торопясь, он закрыл крышку, поставил банку на стол. Опекун молчал.

— А почему ты теперь не змееподобен? — спросил, наконец, Гарри.

— А почему ты такой "тактичный и послушный"? — вопросом на вопрос ответил опекун. Кое во что мальчишку посвятить, конечно, придется... со временем. Если удастся переманить его на сторону здравого смысла, конечно. А пока чем меньше тот знает, тем ему, Волдеморту, крепче спится.

— И что за жидкость была в Омуте Памяти? — не сдавался Поттер, решивший использовать эту неожиданную возможность для того, чтобы получить хоть какую-то информацию. — Не помню, чтобы от мыслей оставались ожоги. Или у тебя и мысли едкие, Том?

— Будь ты чуть повежливее, я ответил бы, что это не мысли, а особое зелье по моему собственному рецепту,  — процедил Волдеморт таким тоном, будто разговаривал с трехлетним ребенком. — И добавил бы, что оно растворит всякого, кто вздумает окунуться в него без защитных чар. Помни об этом, если снова выберешься на прогулку.

— Ясно, — коротко ответил Гарри. Информации особенно не прибавилось, но ничего другого он и не ожидал. Правда теперь в весьма туманном еще плане действий появился первый ясный пункт: любыми способами выяснить, каким образом Волдеморт смог вернуть себе внешность, с которой Гарри видел его тогда, в дневнике Тома Риддла и во время битвы с василиском. И как только все узнает — придумать способ отправить письмо профессору Дамблдору. Уж тот-то будет знать, что делать с этой информацией.  

— Удивлен, что тебе хоть что-то ясно, Поттер. Прямо таки прогресс, — Волдеморт смотрел на мальчишку, прикидывая возможные варианты того, как все-таки выяснить настоящую причину его ночных прогулок. Дерзость? Любопытство? Вроде бы Люциус упоминал о том, что парень любит всюду совать нос и искать себе приключений на известное место... Или все же у Ордена есть какой-то конкретный план, и сопляк работает по их указке?.. К сожалению, из методов выяснения истины в голову не приходило ничего, кроме «Империуса» с  «Круциатусом», а, учитывая проклятую магию опекунства, это явно было бы не самым удачным решением. Как и попытка использовать легилименцию: что-то, конечно, узнаешь, но и приоткрыть ненароком собственные намерения тоже возможно. Все-таки в последнее время он слишком привык полагаться на прямые пути, тут бы сыворотку правды, что ли, сварить... Но это дело небыстрое. — И да, Поттер, детское время закончилось. Тебе пора спать.

— В таком случае, Том, тебе тоже. По твоему виду не скажешь, что ты уже совершеннолетний, — парировал Гарри. Страх не вполне отпустил его, но не спускать мелкие унижения он научился уже давно. А недавний Турнир Трех Волшебников еще и отточил этот навык: ведь даже на Гриффиндоре нашлись те, кто из-за того, что он стал участником, лили яд не хуже слизеринцев.     

— Запомни, Поттер, внешний вид — последний критерий, по которому стоит судить человека. Давай, на выход.

Лично отконвоировав подопечного до его спальни, Волдеморт отправился к себе, мысленно пообещав поднять  мальчишку с кровати не позднее семи часов утра.

Когда дверь за ним захлопнулась, Гарри, тревожившийся о судьбе потерянной мантии-невидимки, принялся обдумывать план вернуться в подземелья и забрать ее, но тут же с неохотой отказался от него. Не стоит испытывать судьбу: поймай его Волдеморт еще раз, может статься, что никакая защитная магия не поможет. Вздохнув, мальчик лег на кровать и закинул руки за голову. Несмотря на позднее время, спать совершенно не хотелось. В голову снова лезли печальные мысли о Хогвартсе. Вернется ли он туда? И если даже да, то как ему удастся учиться бок о бок с однокурсниками, считающими его наследником Волдеморта? «Впрочем, ничего нового», — пришел к неутешительному выводу Гарри и вдруг заметил, что это волнует его гораздо меньше, чем поначалу. Он не чувствовал ни особой обиды, ни злости, разве что легкую досаду. Больше не осталось даже желания приложить максимум усилий, чтобы его любили, как это было раньше. Пусть думают, как считают нужным. А у него есть более важное дело: выжить и уничтожить убийцу своих родителей.