Пролог
Еще каких-то десять лет назад он терпеть не мог Надю Хэмптон. Даже не знал ее имени, но уже ненавидел всей душой с той самой ночи, когда очнулся на кладбище в центре пентаграммы. Некромантская пара слепила его для своего нерожденного ребенка из тела мальчишки и души какого-то старого хрыча... Этим самым нерожденным ребенком и оказалась Надя.
В Верхних Землях, куда его поместили любящие родители, пока у их долгожданной доченьки просыпается Дар, к таким, как он, относились... особо. Нет, его не боялись и не презирали, скорее, завидовали. Неудивительно, ведь он, в отличие от других здешних обитателей, не был мертвым. Хотя и живым его назвать можно было лишь с натяжкой.
— Диву даюсь, — рассуждал старик-лодочник, теребя жёсткую седую бородку, — чего можно вылепить из мертвого ребенка да души бывалого грешника. Шустры некроманты! Тут и брат, и сват, и охотник, и охранник, и кухарка, и прачка, и дворецкий, и нянька, и наставник, и...
— Дак кто я всё-таки такой? Плод некромантской фантазии или какая-то универсальная нянька для малолетней дуры?
Старик выдохнул, отчуждённо глядя на гладь озера далеко впереди. Вынул из-за пазухи cеребрянный кинжал, витую гарду которого украшали драгоценные камни, и долго крутил его в руках.
— Ты, милок, дух. — Старик говорил медленно, с долгими паузами. Паузы при этом были совершенно нелогично расставлены так, что создавалось впечатление, будто он вдруг заснул. — Дух-помощник. Вот, возьми.
Кинжал приветливо блеснул в старческой ладони тонким, почти прозрачным, лезвием.
— Это что?
- Твоя волшебная палочка.
— Им ведь можно убить?
Старик хрипло рассмеялся:
— Какая кровожадность! Ты станешь хорошим помощником Темного мага.
— Я бы не хотел это проверять.
— Хм, чудный мальчик, — глаза лодочника весело заблестели, а губы тронула лёгкая улыбка.
— Тебе нужно дать имя. Как тебя звали в прошлой жизни?
— Которой из двух?
— Обоих.
— Мальчика звали Дерек, а мужчину, кажется, Влад.
— Дерек и Влад, значится? — Старик рассмеялся сухим кашляющим смехом. — Тогда отныне тебя будут называть Див.
— Вашей фантазии можно только позавидовать.
Дух усмехнулся. Ему было плевать, как его станут звать.
Див не скучал в этом странном месте. Ему было чем заняться. Чего только стоила огромная библиотека во дворце О-Сола. Правда, вместо обычных книг здесь были собраны биографии людей и магов.
Уходящие вдаль ровные ряды книжных полок навевали меланхолию. Книги сами писали себя, и под их тихое шуршание Див зачитывался одной единственной биографией — Надиной.
— Эта дурында опять простудилась.
— Беспокоишься за нее? — седые брови лодочника вспорхнули на лоб.
— Этого еще не хватало! Если малолетняя пиявка этой же ночью сдохнет от простуды, всем будет только лучше.
— Не хочу тебя расстраивать, — лодочник поправил съехавшие очки. — Но это не простуда. Это Шаманская лихорадка... Кажется, началось.
— Что началось?
— Пробуждение дара.
Ещё Див частенько помогал богине луны запутывать нити судьбы. Лия редко выпускала из рук веретено, и каждую минуту из-под ее пальцев появлялись десятки жизней. Некоторые очень скоро обрывались сами, другие приходилось запутывать и вовремя рвать.
Как говорила Мать Луна:
— Жизнь человека — лишь нить, а то, что люди называют судьбой — узор, сплетенный из нее. Все мы часть этого узора. И мы с тобой сейчас говорим, потому что наши нити сошлись.
В бесконечной жизненной сети черные нити можно было пересчитать по пальцам. Одной из таких и была нить Нади. С каждым днем тонкая ниточка становилась все крепче и крепче, сияла ярче. Каких-то десять лет назад нить Нади Хэмптон едва можно было различить в абсолютной темноте, а сейчас она пульсировала, переливалась всеми оттенками черного и синего...
Но большую часть времени дух проводил на берегу Бездонного озера. Озеро служило окном в Средние Земли, через которое он и поглядывал за объектом своей ненависти. После того, что Див видел в Верхних Землях, место обитания Нади казалось ему убогим. Кривой шаткий дом на краю города, совсем рядом с лесом. Строгие люди, которых Надя называла своими родителями, и она. Маленькая неуклюжая девочка с нелепыми черными косичками, плетущая венки на лесной поляне или собирающая землянику. Глупая, тощая, а руки постоянно покрыты царапинами. Недели пролетали днями. Нелепые косички превратились в длинные локоны, а их хозяйка — в миниатюрную стройную девушку. Ума ей, правда, это не прибавило.
— Она пыталась убежать в город, представляешь!
— Кто «она»? — высокая девушка с каштановыми косами скрестила руки на груди. Между алых губ на секунду мелькнул раздвоенный змеиный язык.
— Надя.
— О-о-о, боги! — горестно взвыла она. — Началос-сь! Что ты всё заладил?
— Она пыталась улизнуть в город с какими-то ребятами, — словно не замечая недовольства собеседницы, причитал Див. — Хотела отпраздновать день рождения с друзьями, как обычные ребята. Только вот у нее совсем нет друзей... Она поссорилась с родителями, ведь те ее совсем никуда не выпускают...
— Бедная девочка совс-сем одна, — неожиданно почувствовала Тэра, вновь сверкнув змеиным языком. — Как я ее понимаю.
— Тебе не стоит жалеть ее. Ей ауру надо прятать и кровь, а она по городу шастает!
— А она знает, что кому-то от нее что-то надо?
— Нет, но...
— Вот этим всё и с-сказано, — победно кивнула Тэра, считая точку в разговоре поставленной.
Поверхность Бездонного озера всегда оставалась ровной, словно стекло, и Див каждую земную ночь неизменно возвращался к своему тайному окошку и смотрел на спящую Надю.
Он даже говорил с ней, хоть та его не слышала.
Сначала эти нелепые разговоры выглядели глупо, потом переросли в привычку. А из привычки очень скоро стали потребностью.
— Глупая, вот что ты делаешь?! Цыц, ну-ка не балуй.
— Вот дурында.
— Ну чего ты расстроилась, дурашка...
— Шли его к Тэре! Она не обидится... Вот и умница.
— Тщщ, не плачь, всё будет хорошо.
Ещё каких-то десять лет назад он терпеть не мог Надю Хэмтон. Ненавидел ее всем сердцем по одной простой причине: это сердце всегда принадлежало ей. Было создано специально для нее, подогнано, как драгоценный агат в золотую оправу. И вот однажды из уст лодочника прозвучала фраза, которую Див ждал всю жизнь. Эта фраза пугала и будоражила его, пробегала мурашками по пальцам, нетерпеливо сжимающим кинжал.
— Девочке исполнилось шестнадцать. Дар проснулся... Скоро, совсем скоро начнется ее история...