Хранитель вступает в игру
Проснулся Денис в одиннадцать часов. В этот раз даже хитрый будильник был бессилен разбудить Леонова. Наверняка он честно пищал каждые пять минут в течение получаса, но звуковая атака не произвела на Дениса никакого действия. Что уж говорить о Шишкине, который спал в другой комнате. Даже если б злосчастный будильник привязали ему к уху, вряд ли он нарушил бы богатырский сон Т‑300.
Денис вздохнул. В школу он безнадежно опоздал. Первые два урока – биология и английский – уже прошли, а на оставшиеся физкультуру с алгеброй идти не имело никакого смысла. Стоит ли два часа париться, если в итоге он получит такую же выволочку, как за полный прогул?
Широко зевнув и потянувшись, Денис выполз из-под одеяла и направился в ванную. По пути он растолкал мирно спящего Т‑300.
– За что? – только и спросил несчастный друг.
– Мог бы и разбудить с утра, – холодно ответил Денис. – Я из-за тебя школу проспал. А вообще, ты еще вчера всю норму выспал.
На самом деле Денису было просто скучно одному, а дожидаться, пока Шишкин соизволит проснуться, можно очень долго.
– Хорошо, встаю, – пробормотал Юрка и действительно предпринял геройскую попытку приподняться. Однако все закончилось тем, что он просто перевернулся на другой бок.
«Ладно уж, – смилостивился Денис, – пусть подремлет. Ему бы пожарным работать...»
Наскоро умывшись, Денис проинспектировал холодильник. Тот был почти пуст. После позавчерашнего «нашествия» Т‑300 из съедобного там оставалась лишь пачка чипсов, которую, видимо, по забывчивости оставил еще дядя Олег. Следовало сходить в магазин – но было лень. Так что когда сонный и угрюмый Т‑300 поплелся в ванную, Денис умял уже больше половины пачки и с сожалением отложил оставшееся.
Погода стояла просто замечательная: ярко сияло солнце, девятиэтажки напротив красиво вырисовывались на фоне голубого весеннего неба, даже грязи и луж с пятого этажа не было видно – всюду плескалось веселое солнце. Заглядевшись в окно, Денис очень удивился, когда из ванной послышался странный всхлип или стон.
– Что такое? – громко спросил он. – Щеткой подавился?
Шишкин не ответил, и Денис забеспокоился. Проклятые странности никак не оставляли их в покое, и сейчас он терялся в догадках, что там случилось с Т‑300. В голове почему-то мелькнул совершенно дикий образ чудовища, лезущего из ванны, которое собиралось откусить Юрке голову.
Придя в ужас от этой мысли, Денис рванул в ванную. Но в представшей перед ним картине не было ничего странного или пугающего.
Разве что сам Шишкин...
Т‑300 застыл посреди комнаты с зубной щеткой во рту и полотенцем на плече. Его лицо было белым, как пена зубной пасты, которой был щедро перемазан его рот, а широко распахнутые глаза в полном ужасе смотрели куда-то в стену.
– Что такое? – повторил Денис, встряхнув друга. – Привидение увидел?
– Почти, – наконец, выдохнул Т‑300. – Дэн, посмотри в зеркало!
«Опять зеркало! – с раздражением подумал Леонов. – Ну, и что? Зеркало как зеркало. Кстати, отличное зеркало! Отражает ванную, меня и...»
Тут Денис сам застыл, раскрыв рот. То самое «отличное зеркало» послушно отразило его лицо, которое побледнело не хуже Юркиного. Но оно упорно отказывалось отражать... самого Шишкина!
– Юрка, – почему-то шепотом спросил Денис. – Ты... вампир?
– Почему? – также шепотом переспросил тот.
Поняв, что Шишкин напуган ничуть не меньше его самого, Денис немного успокоился. По крайней мере, для Т‑300 его «неотразимость» тоже была неожиданностью.
– Кхм... Кхм... – откашлялся он и продолжил: – Потому что везде пишут, что они не отражаются в зеркалах.
– И что мне теперь делать? – простонал Шишкин, на которого все эти «сверхъестественности» подействовали очень удручающе. – Где же я себе гроб по размеру найду, чтоб днем спать?
– Не городи чушь, – пресек панику Денис. – Дочисти зубы, а то щетка во рту мешает правильной дикции, и будем думать.
Следующие полчаса друзья ставили опыты. Вернее, опыты ставил Денис, а несчастный Шишкин молча выполнял все его приказания.
Оказалось, что Юрка упорно не отражается ни в зеркалах, ни даже в предметах, начиная от телевизора и заканчивая кухонным эмалированным тазиком. Хотя тень Т‑300 отбрасывает исправно и весьма немаленькую. Солнечного света он не боится и чеснок ест, хоть и без особого удовольствия. Серебряная ложка из дядиного сервиза не произвела на Шишкина никакого впечатления. Правда, когда Денис попытался засунуть ему ее за шиворот, тот взбунтовался, и опыты с опасным для нежити металлом пришлось прекратить. Ну, а пить кровь и проверять себя на регенерацию и огнеупорность Т‑300 отказался наотрез, да и Денис не стал настаивать. Калечить друга его не тянуло, а лишней крови поблизости не было, разве что у него.
– Ну, и что теперь? – жалобно вопросил Шишкин, когда они снова сели на диван, уставшие и хмурые.
– Если ты даже вампир, – вынес вердикт Денис, – то вампир нестандартный, неправильный. Хотя какой из тебя граф Дракула...
– А что теперь делать-то? – в голосе Шишкина сквозила такая вселенская скорбь, что учительница литературы наверняка прослезилась бы и поставила Шишкину безоговорочную «пятерку» за выразительность.
– Ничего, – пожал плечами Денис, удобно устроившись в мягком кресле, – ничего страшного пока не произошло. Так что будем надеяться, что неприятность разрешится сама собой, как только мы разберемся с остальными странностями.
– Тебе хорошо говорить, – возмутился Т‑300, – это же меня в зеркале не видно, а не тебя! Вдруг я совсем исчезну?
– С чего ради? – попытался успокоить друга Денис. – А даже если исчезнешь, то этому мы точно не в силах помешать.
– Утешил, называется! – рассердился Шишкин. – Знаешь, давай-ка быстрее все это разгребать. А то уже черт знает что творится!
– Слушай, – внезапно Денис почувствовал, что в голове зреет какая-то важная мысль. – Ты до этого когда в зеркало смотрелся?
– Ну... Вчера ты меня своим ДТП разбудил, – смутился Юрка, – так что про ванну я и забыл. А вечером мы у телевизора заснули... так что... позавчера, наверное. А что?
– Думаю, – Денис наморщил лоб. – Крутится что-то в голове... Мой сон, зеркало... Ну, да ладно, – Леонов тряхнул головой. В подобных ситуациях прямой мозговой штурм никогда не дает нужного эффекта. Надо, наоборот, стараться не думать о вредной мысли, и тогда она, оскорбленная отсутствием внимания, сама залезет в ловушку – то есть в голову. – Нам сейчас не отражение искать надо, а с родителями, стихами и двойником разбираться. С чего начнем?
– Как будто у нас есть выбор, – хмуро пожал плечами Юрка. – В больницу надо ехать, как вчера решили. Там и двойник, и родители. А со стихами пока ничего не ясно.
– Кстати, о стихах! – вспомнил Денис и включил компьютер, наскоро рассказав Шишкину о своей идее с литпорталом. Но и тут друзей ждало разочарование: портал оказался закрыт по техническим причинам.
– Странное совпадение, – пробормотал Денис, скривившись. За последние дни слово «странный» приобрело для него совсем другой, неприятный смысл. – Ладно, пойду, пожалуй, в больницу наведаюсь. А ты, пока меня не будет, сгоняй в супермаркет – купи что-нибудь в холодильник. Деньги в тумбочке, – добавил Леонов, очень довольный тем, что удалось сплавить неприятную обязанность Шишкину.
Но тут обнаружилась новая проблема. Куда-то запропастилась красная спортивная куртка Дениса. Друзья перерыли весь дом, но она словно сквозь землю провалилась. Даже в стиральной машинке ее не оказалось.
– Что за дурацкая традиция? – раздраженно бурчал Денис, шаря шваброй под диваном. – Если каждое утро будет начинаться с поисков, я точно свихнусь...
Прошло еще минут пять, однако куртка так и не обнаружилась, зато Юрка нечаянно разбил фарфоровый поднос, за что был отстранен от поисков.
Вдруг Денис хлопнул себя по лбу:
– Я же ее забыл!
– Так я и знал, – усмехнулся Шишкин. – Где?
– На болоте, на острове, – начал было Денис и осекся. Судорожно сглотнув, он многозначительно посмотрел на Юрку.
Тот отлично понял, что хотел сказать друг. Но против обыкновения не стал возражать. После потери собственного отражения его было сложно удивить. Он только хмыкнул и указал на джинсовку дяди Олега:
– Она не пойдет?
– Надо будет заскочить домой, – пробормотал Денис, которому совсем не улыбалось щеголять в одежде с дядиного плеча. Но делать было нечего, и он напялил джинсовку. Благо, та пришлась ему почти впору.
Леонов уже хотел было выйти, но Юрка остановил его в дверях.
– Знаешь, Денис, – молвил он внезапно дрогнувшим голосом, – если тот, в больнице... если он даже в зеркале отражается, то... ну... честное слово, это я настоящий, а не он, – наконец, скомкано закончил здоровяк.
– Знаю-знаю, не беспокойся, – хмыкнул Денис и, кивнув на прощание, захлопнул дверь.
Юрка Шишкин Номер Два лежал во второй городской больнице. Собственно, во всем Дубрянске их и было всего две. То ли горожане болели мало, то ли бюджетных денег не хватало – никто не знал, наверное, даже мэр.
Первую больницу не так давно отреставрировали, и выглядела она сейчас вполне прилично. А вот второй повезло меньше, в чем и убедился Денис, выйдя на остановке «Медпункт». Огромное серое здание вселяло тоску и уныние: обшарпанные стены, ржавый водосток, серое неказистое крыльцо. Маленькая стоянка была битком набита машинами. Но Денис пришел сюда вовсе не за тем, чтобы оценивать состояние больницы. Ему надо было попасться на глаза Юркиным родителям и, если повезет, увидеть двойника Шишкина.
Узнав в справочной номер палаты, где находится лже-Т‑300, Леонов быстро поднялся на второй этаж и тотчас увидел отца и мать Шишкина, сидящих в коридоре. На первый взгляд они выглядели совершенно нормально. А вот на второй...
Денис был вынужден признать, что и на второй взгляд ничего странного он не заметил, как ни вглядывался. Конечно, вид у них был бледный и осунувшийся, но если предположить, что сбили бы настоящего Шишкина, именно так они и должны были выглядеть.
В этот момент они тоже заметили Дениса.
Отец Юрки – Андрей Викторович, низкорослый и лысоватый, вымученно улыбнулся:
– Привет, Денис. Пришел друга проведать?
Мать ничего не сказала, но посмотрела на Леонова вполне доброжелательно.
Если честно, на секунду в сердце Дениса даже закралось подозрение – а вдруг с родителями Юрки все в порядке? И Шишкин действительно лежит в больнице, попав под машину. А не в порядке... положим, с головой у самого Дениса. Это бы все отлично объяснило, но Леонов не привык сомневаться в собственном душевном здравии, поэтому продолжал держаться настороже, высматривая каждую мелочь.
– А можно мне к Юрке? – тихим сочувственным голосом спросил он. – Ужас-то какой, – добавил он, поразмыслив, хотя голова его сейчас была занята совсем другими мыслями.
– Нет, Денис, – вздохнул Шишкин-старший, – к нему сейчас никого не пускают.
– Почему? – без особой надежды поинтересовался парень.
– Он без сознания, – ответил Андрей Викторович. – Так врачи сказали.
– А когда можно его увидеть? – настаивал Денис.
– Никто не знает, – вмешалась мать Юрки, Алла Юрьевна, – в коме могут лежать годами, мальчик, – она довольно искренне пустила слезу.
– Но ведь обычно к пациентам в коме пускают посетителей! – не выдержал Денис. – Юрка ведь не в реанимации!
– Послушай, Денис, – нахмурился Андрей Викторович, – так врачи сказали. Ничего не поделаешь.
– Ну, ладно, – тут же засобирался Леонов – все, что можно, он уже выяснил, – я тогда пойду. Если что, сразу звоните мне. Телефон знаете?
– Алина знает, – грустно улыбнулась Алла Юрьевна. – Спасибо что пришел.
– Что вы, Юрка ведь мой друг, – вежливо ответил Денис. – А где, кстати, Алина?
– Она... она дома, – неожиданно замялся Андрей Викторович.
Денис механически отметил эту заминку и торопливо спустился на первый этаж.
– Скажите, пожалуйста, – обратился он в регистратуру, – а когда можно будет посещать Юрку Шишкина из двести пятой?
– Так ты вроде про него уже спрашивал? – удивилась дородная врачиха в белом халате.
– Я совсем забыл спросить у его родителей, – зачастил Денис, – не возвращаться же обратно, к тому же, неудобно их сейчас беспокоить...
– Вот как они разрешат, так – пожалуйста, – закивала женщина в такт словам Дениса. – Родители же сами запретили посещения. И правильно! А то оглянуться не успеешь, как по больнице начнет молодежь табунами носиться.
Не обратив внимания на последнее замечание регистраторши, Денис пулей вылетел из больницы. Все ясно: псевдородители Юрки скрывают двойника от посторонних глаз. А значит... значит, им есть что скрывать! Видимо, его одноклассники и друзья могут заметить – что-то не то.
Денис замер, чувствуя, что та самая верткая мысль совсем близко. Еще чуть-чуть и...
Громко просигналила машина, пролетев мимо на огромной скорости. Денис едва успел отскочить – целый водопад грязи обрушился ему на брюки.
– Проклятье, – пробормотал Леонов, отряхиваясь. Мысль снова выскользнула из головы.
Маршрутка в этот раз добиралась невыносимо долго до родной улицы Абрикосова, где Денис жил с родителями. Пассажиры временами пытались взбунтоваться, но флегматичный шофер пресекал все попытки. И неудивительно: дорога была просто отвратительная, не то что в дядином районе.
Денис в маршрутке откровенно скучал – за окнами проплывали надоевшие знакомые пейзажи: однообразные громады домов, детские площадки, палисадники. Смотреть на них не было никакого интереса. К тому же в самой «газели» подобралась на удивление неколоритная публика.
Наконец машина затормозила прямо напротив газетного ларька. От остановки до дома было рукой подать. Но «газель», как назло, встала посреди огромной лужи, и Денис хорошенько зачерпнул воды кроссовками.
– Тьфу! – совсем разозлился Леонов. – Сначала во сне по болотам шатался, теперь наяву кроссовками воду черпаю. Это уж слишком!
Так, бормоча всякую ерунду, он поднялся на второй этаж и замер перед входной дверью. Прямо посередине, на красной, под кожу, обивке красовалась огромная черная пентаграмма. Рисовали ее явно очень старательно и усердно: прямые черные линии пятиконечной звезды были четко вписаны в идеальный круг.
«Конечно, – мрачно подумал Леонов, – с чего я решил, что они будут разрисовывать именно дядину дверь? Прописан-то я здесь! Хотя вот уж никогда бы не подумал, что нечистую силу интересует прописка».
Постояв несколько секунд перед таинственным художеством, Денис полез в карман за ключом. Честно говоря, входить расхотелось, но ему позарез нужна была новая куртка взамен утерянной красной. К тому же, не мешает посмотреть, все ли в порядке дома.
К большому облегчению Дениса, в квартире никого не было. Он на цыпочках обследовал все комнаты. На первый взгляд из вещей ничего не пропало. Зато на своем письменном столе Денис обнаружил... самый настоящий пергаментный свиток, запечатанный красным сургучом!
Решив, что послание предназначено именно ему и никому другому, Денис смело сломал печать и развернул свиток.
Кроваво-красными буквами на пергаменте красовалось:
Приглашение в лабиринт
То, что сделано, должно быть исправлено. Иначе исправлять будет нечего и некому.
Хранитель
P.S.
1. Память способна противостоять искажению.
2. Искажение вызвано разрушением. Подобное уничтожается подобным.
3. Система сама стремится к равновесию. Если искажение не локализует вмешательство извне, оно затихнет само собой. Но результаты могут быть совершенно непредсказуемыми.
- Бред какой-то, - Денис пожал плечами. - Это, надо понимать, написал какой-то доброжелатель. Нет чтобы объяснить всё доступным языком!
Поразмыслив над загадочным посланием, Леонов сунул пергамент в карман и, взяв куртку, на этот раз зелёную, захлопнул за собой "опентаграмленную" дверь. Время подходило к обеду.