Мое проклятие. Черная Кровь

Подумать только, так упорно рваться навстречу мечте, сияющей вдали граненым бриллиантом, чтоб потом с отвращением крутить в руках осколок стекла... 

Я с корнем вырывала пучки травы, била землю, словно хотела пробить проход в Нижние земли и вырвать оттуда Дива. Чувствовала, как внутри меня медленно что-то умирает, а вместе с этим желание бороться утекает, как вода сквозь пальцы. 

— Не оставляй меня... 

Бессмысленно. Поздно. Мне ли по силам тягаться с богами? 

— Нет... Пожалуйста! Пожалуйста, не бросай! Не оставляй меня, не оставляй меня одну! Не оставляй!

 Ночь прекрасна. Она каждый раз прятала меня в своих объятиях. Как прячет все на свете, все тихо укрывает мраком. Если бы меня могли стереть с лица Земель так же, как это делает ночь, было бы здорово. Жаль, что ее холодные объятия не в силах заглушить крик. Горло болело, саднило, разрывалось, но рыдания не прекращались. Я пыталась взять себя в руки, но получилось не сразу. Далеко не сразу.

 Я огляделась. Меня окружали могилы. Мрачные, как сама тьма, лишенные всякой жизни деревянные кресты и мраморные памятники. Вот ж угораздило очутиться на кладбище... Могила прямо передо мной оказалась усыпана свежими зачарованными астрами и дельфиниумом. На земле валялась бутылка толстого темного стекла, видимо, оставшаяся после похорон. Другие могилы были невзрачней: выцветшие оградки, каменные надгробья, посеревшие от времени букеты и венки. Я подобрала бутылку и с размаха швырнула ее в железную ограду. Звон стекла на секунду оглушил, а в нос ударил резкий запах яблочного сидра. 

Как получилось так, что в один момент я потеряла всё? И пусть на самом деле это загадочное «всё». было при мне. Изменилось лишь одно — ушёл мой друг. И я вдруг поняла, что неспособна в очередной раз встать с колен.

 Он просто не придет. Это невозможно осознать за секунду. По радио не скажут о пропаже сероглазого мальчишки. Постояльцы «Бочки» не назовут его имени. Даже не поймут, что в стенах таверны что-то изменилось. Он не оставил после себя вещей, как это бывает с пропавшими. Не оставил даже складок на постели или недопитого чая. Он был летним ветром или шумом дождя. Нашим с Виктором персональным глюком. А теперь его нет. А вместе с ним перестал существовать всякий смысл. Слишком поздно я осознала, что бояться нужно не смерти, а жизни, лишенной смысла. Запястье пронзила жгучая боль. Она подействовала отрезвляюще.

 Я обнаружила себя прислонившейся спиной к могильной оградке. В ладони зажат мутный осколок, а другая рука, истекая черной кровью, мелко дрожит. Я осталась одна в мире, где каждый второй хочет меня убить. В мире, который больше не был моим домом. А в Нижних Землях не так страшно, раз там Див. Я смотрела, как кровь с руки капает на траву, окрашивая всё в черный. Слез уже не было. Хотелось лишь одного: быстрее закрыть глаза и отдаться в объятия ночи. И в этом удовольствии я не смогла себе отказать.

† † †

— Научись двигаться вперед в одиночку...

Я стучала в огромную двустворчатую дверь из мутного хрусталя. Ломилась внутрь. Позади, отгораживая меня от толпы людей, стоял стол Стража, хозяин которого усталым голосом повторял всего три слова:

— Пока рано, девочка. Пока рано...

— Но мне туда нужно!

— Впервые вижу, чтоб кто-то так рвался в преисподнюю.

С другой стороны двери на меня смотрел Див. Его черты расплывались, но он все равно был собой, моим духом. Он улыбнулся своей фирменной улыбкой и произнес одними губами:

— Настырная девчонка. Уходи.

— Ты можешь уйти со мной! Наверняка есть способ...

— Пока не могу. Ты и сама прекрасно это знаешь. Зато ты можешь.

— Не прогоняй меня, пожалуйста! Ты говорил, что дорожишь мной. Мне бы так хотелось, чтобы это было правдой...

— Я говорил так, чтобы ты не убила себя.

— Но я уже убила! — я закрываю глаза, понимая, что это не так. Мне просто не позволят сейчас умереть. — Не оставляй меня, пожалуйста... Я без тебя не справлюсь... Я даже не знаю, что делать с этой треклятой силой!

— Я тоже не знаю, Надя, — Див качает головой, — я просто пытался защитить твою жизнь. До сих пор пытаюсь. Попроси Виктора о покровительстве, и если он не увидит твоих слез, значит, он уже лучше меня...

— Но я не хочу!

Жуткая боль внезапно пронзила грудь. Такая нереальная, словно наживую вырвали ребра. Лицо Дива удивлённо вытянулось. Дверь вдруг затрещала, и кривая уродливая трещина расчертила ее по диагонали.

— Боги, боги! Что делается? — завопили люди в очереди.

Я внутренне ощутила, что произошло нечто ужасное, и виной тому я. Я только что совершила глупость, хоть и пока не поняла, какую. Ход в Нижние Земли треснул. Как раскалённое стекло, которое вынесли на холод.

— Дианар, да уведите же ее! — возмущенно вопил страж, суетливо шныряя по столу. — Надя, как тебя понимать?

Я не знала. Не знала, как меня понимать, и не знала, что вообще происходит. Только ощущала на подсознательном уровне, что не могу это контролировать. Моей магии во мне стало тесно.

Дверь издала жуткий треск, словно все существа, запертые по ту сторону, завопили разом. И трещина поползла в стороны, тонкой сеткой покрывая дверь.

— Убирайся! — крик Дива заставил отшатнуться. 

Я заглянула в его лицо и словно посмотрела в зеркало, увидев в его глазах собственный страх.

— Нет, Див...

Но мой дух обладал колоссальной силой. В руках его лишь мельком блеснула серебром гарда кинжала. И мне ничего не оставалось, кроме как сдаться и самой добровольно шагнуть в пустоту.

† † †

Чувство реальности вернулось мгновенно, как если бы меня окатили ведром холодной воды. Я села, с жадностью хватая холодный воздух ночи. Казалось, голова вот-вот взорвется. Никогда ещё меня не разрывало таким количеством эмоций. Словно кто-то влез в голову и на максимум выкрутил все регуляторы: страх, счастье, боль, обида, ненависть... Только вот они не мои, эмоции эти. Совсем не мои.

 Я различила тихий шепот, неразборчивым гулом втекающий в мой мозг. Ветер шептал зачарованными цветами на могилах. В сонной траве шептали сверчки. Листья в кронах тополей шелестели осиным роем. Луна робко выглядывала из-за горизонта, и слабо блестели тусклые звёзды, тоже о чем-то шепча. А в противоположной стороне небо уже окрашивалось лиловым. И мутные разводы облаков тоже шептали, глядя с небес. 

Зубы стучали от холода. Я обхватила плечи, пытаясь согреться. Встала на колени и огляделась. Землю передо мной устилала ограда из роз, покрытых пушистым инеем. Цветы словно обступили меня. Ледяные колючие стебли окружили со всех сторон и доставали едва ли не до плеч. Матовые бутоны хрусталем ледяной росы ловили солнечные блики. Как завороженная, я наблюдала за цветами и протянула руку, чтоб коснуться. 

— Ащ! 

Колючий шип заставил вздрогнуть и отдернуть руку. На пальце выступила черная бисеринка крови, которая мгновенно покрылась ледяной корочкой и упала на землю. Я подула на ладони, с губ сорвалось облачко белого пара. И это в середине лета! Что со мной? Почему так холодно? 

На ватных ногах я встала, перешагнула через розовое ограждение, но пошатнулась и припала к могильной ограде. В этот миг разряд тока прошиб меня с ног до головы, и шепот, что слышался в шелесте ветра, усилился вдвое. Я отшатнулась, обхватила себя руками, не понимая, что происходит. Мысли пронзило ужасная догадка: шепчет не ветер. Это были они. Призраки. Каждая могила, каждая тень, брошенная крестом на мерзлую почву. Я словно стояла в толпе, которая одновременно смеялась, стонала, плакала, и каждый, даже негромкий звук отдавался в голове дикой болью.

 Я — сестра, потерявшая брата и родителей. Я — мать, оставившая своих детей. Самоубийца, слишком поздно полюбившая жизнь. Я та, кто танцует со смертью у самой черты. Я — смерть. 

— Что тебе снова не нравится? — произносит холодный голос за спиной. 

Я оборачиваюсь, но лишь краем глаза замечаю тень, метнувшуюся от одного креста к другому. 

— Все, как ты хотела... 

— Перед тобой огромный мир... 

— Ты рвалась на свободу. Вот она, твоя свобода! 

Я не знаю их, но они видят меня насквозь. Те, кем я должна управлять, сводят меня с ума. Хватаюсь за голову, закрываю уши руками, но голоса не заткнуть. Даже не приглушить. Они пролазят в черепную коробку, минуя уши. Они во мне. Они — я сама. 

— Замолчите, пожалуйста, — шепотом произношу я. — Почему я это слышу?! 

— Ты сама этого хотела, Надежда Хэмптон. 

Я вздрагиваю. Этот голос другой, не такой, как прочее. Он принадлежит той, кто заправляет этим балом. Ее величество Смерть собственной персоной. 

— Что тебе нужно? 

— Ну как что, я пришла за тобой. Выходит, зря. Но нельзя так играть с той, кто даёт тебе власть, милая, нельзя дразнить смерть. 

— Я тебя не дразнила. Ты действительно пришла зря. 

— Ну как же. Ты убила себя, но не пожелала умереть. Ворвалась в Междумирье, едва не сломала дверь. Ты должна быть мертва, но сейчас всё ещё дышишь. Не хочешь объясниться? 

Я молчала, напряжённо глядя перед собой и не поворачивая головы. Смерть тем временем хмыкнула прямо за спиной. 

— Скажи спасибо твоему духу, который не пустил тебя в Нижний мир. Чую, он ещё доставит хлопот Дианару. Я не заберу тебя. И хоть тебя больше нельзя назвать живым человеком, скорее промежуточное состояние между жизнью и смертью. Думаю, это будет весело.

 Лёгкий порыв холода дал понять, что она исчезла, оставив меня наедине со своими словами. Я умерла? Я больше не человек? 

— Это твой и только твой выбор быть тем, кем ты сейчас являешься. 

Голоса возобновились. Я зажмурилась, чтобы не видеть подступающие тени. 

— Я не выбирала быть некромантом. 

— Но ты выбрала быть жертвой. Слушай нас, Надя! Нас так давно никто не слышит... 

Одна особо наглая тень пронеслась совсем близко, и я на секунду заметила изуродованное муками лицо. А может, это мое воображение дорисовало искаженные черты. Глаза, полные боли, перекошенный в немом крике рот... 

— Теперь это в тебе. 

— Ты теперь одна из нас.

Я ощутила зуд на запястье и обомлела, поднеся его к глазам. Там, где должна была остаться кровоточащая рана, находился лишь небольшой порез. Он затягивался на глазах, словно след, оставленный в рыхлой почве. Сворачивалась кровь, затекала обратно в вены густой горячей смесью. Уже через секунду запястье опоясывала лишь тонкая белая полоска. Напоминание о собственной смерти. А внутри меня в этот миг происходили совсем другие реакции. Как никогда я чувствовала ее — магию, концентрированную силу, текущую по венам. 

Я поняла, что растворяюсь в этой силе, к которой оказалась не готова. Кажется, будто исчезаю, становясь сосудом чужих посмертных эмоций. Спину охватывает странная боль, словно от огненных искр. Они прожигают кожу, доходят до костей. Навстречу луне показываются тонкие щупальца тьмы, перепончатые, увенчанные острыми шипами. Я чувствую их, но не физически. Они прошивают мой разум, шевелятся, опутывают ноги. От них не убежать. Вот как выглядят черные маги. Проклятые исчадия нижних земель. Вот как должна выглядеть я. 

— А ты ведь почти пробила брешь в нижний мир, — со змеиной ласковостью слышится над ухом. — Давай, сломай границу. 

— Отпусти нас! — подхватывают голоса. — Выпусти. 

— Да, сделай это. 

— Он не ведает сомнений... Человек, побывавший по ту сторону могилы. 

— Прекратите! 

Одно из щупалец вонзается в землю, и почва под ногами покрывается паутиной трещин, словно стекло. Из них сочится нечто чёрное. Ни туман, ни влага. Словно жидкий огонь, от которого веет холодом, кожа покрывается мурашками. Я закрываю лицо руками. Бесполезно. Они не заткнутся. 

— Надя! — знакомый голос заставляет обернуться. 

Я вздрогнула, моргнула, не веря, что слышу этот голос наяву, что на самом деле вижу Виктора. Маг, запыхавшийся и злой, опирался на трость, пытаясь отдышаться. Встрёпанные волосы упали на глаза. Куртка, накинутая сверху, болтается на одном плече. Тени, которых стало на удивление много, шарахались от него, как от чумы. К сожалению, я смогла рассмотреть их очень хорошо. Не бесплотные куски мрака, как мне показалось сначала. Они были очень похожи на людей, словно тени, отделившиеся от телесной оболочки. И ноги у них тоже были. Только вот передвигались призраки странно, словно переносимые ветром. 

— Виктор, что ты здесь делаешь? 

— Оставь это. Ты не должна этого делать, — произнес маг осторожно. 

Он остановился в нескольких метрах, почему-то не решаясь подойти ближе. И только сейчас, опустив глаза, я поняла, что стою в центре пентаграммы. Земля под ногами истекает тьмой, словно кровью. 

— Я не хочу больше их слышать. Они успокоятся, если выпустить их. 

— Если граница миров рухнет, два мира уничтожат друг друга. Мы станем частью хаоса. Ты не сможешь вернуть Дива таким образом. 

— Я слышу их. Тех, кто умирает. Нижний мир для них не мука, а спасение! В Среднем гораздо хуже. 

Из земли все больше выплескивается тьма, уродливой кляксой расползается по траве, ручейками течет между могилок. Касается трости Виктора, и тот отступает назад. Тени все наглее снуют по кладбищу, стонут, их крики становятся громче. Виктор видит это, и надежда в его глазах угасает, взгляд словно покрывается корочкой льда: 

— Этот мир был жесток с тобой, но это не дает тебе права превращать его в кровавую баню! Если в тебе есть ещё хоть что-то от той девочки, что любил Див, остановись.

— Любил? — эхом повторяю я. 

— Остановись! — вновь кричит черный маг. 

— Я не знаю, как!

Земля начинает мелко дрожать. Щупальца за спиной щурятся, словно змеи. Я пытаюсь нащупать в груди привычный холод, но там лишь выжженная пустыня. Совершенная пустота.

— Ты глупая девочка, — Виктор подскакивает ко мне, сжимает плечи и встряхивает. — Очнись же!

— Кто я, Виктор? — спрашиваю равнодушно и грустно. — Кто мы? Что мы такое? Смертных нельзя наделять такой силой...

— Я знаю, знаю, — он покачивает меня в объятиях, словно ребенка. — Считаешь, я не думал об этом? Не волнуйся. Я всё исправлю. Я тебя вылечу.

Я вскидываю подбородок, заглядываю магу в глаза, словно ныряя в синий омут:

— О чем ты говоришь? Я не больна!

— Тогда где моя Надя Хэмптон? Вспомни время, когда ты строила планы. О чем ты тогда мечтала? О том, чтоб скормить демонам Средние земли, или о том, чтоб быть как все?

— Но я не как все! Бороться с самим собой — это глупо, — я закрываю глаза, из которых на щеки проливаются дорожки слез.

— Всё хорошо, всё в порядке, — шепчет Виктор, словно не слыша моих слов. — Я помогу тебе.

Он снимает куртку и накидывает ее поверх той, что уже надета на мне, прямо на теневые щупальца, которые безвольно повисают и тащатся по земле. Я чувствую, как они постепенно исчезают, как мой источник возвращается на место, и вот уже я могу контролировать его. Воздух словно становится теплее.

Обхватываю плечи, и мы еще долго смотрим на землю, на которой срастаются трещины, словно затягиваются раны. На почве остаются бугры, так сильно напоминающие рубцы шрамов.

— Ты понял не совсем правильно. Я не хотела выпускать демонов, — запоздало произнесла я, когда от пентаграммы не осталось и следа. — Просто призраки говорили...

— Тщщ, — перебил Виктор поспешно, вновь кинув в меня странный взгляд. — Мы поговорим об этом позже.

— Почему?

— Просто...

Я схватила мага за рукав мятой рубашки, заглянув ему прямо в глаза. Тот поспешно отвел взгляд и поджал губы. Нахмурилась.

— Почему? — произнесла твёрже.

— Просто, — он вздохнул, опустил на меня взгляд, полный жалости и сочувствия. — Тени не говорят на языке живых. Ты не можешь понимать их речь.