Глава 13.
Я думала, что видела все. Думала, что нет ничего сверхъестественного, но увиденное доказывает обратное.
Я сижу в машине, прижимаясь плечом к двери, пока Агния разговаривает с мужчиной за рулём. Они снова говорят на русском, а меня пробирает дрожь от увиденного в здании. Я знаю, кому принадлежат те глаза в прорези маски. Те глаза, что с ненавистью смотрели на семью Исая. Кассио. Я узнаю его темный, и пронзительный взгляд из тысячи. Хоть он и не являлся мне кровным родственником, и я видела его достаточно редко, но именно его стальное лицо и взгляд я запомнила навсегда. Наверное, если бы не Эдда, что любила подслушивать, я бы не знала многих нюансов собственной семьи, но благодаря ей, я узнала о том, кем является Кассио ещё в пятнадцать лет. Головорез – человек, не имеющий принципов, правил и границ в убийствах. Не имеющий эмпатии, сострадания и уважения. Это просто носитель смерти.
Пока я осознаю, что скорее всего Кассио теперь знает, что я в Братве, Агния поворачивается ко мне, и касается моего плеча.
—Ты в порядке? Тебя не задели? - спрашивает она, пытаясь приглядеться ко мне в полумраке.
—Все хорошо, - отвечаю я, и слабо улыбаюсь, как вдруг лицо Агнии искажается страхом, и она прижимает руку к животу.
Секундное молчание, а затем душераздирающий крик, способный превратить стекло в груду песка. Я прикрываю уши, когда Агния буквально складывается пополам крича так, будто ее режут на живую. Мужчина, сидящий спереди сразу же дёргает ее за плечо, в попытке привести в чувство.
—София, - кричит она во весь голос, и начинает задыхаться. —София.
Мужчина широко распахивает глаза, и я вижу страх на его лице.
—Твою же мать, - бурчит он, и вылетает из машины.
Вижу сквозь стекло, как он мчится к зданию, из которого уже выходят люди. Совершенно не понимаю, что происходит, пока осознание, что София и Агния двойняшки, не накатывает резкой волной. Она чувствует боль другой, или же просто ощущает, что с ней что-то не так? Я ахаю, видя, как девушка рядом со мной продолжает кричать, но не двигается с места, не пытается выбраться из машины. В панике, я хватаю ее за плечи, притягивая к себе.
—Эй, все будет хорошо, - сама не понимая, почему говорю это.
Агния хватает меня за платье, кричит, ее тело содрогается в конвульсиях, пока я поглаживаю ее по спине, в попытке успокоить.
—Так, все хорошо, Агния, - бормочу я. —Все хорошо.
Я сама не понимаю, откуда беру столько смелости, уже увидев, насколько семья Исая двинутая. И пока я пытаюсь остановить истерику Агнии, в машину тут же садится Гаяна, а следом за ней двое мужчин, и Исай держащий на руках Софию. Я вижу кровь, размазанную по ее животу, вижу ее побледневшее лицо и приоткрытые глаза. Тошнота подступает к горлу, а Агния вырывается из моих объятий, дергаясь к сестре.
—Открой багажник, - орет Исай.
Мир вокруг меня замер, и единственным звуком, который я слышу, является глухое биение моего сердца. Оно стучит так сильно, что кажется, будто готово вырваться из груди. Я вижу, как Агния с отчаянием рвется к окровавленной Софии. Ее лицо искажено ужасом, и в глазах горит безумие. Каждое движение, которое она делает, словно отнимает у меня часть самой себя.
Исай садится в багажник, его движения резкие и нервные. Он укладывает голову Софии на свои колени, и я вижу, как его руки дрожат от страха. Его глаза полны боли и тревоги, он смотрит на сестру с таким выражением, что мне становится невыносимо тяжело. Я чувствую, как его страх проникает в меня, как будто я сама становлюсь частью этой трагедии.
София истекает кровью. Я не могу отвести взгляд от этого ужаса. Мое сердце колотится так сильно, что кажется, вот-вот разорвется. Я чувствую, как чужая боль поглощает меня, как будто я сама становлюсь частью этой сцены. Я не знаю, что делать; все внутри меня сжимается от страха и беспомощности.
Смотрю на Агнию, что все же дотягивается до сестры, и оказывается рядом с Исаем. Ее слезы смешиваются с кровью Софии, крик продолжает звенеть в ушах. Мы трогаемся.
Они все разговаривают между собой, кто-то кричит, кто-то плачет, а кто-то просто молчит, вглядываясь в лицо сестры. Исай. Его стальное лицо превращается в сплавленный металл, от которого кровь в жилах стынет. Я корпусом поворачиваюсь назад, вижу, как Агния прижимает ладони к ране на животе сестры, но Исай словно этого не замечает. Его губы безмолвно двигаются, а глаза неотрывно смотрят на Софию.
—Даже не думайте, что я сдохну, - хрипит она высохшими губами. —Пока я не рожу свою копию, пока не доведу Тиму до инфаркта, пока не выдам замуж Тайю, я не сдохну, ребята. Не надейтесь.
—Замолчи! - выкрикивает Гаяна, чьи руки покрыты кровью, что уже потрескалась от высыхания. —Исай, ей нельзя говорить, рана может увеличиться.
Ее голос даже не дрогнул. Она сидит через место от меня, взгляд устремлён вперед, и ни один мускул на лице не дрожит. Я замечаю, как мужчина, ведущий автомобиль вдруг протягивает ей руку, и она жадно обхватывает ее. Он гладит пальцем тыльную сторону ее ладони.
—Все будет хорошо, нежная. София будет в порядке, - шепчет мужчина, но я не понимаю, что именно.
Гаяна лишь кивает, а я снова возвращаю взгляд к Исаю. Наверное, я тоже хотела, чтобы когда-нибудь кто-то с таким же трепетом и волнением смотрел и на меня. Но единственный человек, любивший меня безвозмездно больше не может этого сделать. Мама. Кровь стынет в жилах, когда я думаю о ней, и невольно прикрываю глаза.
Я забегаю в квартиру, и мама сразу же тормозит меня у входа.
—Огонек, сначала ты снимаешь верхнюю одежду, и только потом входишь вглубь квартиры, - предупреждает мама, и целует меня в щеку.
—Я тороплюсь, Эдда сегодня приезжает! - ворчу я, но делаю так, как она говорит.
—Эдда подождёт, а порядок нет. Будь добра, становись самостоятельной. Никогда не знаешь, что может произойти, - произносит мама, и я закатываю глаза.
Сняв с себя обувь, я хватаю маму за руку, и тащу в свою спальню. Когда она садится на край кровати, и заплетает свои огненные волосы в лёгкий пучок, я открываю свой рюкзак, и вываливаю оттуда несколько книжек. Вместе с ними выпадает пенал, наклейки, наушники и много мелочи.
—Смотри, что я купила! - восклицаю я, хватая кодекс США с кровати. —Я недавно дочитала административную часть, и приступаю к уголовной. Надеюсь, наш с тобой план в силе?
Мама смеётся, и забирает у меня книгу. С интересом пролистывает пару страниц, и качает головой.
—Ты все же решила идти до конца?
Я киваю, садясь рядом с ней. От нее приятно пахнет сладкими духами, напоминающими ванильное мороженое.
—Да. Мне не важно, что скажут остальные, если ты меня поддержишь. Тем более, ты сможешь повлиять на папу, если он откажется финансировать мое обучение, - проговариваю я.
Вдруг блеск маминых глаз пропадает, и она опускает голову, захлопывая книгу.
—Агата, ты ведь не забыла, на что согласилась этим летом? - тихо произносит она, и мой энтузиазм тухнет в эту же секунду.
Я закусываю нижнюю губу, и вспоминаю разговор с Андреа. Брак.
—Разве нельзя учиться и быть женой одновременно? - с надеждой спрашиваю я, хватая маму за руку.
—Я не знаю, Огонек. Если бы ты выходила замуж за кого-то из наших кругов, я бы сделала все ради твоей мечты, но там... Я не уверена, что смогу, - с лёгкой дрожью в голосе говорит мама, а затем обнимает меня. —Но я поговорю с дедушкой, может быть он сможет помочь.
Я прижимаюсь к ней крепче, в этот момент ее пучок распадается, и волосы щекочут мне костяшки.
—Ты у меня такая красивая, - бурчу я, наматывая локон себе на палец.
—Ох, милая, ты в миллиарды раз прекраснее.
Я не замечаю, как мы уже подъезжаем к больнице, и все торопливо начинают покидать автомобиль. Я остаюсь одна, не знаю что делать, но вдруг дверь с моей стороны открывается, и Исай тянет мне руку.
—Пойдем, - безэмоционально говорит он, и я не колеблясь, кладу свою руку в его ладонь.
Выхожу из джипа, и приподняв подол платья, нервно сжимаю руку Исая. Мне хочется спросить, как он себя чувствует, но не решаюсь, понимаю, что ему явно не легко. Мы входим в больницу, запах бьёт в нос, вокруг суета, и я все ещё слышу крик Агнии где-то в глубине. Исай приводит меня в один из коридоров, а затем заводит в помещение, похожее на процедурную.
—Я вернусь за тобой, - кратко кидает Исай, и уже через мгновение в это же помещение мужчина заносит Агнию.
Она кричит, бьёт его по спине, а он лишь молча ставит ее на пол, и они с Исаем оставляют нас одних. Дверь захлопывается, слышится звук ключа в скважине, и я пячусь назад.
Агния оглядывается по сторонам. Ее серые глаза, опухшие от слез, ищут что-то, но так и не находят. Она с психу хватается за край кушетки, и переворачивает ее. Удар об кафель отзывается звоном в моих ушах.
—Пустите меня к ней! - ее голос доходит до хрипоты, я жмусь к стенке, когда все разлетается по процедурной, и Агния продолжает кричать. —Исай, выпусти меня! Выпусти! Если она умрет, я прямо здесь вскрою себе вены! Выпусти, я сказала!
Она казалась милой, спокойной и самой адекватной из всех четырех сестер, но теперь я вижу, насколько она безумна в гневе. Агния переворачивает столы, бьёт бутыльки, сносит все на своем пути, и пытается выбраться из процедурной к той, кому принадлежит часть ее самой — своей двойняшке.
Я бегаю глазами по шкафчику, что остался цел, и вдруг нахожу знакомый препарат, который использовала мама в качестве успокоительных, когда ей нездоровилось. Она довольно быстро засыпала от них. Мне нужно успокоить Агнию ради ее же блага, иначе она может сделать непоправимое.
Я отбрасываю все сомнения, подбираю платье, чтобы было удобнее двигаться, и шагаю к шкафчику. Хватаю лекарство, пока Агния кидает капельницу ровно в то место, где я только что сидела. Торопливо высыпаю три таблетки себе в ладонь, параллельно рассыпая ещё несколько, и затем смотр, на раковину.
—Агния, тебе нужно успокоиться, - говорю я, и игнорируя ее крик и плач, и двигаюсь к раковине, в надежде не получить черепно мозговую травму по пути.
—Они выстрелили в нее! Они уже угрожали ей! Он держал пистолет у ее виска! - кричит Агния, ее глаза выглядят безумными, когда она прижимает два пальца к своему виску, изображая оружие. —Вот так, понимаешь?!
Я киваю, продолжая находиться в растерянности, и все же собираюсь до раковины. Хватаю непонятный стакан, набираю воду, и поворачиваюсь к Агнии. Ее всю трясет, слезы льются рекой, она все ещё держит пальцы у виска.
—Твоей сестре помогут, - убеждаю ее я, и подхожу ближе.
Ее плечи дрожат, ноги подкашиваются, но я успеваю схватить ее за локоть. Тяну вниз, заставляя сесть на голый пол, где разбросаны таблетки, бинты, использованные ватки, и растворы, стекающие к двери.
—Ей помогут, и все будет хорошо, - шепчу я, садясь рядом.
Ставлю стакан рядом с собой. Пока она всхлипывает, теряя бдительность, я хватаю ее за подбородок, и открываю рот. Закидываю таблетки, и сразу же беру стакан, силой заливая воду ей в глотку. Агния начинает выгибаться, хочет оттолкнуть меня, и даже царапает мое плечо, но я держусь изо всех сил. Мне приходится сдавить ее челюсть сильнее, от чего на ее нежной и светлой коже тут же выступают покраснения.
—Глотай, Агния, я не травлю тебя, а помогаю, - шиплю я, и она ударяет меня коленом в бедро, от чего мне становится и правда невероятно больно.
Я отползаю от нее, но вижу, что ее рот пуст. Она проглотила таблетки. Шипя от боли, я прижимаю руки к бедру, и потираю его.
—Что ты дала мне?! - выкрикивает Агния, поднимаясь на ноги.
—Успокоительное или снотворное, - ворчу я, продолжая испытывать дискомфорт. —В течение пятнадцати минут тебе должно стать легче.
Ее светлые брови вдруг сводятся к переносице, а затем она выдыхает, и прижимает ладони к животу. Не знаю, чтобы было со мной, если бы я попала в подобную ситуацию. Боль отходит на второй план, когда Агния снова возвращается на пол, обхватывает свои колени руками, и снова начинает плакать. Она даже не возмутилась после того, как я сказала, что накачала ее каким-то таблетками, действие которых сама не знаю.
Поднявшись, я подхожу к ней снова, и сажусь рядом.
—Сколько тебе лет? - спрашиваю я, чтобы хоть немного отвлечь ее.
—Девятнадцать, - бормочет она, и поднимает голову.
Я виновато качаю головой, когда вижу выступившие гематомы на ее челюсти. Черт возьми, и длинноногая сестрица стерва открутит мне голову за это.
—Прости, я оставила синяки, - взволнованно говорю я, но Агния отмахивается.
—Все в порядке.
Ещё несколько минут мы сидим в тишине, лишь всхлипы Агнии сопровождают ее. Затем я вижу, как ее глаза закрываются, и она не может контролировать их. Аккуратно обхватываю ее плечи, вытягиваю свои ноги, и укладываю светловолосую макушку себе на бедра. Агния хочет что-то сказать, но сон забирает ее раньше.
Я облегченно выдыхаю, и казалось бы, самое пугающее позади, но нет. Мои мысли — тот страх, который настиг меня именно сейчас. Я представляю, как будет выглядеть тот момент, когда Кассио расскажет Андреа и отцу о том, что я теперь в Русской братве.
В Каморре царит неудержимая жестокость, и я не могу не думать о том, что они способны на всё ради своих интересов. Мысли о том, что они могут устроить ещё одно нападение, чтобы вернуть меня домой, заставляют мурашки бегать по спине. Я понимаю, что для них я — просто инструмент, способный принести выгоду или стать жертвой. Это ощущение беззащитности проникает в каждую клеточку моего тела.
За последние несколько дней я пережила столько стресса и опасных ситуаций, сколько не испытывала за всю свою жизнь. Я чувствую себя как в ловушке, и эта неопределенность разрывает меня изнутри.
Я пытаюсь сосредоточиться на том, что могу контролировать. Но мысли о семье и доме не покидают меня. Они становятся моим спасением и одновременно моим самым большим страхом. Я знаю, что если Каморра решит действовать, то они не будут жалеть ни меня, ни моего отца. И эта мысль заставляет сердце биться быстрее.
И пока мой мозг взрывается от переизбытка навязчивых мыслей, я не замечаю, как проходит время. Шелест в замочной скважине заставляет меня волноваться, но когда в процедурную входит Исай, я будто успокаиваюсь. Его холодный, но уставший взгляд медленно обводит комнату, словно он проверяет, как сильно буря Агнии подействовала. Я чувствую, как его глаза задерживаются на ней, и в этот момент он будто бы вздыхает с облегчением. Это мгновение — как будто он нашел то, чего так долго искал.
Исай подходит ближе, и я замечаю, что от него пахнет кровью. Этот запах такой сильный, что я невольно кашляю, пытаясь проглотить комок, который застрял в горле. Его рубашка пропитана ею, а мускулистая шея и руки, покрытые венами, выглядят так, будто он только что вышел из боя. Я не могу отвести взгляд от этого контраста — его силы и уязвимости.
Он молчаливо приподнимает Агнию с моих бедер, и я чувствую, как в груди замирает сердце. Исай садится между нами, и я сглатываю, когда он кладет спящую Агнию к себе на колени. Мягкие волосы девочки касаются его одежды, и в этот момент мне становится немного легче. Но это чувство быстро уходит, когда Исай наконец поворачивается ко мне.
Его взгляд смягчается, и в нем появляется что-то теплое и спокойное — явно редкое для него. Я вижу, как напряжение уходит с его лица, и это мгновение кажется бесконечным. Я чувствую себя уязвимой под его пристальным вниманием, но в то же время мне хочется верить, что за всей этой жестокостью скрывается что-то большее.
—Как она успокоилась? - спрашивает он тихо.
—Мне пришлось дать ей таблетки, - неуверенно произношу я, протягиваю руку к ее лицу, и касаюсь лёгкой гематомы. —Простите, мне пришлось... Она была в жуткой панике.
Исай сразу же осматривает лицо Агнии, а затем одобрительно кивает.
—Ничего, она справится с этим.
—Как София? - все же спрашиваю я, хоть и наше с ней общение не заладилось.
Исай выдыхает, когда снова поднимает на меня свои серые глаза.
—С ней все в порядке. Успели вовремя. Осталась лишь реабилитация.
—Передайте ей от меня скорейшего выздоровления, - криво улыбнувшись, говорю я.
Исай же слегка хмурится, будто слышит в моих словах что-то оскорбительное или же плохое. От этого мне становится не по себе.
—Сама сделаешь это, как она очнётся, - со строгостью проговаривает Исай. —И, да, теперь тебе от нашей семьи никуда не деться.
Я широко распахиваю глаза, слыша угрозу в его голосе.
—Ты поможешь мне разобраться с Каморрой.
—Хорошо..., - неуверенно отвечаю я.
—Это не вопрос, Агата. Это грёбаный приказ, - я вижу, как его грудь начинает вздыматься чаще, а глаза выглядят темнее. —Пока я не убью этих мерзопакостных существ, зовущих себя чертовыми донами, солдатами, и прочими ублюдками, я не успокоюсь. Я сожгу Романо. Всех, вплоть до только что появившихся наследников.
И мое сердце замирает, когда я пытаюсь скрыть дрожь в руках от его слов. Господи, но дети ведь ни в чем не виноваты...