Когда падает сердце...
Когда закончится это сражение, И если ты доживешь до рассвета. Тебе станет ясно, что запах победы Такой же едкий, как дым поражения
- Питер Мор вступил на должность мэра восемь месяцев назад и сразу же стал практически народным героем. Люди любят и уважают его, он построил несколько школ и снабдил больницу новым медицинским оборудованием, - я перелистнул страницу политического журнала, - короче, он вроде хороший человек, который никогда не отказывает в помощи.
- То же самое мы думали и о журналисте, - Барри выкидывает косяк в урну. В парке уже темно, но мы сидим прямо под фонарем, поэтому я спокойно могу читать статью посвященную мэру.
- Да, но мэр просто обязан будет проверить Бишерон, после того, как мы ему все расскажем, даже если он нам и не поверит.
- Ну, тогда удачи вам, - Барри встает, - до встречи с мэром я уже не доживу. - Черт! Я и забыл, что у Барри завтра седьмой день, - пойду я, не хочу потратить свои последние часы на бессмысленную беготню. Интересно, как меня убьют? Наверное расстреляют... всех преступников расстреливают...
- Да подожди ты, - Мия за руку усаживает его обратно, - а что если мы завтра его подкараулим?
- Где? – мы с Барри одновременно задаем этот вопрос.
- Ну не знаю, - улыбается она, - когда он будет ехать в мэрию, ну или из нее.
- Мия, тебе никто не говорил, что ты слишком деятельная?
- Говорили. Но ты, Барри, ты не должен отступать, раз занялся этим делом.
- Я? Занялся?! Да это вы меня втянули во все это!
- Ты же нас поддержал!
- Я долго упирался.
- Но ты нам нужен! - перед этим аргументом Барри бессилен. Он вновь закуривает, но уже обычные сигареты и садится на скамью.
- Ладно. Ну что, давайте придумывать очередной сумасшедший и невыполнимый план.
***
В эту ночь никто из нас не спал. Барри полностью переехал в мой номер, наверное, это, было связано с тем, что нам срочно следовало что-то выдумать, но, мне почему-то казалось, что здесь еще замешана черная панель, которая отсчитывала последние двадцать четыре часа бритоголового и находилась в его номере.
- Итак, что у нас есть? - Мия, как самый настоящий генералиссимус расхаживает по комнате.
- Мэр, к которому мы не можем подобраться, - коротко отвечает ей Барри.
- Так, и завтра четверг, скорее всего мэр проведет в мэрии весь свой положенный рабочий день, а это значит, что поймать мы его сможем только по пути на работу или, когда он будет возвращаться обратно.
- Мия, - я не совсем понимаю ее слова, - мы же не станем его похищать?
Она несколько секунд пристально смотрит на меня:
- Нет, конечно, но идея хорошая, надо запомнить.
- Мия!
- А что? Если он будет находиться связанным в каком-нибудь темном подвале, то он точно нас выслушает.
- Ага, а потом самолично и убьет в том же подвале.
- Барри, не будь пессимистом!
- Если бы тебе оставалось жить меньше двадцати четырех часов, ты бы тоже особо не веселилась.
- Ладно, все - равно мы никого красть пока не будем, оставим на крайний случай. Надо что-то придумать другое.
- А что если нам попробовать остановить машину мэра, когда она отъедет от мэрии? - Боже, это что, я сказал?
- Хм... и как это сделать?
- Не знаю. Подловить его на светофоре или устроить аварию.
- Вау, Хэл, ты прям бандит, - смеется Барри.
- Ну, это не такая уж и плохая идея, - кивает Мия.
- Да уж получше похищения Мэра.
- Нам хватит всего десяти минут, мы покажем ему буклет, расскажем, как обстоят дела по-настоящему и уйдем...
- Умирать, - продолжает мою фразу Барри.
- Да, уйдем умирать, ну, а Мия посмотрит, примет ли господин мэр, какие-нибудь меры.
- Глупый какой-то план... при любом исходе, конец один и тот же...
- Ну... мы это вроде –как заслужили.
- Но как нам подстроить аварию? – этот вопрос был очень кстати, хоть идею предложил я, но как реализовать ее, я даже не представлял.
Несколько минут каждый из нас о чем-то усиленно размышлял, я, например, думал о том, как по истечению семи дней умирает семедневник, Барри, скорее всего, мыслил о том же, так что единственным здравомыслящим человеком из нас оставалась Мия.
- Нам главное остановить машину, будем пробовать любые способы...
- А как мы узнаем в какой именно машине ездит мэр?
- Ну, во-первых, на ней должны быть номера госслужащих, ну а во-вторых, можно проследить на какой машине он приедет на работу.
- Тогда тебе самой придется караулить его у мэрии.
- Конечно мне, вам же нельзя к ней подходить.
- А потом ты нам позвони.
- Все телефоны прослушиваются. Вы думаете, разговор, в котором я буду говорить номер и марку автомобиля мэра, не покажется странным кому там ни было?
Мда уж... телефоны прослушивались всегда в целях безопасности, у людей не могло быть секретов от правительства. Это, конечно, многим не нравилось, но как только прослушивающие устройства были помещены на все телефонные аппараты, то процент преступности сразу же снизился, а террористические акты практически сошли на нет. Так что никто особо не жаловался. Безопасность превыше всего. А вот нам было не совсем удобно...
- Так что, я бегу к мэрии.
- Мия, сейчас семь утра.
- Ох... плохо, - она задумывается, - ну, что же, будем надеяться, что мэр любитель поваляться на кровати подольше, - она бегло целует меня в губы и убегает.
Мия, как вихрь, такая же быстрая и крутящаяся. Ее просто нереально остановить, и она буквально все сметает на своем пути.
- Вы прям, как молодожены, - усмехается Барри.
- Я часто ловлю себя на этой мысли, мы знакомы всего пять дней, а такое чувство, что мы знаем друг друга всю жизнь
- Это хорошее чувство. Значит, вы есть половинки друг друга.
- Нет, - я отмахиваюсь, мне неприятна эта тема, - у меня нет половинки, так как и меня, по сути, уже нет.
- Ну, не хорони себя, еще рано, - его глаза загадочно сверкают, и создается такое чувство, что он знает что-то, чего не знаю я.
- Ладно, завтра буду хоронить, - меня пробивает мелкая дрожь, и я сажусь на диван, - как думаешь, наша смерть будет быстрой?
Барри пожимает плечами и ищет зажигалку, чтобы закурить:
- Какая разница какой будет смерть, главное, что она будет, - он интенсивно трет правый глаз, -
этот долбанный микрочип, от него покоя нет.
- Угу, - соглашаюсь с ним, хотя, уже успел забыть про чип.
- А вы с Мией, и, правда, замечательная пара.
- Барри, перестань! Зачем ты так?
- Да не обижайся. Я же по-доброму, из-за зависти...
- Очень приятно, - и что на него нашло?
- Ты хоть и в конце, но все-таки смог почувствовать любовь.
- Эм... - сконфуженно кашляю, - да нет... мы не любим друг друга...
- А то я не вижу, как вы друг на друга смотрите.
- Барри, наше знакомство длится всего несколько дней, какая любовь!
- Любовь с первого взгляда, дружок...
- Так, нам надо срочно сменить тему.
Я отворачиваюсь. На душе гнусно и противно, а в глазах появляются слезы. Я не знаю, из-за чего конкретно хочется плакать, столько всего навалилось. Настроение Барри стремительно приближается к нулю, и это понятно, он боится, так же как завтра буду бояться я. Что же с нами происходит? Сейчас мы стоим на самом краю, на грани, на последней ступени, и мы уже готовы сорваться вниз. Спасение утопающих дело рук самих утопающих? Но что делать? Как спасти себя? Нет ни одного выхода, мы в тупике. И от этого смерть, становится еще страшнее...
***
- И долго нам еще ждать Мию? Я не могу провести весь день сидя на этом чертовом диване!
Мне бы хотелось успокоить Барри, но что я могу ему сказать? Даже не представляю, что он чувствует, но зато завтра, а это узнаю в полной мере.
- Может, сходим на улицу купим карту дорог и посмотрим, где нам лучше всего устроить засаду? - надо отвлечь Барри, пусть даже и пустяковым походом до ближайшего газетного ларька.
- Неужели, ты думаешь, что у нас, и правда, все выгорит? – Барри смотрит на меня своими карими глазами, и я впервые замечаю их кофейный цвет. Обычно его зрачки ужасно расширены, и закрывают практически всю окружающую их радужку. Неужели, Барри сегодня не под кайфом? Казалось бы, это должно хоть немного порадовать меня, ведь он впервые за наше недолгое знакомство абсолютно трезв, но, если честно, лучше бы его мозг сегодня был затуманен каким-нибудь сильнодействующим наркотиком, ведь так, наверное, Барри бы ощущал куда меньше страха.
Отвожу взгляд и честно отвечаю:
- Нет, я так не думаю, - пауза длилась всего секунду, но за это время я успел себя отругать за то, что убил последнюю надежду в своем друге, - но все – равно, почему бы нам не попробовать встретиться с мэром? Ты его когда-нибудь видел?
- Когда бы я успел? Он стал мэром совсем недавно, а я в Лагере был три с половиной года.
- Ну, вот и узнаем, кто управляет этим городом.
- А смысл, Хэл?
Перевожу взгляд на часы, висящие на стене фойе. 12:34
- Просто убьем время.
Да, наверное, это главная причина того, что я согласился на всю эту авантюру с журналистами и мэром. Ни Мия, которая мечтает совершить доброе дело, ни Барри, которому просто жаль заключенных, ни моя ненависть к начальнику Лагеря Бишерона, не были главными причинами моего участия в этом нелепом деле. Именно, ускользающее время заставило меня пойти на поступки. Мне просто нужно было его убить... забыть про него... закопать эти уходящие часы под грудой других проблем, и у меня это получилось... Теперь на первом месте стояла цель... размытая и скорее всего недосягаемая, но цель, к которой я стремился...
- Барри Валиус?! – мы замолкаем и смотрим на идущего к нам администратора Отеля.
- Эм... да, - Барри хмурится, он не знает, что нужно этому парню.
- Меня просили передать вам, что служба уже началась.
- Какая служба?
- Церковная служба со священником.
- Оу... спасибо за информацию.
Парень уходит, а мы с Барри переглядываемся, но я не заостряю внимание на словах администратора.
- Когда Мия придет.., – но Барри не дает мне договорить.
- Подожди.
- Что еще? - он смущенно опускает глаза, - Барри, что?
- Мне... эм... мне, наверное, следует сходить на службу.
- Что? – что он там забыл?
- Ну, Хэл, понимаешь, я как бы... ну, мне надо...
- Ты веришь в Бога?
- Я верю, что после смерти нас ждет другая жизнь, а Бог, он там вроде начальника.
Барри как будто бы стыдиться своей веры. Ну, еще бы, он, наверное, всю свою жизнь выставлял себя крутым парнем, бандитом с большой дороги, а тут оказывается, что за этой маской скрывается верующий человек.
- По идее, он и здесь должен быть начальником, - бормочу я.
В этот момент, к нам подбегает Мия, она немного запыхавшаяся, наверное, очень торопилась.
- Я все узнала. Белый Кандик – Ауэро, с номером 4567. Он проезжает через перекресток, пересечение 3 – ей и 5 – ой улиц. Это очень удачное место, чтобы подловить его. Нам нужно сейчас же отправиться туда, так как неизвестно, во сколько мэру захочется уйти с работы.
- Сначала мы хотим сходить на службу, - я и сам не верю в то, что говорю, но если для Барри это так важно.
Барри бросает на меня благодарный взгляд, а Мия недовольно кривит рот:
- Какую еще службу?
- Обычную службу... со священником...
- Эй, Хэл, у нас нет на это времени!
Я красноречиво киваю в сторону Барри:
- Нам это не помешает, - пытаюсь выражением своего лица объяснить сложившуюся ситуацию.
Мия с укором смотрит на меня, но все же, нехотя кивает:
- Ладно, когда еще, если не сейчас, обращаться за помощью к Богу.
***
Как оказалось, служба проходила прямо в Отеле в специальном предназначенном для нее помещении. Невысокий купол, красивые, украшенные деревянной резьбой, балки, длинные темные скамейки, свечи, расставленные вдоль стен. На невысоком помосте находится позолоченный алтарь и серебряная фигура распятого Иисуса. Долго смотрю на его опущенное лицо, жилистые руки и кровяные подтеки. Пытаюсь представит себя на его месте. Что бы я чувствовал? Страх, боль, отчаяние?
Мужчина в черном похоронном костюме медленно ходит перед сидящими людьми. Заключенных здесь немного, человек десять - не больше, но от всех от них исходит волна страха. Наверняка, для них всех сегодня Седьмой День. Мы садимся на заднюю скамью, Мия недовольно оглядывает помещение, на ее коже видны мурашки. Я чувствую себя спокойнее, а Барри так вообще ощущает себя как рыба в воде. Он уже взял новенькую библию и, открыв ее на середине, что-то ищет среди строк.
Звонким заупокойным голосом священник читает:
«Но Ты, Господи, щит предо мною, слава моя и Ты возносишь голову мою. Гласом моим взываю к Господу, и Он слышит меня со святой горы Своей. Ложусь я, сплю и встаю, ибо Господь защищает меня. Не убоюсь тем народа, которые со всех сторон ополчились на меня. Восстань, Господи! Спаси меня, Боже мой! Ибо Ты поражаешь в ланиту всех врагов моих; сокрушаешь зубы нечестивых".(прим. автора. Псалтир, псалом 3.)
Есть ли у нас право просить у Бога прощение, да и вообще, разговаривать с ним? Услышит ли он нас? Поймет? Захочет подарить нам еще один шанс уже там, на небесах? Я никогда не верил в некое высшее существо, но если уж за чертой смерти нас что-то должно ждать, то пусть ждет лучше Он, чем сплошная всепоглощающая пустота.
Священник замолкает и прочищает горло, после чего, несмотря на собравшихся семидневников, продолжает:
Господь - Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться:
Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим...
Я прислушиваюсь, так как уже однажды слышал эти слова. Их читали в Лагере, после очередного бунта, тогда из-за драки заключенных с надзирателями погибло двадцать шесть человек, половина из которых были служащие закона.
...подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего.
Помню, я тогда сидел на крыше барака и не вмешивался в разборки, зато, когда все закончилось, нас вывели на поле и приказали копать большую яму, в которую позже и сложили трупы заключенных. Во время этого импровизированного погребения, кто-то из наших и произнес эти слова...
Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной...
Барри распахивает глаза:
- Вот, нас и похоронили, - бросает он, после чего резко поднимается и идет к выходу. Мы с Мией, под хмурым взглядом другиех семидневников и священника, торопимся за ним. Спрашивать, что у него на уме, как-то никто не торопится...