В каморке, что за актовым залом

Всем доброго времени суток;)
Да я вернулась но уже с новой историей, это работа с фикбука(сылочка на ориг в описании),но по скольку с фикбуком часто происходят какие-то траблы,а может кому-то удобнее тут читать поэтому вот так)

Всем приятного чтения!💞

-Блять.

Это лаконичное «блять» означает: «Начало учебного года, опять тащиться в школу. Все как всегда».

Молодой человек тянется уже, наверное, в пятый раз за мобильным телефоном, откладывая будильник на десять минут. Он нажимает кнопку «стоп» и все-таки смотрит на время: с первого звонка и правда прошло пятьдесят минут.

Он щурится из-за света, что падает прямо на его лицо сквозь незашторенное окно, думает: «Я панк, мне похуй» - и прячет телефон под подушку, утыкаясь в нее лицом. Русский язык ему не так уж и важен, ровно так же, как и химия, поэтому он решает, что выспится к третьему уроку. И ему все равно, что уроков и так всего три.

Только он впадает в дрему, как под подушкой раздается раздражающая вибрация мобильника, оповещающая о входящем звонке.

- Через десять минут я буду у твоего дома, - доносится недовольное Димы по ту сторону связи. Его слова иногда обрываются из-за шума ветра.

Антон прям чувствует, как другу холодно, как он кутается потеплее в свою куртку и греет руки в карманах. Даже слышит, как он и впрямь достает и открывает зонт: в начале сентября погода уже не радует. От этих фантазий Антону еще больше не хочется вылезать из постели.

- Только не говори, что ты еще спишь.

В принципе, если звонит Дима, то утро можно назвать добрым. Не Эд со своим: «Вставай, заебал ты, ебанный шашлык» - уже хорошо.

- Не сплю, - Антон рывком садится на кровать, пытаясь тем самым прогнать сон. Но его сонливость не уйдет еще ближайший час или, как минимум, пока Павел Алексеевич не решит подбодрить его своими подколами. - До встречи.

В самом деле - десять минут? Антон обычно собирается за пять. Поэтому он успевает сложить наобум всякие учебники и тетрадки в рюкзак, одеться, почистить зубы, причесаться и пару минут поболтать с мамой, которая только что вернулась с ночной смены. И, как и всегда, запнуться о кота, сменить рубашку, потому что прежнюю он измазал в зубной пасте, пока умывался, и, зашнуровав кроссовки, понять, что не надел носки.

Антон зябко передергивает плечами, когда наконец выходит из подъезда и видит Диму. На улице плюс двадцать, но капает неприятный дождик, попадая за шиворот, и завывает ветер.

- Антошенька, - иронично начинает Позов, - одиннадцатый класс уже. Пора становиться более ответственным и хотя бы переставать просыпать.

Проблема в том, что он не просыпал, а просто забил болт.

- Будто сегодня намечается что-нибудь интересное. Мог и не будить.

- Первый день последнего, одиннадцатого класса. Разве такое можно пропустить?

- Можно, - серьезно заявляет Шастун, на что Дима смеется: ему бы иметь похуизм Антона, последний учебный год же, нужно думать о будущем. Но тот, кажется, уже пару лет как бесцельно плывет по течению реки «Жизнь», даже не захватив с собой вёсел, и не хочет менять хоть что-то. - Может покурим? Очень хочется, да и я позавтракать не успел, - после сигарет Антону обычно не хочется есть еще час-другой, и этого как раз хватит до первой перемены, после которой откроют столовку.

Антон быстро шмыгает к другу под зонт, чтобы не промокнуть, и достает пачку сигарет из кармана куртки. Дима укоризненно, но все же со смешком на губах, смотрит на него.

- Ну что ты так смотришь?

- Завтрак чемпиона прям.

- Чемпионы сосут, а не курят, - хихикает Антон, вспоминая старую рекламу.

- Ну-у... - прыскает Дима. Антон недовольно цокает и закатывает глаза, несильно толкая друга в плечо.

- Ты знаешь меня полжизни. Когда перестанешь удивляться раскладу моего обычного дня?

- Помню времена, когда ты с улыбкой вылетал из дома, строча Ирине милые сообщения, даже забывая о сигаретах, - Позов все же достает зажигалку, прячет ее огонек от ветра и поджигает сигарету Шаста. - Здоровее был.

- Раньше я только и думал о том, как бы мне ее добиться, - делает первую тягу Антон и кивает в сторону, говоря Диме о том, что им пора идти, а покурит он по пути. - А теперь она моя девушка, че напрягаться? Тем более, мы виделись-то всего лишь... - вспоминает он, посматривая на часы на телефоне, - всего лишь шесть часов назад.

- А-а, - усмехается Позов, когда Антон запинается о бордюр, а он его ловит, - бурная ночка? Понятно, почему ноги еле волочишь.

- Просто мы не виделись месяц, - хмурясь от боли, напоминает Антон: сначала он уезжал с отцом на отдых, а потом Ирина грела попу в Турции. - А так, да. Бурная.

Дима показательно куксится: Шаст знает, что он не любит обсуждать чужую сексуальную жизнь, хотя, казалось бы, о чем еще говорить семнадцатилетнему парню? К тому же, по словам Поза, у Антона для этого есть Эд. Но тот уже пару месяцев как загоняется по своему бывшему парню, Егору. Антону хочется растормошить друга, но Эд нем как рыба - говорить об этом он совершенно не хочет и ходит загруженный. Антон же просто ждет, когда он сам изъявит желание поговорить и расспросами под кожу ему не лезет. Поэтому Антону остается всего лишь троллить Димку.

- Зачем задаешь вопрос, если не хочешь услышать на него ответ? - пошленько улыбается Антон другу, подмигивая.

- Это несерьезно, - Поз на это лишь недовольно мотает головой.

Дима в общем и целом не в восторге от их отношений с Кузнецовой: Ира-то девчонка неплохая и Антона она искренне любит, вот только у самого Антона романтических чувств к девушке нет никаких, кроме остаточной страсти, конечно же.

Дима видит, он буквально читает друга, выучил уже его за столько-то лет - когда произойдет переломный момент, с Антона слетит его маска тотального похуизма. Он начнет рефлексировать насчет собственной жизни и наконец-таки оттает, а это означает, что сердце Ирине он все-таки разобьет. Такие вещи он предугадывает безошибочно, на что Шастун ему обычно отвечает: «Вали-ка, Дима, в букмекерские конторы с твоим-то даром предсказания и не трави мне душу». Но парадокс в том, что Позову хотя и жаль Ирину уже сейчас, друга ему будет жаль еще больше - чувство вины у Антона развито лучше всего, ведь он тот, которого называют без вины виноватым.

- Тогда не бери с меня пример и сделай так, чтобы у тебя с Катей все было серьезно, - Антон улыбается только шире, когда видит, что на щеках друга выступает очаровательный румянец.

- Уж постараюсь, - Позов закуривает тоже, и они стараются ускориться - холодно же. - Да и вообще, если бы я брал с тебя пример - где бы я был сейчас? Иногда я удивляюсь, как ты жив до сих пор, - Антон опять закатывает глаза, а Поз посмеивается.

Всю оставшуюся дорогу Дима практически ведет Антона до школы, держа его за локоть. Шастун и так мистер грация, а сейчас и вовсе у него ноги путаются: он сонный, отчего слепой, как котенок, и ни хрена не видит, что у него под ногами.

Они измеряют путь в сигаретах: выкурили всего лишь по одной, а значит добрались достаточно быстро.

- Привет, - уже в холле к ним подлетает Сережа, за руку держа Оксану. Он слащаво улыбается, на что Антон всегда говорит, что он дебил влюбленный. Дима ему на это отвечает, что он просто завидует, потому что забыл и вспоминать не хочет, каково это. - Жвачку надо? - намекает Матвиенко на запах сигарет, сам-то не курит и не пьет.

Трезвенник кидает на Антона виноватый взгляд, отчего тот вопросительно поднимает бровь: был бы он чуть менее сонный и без одного лишь желания в голове - сесть на последнюю парту, положить голову на сложенные руки и вздремнуть - даже заволновался бы и спросил, в чем дело.

Парни кивают, принимают из рук друга жевательную резинку (Шастун, как обычно, роняет одну мимо рта), и по пути до кабинета русского языка компания обсуждает планы на день.

- Соберемся сегодня в каморке после уроков? - предлагает Позов, поднимаясь по лестнице и пропуская резвых пятиклашек, что чуть не сбивают его с ног: время всего лишь восемь утра с небольшим, а их мотор в заднице уже включился. - Как раз сегодня всего лишь три урока. Надо встретиться, обсудить все, посмотреть, кто и что за лето написал и придумал.

- Ага, но надо спросить Волю, - отвечает Матвиенко.

Павел Алексеевич Воля - их классный руководитель, учитель по русскому языку и литературе, а по совместительству еще так называемый худрук их школьной команды КВН.

- Потом предлагаю сходить в кафешку и проводить лето, - напоминает Сережа об их совместном ритуале в первый день нового учебного года, сложившемся еще с пятого класса.

- А можем собраться у кого-нибудь и выпить чего-нибудь покрепче, - сразу бодрится Шастун. В коридоре к ним подтягиваются Журавлев и Макаров, вклиниваясь в разговор. - Это же в последний раз!

- Понедельник, Шаст, - напоминает Позов с усмешкой, - завтра к восьми в школу.

- Ну и что? Мы должны собраться! - уговаривает Антон, и никто этому не удивляется: все знают, что он всегда предпочтет учебе вечеринки и выпивку. - И вообще, первый день, а ты уже задолбался, - Шастун считает, что растормошить друзей - это его долг. Дима и правда в начале года, а уже уставший: он ведь даже летом за книжками сидел, потому что в мед собирается поступать. К тому же, он попытается затащить на вечеринку еще и Эда, чтобы хоть немного привести его в чувства после тяжелого расставания. Все в плюсе.

- А что, хорошая идея! Можем у меня собраться, родители на даче еще неделю будут, - предлагает Макар, хлопая Антона по плечу.

- Видишь, как все хорошо складывается, - продолжает Шастун уговоры и играет бровями, глядя на Поза.

- Ладно, ладно, - соглашается Дима, поднимая руки в знак капитуляции, и со звонком заходит в кабинет.

- Антон! Привет! - задорно говорят мимо проходящие девчонки из десятого класса, даже не скрывая в своем голосе ноток флирта. Макаров присвистывает им вслед и, оглядев Шастуна - двухметровую дрищавую шпалу с торчащими волосами, завивающейся от дождя челкой, в немного помятой рубашке и до сих пор не до конца разлепленными глазами, - тихо спрашивает у него: «Да как ты, блин, это делаешь?»

- Не завидуй, - обращается Журавль к Илье и кладет руки на плечи Шастуна, толкая его ко входу в класс. - Обсудим все на большой перемене.

- Подожди, - вдруг просит Матвиенко, оттягивая рукав рубашки Антона, и тянет его на себя. Шаст вопросительно смотрит на него, выжидая, пока тот соберется с мыслями. - Надо было сразу сказать, но он не хотел, чтобы ты знал, - Сережа прячет взгляд. Ему не стыдно, но он будто бы не знает, какие слова подобрать, чтобы Шастуну было легче воспринять его. - В общем, возвращается...

- Успела! - прерывает Сережу на полуслове запыхавшаяся Ирина, приветственно чмокая Антона в губы. - Не представляешь, что вчера мама устроила мне по возвращении домой! - девушка тянет его за руку и заходит в класс.

Антон устало вздыхает: достали уже толкать его туда-сюда.

- Шаст, - просит Сережа.

- Давай на перемене, хорошо? - виновато улыбается он, кивая в сторону девушки. - Она не уймется.

Друг поджимает губы и грустно качает головой, но заходит в класс следом за Антоном, садясь за парту рядом с Макаром.

Ирина щебечет еще пять минут, потому что Воля всегда немного опаздывает, и ее истории одна ахуительней другой. Когда ее рассказ кончается, Антон целует девушку в щеку; Ира улыбается, зачесывая ему непослушную пушистую челку назад, говорит шутливое: «Поспи» - и перебегает на другой ряд, садясь с Оксаной. Все знают, что первые два урока Шастун (если он на них, собственно говоря, появляется) отсыпается в одиночестве на своей задней парте.

Только Антон опускает голову на свои сложенные на столе руки, как дверь хлопает, оповещая о приходе учителя.

- Доброе утро, дети, - говорит Павел Алексеевич, быстро заходя в кабинет с журналом в руках, и жестом просит ребят не вставать со своих мест. - Извините за опоздание, появились кое-какие дела - у меня для вас будет небольшой сюрприз. А пока давайте отметимся и обсудим организационные вопросы, - учитель быстро проходится по фамилиям в журнале, на последней останавливаясь чуть дольше. - Шастунец! Свет мой! - театрально удивляется преподаватель, когда Антон отзывается на свою фамилию, а по классу проносятся смешки. - Ты пришел на первый урок в понедельник первого учебного дня в году, даже не опоздав! Чем я заслужил такое счастье? Я бы выдал тебе орден за личное мужество, была бы моя воля, - каламбурит он.

- Сам в шоке, - Шастун лишь шутливо пожимает плечами и улыбается. - Павел Алексеевич?

- Да? - весело смотрит на него учитель, склабясь в ответ.

- Раз вы сказали об организационных вопросах, я хочу спросить, пока не забыл, - «не заснул», хочет сказать Антон, но говорит другое. Он встает с места, чтобы задать вопрос. - Мы хотели узнать, будет ли сегодня репетиция.

Воля не успевает ответить, потому что в дверь стучат.

- Да-да, заходи, - говорит учитель, будто знает, кто должен прийти. И когда дверь открывается, а к столу учителя подходит знакомая фигура - вымахавшая, правда, за это время, с отросшей пушистой челкой, все так же в черных обтягивающих жопу джинсах, - Шастун неверяще пялится на нее (на фигуру, не на жопу) и не может отвести глаз. - Помните Арсения?

У Антона в голове проносится лишь: «Забудешь его, как же».

Они сразу же встречаются взглядами и смотрят друг другу в глаза: Антон удивленно, а Арсений словно немного с нежностью - у него-то наверняка было время свыкнуться с мыслью, что они снова увидятся, - и тело прошибает будто огромным зарядом тока.

Антон и представить себе не мог, что они встретятся когда-нибудь вновь, и считал, что совсем отпустил ситуацию, но вместо этого его собственное сердце предательски отбивает запредельный ритм. Мысли путаются, ладошки потеют, и он сглатывает вязкую слюну, не имея сил сдвинуться с места.

Картинка смазывается перед глазами. Антон стоит все так же с приоткрытым ртом и сжимает кулаки, смотря на до боли знакомое лицо, но все же немного изменившееся в подростковый период: у Арсения появилась небольшая щетина и больше нет акне, но у него все такой же смешной нос-кнопка, а на щеках расцветает очаровательный румянец. У него блестящие голубые глаза: Антон уже за два года и забыл, какого его глаза яркого, почти неонового, оттенка, как пронзительно они могут глядеть в ответ, выбивая из колеи. Арсений несмело улыбается ему, одними лишь уголками губ, и Антон от этой улыбки вдохнуть не может.

Первым взгляд отводит Арсений, и от осознания, что он и вправду вернулся, Антон всей своей грудой костей с грохотом валится обратно на стул. Опять же, этому никто не удивляется и не обращает на это внимания: вокруг все знают, что Шаст растяпа. А у него в это время земля из-под ног уходит.

Дима с открытым ртом поворачивается на Шаста и удивленно смотрит на него, пытаясь по выражению лица высмотреть его реакцию на возвращение Арсения.

Вот он - тот самый переломный момент.

Дима что-то спрашивает у Антона, Павел Алексеевич говорит о чем-то на фоне, одноклассники задают Арсению какие-то вопросы вроде: «Почему ты вернулся?», «Будешь с нами весь одиннадцатый класс?», - а Шастун не воспринимает их: у него сердце отбивает такой ритм, что в ушах отдается и звенит. Он словно в тумане, все вокруг для него как в замедленной съемке. Антон среди всего фонового шума лишь иногда словно сквозь толщу воды слышит Арсов голос - уже полностью сломавшийся, но мелодичный, пробирающийся в его голову, и от этого он зажмуривает глаза до звездочек.

Он растерянно переводит взор на Сережу, который пожимает плечами, мотая головой и намекая на то, что об этом он и хотел предупредить. Странно это, конечно: с чего бы ему вообще предупреждать об Арсении, к тому же с видом нашкодившего котенка? По слухам, они были хорошими друзьями, вроде контакт поддерживали все эти два года, но все же.

- Занимай любое место, - доносятся до Антона слова Павла Алексеевича. Арсений смотрит на Шастуна, замечая, что рядом место свободно, и почти хочет двинуться к нему, как в кабинет вбегает запыхавшийся Эд.

- Очень извиняюсь! - просит Выграновский, а Воля закатывает глаза и приглашает жестом опоздавшего ученика пройти в класс. Затем Эд замечает рядом стоящего Арсения и выпучивает глаза, обалдевше высматривая в кабинете Антона. Благо он решает ринуться к его парте быстрее, чем Попов, и садится рядом. - Это Арсений? Попов?

- Ага.

- Вот это да, не узнать. А че он тут забыл?

- Я не... - отмирает Антон. Он говорит тихо, почти не слышно, и прочищает горло, смотря за тем, как Арсений решает сесть рядом с Журавлевым. Удивление переходит в негодование, отчего он сильнее сжимает кулаки: неужели Арсений опять вернулся в его жизнь, чтобы перевернуть в ней все вверх дном, а ведь он только наладил все? - Я не знаю.

- Охуеть не выхуеть.

- Серьезно? - Антон прослеживает за взглядом Эда, который рассматривает Арсения. Он его узнает сразу: взгляд хищника. - Боже, слюни подбери.

- Шастун? - окликает Воля. - Планета Земля вызывает! Настройте свои локаторы.

- А? - отзывается парень. Он оборачивается и замечает, как все одноклассники смотрят на него.

- Дальше «Б» по алфавиту! Я говорю, ты спрашивал про репетицию, - повторяет преподаватель. - Уважаемый капитан, репетиция завтра. Сегодня у вашего худрука совещание, но вы можете собраться самостоятельно после уроков.

- Понял, - отзывается Антон и отворачивается, чтобы не дай бог не пересечься взглядом с Арсением, иначе сердце еще раз сделает ебоньк, а это закончится плохо: он же только его склеил обратно!

- Давайте тогда завтра, когда будем все вместе, соберемся? - выдвигает предложение Макар, на что Павел Алексеевич соглашается: «Как хотите». Одноклассник, улыбаясь, шепчет Шастуну и Эду: - Не будем терять время! Часа в два можно начинать вечерину. Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим, и сможем нормальными к восьми утра добраться до школы.

Но и эти слова пролетают мимо Антона: ему эта вечеринка уже совершенно неинтересна, возвращение Арсения его озадачило куда больше. Зато Выграновский заметно оживляется.

- Вечеринку? - не понимает Эд, переспрашивая у Макарова. Он-то весь разговор о планах на сегодняшний вечер пропустил.

- Да, сегодня, у меня дома после школы, - отвечает ему Илья.

- Понятно, - улыбается Эд и кивает Макару. Поворачиваясь к Антону, он шепчет: - Если там будет Арсений, я обязательно приду.

Антон ничего не отвечает, только тяжело вздыхает и несильно бьется головой о парту.

- Есть еще одно объявление, - вновь обращается Павел Алексеевич к Шастуну, и в это время заходит директор, Наталья Андреевна. Все ребята приветственно встают с места и по сигналу руки директора садятся обратно на свои места. - Я как раз начал рассказывать ребятам о том, что в декабре приедет комиссия, и школа по этому поводу устраивает отчетный концерт. Вопрос стоит о финансировании, так что это очень важно. Естественно, на нашу команду КВН возлагаются большие надежды, и мы будем очень много работать. Готовьтесь.

- Понял, - отвечает Антон, услышав только половину слов учителя - ему и на этот концерт сейчас абсолютно фиолетово. Он как можно больнее щипает себя за руку, чтобы убедиться, что это не сон.

К сожалению, это действительно не сон. Теперь еще и синяк останется.

- Да, - соглашается Наталья Андреевна, подключаясь к Воле. - Это что-то вроде конкурса от Министерства образования: будут смотреть активность и внеклассную деятельность школ города и победителям выделят деньги на строительство нового стадиона. Но есть одно "но": нам нужно удивить комиссию, придумать что-нибудь необычное. Я знаю, что наша команда КВН - одна из лучших, но нам нужен туз в рукаве, свежих идей и номеров у нас не хватает. Так что если у кого-нибудь есть интересные мысли насчет того, что еще можно придумать, администрация школы открыта для предложений.

Все ребята переглядываются друг с другом, уверенные в том, что им нечего больше предложить: от их класса будет выступать действительно успешная и знаменитая среди школ команда КВН и, если нужно, они смогут придумать что-нибудь необычное и удивить комиссию.

- Извините? - негромко раздается голос. Антон поворачивается - это Арсений.

- Да? - обращает свое внимание на юношу директор.

- У меня есть предложение, - Попов встает с места. - Можно организовать драмкружок и поставить спектакль. Мне кажется, что мало еще у какой школы будет театральное представление.

- Хотели чего-нибудь необычного? Получите, - фырчит Шастун на ухо Эду. - Арсений как раз умеет удивлять, - Антон уходит, как обычно говорит Дима, в «жесткое отрицание» и почему-то начинает раздражаться.

- Интересно, - хмыкает Наталья Андреевна.

- О-очень! - тихо передразнивает директрису Шастун.

- У меня есть кое-какой опыт. Я закончил театральную школу, в Москве играл два года в театре. Я смогу все организовать.

- Все такой же деятельный, - продолжает брюзжать Антон. - Инициатор хренов.

- Шаст, ты че ворчишь, как старая бабка? - усмехается Эд.

- Катя, - обращается Павел Алексеевич к Добрачевой, - ты бы помогла Арсению? Нужно будет придумать декорации для спектакля, - девушка кивает, и мужчина улыбается.

- О, ну конечно! Конечно, Катя поможет! - пропуская мимо ушей слова друга, бесится Антон. Эд же мотает головой, не понимая ничего.

- Художественным руководителем назначу Ляйсан Альбертовну. Ей нужна будет Ваша помощь, - намекает Наталья Андреевна. Павел Алексеевич знает, что это не просьба, а указание, поэтому согласно кивает, хотя выражение его лица совсем не радостное. Они с Ляйсан Альбертовной недавно поженились, и это - ну такой себе медовый месяц. - Поговорю с бухгалтерией о том, сколько школа сможет выделить финансов на костюмы. Идея с драмкружком очень неплоха, думаю, Министерство одобрит такую деятельность.

- Когда можно будет начать репетировать? - вопрошает Арсений, тепло улыбаясь (видимо, потому, что его идею поддержали: театр всегда был любимым занятием Арсения, Антон помнит).

- Смотри сам. Наверное, сразу, как соберешь ребят, - отвечает ему Наталья Андреевна. - А еще вам нужно договориться с капитаном команды КВН Антоном о том, как вы будете делить каморку для репетиций.

- Что? - пораженно вклинивается в разговор Шастун; по его ощущениям это последняя капля: еще чуть-чуть, и он взорвется. - Извините, - он запоздало осознает, что нужно встать. - Мы должны делить каморку?!

- Придется, - практически возмущенно реагирует Арсений: Антон ведь сказал последнюю фразу так, будто Арсений и его идея - говно говяное.

~•~

Все следующие два урока в голове Антона копошились мысли, путались, обрывались. Сначала немного тоскливые: ему очень стыдно за то, что он сделал, даже спустя два года, и он не понимает, почему Арсений вернулся. Как им теперь общаться? Стоит ли им поговорить о том, что случилось тогда, два года назад? Какие отношения они смогут выстроить, и стоит ли этим заниматься в принципе, потому что пока ему хочется Арсения избегать?

Антон, кстати говоря, все утро этим и занимается. На первых двух переменах, как только звенит звонок, он замечает на себе заинтересованный взгляд Арсения, будто тот хочет подойти к нему и поговорить. Но Антон быстро собирает все свои вещи в рюкзак и уходит покурить в курилку за углом школы, хотя обычно он бывает там максимум пару раз за весь учебный день. А тут курит уже второй раз и по две сигареты, да в такую погоду. Возвращается он только со звонком на урок, чтобы наверняка. На занятиях же Антон старается даже не смотреть в сторону Арсения, хоть и ощущает на себе его пристальный взгляд, либо делает вид, что спит, учится, копается в телефоне. Что умер, в конце концов, только никто не верит. А жаль, настроение такое, что очень хочется.

Еще Антону хочется, чтобы все это было похоже на грустную, сопливую подростковую драму, такую глупую, что на героев смотришь и даже жалости к ним никакой не испытываешь. Вот только у него в груди пульсирует давно забытое чувство, заставляя сердце учащенно биться. Особенно когда Арсений опять смотрит на него с нежностью и улыбается так, будто соскучился - сердце Антона готово как на катапульте вылететь из грудины. И пускай, но только если орган прилетит Арсу точно в ебало - он иррационально злится на него.

Первое: Антон не хочет, чтобы в каморке занимался еще кто-нибудь, помимо их команды КВН. Второе: он думает, какие у него есть способы и методы в войне против завоевания каморки драмкружком Арсения - и все это лишние проблемы.

В-третьих, по школе (в социальных сетях, в курилке, в разговорах школьников, мимо которых Антон проходит) начинают ходить слухи, что вернулся красавчик Арсений Попов, который теперь еще и театрал знаменитый и который собирает школьный драмкружок. Это почему-то всех заинтересовывает и становится главной темой для обсуждения, и никто уже не вспоминает, что когда-то давно о нем ходили слухи совершенно другого рода.

Между уроками пощебетать с Арсением слетается чуть ли не весь класс - как мухи на говно, честное слово. Ребята задают ему вопросы о еще несостоявшемся театральном кружке, расспрашивают о его жизни в Москве, о его планах после возвращения в город. И ведь даже Ирина интересуется о нем, предательница! В общем и целом, Попов привлекает к себе очень много внимания, девчонки практически слюни на него пускают (и еще и Эд, трындец просто). Хотя и не мудрено вовсе.

Арсений ведь красивый. Очень, очень красивый - и раньше был, а теперь и подавно. Антон думает, что на сто процентов был прав, когда последние полтора года не позволял себе заходить в его социальные сети. Он бы очень тосковал, потому что Арсений с каждым чертовым годом только хорошеет, и эта мысль нереально Антона бесит.

Четвертое: обидно, когда после какого-то очень подкосившего тебя события ты собираешь свою жизнь чуть ли не по кускам, стараешься жить дальше. Убеждаешь себя, что тебе безразлично, что ты поступил правильно, и со временем, как тебе кажется, ты и вовсе перестаешь чувствовать себя виноватым и забываешь обо всем, как о страшном сне. А теперь ощущаешь, как все трещит по швам, что все это было абсолютно бесполезно. И пятое: Арсений пидорас. Это просто факт.

Принять то, что Арсений вернулся в его жизнь, Антону довольно тяжело. И он знает, что поговорить им придется, но пока он не готов и очень стремается, хотя даже сам не вполне понимает, чего боится.

На большой перемене после третьего урока в столовой ребята обсудили то, сколько алкоголя они возьмут, кто и как будет добираться домой и прочие вещи о вечеринке. В том числе в разговоре участвовал и Арсений, будто он никуда никогда не уезжал, а все ребята вокруг - его лучшие друзья. Короче, Попов, как и всегда, - общительная душка. Эту душку Антону хочется задушить.

- По-моему, он очень хочет с тобой поговорить, - замечает Дима, когда Арсений, кинув взгляд на Антона, что ковыряется в своей котлете и не собирается покидать столовую, хотя все уже поели, наконец уходит относить тарелки. Он сидел тут до последнего, наверное, надеялся, что сможет урвать хоть немного времени у Шастуна, но не тут-то было.

- Зато я не хочу, - Антон поднимает на Диму растерянный взгляд, а Позов смотрит на него вопросительно. - Что я ему скажу? Свалил в свою Москву, зачем вот вернулся.

- Ну, как минимум, вам нужно обсудить, как мы будем делить каморку.

- Я не собираюсь делить с ним каморку! - тихо протестует Шастун, потому что Арсений стоит недалеко, у стойки с грязной посудой. Антон кидает на Позова рассерженный взор: он-то думал, что они заодно.

Для Шастуна каморка - святое место, и он не хочет делить ее с кем-то, потому что это дело принципа. Или не совсем. Но обо всем по порядку.

Школьная команда КВН существовала еще до Антона, но она постоянно проигрывала на уровне других команд школ Воронежа, а потом и вовсе все ребята выпустились. Тогда, в восьмом классе, был новый набор, и Шастун с Димой решили, что им стоит попробовать: так они и попали в команду.

Местом репетиций была каморка, что за актовым залом, потому что классы под репетиции КВН не давали: учителя боялись за технику, ведь однажды Макаров и Шастун случайно чуть не сломали дорогущий проектор (преподаватели до сих пор гадают, что они с ним пытались сделать). Актовый зал - по той же причине, а в конце лета его взялись ремонтировать, потому что только недавно выделили на это бюджет. Да и КВН-щики особо и не просили какого-то другого помещения, потому что каморка была самым лучшим местом для репетиций: она тихая, уютная и находится в конце школы, где бывает немного людей. Тем более, что на каморку никто не претендовал, и они могли собираться, когда захотят.

Сокомандниками Антона и Димы были в основном безбашенные веселые ребята из старшей школы, которые научили их пить и курить. Именно тогда они впервые треснули по двести, а Антон поцеловался с Олесей, одной из подружек сокомандницы Кати, что вроде бы тоже хотела попасть в команду - прикольная была герла, но шутила посредственно и весила килограммов сто десять при росте сто семьдесят . Когда на следующий день, уже будучи трезвым, он сказал ей честно: «Прости, но мы не можем быть вместе», - она ответила ему жестом и, хлопнув дверью в знак протеста, навсегда покинула их команду.

Пили они в каморке редко (чаще у кого-нибудь дома или во дворах), потому что это все же школа и частенько на репетициях был Павел Алексеевич, однако такие прецеденты бывали, инстинкт самосохранения у парней в пятнадцать-семнадцать лет отсутствует. В один из таких дней бухого шестнадцатилетнего Шастуна поймали, шатающегося по школе - большой скандал был и классные воспоминания, ни дать ни взять.

В каморке, что за актовым залом, чем-то воняло и было тесно, но для них она была культовым местом. В основном там они провели школьные годы чудесные, предпочитая ее как паркам, так и подъездам. Именно здесь они сочинили их первую шутку и любили проводить время практически каждый день, репетируя, обсуждая планы и просто собираясь компанией. Это было их место для встреч и общения - небольшая, но довольно просторная комнатка стала одним из лучших мест на планете, особенно когда на улице стояла холодина, а встретиться с друзьями было негде (ребята делали вид и говорили, что они часто прогоняют материал, придумывают шутки и номера, даже если репетиций не намечалось). Бывало так, что они сидели здесь до самого вечера, пока школу не закрывал сторож, проводив последних посетителей - спортсменов волейбольной секции.

С каморкой у Антона связаны лучшие воспоминания - эта комнатка стала для него родным местом, чуть ли не домом, что приютит практически в любое время: даже если репетиций или посиделок с друзьями не намечалось, а у него на душе скребли кошки, он мог прийти туда и в спокойствии и одиночестве провести пару часов. К тому же, когда через год Леха, что был капитаном их команды, выпустился, Антон перенял его титул и теперь за каморку отвечал. Представить, что их место, где они дебоширили, проводили каждый день вместе, учились пить и познавали все прелести взрослой жизни, станет поприщем для высокого искусства Попова, было просто немыслимо, как измена родине! Со стороны это может и выглядит глупо, но Антон всегда был собственником, а внутри него играет юношеский максимализм под соусом эгоизма, смешанный с кучей принципов и страхов.

...страхов из-за чувств, которые проснулись в нем сегодняшним утром.

- Чего ты так на него злишься, я не понимаю? Сколько времени прошло, - отвечает ему Позов, пока Антон обратно утыкается в тарелку и мешает уже остывшие макароны: есть не хочется из-за выкуренных сигарет и стресса. - Если у Арса получится с драмкружком, то ему негде будет репетировать.

- Места, что ли, в школе мало?

- Актовый зал починят как раз к концерту, наверное. Умники, блин. Неужели летом ремонтировать нельзя было! - возмущается Дима, но быстро возвращается к перебиранию вариантов. - Спортзал отметается сразу: там постоянно куча секций.

- Пусть репетируют в классах.

- Там неудобно.

- Да на кой черт вообще нужен этот драмкружок? - закатывает глаза Шастун. - Арсений не наберет ребят, я уверен!

- Как по мне, идея очень даже неплохая... Я бы хотел попробовать себя в роли актера, но у меня нет на это времени, - признается Дима, пока Антон сидит с удивленным лицом: он и не знал, что его друг настолько разносторонняя личность. А когда изумление проходит, Шастун выглядит оскорбленным. - И я понимаю, что ты за каморку печешься как мать за свое дитя, и я чувствую то же самое, но нашей школе нужен сраный драмкружок. Мы, может быть, и не успеем поиграть на новом стадионе, но все же - не будь эгоистом. Да и вообще, не все ли равно? Нас же не заставляют Арсению помогать.

- Ты должен был бороться со злом, а не примкнуть к нему! - фыркает Шастун и шутливо запускает в Диму ложкой, в которой были набраны макароны.

- Фу! - смеется Позов, отряхиваясь от еды, и запускает в ответ в Антона недоеденной булкой. Шастун от нее пытается уклониться, но мало того, что у него это не получается, так он еще чуть с табуретки не валится.

- Шастун! Позов! - кричит им одна из поварих, и Шастун смиренно поднимает руки, бросив короткий взгляд на Арсения, который идет к выходу из столовой.

- Извините! - говорит ей в ответ Дима и глядит за спину Антона, видимо, обращает внимание на удаляющуюся фигуру Попова. - Так что? Поговоришь с ним или так и будешь избегать его?

- Сначала я обсужу этот вопрос с Павлом Алексеевичем. Может, у меня получится сделать так, чтобы мы репетировали по разные концы школы. И я не избегаю его!

- Главное, что ты в это веришь, - Дима сначала усмехается, а потом улыбка сползает с его лица, и он пристально смотрит на Антона, начиная догадываться. Это задумчивое выражение лица друга Антону совсем не нравится.

- А может, дело не столько в каморке, сколько в том, что...

- Я понял твою мысль, - прерывает Поза Антон и шумно выдыхает, давая понять, что он от этого разговора устал, да и, по его мнению, это бессмысленно.

- О-о-о... я, кажется, начинаю понимать, почему ты так себя ведешь.

- Отстань.

- Че, - насмешливо произносит Дима, - торкает до сих пор?

- Нет! - Шастун берет свой рюкзак с соседней табуретки, надевает его на плечо и собирает посуду, унося ее.

- Ты меня умандил уже, - Дима идет с подносом сзади. - Вам надо поговорить, - он продолжает убеждать его, на что Антон мотает головой. - Взрослей, Шаст. Иногда с людьми нужно разговаривать.

- Не о чем.

- Тох, - Дима ставит грязную посуду и разворачивает Антона к себе. - Ты избегаешь его, потому что он смотрит на тебя так же, как и тогда?

Антон теряет дар речи и отводит взгляд на окно: оно как раз выходит на крыльцо школы, на котором стоит Арсений. Он опирается на перила, копаясь в телефоне.

Антон выдыхает и закрывает глаза, и перед ним взор голубых глаз. Воспоминания, которые он весь сегодняшний день подавлял внутри своей черепной коробки, возвращаются волнами-убийцами, затапливая его с ног до головы: если раньше состояние Антона можно было описать как долгожданный штиль, то теперь это гребаное цунами, и даже вдохнуть не получается.

- Да ну тебя, - отмирает Шастун, натянуто улыбаясь, но как уж может. Он верит в то, что говорит. По крайней мере, хочет в это верить. - Мы оба изменились, так ведь? Столько времени прошло! У меня уже совсем другая жизнь...

Арсений вернулся. Теперь он не за полтысячи километров - сто‌ит только выйти из школы, чтобы оказаться рядом. Но у Антона такое чувство, будто Арс очень далеко: разлука и время сделали свое дело.

- Но, ладно, так уж и быть: насчет каморки я с ним поговорю. Попытаюсь, по крайней мере.

- Вот уж спасибо, - саркастически отзывается Дима, цокая и закатывая глаза. Антону он не верит, он ведь пророк и знает наперед, чем это закончится: сносящим с ног ураганом чувств. Правда, он не сможет сказать, ураганом чувств в виде драки или в виде секса... а может, всего вместе.

- И мне идти пора, нужно проводить мою девушку до дома, - Антон разворачивается и идет до раздевалки, всячески пытаясь замять этот разговор: у него в голове такой сумбур, и мысли путаются хуже, чем наушники, валяющиеся в кармане куртки тысячу лет. - А Иру ты видел? Или она че, умотала уже? - спрашивает Антон, хмурясь и надевая куртку.

Дима на это только мотает головой и ржет: как же, девушка его ждет. Один Антон Шастун станет более ответственным и внимательным к людям, и у него отвалится жопа.

На крыльце Антон натыкается на Ирину, болтающую с Оксаной - он не видел ее, когда смотрел в окно, потому что они с Фроловой отошли немного за угол, - и на Арсения. Арсений сразу отлипает от телефона, как видит Антона, выходящего из школы.

- Привет, - обращается к Антону Арсений, перекрывая путь, чтобы он не сбежал, и у Шастуна в раз напрягается все, что даже не может напрячься. - Мы можем поговорить?

- Не могу, - произносит Антон, быстро поглядывая на Ирину. Он подходит к девушке, извиняется перед Оксаной, хватает Кузнецову за руку и берет ее сумку - джентльмен, ни дать ни взять. - Меня моя девушка ждет. Нужно проводить ее до дома.

- А, - говорит Арсений, растерянно поднимая брови. Он отходит в сторону, пропуская пару. - Прости.

Ирина удивленно глядит на своего возлюбленного, но ничего не говорит, пока они не заворачивают за угол школы.

- Антон, что это было? - спрашивает она, когда телефон Антона в кармане вибрирует, оповещая о новом сообщении от Димы.

Поз (12:33):
Брачные игры,
Сезон второй

- Я же говорила тебе, что собиралась ехать к Макару с Оксаной.

- Да? - деланно удивляется Шастун. Он решает, что не будет отвечать на смс, и нервно засовывает мобильник обратно в карман. - Извини. Просто я по тебе соскучился.

- Уже? - приторно-сладко спрашивает Ирина, потому что ее парень в этом плане сухарь. Она влюбленно смотрит на него и тянется за поцелуем, а затем утыкается носом в Антоновы ключицы и крепко его обнимает. - Я по тебе тоже. Очень.

Антон настолько пребывает в своих мыслях, что даже не обнимает Ирину в ответ, только стоит как истукан с руками по швам. Через пару мгновений Ира отстраняется, и пара продолжает путь до ее дома. Кузнецова начинает что-то рассказывать, и Антон честно пытается включиться в разговор со своей девушкой, но перед глазами только та ночь, из-за которой его долгое время терзали сомнения. Вина вдруг скручивает живот, и волны-убийцы изнутри затапливают Антона былыми моментами. Он боится, что у него не будет шансов спастись.

~•~

За первый час на вечеринке Антон напился так, что уже успел потанцевать с Ириной, а он не танцор от слова совсем - это значит, что его алкогольное опьянение достигло своего апогея. Он не знает, почему решил так налегать, но догадывается: это все Арсений. Последние три года Арсений - это ответ на все поступки, что Антон совершает в своей жизни.

Почему он продолжал пить, даже когда хотелось блевать? Ответ: Арсений, который, опоздав на полтора часа, пришел на вечеринку, да притом чуть ли не под ручку с Эдом. Они улыбались и смеялись, входя в квартиру и громко обсуждая что-то, и выглядели при этом как лучшие друзья, хотя прежде они никогда не дружили.

Когда Антон все-таки впервые побежал блевать? Когда Арсений зашел в гостиную ко всем собравшимся и объяснил свое опоздание как: «Мы пошли с Эдом докупать бутылок, но что-то загулялись». Ему было непонятно, что подразумевается под «загулялись», но с мыслями об этом алкоголь и еще непереваренные закуски выходили из его организма намного легче.

Почему Антон не останавливался на достигнутом и продолжал косеть? Потому что Арсений поглядывал на него и несколько раз намеревался подойти, но его постоянно кто-то отвлекал.

Почему под конец вечеринки Антон в полном одиночестве шлифовал выпитое сигаретой, сидя на подоконнике кухни? Ответ тому Арсений, который не выходил у него из головы даже под сильным градусом, ударившим по мозгам.

- Я тебя искал, - раздается на кухне голос, а затем слышится звук закрываемой двери. - Привет, Воробей.

Антон от этого обращения, что не слышал тысячу лет, съезжает по подоконнику и сглатывает ком, вставший поперек горла.

- Привет, - неуверенно отвечает Антон, поворачиваясь к вошедшему всем корпусом. Он чуть не валится с подоконника, но его вовремя ловят.

- М-да, - произносит Арсений, аккуратно усаживая Антона обратно. Он вырывает из его рук сигарету и тушит ее в пепельнице. - Нехило тебя размотало. Видимо, поговорить так и не получится.

Арсений открывает форточку пошире, чтобы проветрить кухню, берет Антонову голову за подбородок и заглядывает ему в глаза, пытаясь определить, насколько тот пьян. Антон смотрит в голубые глаза, что совсем рядом, ощущает аромат парфюма - тот, которому Арсений, по-видимому, не изменяет и пользуется до сих пор, - и у него перехватывает дыхание, а от близости сердце заходится. Даже разум немного проясняется, оттесняя затуманившее его опьянение.

В голове одна мысль: «Я так скучал», но она так и не срывается с языка, потому что улетучивается так же быстро, как и приходит.

- Тошнит, да? - вопрошает Арсений, смотря на Шастуна. Он ошибается, думая, что это рвотные позывы, а не подступающая паника из-за его близости, но Антон ничего на это не может ответить. - Пошли в ванную.

Арсений помогает Антону встать и перекидывает его руку через плечо, таща на себе практически весь его вес. Дойдя, он прогоняет из ванной комнаты целующуюся парочку, сажает Шастуна возле толчка, но тот мотает головой, давая понять, что его не тошнит.

- Давай тогда умоемся, чтобы стало легче? - предлагает Арсений. Антон на это кивает, но рукой указывает в сторону двери.

Арсений улавливает мысль и тянется закрыть дверь ванной комнаты на защелку, но замок сломан. Так что ему ничего не остается, кроме как тихо пробурчать себе что-то недовольное под нос, возвратиться к Антону и помочь ему добраться до раковины.

- Тогда лучше не надо... меня трогать, - еле как произносит Антон, убрав руку Арсения, и тихо поднимается на ноги сам. Но Попов снова порывается помочь Антону, умывая его лицо ледяной водой. - Не надо, пожалуйста, - он несильно толкает Арсения в плечо.

- Эй, - негромко возмущается Арсений. - В чем дело? Я просто хочу помочь.

- Мне не нужна твоя помощь, - отрезает Шастун, шатаясь и ища себе опору. В конце концов он садится на бортик ванной, осоловелыми глазами смотря на Арсения.

- Я не понимаю? - с вопросительной ноткой в голосе спрашивает тот. - Что я успел сделать не так? Ты же понимаешь, что нам нужно поговорить?

- Я не пидор, Арс.

- Не пидор... - растерянно повторяет Арсений, а его брови взлетают вверх. - А я, значит, пидор, по-твоему?

- Оставь меня уже, а? - заплетающимся языком просит Антон.

- Ну уж нет! - взрывается Попов, сталкивая Антона с бортика в ванную. - Тебе нужно протрезветь.

Арсений крутит кран с холодной водой, берет в руки душ и направляет его прямо Антону в лицо, отчего тот вскрикивает, вскакивает и пытается отобрать его.

- Ты придурок, что ли?!

- А мне говорили, что ты после того, как я уехал, встречался с тремя девушками.

- И что? - тщетно пытаясь закрыться руками от ледяной воды и в то же время вслепую отобрать душ, спрашивает Шастун.

- Ну как же? Ты, что ли, не слышал это выражение? «Ах, какая пара! Пидорас и шмара!» - саркастично отзывается Арсений. - Мы с тобой отлично друг другу подходим!

Арсений по своей натуре - Шастун помнит, и все вокруг это знают - милый парень, который и мухи не обидит. Но Остапа, видать, понесло.

- По твоему мнению, я шмара? - рассерженно говорит Шастун.

Когда тебя тыкают носом в твои самые большие ошибки, о которых ты и так прекрасно знаешь, это всегда задевает сильнее всего. Тем более если об этом говорит человек, из-за которого ты и совершал то, чем не гордишься.

Слышать это от Арсения - больно. Очень, очень больно.

Устало падая в ванну, Антон пытается закрыть ладонями хотя бы лицо: сопротивляться у него сил нет, как и вырывать шланг у Арсения из рук с закрытыми глазами. Он все равно слишком пьяный, а Арсений слишком сильный, когда злится.

- Да, именно это я и сказал! Знаешь, для приличия мог бы пострадать чуть подольше! - в голосе Арсения сквозит неприкрытый сарказм. - Но на самом деле ты просто трус и эгоист! А еще лгун!

Антон думает: "Как хорошо было не чувствовать", ведь на душе становится так пусто и горько от этих слов. Но тут же тоска перерастает в ярость: Антону так больно, что хочется отплатить Арсению той же монетой. И он понимает: если в скором времени они не притормозят, то начнут уничтожать друг друга. Но Антон так зол! Он не найдет в себе сил и благоразумия остановиться. Арсений, по-видимому, тоже.

- Ты не знаешь, о чем говоришь! - рассерженно выплевывает Антон. - А может, все дело в том, что большего ты и не заслуживал!

Арсений на секунду меняется в лице и теряет весь свой запал. Кажется, Антон все же нашел слова, которые смогли бы обидеть Арсения. Но оказывается, что самого Антона это ранит не меньше, так что он осекается и, меняя вектор разговора на шуточный, спрашивает:

- Ты считаешь, что после того, как ты уехал, я должен был в монашки податься?

- Таких, как ты, даже на порог монастыря не пустят, - фыркает Арсений, обратно меняясь в лице. Он по-прежнему очень зол.

- Таких, как ты, тоже. За тобой немало грешков, это же ты уехал!

- А ты-то как поступил, напомни? - возмущается ему в ответ Арсений, выключая воду и бросая душ куда-то парню в ноги. - А я, как дурак, весь день чуть ли не бегал за тобой, думал, что... - запинается он, мотая головой. - А впрочем, уже неважно. Какая разница, если ты идиот, верно?

- Придурок, - парирует Антон. От бессилия он падает на ледяной белый чугун, несильно ударяясь головой, и пытается отдышаться. - Я тебе каморку не отдам.

- Это не твоя собственность, Шастун, - отвечает Арсений. Это звучит так язвительно и неприятно, что Антона даже передергивает: раньше, когда Арс называл его по фамилии, он злился или был очень обижен. - Драмкружок важен школе.

- Не больше, чем моя футбольная команда и КВН.

- О, - закатывает глаза Попов, - я и забыл, что ты местный Роналду. Он, кстати, по слухам - гей. Прям как ты.

Антон стискивает зубы, дотягивается до бутыля с шампунем, что стоит на углу ванной, и кидает им в Арсения - попадает.

- Неужели нет больше места для твоего высокого искусства?

- А для твоего? Хотя твои тупые шуточки вряд ли сойдут за искусство, - продолжает язвить Арсений, потирая локоть в попытке унять боль от броска Шаста. - Теперь мне хочется заполучить каморку еще больше.

- Не мечтай, каморка не будет твоей. Давайте поспорим? - Шастун, привставая на локтях, усмехается, глядя на Арсения. Ледяной душ помог: теперь он хотя бы может сфокусировать на нем взгляд. Арсений же непонимающе хмурит брови. - Я против тебя и твоего раздутого эго.

- Ага. Вот только мое раздутое эго не позволит мне спорить с тобой: с тебя и взять-то нечего, - хмыкает Арсений, складывая руки на груди.

- Будто с тебя есть что. Не от хорошей жизни ты вернулся из Москвы в Воронеж, - отвечает Антон, на что Арсений ничего не может ему ответить, но показывает средний палец. - Предлагаю на желание. Или боишься?

- Пф, - усмехается Арсений. - Кого мне бояться? Новорожденный котенок и тот страшнее тебя.

- Вот и посмотрим, я обязательно выживу, - Шастун пытается встать, чтобы протянуть ему руку, пожать и разбить, но по голове будто кто-то молотком ударяет, и он валится обратно на спину.

- Господи боже, и так забились, - закатывает глаза Попов. - Я с тобой возиться не собираюсь, но, так уж и быть, позову кого-нибудь на помощь. Девушку твою, например. Сильно ее любишь? Меня, наверное, так не любил, да?

- Не льсти себе. У меня большое сердце, в нем места хватит для всех, - Антон тянется до еще одного бутылька и замахивается им в парня, но Арсений от него уклоняется - ну точно, пидорас. Ловкий пидорас.

Арсений хочет что-то сказать в ответ, но не успевает - в дверь стучат.

- Антон?

- Привет. Он здесь, - Попов открывает дверь, улыбаясь Ирине. - Он в порядке, я просто отрезвил его немного. Нужно довести его до кровати.

- Арсений, - просит остановиться его Ирина, потому что юноша стремительно переступает через порог, собираясь покинуть ванную комнату. - У вас с Антоном... все нормально?

- Спрашиваешь! - быстро отвечает тот и все же скрывается за дверью.

Конечно, все нормально. Как и нормально то, что той ночью Антону, оставшемуся дома у Ильи, снова начинает сниться Арсений. Но это, конечно же, всего лишь проделки пьяного ума.

«У тебя глаза зеленые, как лето, а мои - как море. Они отлично друг другу подходят».

~•~

- Павел Алексеевич, - на перемене после третьего урока Антон быстро заходит в кабинет классного руководителя, забывая постучать: он весь сегодняшний день (все три урока) только и ждал, лишь бы поговорить с учителем. Он даже вместо столовки первым делом направился к Воле.

- Шастун! Стучаться не учили? - укоряет его преподаватель, давясь кофе. - Чего надо?

- Хотел поговорить насчет каморки, - отвечает юноша, кривясь от громкого голоса Павла Алексеевича: аспиринчик от похмелья помог не до конца. Он садится за первую парту, находящуюся прямо напротив учительского стола, и деланно вздыхает.

- Бедный мальчик, - усмехается Воля. - Предполагаю, что ты хочешь сказать мне. Мой ответ: нет, Шастунец, каморкой все-таки придется делиться.

- Да почему?! - тут же возражает Антон, игнорируя головную боль: теперь это точно дело принципа, проиграть Попову спор не хочется.

- Потому что больше негде. Читать сценарий будем в нашем классе, но нам все равно нужно будет репетировать где-то, где места больше. Первое время каморка нам будет нужна всего лишь раз в неделю.

- Но...

- Никаких «но», - прерывает его преподаватель, - как закончат работы в актовом зале, так, может быть, переберемся туда, но это не точно. И по идее каморка для того и нужна, чтобы там репетировать. Теперь команда КВН не единственный кружок в школе, претендующий на эту территорию, ясно?

- Но...

- Я же сказал - никаких «но»! Драмкружок очень нужен нашей школе. Ты же хочешь поиграть на новом стадионе, Роналду?

- Я не Роналду! - кривится Антон, вспоминая недавние ассоциации Арсения. - И я выпускаюсь в этом году, поиграть не успею!

- Подловил. Но другие дети хотят. И вообще, что у вас с Арсением случилось? Мне казалось, что вы были очень хорошими друзьями.

- Нет! - возражает Антон быстрее, чем думает. Павел Алексеевич, конечно, спишет это на вредность, но юноша говорит правду. С самого начала отношения между ним и Арсом меньше всего походили на дружбу. - В смысле, были, но когда-то очень давно. В прошлой жизни.

- Два года это не так много, Антон, поверь. И... - мужчина начинает что-то рассказывать (Воля любит поговорить), но его прерывает стук в дверь.

- Павел Алексеевич? - после стука в дверном проеме появляется голова Арсения. - Можно?

- Видишь, как ведут себя приличные люди, Шастун? - усмехается преподаватель. - Заходи, Арсений.

Арс хмурит лицо, когда видит Антона, но первопричиной его недовольной мордашки является похмелье. Эд рассказал, что, когда Попов вышел из ванной после разговора с ним, он почему-то решил набухаться. Бедняге Выграновскому пришлось тащить пьяное тело Арсения до дома.

- Почему не на обеде, Арс? - улыбается Антон, смотря на кислую рожу Арсения: тот наверняка об этом и думать не может. Самого Шастуна от еды никогда не воротит, даже если он с похмелья. Да даже армагеддон вряд ли остановил бы его от поедания картошечки фри с сырным соусом. - Сегодня в столовой на обед подают вкуснейшую рыбу с подливкой...

- Вы меня просили зайти к Вам? - словно не замечая подколки Антона о ненавистной ему рыбе, Арсений заходит в кабинет. И ведь даже ни один мускул на его лице не дрогнул, актеришка.

- Да. Я хотел поговорить с тобой насчет одного конкурса чтецов, но раз ко мне на огонек заглянул Антон, можем вместе обсудить, как мы будем заниматься и в какой день господин Шастун выделит для драмкружка каморку. Мне нужно все записать и составить для себя график на следующий месяц.

- Только один день? - Арсений победно ухмыляется и валится на стул за парту рядом с Антоном. - И только в следующем месяце?

- Не радуйся так сильно! Мы еще не решили все окончательно, - фыркает Антон.

- Вообще-то, Шастунец, мы уже все решили, - вклинивается Павел Алексеевич.

- Я не сдамся! - возражает Антон, а Воля тяжело вздыхает, скрещивая руки на груди и оглядывая двух балбесов, продолжающих спорить.

И Антон почти злится, когда объясняет Арсению, почему он идиот, но от его яркой улыбки, витающего рядом аромата его парфюма и близости сердце опять стучит предательски быстрее положенного.