Глава 9
Тишину ночи прорезал оглушительный крик. Я мгновенно проснулся. Сердце пропустило удар и забилось чаще, когда до меня дошло, кому он принадлежит. Я вскочил с кровати и, наплевав на резкое потемнение в глазах, толкнулся в дверь комнаты напротив.
Лунный свет заливал ее всю, и было светло почти как днем. Эм жалась в угол, нервно комкая одеяло, и рыдала. Дураку понятно, что она была в ужасе. Что-то сильно испугало ее. Но больше в комнате ничего или никого не было.
Сзади раздался шумный топот. Тут же в меня врезался отец и крепко ругнулся. За ним вбежала мама и точно так же врезалась, но уже в него. И снова ругнулся папа. Кто-то из них догадался включить свет. Я обернулся: папа с битой в руках, мать со сковордкой. Забавное зрелище. Но почему-то стало так радостно, что они, как и я, не раздумывая, ломанулись к Эм.
Угрозы явно не было. Но что тогда произошло? Я сел рядом с Эм и мягко взял ее за руки. Она тут же вжалась в меня и разрыдалась еще громче. Тогда я обнял ее.
-Пошли, пошли отсюда, - мама вдруг начала выталкивать отца из комнаты, но тот упорно сопротивлялся.
-Мне же интересно!
-Они завтра все расскажут. Пошли, я хочу спать.
Дверь за ними закрылась.
-Что-то прыгнуло на меня, - выдавила девушка, сжимая своими коготками мое плечо. - Сдавило. Я не могла вдохнуть.
-Сонный паралич? - предположил я.
Но Эм закачала головой. Она, наконец, нашла в себе силы успокоиться и, все еще судорожно вдыхая, попробовала объяснить:
-Я видела его. Он сидел прямо на мне. Я видела его глаза.
-Такое бывает, - я аккуратно стирал ее слезы, - когда ты вроде просыпаешься, но тело еще парализовано, а фрагменты сна продолжаются.
-Это не то! - вдруг накричала она на меня и вцепилась себе в волосы пальцами. - Он настоящий!
-Тогда где он?
И тут же что-то больно впилось мне в ногу. Я вскрикнул не столько от боли, сколько от неожиданности. Вместе со мной взвизгнула Эм. Я тут же посмотрел вниз, но успел увидеть лишь как это что-то скрывается под кроватью, оставив на моей стопе пару кровоточащих ран-точек. Тогда я все понял.
Из-под кровати на меня смотрели два блестящих желтых глаза. Раздалось шипение, затем утробный рык. Я запустил руку под кровать.
-Не надо, пожалуйста, - взмолилась Эм, чуть не плача.
Но я уже ухватился за того, кто ее напугал, и, терпя укусы и царапины, вытащил на свет кота. Эм замолкла. Это явно не то, что она ожидала увидеть. Кот барахтался в воздухе, пока я держал его, и пытался побольнее меня оцарапать.
-Знакомься, это Долор. Мой кот.
Девушка с недоумением глядела на черного скоттиш-фолда и открывала-закрывала рот, не зная, что сказать. Тогда заговорил я:
-Мне подарили его на мой 16-й день рождения. Но он оказался настолько агрессивным, что никого из нас к себе не подпускал. За то, что старался причинить боль, мы и назвали его Долором.
-А... - Эм все еще не могла найти слов и просто похлопала себя по груди.
-Это его комната, - ответил я, догадавшись, что она хочет спросить, почему он прыгнул на нее. - Он привык спать на этой кровати. А в комнату залезает по крыше через окно.
Пока Эм приходила в себя, я выставил кота за дверь и прочно закрыл окно. Теперь он точно не сможет пробраться, и она спокойно проспит до утра. Если сможет заснуть, конечно.
-Давай ложись, - я практически заставил девушку залезть под одеяло и заботливо укутал ее. - Завтра у нас тяжелый день, как и все остальные, так что спи.
-Останься? - вдруг попросила она. - Хотя бы пока я не усну.
Не сказать, что меня удивила ее просьба. Если бы я был так напуган, то поступил бы так же. Да и потом, все равно это моя вина. Из-за того, что я забыл о Долоре и его привычках, пострадала Эм. Поэтому я без вопросов выключил свет и лег рядом, не посмев залезть под одеяло.
-По первому зову бежишь ко мне в постель, а? - слегка улыбнулась девушка; она прижалась головой к моей груди и закрыла глаза, видимо, почувствовав себя, наконец, в безопасности.
По моему телу прошлись мурашки, но я не хотел отодвигаться от Эм. Она разбудила вдруг во мне что-то такое, чего я не чувствовал уже давно, и поэтому я не мог точно определить, что это за чувство.
-Долго объяснять, - мне потребовалось некоторое время, чтоб прийти в себя, но, к счастью, мой голос не дрогнул.
-Твои родители нас шипперят, - прошептала Эм, и я захохотал.
Быстро учится. Я был польщен, что она запоминает, что я говорю.
-Тогда после такого они будут точно уверены, что между нами что-то есть.
-Но это же не так, верно?
Отчего-то сердце застонало и забилось чуть быстрее, стало вдруг так грустно. Снова задета моя гордость. Я не особо понимаю, что со мной происходит. Но было обидно, не скрою.
-Верно, - согласился я. - Спи.
И она уснула. Не сразу, конечно, но быстрее, чем я. Меня же терзали какие-то смутно-тревожные мысли, и отделаться от них не получалось. В полусне я еще пытался от них отмахиваться, но вдруг подумал: "А зачем? Если они есть, то значит, зачем-то нужны". И стоило открыть для них свое сознание, стало вдруг все понятно, стало легко и свободно. Но одновременно я не помнил ни слова хотя бы одной из тех мыслей. Я лишь принял их, словно сорвал маски. Но не понял сути.
Утром я опять оказался в кровати один. У Эм сдвиг по фазе - обязательно сбегать с нашего совместного ложа. Я усмехнулся этой своей неожиданной мысли и слез с кровати.
В доме было подозрительно тихо. Я имею в виду, не работал телевизор, кофеварка или еще что-нибудь. Только на кухне довольно приглушенно звучал чей-то голос и шипела сковорода. Нос уловил манящий запах жареного бекона, и я двинулся к источнику.
На кухне Эм, все еще в пижаме, жарила яичницу с тем самым беконом, что привел меня сюда. Одновременно она пританцовывала и мурлыкала под нос какую-то детскую песенку. Ах да, "Лондонский мост падает". Я привалился плечом к косяку, скрестив на груди руки, и молча наблюдал за ней. Так забавно, когда она думает, что никто ее не видит.
Меня очаровывали ее движения. Эм была как кошка - плавная, грациозная, изящная. Она элегантно разложила еду по тарелкам и сразу помыла сковороду, продолжая напевать. Не соловей, конечно, и местами вроде не попадает, но мне все равно нравилось. Нравилась эта откровенность, искренность и желание быть самой собой. Чего у Эм не отнять, так это его.
Наконец она, держа в каждой руке по тарелке, резко развернулась, тут же заметила меня, и, не успев закончить очередной куплет, встала столбом. Меня это позабавило.
-И давно ты там стоишь?
-Достаточно, - я взял у нее из рук тарелки и поставил их на стол, затем положил столовые приборы. - Ты приготовила и на меня, я польщен. Благодарю.
-Я хотела разбудить тебя, - тут же надулась девушка. - Ты все испортил.
-Ну почему же. Ты и разбудила, - ухмыльнулся я, через плечо глянув на нее. - Своим пением.
-Сильно громко, да?
-Я бы не сказал. Но слегка фальшивишь.
Эм тут же зарделась:
-Не фальшивлю!
Я поднял брови в немом вопросе. И тут она схватилась за полотенце. Я тут же вскочил, не успев толком присесть, зная, что вот она-то точно может ударить.
-Скажи, что не фальшивлю, - потребовала она.
-Фальши-и-ивишь, - с ухмылкой протянул я.
И Эм понеслась за мной, как ураган. Я, хохоча, лавировал меж мебели, а затем выбежал в коридор. Девушке не повезло: она не так хорошо знает этот дом как я. Мы пробегали мимо лестницы, когда я вдруг оттолкнулся от стены и влетел в проем под ступеньками. Эм же по инерции двигалась дальше, хотя успела понять, что я провел ее, судя по ее возмущенному возгласу. Но я успел поймать ее со спины и крепко сдавить, образовав руками ловушку. Девушка подпрыгнула, попытавшись вырваться, но это слабо подействовало.
-В следующий раз я позволю тебе меня разбудить. Только не забудь.
Я ожидал худшего, но Эм вполне неплохо готовит. Хотя кто-то скажет, что яичницу любой дурак сможет пожарить. Но нет. Ее довольно легко запороть: мне, например, нравится с жидким желтком и почти таким же белком, а стоит чуть передержать или наоборот - будет уже не то. Но Эм будто точно знала, как именно я люблю, хотя, само собой, такого я ей не рассказывал.