15 глава
Доев вату, я выбросила шпажку, и мы отправились к колесу обозрения, предварительно купив билеты, которые снова оплатил мой телохранитель. Нас снова назвали милой парочкой, отчего я скоро сойду с ума, потому что у меня складывается ощущение, что мы с ним на свидании. Но ведь никто не запрещает мне думать, что это свидание. Так или иначе, мы заняли свою кабинку, рассевшись друг напротив друга. Я была в предвкушении.
— Ты катался на нём раньше? — спросила я у Чезаре, который был серьёзней некуда.
— Нет.
— Не боишься? — усмехнулась я, а когда кабинка сильно дёрнулась, я вцепилась в мужские колени. Он положил свои руки поверх моих.
— Нет. Это уж точно не сравнится с тем, что я прошёл. А ты боишься, — он констатировал факт, который я не буду принимать, как должное. — Поражаюсь твоему рвению делать то, что заставляет твоё сердце уходить в пятки.
— Конечно же, я не боюсь! Как я могу бояться какого-то колеса обозрения, когда моя жизнь каждый день висит на волоске от смерти?
Мы стали плавно подниматься, а я так и не решалась убрать свои руки от Чезаре. Он тоже свои не убирал, но ухмыльнулся. Мои действия противоречили словам. Да и не то, чтобы я боялась колеса, просто кабинка какая-то шаткая попалась. Всего-то. Достигнув середины, я удивлённо вздохнула, рассматривая красоту вечерней Сицилии, упираясь рукой в стекло. Огни города горели ярко и красиво, играясь со зрением. Внизу ходили маленькие силуэты, которые отдалялись с каждым разом всё дальше и дальше. Город казался, как на ладони. Я хотела ехать ещё медленнее, чтобы дольше любоваться красотой нашего парка и города в целом. На моём лице, очевидно, было написано, как я была очарована видом.
Кабинка плавно плыла к самой верхушке, и я решила убедиться, смотрит ли Чезаре на это восьмое чудо света. Но он смотрел не на чудо, а на меня. От такого пристального взгляда, я даже растерялась.
— Неужели я выгляжу лучше этого вида? — я мягко улыбнулась.
— Определённо, — он посмотрел на вид, а затем снова на меня. — Твои счастливые глаза светятся ярче, чем все эти огни. Так что, ты, несомненно, лучше этого вида, и я лучше запечатлю в своей памяти тебя.
— Ты сегодня падок на комплименты, — я смущённо заправила прядку светлых волос за ушко. — Мы на верху!
Я завопила, тыча пальцем в большое здание, где проходил концерт.
— Мы там были! — почему-то в этот момент я не боялась показаться идиоткой. Мой внутренний ребёнок пищал от восторга, и я следом. Чезаре наблюдал за мной, иногда посмеиваясь от моих действий. Я даже вскочила на ноги, упираясь обеими руками в стекло. — Красотища.
К сожалению, сверху мы побыли не очень долго. Кажется, мы поднимались дольше. Я всё же успела насладиться сказочным пейзажем, а затем кабинка поехала вниз, снова дёрнувшись так, что я не устояла на своих каблуках, полетев в сторону. Хвала всевышним, что рядом был Чезаре, и меня швырнуло в его сторону. Он, по законам всех романтических жанров, словил меня до того, как я бы приложилась обо что-нибудь головой. Я глазом не успела моргнуть, как оказалась на его коленях, прижатая сильной хваткой.
— Осторожно, — полушёпотом произнёс он, и меня просто пробило током.
Почему он так действует на меня? Похоже, я правда схожу с ума.
— Ты прямо как герой любовной истории, — я обвила его шею руками.
— Почему?
— Вовремя приходишь на помощь.
— Я не могу допустить, чтобы ты поранилась, — он провёл тыльной стороной ладони по моей щеке.
— Нет. Ты определённо круче, — я хихикнула. — Поцелуй меня...
Мы смотрели друг на друга пару секунд, прежде чем Чезаре притянул меня к себе и коснулся моих губ. Его язык бросился в атаку. Свою руку я запустила ему в волосы, пропуская их между пальцев. Всё это было таким романтичным, что бабочки в животе никак не могли успокоиться, ища выход наружу. Я опустила руку ниже, поглаживая щёку Чезаре, пока его губы сливались с моими.
— Мы сейчас опустимся, — прошептала я, и мужчина осторожно переместил меня со своих колен на моё сидение. — Теперь я думаю чаще выбираться из дома с тобой на свидание.
— Свидание?
— А разве этот вечер нельзя назвать свиданием? Мне кажется, мы отлично провели время. Или тебе не понравилось?
— Мне не может не понравится вечер, который был наполнен твоим искренним смехом и искрящимся удивлением в глазах. Твои идеи иногда просто безумны, но это заставляет меня ещё больше узнавать тебя и твой внутренний мир. Ты прекрасна, Кэприсия, — я чувствовала, как от его слов мои щёки начали краснеть. Хоть это и не было признанием в любви, но эти слова отпечатались в моём сердечке.
Джулио смог вовремя нагнать Симону, прежде чем она покинула бы дом. Он не стал углубляться в пикантные подробности, что конкретно говорил ей, но после его появления в доме подруги, она приняла твёрдое решение остаться. Её семья не разделяла таких интересов со стороны дочери, но вмешиваться не стала. Джулио сказал, что она была довольно убедительна и в итоге осталась в Сицилии. После этой новости прошло уже достаточно времени. Мы с Эддой начали замечать, как друг пытается наладить отношения с Симоной, и приняли это за хорошую монету. Возможно, шанс есть.
Я думала над этим всем, пока смотрела в иллюминатор нашего частного самолёта. Первое июня уже завтра, а значит, предстоящий банкет тоже. Мне было ясно, что человек, с которым меня хочет познакомить отец – мой жених. Но я не соглашусь на брак никакой ценой. Только через мой труп я буду принадлежать какому-то другому мужчине. Я повернула голову, разглядывая Чезаре, который переговаривался с другими мужчинами из отряда отца. Мы летим в Нью-Йорк не с целью развязать войну, но отец всё равно решил взять лучших солдат для сопровождения. Чезаре бы отлично вписался туда. Он неожиданно взглянул на меня, и я села ровно, прикусывая губу. Мама сидела напротив меня, смакуя воду с лаймом. Полёты ей тяжело даются, но она всегда старается это не афишировать. Касимиро с отцом сидели сбоку от нас, разговаривая о предстоящем банкете и возможных рисках.
— Я не могу быть уверен в словах Сэмюэля. У нас нет гарантии, что кто-то не применит оружие, — отец коснулся лба, задумчиво потирая морщины.
— Развязать войну таким образом признак трусости, — сказал брат, обратив внимание на меня. — Тем более у него нет никаких мотивов это устраивать такой переполох, у нас есть туз в рукаве.
Касимиро так спокойно говорит о Доне Нью-Йоркской мафии, словно совсем не боится его, хотя чего уж тут. Мой брат сам может держать в страхе кого угодно. Я играла со складками на своей юбке, делая вид, что мне не интересно их слушать.
— Кэприсия, всё хорошо? — спросила мама.
— Да. Всё нормально, — она кивнула с жалкой улыбкой. В этом самолёте практически все понимают, зачем мы туда летим, но никто не знает о моих дальнейших шагах.
Против воли запереть меня в Нью-Йорке ни у кого не выйдет. Если я пойму, что играю не в свою пользу, то придумаю что-нибудь другое. Даже если на кону будет стоять моя жизнь...я готова с ней попрощаться, но судьбу не приму. Выйдет ли сбежать? Чезаре не даст мне этого сделать, он вечно рядом. Но поможет ли он мне, если поймёт, в каком я положении? Слова мамы всплыли в голове: «Приказ твоего отца будет для него всегда приоритетнее». Я найду способ достучаться до его сердца.
Когда мы приземлились, нас встретили несколько машин с сопровождением в виде вооружённых людей. Спускаясь по трапу, я обвела пустой аэродром взглядом, сглатывая ком в горле. Нас ждали здесь, но мы всё равно на чужой территории. Отец, взяв маму за руку, но держа её немного позади себя, спустился первый, направляясь к первой машине. Один из наших солдат сел спереди. Брат шёл чуть впереди меня, я была прикрыта его спиной.
— Мисс, пройдёмте с нами, — обратился ко мне один из подчинённых здешнего главы. Я взглянула на машину, и удивлённо уставилась на мужчину. Почему я должна ехать одна в машине, переполненной Нью-Йоркскими солдатами? Я обернулась назад, видя, как хмурится Чезаре. Ему тоже это не нравится.
— Она не поедет одна в этой машине, — вдруг подал голос брат, неодобрительно качая головой.
— Но всё уже...
— Я непонятно выразился? Ей положено сопровождение от семьи. Тебе неизвестны правила?
— У меня приказ.
— Плевал я на твой приказ. Моя сестра не сядет в эту машину без сопровождения, — его рука потянулась к пистолету, солдат, увидев это, тоже потянулся к оружию.
Я еле стояла на ногах. Всё тело сковал страх за брата, за мою семью. Если Касимиро начнёт стрельбу, то никакого мира между двумя властными семьями не будет и в помине. Сделав шаг назад, я коснулась спиной груди Чезаре, который осторожно коснулся своей рукой моего локтя. Другая его рука уже лежала на кобуре. Все солдаты тоже были наготове.
— Прекратить, — крикнул отец, и все посмотрели на него. — Ваш приказ противоречит правилам, поэтому вы выполняете то, что мы вам говорим. Моя дочь сядет в эту машину только, если её будет сопровождать свой человек.
— Принято, — солдат убрал руку от оружия, и проследил за тем, как брат сделал тоже самое. — Мисс, идёмте.
— Чезаре, — Касимиро кивнул на машину, и мой телохранитель последовал к ней. Я пошла за ним следом, чуть ли не дыша в спину. Мне повезло, что брат вступился, навряд ли бы солдаты стали слушать именно меня.
Чезаре открыл мне дверь, и я села в высокий внедорожник, сдвигаясь на середину. Он сел рядом со мной, видимо дав понять, что не допустит, чтобы рядом со мной сидели двое неизвестных мужчин. Спорить с ним никто не стал, мужчины заняли свои места.
— Выдвигаемся, — сказал спереди сидящий мужчина с серьгой в ухе, который начал пререкаться с моим братом. Рация издала еле разбираемый шум с откликами: «есть», и мы тронулись с места.
Пять больших и дорогих машин покидали аэродром. В замыкающих машинах были солдаты, сопровождающие нас до нужного места в целости и сохранности, если это возможно, взяв в расчёт сложившуюся ситуацию с натянутыми отношениями. Я сидела смирно, разглядывая машину брата, которая ехала передо мной. Атмосфера в машине так себе, я начинаю нервничать. Подняв глаза, я увидела, как водитель прожигает меня взглядом, а рядом сидящий изредка поворачивает голову. Изучают меня? Сглотнув ком в горле, я почувствовала ещё один взгляд. Мужчина, находящийся слева тоже бесстыдно таращился на меня. Я осторожно опустила правую руки между нашими с Чезаре бёдрами на сидении и, нащупав его руку, коснулась его тыльной стороны ладони пальцами. Он тут же развернул её, переплетая наши пальцы. Я даже выдохнула, ощутив надёжную поддержку рядом. Невооружённым глазом никто и не заметит наши руки. Я была спокойна.
Нас привезли к какому-то пятизвёздочному отелю, полностью снятому для гостей банкета. Здание было достаточно высоким и изящно оформленным для привлечения влиятельных людей, не иначе. Мы заселились в наши номера уже часов в пять вечера, поэтому время на то, чтобы подготовиться к завтрашнему дню ещё было. Номера находились на одном этаже. Отец с материю находились справа от меня, а брат – слева. Наших людей заселили по два человека. Чезаре был вынужден заселится с одним из наших солдат, а значит взаимодействовать, не привлекая внимания, у нас не выйдет. Мне кажется, я сойду с ума без его присутствия. Жизнь мне «облегчили» ещё и тем, что нас будут сопровождать солдаты Нью-Йорка, если мы решим покинуть отель.
Мои вещи были доставлены в отель практически с моим же приездом. Их было немного, так как задерживаться здесь я ни за что не собираюсь. Я осмотрела свой номер, который состоял из двух комнат: ванная шикарная с мраморными полами и панорамными окнами, отделанными какой-то тонировкой, что бы не было видно того, как гость будет расслабляться в своём белоснежном джакузи; спальня сразу же на входе, широкая, светлая и с большущей кроватью, на которую я тут же легла, утонув в её мягкости. Над моей головой светила круглая лампа, встроенная в потолок, как нимб ангела. Я задержала на ней взгляд. Быстрее бы всё закончилось, и мы вернулись домой. Мне не хочется конфликтов с Нью-Йорком, но если избежать этого не получится...
Стук в дверь вывел меня из размышлений. На пороге моего номера появилась мама, которая виновато смотрела на меня, и меня почему-то раздражало это выражение её лица. Поздно винить себя. Я присела на кровать, а она зашла в комнату, закрыв дверь и присев рядом.
— Милая, нам нужно выбрать для тебя наряд на завтрашний вечер.
— Зачем? Чтобы я выглядела, как чёртова фарфоровая кукла для коллекции очередного мафиози, который ни во что не будет меня ставить? Думаю, если я выйду голая – ему понравится больше, – бесстыдно сказала я, и, видимо, попала точно в цель, ведь мама опустила глаза.
— Мы не знаем, как здесь обращаются с женщинами, Кэприсия. Твой жених, может, в тебе души не будет чаять, — она явно вспомнила об отце, который действительно любил маму, но любил не так, как хотела бы я.
— Ключевое слово «может». Мам, ты сама в это веришь? Он запрёт меня и будет использовать для своих утех. А самое страшное знаешь что? Вы добровольно отдадите меня ему, и даже не посмотрите в мою сторону, если я буду просить о помощи, — с каждым моим словом глаза мамы наполнялись слезами. И я почувствовала себя идиоткой. Зачем я говорю это ей, будто она сможет противостоять отцу. Я резко обняла её, и она прижалась ко мне, поглаживая мою голову, как в детстве это делала. Жаль только, что она перестала использовать этот метод утешения так рано. — Ладно. Извини, что я тут тебе это всё вывалила.
— Нет. Это я должна просить прощение. Я не хочу такой жизни для тебя, правда, не хочу. Мне важно знать, что твой жених будет с тобой внимательным и нежным, насколько это возможно. Ты заслуживаешь любви, моя милая. Настоящей, человеческой любви. Прости меня, что не могу ничего сделать, кроме молитв о твоём счастье.
Я почувствовала, как по моим щекам потекли слёзы. Мне казалось постыдным сейчас плакать, но понимая, что мама тоже плачет, я перестала сдерживаться. Знала бы она, что я встретила мужчину, который поистине внимателен, нежен и аккуратен со мной, в которого я влюблена по уши, она бы, наверно, с ума сошла. Ведь, думая, что моё сердце сейчас не занято, мама предполагает, что справиться со своей судьбой мне будет в разы легче. Ошибка. Моё сердце занято, и я никогда не смирюсь.
— Мам, ты хотела помочь с нарядом, — утерев слёзы ладошкой, я за плечи отстранила её от себя. Она кивнула, постучав себя по щекам, чтобы прийти в себя.
— Отец уехал на встречу с Сэмюэлем, поэтому я предлагаю сходить в магазин и выбрать тебе сногсшибательное платье, — она вынужденно улыбнулась.
В сопровождении четырёх мужчин, мы отправились в дорогой бутик, который находился совсем недалеко от отеля. Консультантки оцепили меня сразу же, после того, как мама сказала им сделать из меня настоящую принцессу. Это было смешно, ведь у принцесс из мультиков никогда не было такой судьбы, как у меня. Мужчины разделились. Солдаты Сэмюэля разместились так: один на входе, другой у диванчика, на котором сидела мама, ожидая моего выхода. Наши встали также. У меня сложилось чувство, что они не доверяют друг другу, опять же, это не удивительно. Чезаре стоял рядом с моей мамой, и мне было легче на душе от этого.
Тюль отодвинули, и я развернулась к маме в нежном пышном голубом платье в пол без лямок, но с бантом на поясе. Я немного повертелась, чтобы она оценила его со всех сторон. Платье было жутко простым.
— Слишком простое. Она должна сиять, — поправила мама, отпив кофе, которое ей принесли, пока меня наряжали.
Следом я показалась в сверкающем платье, такого же фасона и цвета, но с прозрачной тканью, оформленной под плечики. Оно было лучше, но мне не нравилось. Я посмотрела на Чезаре. Мужчина не задерживал на мне свой взгляд дольше пяти секунд. Не хочет раскрыть нашу связь. Как же меня это всё тяготит, тянет тяжёлым грузом к земле.
— Другой фасон, и, возможно, цвет. Что-то ярко-красное.
Иронично появиться на банкете в ярко-красном платье, словно кровь. Думаю, все ожидают моего эффектного появления. И я не смею их огорчать. Мне подобрали другое платье и помогли одеться. Когда консультантка отодвинула тюль, мама оцепенела, а все мужчины бросили на меня жадный, полный похоти и восхищения, взгляд. На мне было длинное ярко-красное атласное платье с глубоким вырезом на спине и глубоким декольте. На мне помимо этого платья будут только трусики и туфли. Чёрт, я буду поехавшей, если возьму именно это платье.
— Новая коллекция, мисс. К платью идут туфли с прекрасной отделкой на каблуке из бриллиантов. Посмотрите? — девушка мило улыбнулась моей маме, та кивнула, не сводя с меня глаз.
Другая консультантка пулей сбегала за туфлями, и принесла нужный мне размер. Красные туфли казались очень удобными, хоть каблук и был высоким. Красивая отделка на шпильке просто приводила меня в восторг. Я покружилась, приподняла подол, выставляя свои обнажённые ноги на мужское обозрение. Был бы сейчас здесь брат или отец, то они бы устроили здесь перестрелку из-за таких взглядов. Я взглянула на Чезаре, он внимательно смотрел на меня, наблюдая за моими движениями, и на его лице вдруг появилось недовольство, когда он заметил взгляды посторонних мужчин. Я не сдержала улыбки, опустив подол. Мама косо уставилась на Чезаре, а затем на меня и впала в ступор. Даже, если она о чём-то догадается, то не сможет об этом рассказать отцу. Я уверена.
Мне пришлось встать рано утром, ведь, оказывается, мама позаботилась о том, чтобы у меня на этот вечер была профессиональная укладка и макияж. Собирает так, словно я уже сегодня замуж выхожу. Почему-то у меня появился лёгкий мандраж перед предстоящим банкетом. Не могу знать, чем обернётся сегодняшний вечер, но надеюсь, моё платье не символ крови, которая сегодня прольётся по моей вине. В горло совсем ничего не лезло, меня тошнило от вида еды. Пока девушки кружились возле меня, я не сводила взгляда с зеркала, в котором застыло моё бледное лицо.
— Всё будет хорошо, — пыталась успокоить меня мама, которая наблюдала за моим преображением. — Ты очень бледная. Может быть, съешь что-нибудь?
— Нет. Меня стошнит, — честно призналась я, и мама обеспокоено нахмурилась.
— Я не хочу, чтобы ты упала в обморок. Прошу, хоть яблоко съешь. Давай я позову Чезаре?
— Зачем? — я удивлённо на неё посмотрела. Почему вдруг она упомянула его?
— Попрошу принести тебе чего-нибудь лёгкого.
— Хочу...тирамису.
— Хорошо. Сейчас попрошу.
Мама вернулась через пару минут, а девушки всё продолжали свою работу. Мне сделали красивые локоны, заколов часть волос заколкой с бриллиантами в виде веточки, облепившей мою голову с двух сторон. Моё лицо стало выразительнее, благодаря нюдовому макияжу и красным губам. Чезаре пришёл, когда мне докрашивали губы. Я посмотрела на него в зеркало, и мне безумно хотелось его обнять, хотелось, чтобы он утешил меня, сказал, что всё будет хорошо, и он не допустит, чтобы меня отдали другому мужчине. Но он же так не скажет...
Мама сказала, что проводит девушек, оставив нас с Чезаре наедине. Сделала ли она это специально, я не понимала. Может быть, вчера она и правда что-то поняла, но усиленно делала вид, что ничего не знает. Спасибо ей, что даёт возможность побыть с Чезаре. Я подбежала к нему, уткнувшись щекой в грудь. Тирамису в его руках я благополучно чуть не снесла. Гарибальди отставил тарелку в сторону, обняв меня в ответ, стараясь не испортить причёску. Мне хотелось расплакаться, но я не могла уничтожить старания девушек.
— Я хочу домой, — прошептала я. — Хочу снова уехать с тобой загород. Я не смогу, просто не справлюсь. Ты знаешь, что сегодня должно произойти?
— Знаю, — ответил он, и у меня задрожали руки. — Я давно знал, что это произойдёт.
— Насколько давно? — в моих глазах застыли слёзы. Он отвёл взгляд. — Ты сближался со мной, но знал, что я буду отдана другому мужчине? Ты поэтому меня не трогал, дразнил меня и играл? — я оттолкнула его от себя, чувствуя себя сейчас, как хрустальная ваза на крою стола. Вот-вот упаду и разобьюсь на тысячи осколков. Ощущение предательства схватило меня за горло. – Я ничего для тебя не значу? Ты отдашь меня ему, да?
Его молчание ещё больше сдавливало моё горло. Мне хотелось кричать и плакать, поэтому я схватила со стола вазу и кинула в стену рядом с Чезаре. Он даже не шелохнулся, наблюдая за тем, как моё лицо окропляет маска ярости и обиды. Как же так всё вышло? Я только сейчас поняла, что сделала, но когда сделала к нему шаг, он развернулся и пошёл к двери, бросив мне перед выходом:
— Успокойся и возьми себя в руки. Сегодня важный день, — и он вышел, оставив меня наедине со своими мыслями.
Сердце словно пронзила стрела, отзываясь жгучей болью по всему телу. Я влюбилась, как дурочка, в мужчину, который никогда не собирался быть моим. Он всё прекрасно знал, но молчал и продолжал подкреплять мои чувства, чтобы в один момент взять и всё закончить сейчас. Я верила, что Чезаре испытывал ко мне хоть какие-то чувства,но это оказалось глупой иллюзией бестолковой девчонки, свято поверившей в настоящую любовь.
Почему я злюсь? Я сама просила его молчать и не делать мне больно своим отказом. Он делал всё, как я сказала, я просто не имею права злиться на него из-за этого.