8. Ты будешь скучать?
— Садись вперёд, — прошу Полину, открывая ей переднюю пассажирскую дверь. — Обещаю, буду ехать очень медленно и осторожно. Тебе не будет страшно.
Она одаривает меня тёплой улыбкой и, под давлением двухметрового стоящего над ней бугая, сдаётся и всё-таки садится вперёд.
♡ ♡ ♡
Полина невероятная.
Я веду машину и думаю об этом. Я точно сошёл с ума.
Но она невероятная.
В своей отчаянной доброте, от которой моя кровь намертво замерзает. Она смотрит на меня с безутешной надеждой, ради оправдания которой можно собственноручно вырвать своё сердце из груди. Или вырезать ножом.
Перед выездом она попросила взять немного продуктов для папы, чтобы слегка его побаловать. Это было так нерешительно для неё и так забавно для меня. Она посмотрела на меня снизу вверх — взглядом, который ищет защиты в любом проявлении. Она произнесла моё имя — как никто ещё не произносил, будто от меня зависит вся её жизнь. Блядь, будто я её собственный спаситель, рыцарь и всё в таком роде, что должно нравиться девушкам в её возрасте.
— Выспалась сегодня?
— Да.
— Хорошо.
— Правда, я немного переживаю.
— Из-за чего переживаешь?
— Из-за прогула. Классная руководительница может позвонить маме, а она очень не обрадуется этому.
— Не беспокойся. Это ерунда.
— Совсем не ерунда.
Нужно тщательнее подбирать слова, придурок.
— Прости. Конечно, не ерунда, но я ведь обещал, что решу любые твои проблемы. Поэтому даже не думай о чём-то, что может тебя тревожить.
— Стас, прости, но это вряд ли можно решить.
Забавная.
— Поверь, на свете нет вопроса, который нельзя решить за деньги. Другое дело — цена этого вопроса.
Всё-таки она младше меня на двенадцать лет — и любая незначительная проблема заканчивается трагедией в её крохотном мире. В грудной клетке Полины целые города — узкие улочки с гранитной брусчаткой и парки, малахитовые островки спокойствия. Живая музыка по вечерам. Долгие закаты оранжевого цвета с розовым оттенком. Гладкий прохладный песок ранним утром. Маленькие зелёные листочки на деревьях, растущих во дворах высотных домов — иногда как тех, которые строит моя компания. Всё это живёт в ней, несмотря на ужас, который окружает Полину во внешнем мире. И, когда что-то тревожит без того беспокойные мысли, все здания рушатся, превращая города в руины.
Превращая душу этого ангела — в грязно-серые, не подлежащие восстановлению руины.
Какие-то грёбанные приторные фантазии посещают мою голову, но я всё представляю так. И я любыми способами хочу сохранить все здания, а всеми последующими своими действиями построить новые.
— Со справкой о болезни вопросы о твоём прогуле отпадут?
— Но у меня ведь нет никакой справки.
— Она будет у тебя к завтрашнему утру. Завезу перед школой, как раз и отвезу тебя.
Минутное молчание, будто мы на похоронах. Понимаю, что ей неудобно от любого моего проявления заботы — будь то дорогой подарок или банальные слова поддержки, но эта реакция для меня бесценна. Покраснения на лице. Взгляд, постоянно играющий со мной в прятки — он прячется, а я ищу из раза в раз.
Каждое неосознанное действие Полины оживляет все мои органы чувств и меня целиком.
— Стас, я не знаю, как тебя... Как тебя благодарить за всё, что ты делаешь для меня, — с трудом выдавливает она.
— Перестань меня благодарить, — я сдержанно улыбаюсь, краем глаза поглядывая на неё. — Давай с тобой договоримся раз и навсегда, мы будем придерживаться модели отношений, где мужчина берёт на себя главную роль и решает все проблемы. Из нас двоих мужчина я — и для меня всё это само собой разумеющееся.
В моём подчинении сотни людей, целая империя — и обычно я ни с кем не церемонюсь, не подбираю слова, не вхожу в положение. А с ней по-другому — впервые, будто боюсь ранить громким дыханием, поэтому лучше буду тренировать его или вовсе перекрою себе кислород, задохнувшись.
Она отправляет меня в нокаут, даже не поднимая хиленькой руки.
— Я ничего не требую взамен. Разве что, — говорю я, но медлю с ответом.
— Что?..
— Доверяй мне, Полина. Пока что это сложно, но со временем ты привыкнешь.
Котёнку сложно доверять кому бы то ни было после того, как ему переломали лапы. И она точно в таком же положении, не может сразу же поверить в искренность моих намерений. Остаётся только доказывать любыми действиями, что я — надёжный мужчина, который никому не позволит её обидеть.
Чёрт, эти постоянные мысли о ней, эти непрекращающиеся мысли о ней просто обгладывают мои кости изнутри, словно стая голодных волков. В редкие моменты просветления, как сейчас, меня беспокоит нездоровый интерес к Полине. Но это беспокойство длится всего несколько минут, после чего я благополучно шлю его на хуй.
Когда подъезжаю к дому Полины, плавно останавливаю машину.
— Приехали, — сообщаю я, собираясь выйти и открыть ей дверцу, но она останавливает меня:
— Ты будешь скучать? — на одном дыхании выпаливает Полина, так быстро, будто боясь, что успеет передумать и промолчит вместо того, чтобы задать этот вопрос.
Трепетность её тона залезает под мою кожу, внедряясь в кровь.
— Я уже по тебе скучаю. Но я постараюсь приезжать к тебе как можно чаще. Ты ведь разрешишь баловать себя иногда?
— Если тебе это нужно, то разрешу, — отвечает она, расплываясь в смущённой, но при этом озорной улыбке.
— Мне это очень нужно, принцесса. Больше, чем что-либо.
К сожалению, улыбка Полины проходит слишком быстро, даже после моего ответа. И я не успеваю в полной мере ею насладиться. Возможно, вся причина в том, что она возвращается в эпицентр нервотрёпки.
— Почему ты приуныла?
— Просто уже готовлюсь к тому, как мама будет ругаться, когда придёт с работы.
— Думаешь?
— Не думаю. Знаю.
— Не бойся. Мы сделаем так, что твоя мать никогда больше ругаться не станет.
— Как это?
— Волшебники своих секретов не раскрывают. — Выхожу из машины, Полина следом, когда я открываю ей дверцу. — Всё, иди домой. Я знаю, что ты соскучилась по отцу. И если ты останешься здесь ещё хотя бы на пару секунд, я отменю все твои планы и увезу тебя обратно.
Её глаза расширяются, но в них не читается страх, только лишь удивление.
— Пока, Стас, — она собирается уходить, но я останавливаю её.
— Подожди. Скажи, когда мама обычно с работы возвращается?
— Ну, обычно к половине седьмого, а почему ты спрашиваешь?
— На всякий случай. Может, справка будет готова к вечеру. Думал, заеду и ещё раз тебя увижу. Ладно, больше тебя не задерживаю. Иди домой, принцесса.
♡ ♡ ♡
С чувством усталости я уже давно на «ты».Крепко обнявшись, мы распиваем виски и распеваем похмельные песни. Я привык к бешеному жизненному ритму, когда телефон не отлипает от уха двадцать часов в сутки, только голоса меняются на той линии. Но вот полное опустошение — такое у меня впервые (или я испытывал нечто подобное, но настолько давно, что уже и не помню). Это гадкое чувство похоже на холод, внезапный холод, который окутывает тебя в то время, как парит знойное июльское солнце. Веки стремительно тяжелеют, будто сшиваются невидимой прочной нитью. Сосуды не выдерживают столь быстрой перемены температуры.
Она хуже никотиновой зависимости, алкогольной, наркотической — она меня убивает без вреда для здоровья. Я обезвожен нашим расставанием. Я сломан нашим расставанием. Ощущение, что я расчленён и расфасован по мусорным пакетам. Я сплю час, и полчаса сижу, думая о том, чем могу её порадовать.
Сутки напролёт в мыслях одна она — можно ли вообще как-то избавиться от этого? Хотя бы на одну ночь избавиться от бессонницы, хотя бы шестьдесят секунд провести без призрачного присутствия Полины.
Можно?
Маловероятно.
Вряд ли.
Нет, это, блядь, точно невозможно.
Делая последнюю сигаретную затяжку, захожу домой и вижу Алину. Она сидит на привычном для неё месте. Тоже курит.
— Снова начала курить, — констатирую, подходя ближе.
Она приподнимается, чтобы встретить меня поцелуем, но я игнорирую этот жест, проходя дальше. Возможно, я веду себя как кретин, но я не могу позволить себе целовать другую женщину. Любую женщину, не являющуюся Полиной. Даже если по документам она моя жена, это скоро изменится.
— Несколько недель уже, — говорит она, выхватывая окурок из моей руки и кидая его в пепельницу вместе со своим окурком. – Если бы ты задерживался дома чуть дольше, чем на двадцать минут в день, то знал бы.
— У меня много работы.
И чёртов ангел, в которого я каким-то магическим образом влюбился.
— Да, я знаю, что деньги с неба не падают. Надолго приехал?
— К шести часам мне нужно будет отъехать.
— То есть сегодня почти семейный день?
— Нет, семейного дня не будет, — строго отрезаю я.
— Значит, охренеть какого редкого дня не будет.
— Будешь язвить?
— Это просто шутка, милый. Можешь устроить себе отпуск, тогда проведём семейный день где-то на островах, я не против.
Присаживаюсь напротив Алины, а она встаёт из-за стола и достаёт виски из мини-бара. Наливает в стакан, после чего передаёт мне.
— Я же сказал, надо будет уехать.
— Тогда можешь не пить. Я найду другой способ, как тебя расслабить.
Она становится сзади и начинает медленно массировать мне плечи.
— Думаю, я знаю, что тебе сейчас нужно, — самоуверенно говорит она у моего уха. И нет, она не знает, потому что мне, блядь, нужно только одно — Полина. У меня одно засевшее в голове слово, которое не даёт мне покоя сутки напролёт — Полина.
— Ты права, мне кое-что нужно от тебя, — я намереваюсь сказать ей о том, что мы разводимся.
За два года брака я не был особо бережлив с чувствами своей жены. За два года брака я изменил ей невъебенную кучу раз, и о большинстве измен она точно знала, но её всё это не волновало. Только сейчас это волнует меня, потому что Полина...
Нет, этот ангел не заслуживает быть любовницей или чувствовать себя таковой. Этот ангел не заслуживает, чтобы после признания ей я шёл и трахал всё, что движется.
Конечно, я не собираюсь спать с ней до совершеннолетия, даже несмотря на то, что она выглядит как взрослая сформировавшаяся девушка. Её возраст — это то, через что я не в состоянии переступить, чувствуя себя каким-то педофилом. И я мог бы не отказывать себе в сексе с другими женщинами, но почему-то я даже гипотетически мозгу не позволяю думать в эту сторону.
Как я уже обозначил для себя, я не могу касаться кого-то и не могу позволить, чтобы кто-то касался меня. Кто-то, кроме неё.
Она заслуживает к себе грёбанной верности даже с учётом того, что мне придётся не трахаться больше года. Она заслуживает того, чтобы ей поклонялись за то, какой она светлый человек. Я не собираюсь портить это грязным трахом с кем попало, даже несмотря на то, что она никогда об этом не узнает.
— Что же? — воркует она, проскальзывая руками к моей груди, но я убираю её ухоженные руки от себя и встаю во весь рост, расправляя плечи. Я собираюсь сказать ей о чёртовом разводе, но звонок мобильного прерывает мои планы.
— Да, говори быстрее, — отвечаю я своему главному специалисту.
— Станислав Юрьевич, очень срочно, нужно ваше присутствие. Первый проект.
— Хорошо, — я бросаю на Алину раздражительный взгляд. — Позже поговорим.
♡ ♡ ♡
У меня нет ничего — абсолютно никаких данных, только приблизительное время прихода домой. Чувствую, что совсем обезумел, но позволять и дальше моему бедному ангелу терпеть этот кошмар я не собираюсь. Главное, сдержаться и не убить эту суку при первой же возможности.
Не успеваю прикурить очередную сигарету, как в правом зеркале вижу женщину, идущую в нужном мне направлении.
Часы показывают двадцать три минуты седьмого. Думаю, всё сходится.
Это может быть совпадением, но больше никого нет.
Сразу же выхожу и иду ей навстречу.
— Добрый вечер.
— Добрый, — запугано отвечает она, перекладывая пакет из одной руки в другую. Слышу звуки ударов стекла о стекло. Точно она. Видимо, несёт выпивку домой. — Вам что-то нужно?
— Полина твоя дочь? — спрашиваю я, не церемонясь.
— Полина? — переспрашивает она, будто не веря своим ушам. — Д-да, она моя дочь. А что такое? Что она уже натворила? — она сразу меняется в лице — каждая мышца напрягается, глаза краснеют, дыхание учащается.
— Она ничего не натворила, но мне бы нужно поговорить с тобой кое о чём.
— О чём?
— Как тебя зовут, для начала?
— Вера. А кто вы?
— Вера, я Стас. Давай сядем ко мне в машину.
— Стойте, я ничего не понимаю.
— Тебе не нужно ничего понимать, но поверь, исход нашего разговора решит все твои финансовые проблемы. Так что не задерживай ни меня, ни себя.