Глава 22.
Солоноватый вкус ее губ заставляет меня потерять голову. Я сам не понимаю, как оказываюсь заложником поцелуя, как кладу свою ладонь на округлую задницу Агаты, прижимая ее к себе ближе. Мне требуется несколько секунд этой гребаной страсти, чтобы возбудиться, но когда я осознаю, кто именно передо мной, в голове щелкает. Я открываю глаза, когда Агата отстраняется, смотря на меня своими зелёными глазами снизу вверх. Ее губы красные, приоткрытые, и мне хочется снова почувствовать их вкус, но я сдерживаюсь, и лишь удивлённо оглядываю лицо, изображающее невинного ангела. Агата поцеловала меня. Сама.
—Знаешь, мне все же требуется объяснение, — прокашлявшись, говорю я, сохраняя хладнокровие, пока внутри кипит лава эмоций.
Агата тут же теряется, но я чувствую, что хватка на моем пиджаке не расслабляется. Ее зелёные глаза впиваются в мои с особым энтузиазмом, когда она облизывает верхнюю губу.
—Ты привлекаешь меня, окей? — говорит она спокойно. —Все вокруг кричит о том, что между нами есть искра.
Мне хочется засмеяться от абсурда ситуации, но я сдерживаюсь.
—И..., — она запинается, а я принюхиваюсь, пытаясь уловить запах алкоголя, но она трезвая, я бы почувствовал. —У вас такая крепкая семья, которой у меня никогда не было, да и девочки милые.
Одна из них как минимум ее ненавидит. Что с ней?
—Ага...
Она не даёт мне договорить.
—Мои чувства, они слишком глубокие, это нужно разбираться немного дольше, — тараторит Агата, крепко держа меня за лацкан пиджака. —Понимаешь? Тут не все так просто.
—Что...
Снова перебивает.
—А впрочем, кажется, это было минутное помутнение рассудка. Извини, мне пора, — Агата улыбается, и уже через секунду я смотрю ей вслед, пока она бежит в противоположную сторону от выхода из коридора.
Девушка, черт возьми, младше на восемнадцать лет, поцеловала меня и убежала. Я с уверенностью могу сказать, что видел в этой жизни все.
Пока я перевожу дыхание, и пытаюсь найти логику в ее поступке, рыжая копна волос снова появляется в поле моего зрения. Она быстро двигается ко мне, а затем я замечаю на ее лице лёгкое недоумение и страх.
—Там два трупа, — сглатывая, говорит Агата, кивая в сторону окна. —И девушка посреди двора.
Я незамедлительно откидываю все лишние мысли из головы, и двигаюсь к выходу из дома. Слышу, как Агата пытается успеть за мной.
—Не выходи, — кидаю я через плечо.
—А вдруг на тебя нападут? — бурчит она взволнованным голосом.
—И чем же это ты поможешь? Зацелуешь до смерти? — фыркаю я, и слышу недовольное бурчание.
—Вот это было обидно.
Агата продолжает идти за мной, а я проверяю наличие оружия в кобуре. У меня нет подозрений, кто мог бы заявиться ко мне, и убить единственную охрану, которую я не особо жалую, когда сам нахожусь дома. В первые секунды после слов Агаты я подумал о Гаяне, ведь в гневе она может сделать все что угодно, и чужие жизни для нее будут пылью. Но затем я понял, что как бы мы не ссорились, Гаечка не станет совершать подобные ошибки. Никогда.
В окно я вижу внедорожник, стоящий посреди двора, который я ранее не видел. Светлая копна волос вьется вокруг него, и я осознаю, что это совершенно чужие мне люди. Нужно быть осторожнее.
Я достаю телефон из кармана брюк, и зная, что Агата все ещё крадётся позади меня, бросаю его ей.
—Позвони Михаилу, и скажи, чтобы он был здесь с ребятами в ближайшее время, — командую я, не оглядываясь. —Обзвони всех девочек, и скажи, чтобы не появлялись дома, где бы они ни были, а сама не смей выходить из замка, ты поняла?
—Поняла, — отвечает Агата, и наконец, ее шаги позади меня тихнут.
Я обвиваю пистолет ладонью, когда подхожу к двери, продолжая рассматривать девушку, что стоит совершенно одна. Кто это, черт возьми?
Я выхожу на улицу, как всегда, не склоняя головы. Солнце ярко светит, и его лучи обжигают мою кожу, но я не обращаю на это внимания. Каждый шаг — это уверенность, каждый взгляд — это сила. Я привык к тому, что мир вокруг меня полон хаоса, и сегодня не исключение.
Когда я спускаюсь по ступеням, меня встречает зрелище, которое могло бы повергнуть в шок кого-то другого. Трупы моих охранников лежат на земле, их лица искажены в последних муках. Но я не подаю виду, что это меня волнует. Я просто смотрю на них, как на предметы, которые больше не нужны. В этом мире слабость — это роскошь, которую я не могу себе позволить.
Я продолжаю двигаться вперед, смотря в спину девушки. Она же оборачивается. Ей не больше двадцати, но в её глазах уже читается что-то глубокое и сильное. Улыбка невольно расползается по моему лицу — ухмылка, полная уверенности и легкого презрения. Мне ещё не приходилось разбираться с женщиной не из моей семьи, и это интригует меня.
Она смотрит на меня с вызовом, и я замечаю, как её губы сжимаются в тонкую линию. Я могу видеть, что она не боится. Это вызывает во мне интерес.
—Я не ждал гостей, — проговариваю я, останавливаясь в паре метров от внедорожника.
Секунду я присматриваюсь к детскому лицу, что все ещё непоколебимо. Через несколько секунд с задних дверей автомобиля выходят два мужчины, которые ни капли меня не смущают. Я лишь пытаюсь понять, кто они.
—Я искала вас, — говорит девушка на чистом русском, что не может не удивить меня.
Ее внешность не говорит о том, что она имеет этническую принадлежность к русским. Я киваю, и понимаю, что это именно она была той, кто искал меня.
—Даже интересно, зачем? — я все ещё держу оружие, наблюдаю за движениями ее приспешников.
Мне повезло, что девочек нет дома, иначе я не задумываясь выпустил пули в этих незнакомцев.
Эта девушка правда думала, что сможет напугать меня двумя парнями за своей спиной? Абсурд. Мне приходилось сражаться и с более опасными ублюдками, чем два допинговых парнишки.
—Я не буду спрашивать дважды. Кто ты такая, и зачем так тщательно выискивала мою семью? — говорю я, делая шаг к джипу незнакомцев.
Девушка сначала тяжело вздыхает, а затем смотрит мне в глаза. Ее зеленые, с лёгким оттенком серо-голубого цвета заставляют меня увидеть в ней определенного человека. И нет, не из-за цвета, а из-за взгляда.
—Моя мать оставила послание, которое я была обязана прочесть в день своего совершеннолетия. Дверь настал, — произносит девушка, безумно мне кого-то напоминающая. —Приятно познакомиться, дядя.
Сердце пропускает удар.
—Мое имя Александра Лазарева, но мама попросила представиться Елисеев.
Она медленно достает бумажку из кармана, а я замираю. Каждое сказанное ею слово наталкивает на одну единственную мысль.
—Я дочь Амелии и некого Вито. В записке было сказано, что сначала я должна найти вас, а затем Теодоро Романо.
Меня бросает в холодный пот. Я пытаюсь держать равновесие, но не выходит, и я покачиваюсь, когда девушка шагает вперёд, и протягивает мне сложенный вдвое лист. Потертые углы и желтизна говорят о его старине, и я почти дрожащими пальцами принимаю его.
—Наверное, мне не стоило убивать кого-либо, — слегка замявшись, говорит девушка. —Но они стояли на моем пути, я не могла поступить иначе.
Я будто бы улавливаю ту силу Амелии в ее голосе, и медленно разворачиваю лист. Мои глаза находят первую строчку, и сердце замирает. Это ее почерк. Ее заковыристая буква "Д„. Это почерк Амелии.
Дорогой Исай, если ты читаешь это письмо, значит меня нет в живых. Я где-то далеко, но всегда рядом.
Прости, что мне приходится рассказывать тебе о лучшем создании этого мира так — на бумаге. Наверняка, моя Сашенька привезла тебе эту злосчастную бумажку будучи взрослой девушкой, которую я, к сожалению, не успела показать тебе. Я пишу это письмо для того, что если со мной что-то случится, ты когда-нибудь, да узнаешь мою историю.
Я начну рассказ, но только прошу, обними за меня девочек — моих маленьких ангелов, которых я так сильно люблю.
Вокруг меня мир теряет какую-либо значимость, когда я вижу знакомые фразы в тексте письма. Ами. Моя незаменимая.
Во-первых, простите меня, что заставила вас страдать. Когда я впервые поехала в Каморру по приказу отца, я не знала, что столкнусь с мужчиной, который изменит мою жизнь. Он спас меня от Мара, и я должна была отблагодарить его. Все закрутилось, но когда я поняла, что этот человек не тот, кто мне нужен, было слишком поздно. Вито — будущий капо, отец трёх прекрасных детей, не мог быть моим мужчиной, и не только потому, что он был женат, а потому, что я не собиралась становиться частью Каморры, даже если он оставит семью. Он пытался убедить меня в чистоте своих намерений, и, я уже была почти готова попытаться поговорить с отцом по поводу наших с ним отношений, как он подсадил меня на наркотики. Именно он стал тем, кто привязал меня к этой дряни, в надежде сделать из меня марионетку. Мне жаль, что тебе и девочкам пришлось слышать то, как папа отучал меня от героина, это было чертовски больно.
Грудь сковывает болью. Я сжимаю края бумаги, пока глаза наливаются слезами.
Но помимо зависимости, Вито оставил мне часть себя. Когда я решила разорвать с ним все связи, я узнала, что беременна. Наверное, я могла бы позволить тебе узнать о малыше, но не решилась, хотела оставить ребенка в полной безопасности за пределами мафии и Братвы. Я боялась, что Вито заберёт у меня его. И вместо того, чтобы довериться своей семье, я перетягивала живот бинтами на последних месяцах, и старалась не контактировать с вами, чтобы сохранить тайну. Сейчас, сидя в доме моей старой подруги Инны, в гребаных Мытищах, я пишу тебе это письмо. У меня родилась дочь, Исай, и я назвала ее в честь папы. Она будет жить здесь, на нашей родине, одетая, обутая, и самая счастливая, я обещаю тебе. Я дала ей твое отчество, прости, что без спроса. Представляешь, на свете будет жить Александра Исаевна Елисеева, правда по документам она будет Лазарева, так будет куда безопаснее. Я не уверена, что смогу дожить до момента, когда Саше исполнится восемнадцать, поэтому прошу тебя, Исай, прими ее. Прими ее как мою часть, мою половину и мою жизнь. А ещё я хочу, чтобы Сашенька встретилась со своим братом. Я видела его дважды, на фото и издалека: такой маленький, темноволосый мальчик, чьи глаза сияют. Пожалуйста, позволь Александре найти Теодоро, но и защити ее, если это потребуется.
Передай сестрам, что мое сердце навсегда будет принадлежать вам всем. Я вас люблю.
С наилучшими пожеланиями, Елисеева Амелия — Астра Александровна.
Мое сердце разбивается на тысячи осколков. Снова. Однажды я испытывал такую незримую боль, когда узнал о смерти Ами. Душа разрывается, когда я прижимаю лист к своей груди, и пытаюсь сделать вдох, но не получается. Если бы я мог повернуть время вспять, если бы мог поставить на кон свою жизнь и спасти Амелию, я бы сделал это без раздумий. Она бы вырастила девочек, вырастила бы дочь, и обрела прекрасное будущее. Я бы сделал это, но жизнь распорядилась иначе.
—Я узнала о вас ещё полгода назад, — голос девушки раздается глухим звоном в ушах. —Но мама Инна болела, и я не могла покинуть Москву. Сейчас, к сожалению, меня больше ничего не держит. Я приехала, чтобы воссоединиться с семьей, которой у меня никогда не было.
Ещё один удар под дых, я начинаю узнавать четкие нотки Амелии в ее голосе, и не нахожу ничего лучше, как схватить ее за плечо, и дернуть на себя. Обнимаю Александру, и она не сопротивляется, упираясь носом мне в грудь. У нас есть племянница. Амелия оставила себя после смерти. Она смогла.
—Саша, — выдыхаю я, в ее светлые волосы. —Александра.
Я буквально смакую ее имя, не желая отпускать из своих объятий. Амелия назвала дочь в честь отца, настолько она любила его, и дала мое отчество, чтобы навсегда запечатлеть меня в ее жизни.
—Мама Инна сказала, мама была до ужаса красивой, — шепчет Саша мне в грудь, и я прижимаю подбородок к ее макушке.
Моя кровь. Моя племянница. Ещё одна жизнь, которую я обязан оберегать.
—Амелия именно такой и была, — шепчу я, и ловлю на себе взгляды парней. —Кто это с тобой?
—Это сыновья моей приемной мамы. Они обещали привезти меня, и убедиться, что здесь мне не угрожает опасность, — Саша отстраняется, и я замечаю мокрые дорожки на ее щеках. —Вова и Федя. Я не знала, примете ли вы меня. Мама Инна говорила, что вы слишком влиятельны, и если вам что-то не понравится, я тут же лишусь жизни.
—Я бы не причинил тебе вред, — заявляю я, смотря в ее глаза. —Пойдем в дом, Александра, скоро приедут твои тети. Нам стоит многое обсудить.
Сначала она мнется, а затем поворачивается к парням.
—Мы поедем, Сань, — кидает один из них, а второй продолжает молчать. —Мы будем в Оттаве ещё несколько дней. Позвони мне, я заберу тебя из любой точки мира, и верну домой.
—Вова, я люблю тебя, — незамедлительно отвечает моя новоиспеченная племянница, тепло улыбаясь парням.
Затем она делает движения пальцами, и я понимаю, что это язык жестов. Второй парень отвечает ей так же.
Я смотрю на Александру, и в её глазах читается что-то знакомое, но в то же время совершенно чужое. Она улыбается, и в этот момент я не могу отвлечься от мыслей о Амелии. Как она могла скрыть от меня такую важную часть своей жизни? Восемнадцать лет — целая вечность, и за все эти годы я не знал, что у меня есть племянница.
Когда я смотрю Александру, меня охватывает странное чувство — смесь гордости и горечи. Она напоминает мне Амелию, её манера смеяться, её жесты. Я вспоминаю, как Амелия всегда была полна жизни, как её глаза светились, когда она говорила о будущем. А теперь я понимаю, что это будущее было не только её, но и нашей семьи. Я не мог быть частью этого, и это разрывает мне сердце.
—Тебе не стоит бояться меня, или любого человека в этом доме, — говорю я, когда мы смотрим на отъезжающий внедорожник. —Елисеев твоя семья.
—Но ещё полгода назад Лазаревы были моей семьёй, — с ноткой отчаяния в голосе, отвечает Александра. —Я знала, что не родная дочь Инны, и знала, как зовут мою настоящую маму, но все то, что прячется под вашей фамилией...
Она замолкает, а затем осматривает замок.
—Мне было страшно ехать сюда.
Ее зелёные, с оттенком серо-голубого глаза сверкают. Удивительно, что она не переняла полный цвет глаз от Амелии.
—Но я рискнула, потому что хотела узнать, кем были мои родители.
—Твоя мать была самой смелой и умной женщиной на планете, — срывается с моих губ. —Амелия была светом.