Глава 17
Глава 17
Перемены – всегда страх. Боязнь сделать что-то не так, поступить неправильно, оступиться. Несмотря на это, рано или поздно наступает момент, когда начинаешь идти вперед, меняя свою жизнь. Резко или постепенно – нет никакой разницы. Чем дольше раздумываешь, тем сильнее опасаешься совершить ошибку. Постоянно оглядываешься назад, растерянно вертишь головой из стороны в сторону, будто утративший ориентацию в пространстве. Ищешь маячок, который мелькнет вдалеке и укажет верное направление. Задаст вектор движения.
И пока не справишься с паническими атаками, не возьмешь себя в руки, не разглядишь сквозь беспросветную стену тревог, сомнений, фобий эту чуть заметную, неясную точку, все также останешься стоять, объятый и поглощенный собственным страхом.
Правда в том, что мы боимся не чего-то незнакомого, неизведанного, неиспытанного, а боремся с иллюзиями, рожденными от прежних обид, неудач, несбывшихся надежд. Опасаемся вновь оступиться, разочароваться, наступить на те же самые грабли. Ощутить всепоглощающую обиду.
Ищем тысячу и одну причину, чтобы держаться за прошлое. В нем уже нет слепых пятен. Оно застыло и продолжает пребывать в неизменном состоянии. В привычном состоянии.
Настолько свыкаемся с мыслью, словно стоит поменять установленный порядок вещей, как повторим собственные ошибки. Снова впустим в свою жизнь людей, какие заменят реальное, четкое, понятное на туманное, размытое, темное. Вместе с собой вернут и боль, которую когда-то оставили. На память. В доказательство того, что никогда не окажутся забытыми.
Энн пугало, с какой быстротой начало меняться ее настоящее. Перестала успевать и вовремя реагировать. Зато сомнения, правильно ли поступает, никуда не исчезли и по-прежнему стояли, будто вкопанные глубоко в землю опорные столбы.
Насколько бы крепкими, глубокими и нерушимыми ни были чувства девушки к Артуру, они не пошатнули принципы. Сила воли хоть и ослабла под натиском Горского, но ее достаточно, чтобы не позволить желаниям управлять ситуацией.
Аня Бажина ненавидела борьбу, только и сама себе ни за что не давала поблажек. Отсекала всякие попытки ослабить контроль. Даже в состоянии, когда, казалось бы, он практически упущен.
Утром почти отдала его мужчине, который с твердостью закаленного железа в голосе пообещал остаться в жизни девушки надолго. Решительно намерен вернуться в ее реальность и точно способен сбить одним махом любые ориентиры. Словно опытный игрок в боулинг, первым и единственным броском выбивающий страйк. Горский этого еще не сделал. Пока. Надо отдать парню должное, потому что для начала обозначил свою позицию и позволил выбирать.
Выбор без выбора. Позади – Артур, впереди – он. Варианта «без» никогда не существовало. Разве что в периоде «до», о каком сейчас и вспоминается с трудом. Нет того пути для Ани, где бы отсутствовал Арти. Он будет присутствовать всегда. Подобно разделительной полосе на дороге – сплошной или прерывистой, чуть заметной или отчетливо прорисованной. Невидимой, но все равно в центре. Вдалеке или прямо перед глазами.
Тем сложнее Энн оказалось выставить его за дверь, едва за окнами мелькнул рассвет. Не веря в то, что совершает, буквально наступая острым каблуком себе на сердце. Стоило титанических усилий сказать нет.
– Я там, где должна быть, Арт. В этой точке. Здесь и сейчас. Остаюсь на месте. Никаких лабиринтов, перекрестков, берегов. У меня нет времени на поиски новых дорог, не хочу рисковать и пересекать две сплошные в обратном направлении. Я, наконец, отыскала свое местоположение. А ты?
– Я нашел тебя, Энни. В очередной раз. Ты появилась именно тогда, когда нужно. Не собираюсь отпускать снова. Давай начнем оттуда, откуда притормозили и остановились. Вместе.
Усмехнулась, но не стала озвучивать свои мысли. Знала: это она его опять нашла. Она пришла на ту чертову вечеринку. Она, наплевав на здравый смысл, наивно полагала, будто способна только на короткий промежуток возвратиться в прошлое. После все забудется, словно ничего и не произошло. Маленькое приключение, которое сотрется из памяти, не успев там отпечататься.
Для Артура оно таковым и осталось. Не для нее.
– Чтобы двигаться в одном направлении, надо смотреть в одну сторону, Арт. Прости, но ты еще на много шагов позади и спиной ко мне. Не готов.
Аня искренне верила в то, что говорила. Какие бы слова не произносил Горский, они по-прежнему были всего лишь словами. Этого мало. Девушка прекрасно понимала, что им обоим нужно время. Для него – окончательно определиться и сделать те самые, недостающие шаги, а для нее – избавиться от всепоглощающего страха, дать парню возможность доказать готовность идти вперед без оглядки на прошлое. Может, тогда сотрутся сомнения. Наверное, именно после решительных действий исчезнут фантомные фобии.
Чуть не простонала в голос, отодвигая в сторону старый альбом с фотографиями, благополучно забытый, стоило наткнуться на фото, засунутое под ее снимок с Линой на фоне Темзы. Обхватила руками согнутые в коленях ноги и уткнулась в них лбом. Даже в особняке отца, в своем доме детства, не в состоянии спрятаться от Арти. Он – повсюду, как ни убегай.
С самого утра, лишь закрыла за ним дверь, гнала от себя образ серьезного брюнета с глазами горького шоколада. Такого же, горьковато-сладкого, словно оставшееся послевкусие от нахождения Артура рядом с ней.
Не помогли ни безжалостные, не желающие проходить последствия употребления алкоголя, ни абсолютное погружение в нескончаемые стопки папок на столе нового рабочего места, ни двухчасовая силовая тренировка в спортзале. Последнее больше походило на попытки муравья взвалить на себя десятирублевую юбилейную монету. Отчаянные, неэффективные и бесполезные. Непосильные.
Аня Бажина впервые за все время позволила себе прогулять и не появилась в «Терри», отсиживаясь сначала в офисе отца, а затем и вовсе повернув машину в сторону загородного дома.
С Эвелиной, какая безостановочно звонила и писала, видеться тоже не хотелось. Не после ее пьяных откровений. Неприятно. Немного колюче, но оттого, что Эва скрывала свои чувства, не рассказала о них. Видела раз за разом Аню и Федю вместе и молчала. Энн бы отошла в сторону еще тогда, когда не оказалось поздно. Нет, в данный момент не злилась на Лину, не рассматривала произошедшее между подругой и бывшим парнем как предательство. Все трое давным-давно прекратили разговоры на тему прошлых отношений. Друзья счастливы, вне всяких сомнений, взаимно любят и готовятся создать семью – главное и выше остального. Закономерный итог их недотреугольника, которого, если разобраться, никогда толком и не существовало.
Просто в данный отрезок времени Энн и без того хватает переживаний и размышлений, чтобы добавлять к ним еще и сожаления Эвы.
Втянула воздух через нос и перевела взгляд на разгорающиеся, пляшущие языки пламени в камине перед собой. Точно так же и внутри девушки разрастался костер. И ни черта это не грело! Наоборот, нагоняло ужас. Вылетел слабый смешок. Кто бы мог подумать, будто когда-нибудь ее вновь напугают собственные чувства к Горскому. Если вдруг они выйдут из-под контроля, она уже не справится. Никаким огнетушителем их не потушить и не ликвидировать, а заливать слезами без толку.
– Аннушка! – Девушка едва не подскочила от громогласного звука, разнесшего по первому этажу особняка. – Не ждал тебя сегодня дома.
Григорий Алексеевич с деланным удивлением, накинутым на по-обыкновению сосредоточенное лицо, подошел к дочери и поцеловал в макушку. Обнял и присел рядом, на ходу ослабляя галстук и расстегивая верхние пуговицы рубашки.
– Не надо делать вид, что ты не в курсе, пап. Уверена, доложили, во сколько приехала, раньше, чем открыли ворота. Могу еще вернуться к себе, если помешала твоим планам, – буркнула под нос и прильнула к твердой груди отца. Как в детстве. Ища защиты, прячась от целого мира. Пытаясь сбежать от самой себя.
– Я всегда рад тебе. – Искренне, с любовью, теснее прижимая рукой, не позволяя сомневаться в сказанном. – Смотрю, голова не прошла, – по-доброму усмехнулся, неправильно расценив действия дочери. Только слепой не заметил, что Анна Григорьевна сегодня выглядела неважно и забаррикадировалась в кабинете, не показываясь никому на глаза. Однако что-либо скрыть от Бажина и его проницательного взора не представлялось возможным. Без шансов. – Ребенок, клин клином вышибают, – потрепал по волосам и кивком указал на столик у окна, где стоял излюбленный коньяк и пара бокалов.
Аня нехотя проследила за взглядом отца и поморщилась. Выскользнула из кольца заботливых рук.
– Ты опоздал с лекцией. За тебя уже это сделали.
«Еще утром», – мысленно для себя отметила.
– Артур Львович? – вскинул бровь и взял в руки увесистый фотоальбом, из которого, будто по чьей-то указке свыше, выпал снимок Энн в обнимку с Арти. Как ни в чем не бывало, Бажин раскрыл папку и расслабленно, бесцельно начал листать фото.
– Папа! Мы, по-моему, обо всем договорились? Хватит за мной следить! – подняла фотографию и скрестила руки на груди. Что еще сказать, не имела понятия. Отпираться бесполезно. По-видимому, отцу многое известно.
– Я не против.
– Прости?
– Не собираюсь вмешиваться.
– Это какой-то твой новый трюк? – пихнула отца плечом.
– Нет. Ты у меня большая девочка, сама справишься, – провел рукой по волосам дочери.
Энн скептически взглянула на Григория Алексеевича. Осторожно приложила свою ладонь ко лбу папы, к щекам и заглянула в смеющиеся зеленые глаза. Мужчина прыснул и сжал в объятиях свою любимую принцессу под ее протестующие возгласы.
Вернув себе типичный сурово-напряженный взгляд, договорил:
– Если не получится, поговорим не с тобой и по-другому.
Закатила глаза. В этом весь ее отец. Хотя сейчас его поведение выглядело странным и несколько пугающим. Таким веселым, немного беззаботным и беспечным, не видела обожаемого авторитарного родителя очень давно.
– Я не буду играть в твою игру до тех пор, пока не узнаю правила!
– Ребенок, ты выросла. Смотри, первое похмелье! Прогресс.
Не первое. Даже не второе. Однако посвящать папу в подробности лондонской жизни не стоило.
– Я просто... подцепила какой-то вирус, – сходу выпалила, забыв, как ранее выдала себя.
Необдуманной репликой вызвала у мужчины еще больший взрыв смеха.
– Врать так и не научилась. Если собираешься лгать, делай это убедительно. Как будто веришь в то, что говоришь, – не без нот снисхождения в голосе проговорил. – Надеюсь, мама хоть успела обсудить с тобой, – на секунду замолчал, – другие важные аспекты взрослой жизни?
– Перестань! Конечно. Боже... Пап, мне двадцать пять! Мы не будем об этом говорить! – завертела головой и закрыла лицо руками. – С ума сойти!
– Прекрасно. Не собираюсь становиться дедом раньше времени. Какой из меня дед? Вот отец...
– Прекрати! Отец ты несносный! Контролирующий все и вся!
– Люблю тебя, ребенок, – прижал к своей груди. – Ты у меня единственная, очень ранимая и чересчур наивная. – Интонация твердая, уверенная, словно выдавал неоспоримые факты. – Я поклялся твоей маме оберегать и ограждать от совершения глупых ошибок.
– И я тебя люблю, но мне не нравятся методы, какими ты демонстрируешь свою любовь, – отчеканила, чмокнула отца в щеку, перегнулась через мужчину и вытащила из все еще раскрытого альбома фотографию солнечной блондинки в неоново-желтом платье. Улыбнулась изображению и провела пальцем по лицу, точно пытаясь прочувствовать через прикосновение безумную теплую энергию и перенять некогда присущую только этой женщине живость. – Если бы мама видела, какими способами ты выполняешь данное ей обещание...
Закончить фразу не позволил зазвонивший в кармане брюк Бажина телефон. На доли секунды на лице мужчины отобразилась загадочная ухмылка, но так же резко исчезла, как и он отклонил входящий вызов, мельком глянув на дочь.
С любопытством посмотрела на отца, когда мобильный вновь ожил. На сей раз на экране возникло новое сообщение. Аня и не обратила бы внимания, если не таинственно-хитрый прищур папы. Будто отвечая самому себе на какой-то вопрос, отрицательно мотнул головой и быстро набрал смс. Мгновение – и тишину опять нарушила мелодия телефона. Энн, какая до этого молча наблюдала за действиями мужчины, не встревая и не мешая, подалась вперед и взглянула на гаджет в его руке. К великому удивлению, на дисплее вместо стандартной картинки с именем высветилось изображение. Фото женщины разожгло не свойственный девушке интерес. Эффектная молодая брюнетка с потрясающими ярко-голубыми глазами и открытой доброй улыбкой сначала показалась смутно знакомой, но где они пересекались, вспомнить с первой попытки не удалось. Вероятнее всего, на очередном скучном и пафосном приеме, куда Аня ходила по просьбе Бажина.
– Очень красивая, – заговорщическим тоном, одобряюще произнесла. – Ответь. – Наспех, едва задевая губами, оставила на щеке папы поцелуй и поднялась со своего места. – Не отказывайся от планов на вечер из-за меня. Я плохо себя чувствую, поднимусь наверх в спальню и попробую заснуть, – поспешила добавить.
Забрала альбом и зашагала в сторону кухни, чтобы взять бутылку воды. Остановилась и развернулась, смотря на немного растерявшегося отца, который впервые на ее памяти не находил слов и вертел в руках беззвучно разрывающийся от звонков, мигающий мобильный.
– Видишь, это не так и сложно – не вторгаться в личное пространство и жизнь близких тебе людей. Все просто, пап, – пожала плечами. – Познакомь нас потом... как только будешь готов, а то мы с тобой в неравном положении. Доброй ночи!
Чуть позже, лежа под одеялом, притворялась спящей, когда отец заглянул к ней в комнату, поцеловал в лоб и, поправив одеяло, практически на цыпочках удалился. Бажин хотел объясниться, но Энн не ощущала в себе силы на подобный разговор. Включила подсветку над изголовьем кровати. Безуспешно стараясь уснуть, разглядывала узоры на стене. Надеялась, такое нелепое и скучное занятие отвлечет от водоворота мыслей в голове.
Открытие, сделанное сегодня вечером, всколыхнуло в душе какую-то не поддающуюся объяснению грусть. Естественно, рано или поздно похожее должно было случиться. Григория Алексеевича никогда не обделяли вниманием представительницы слабого пола. Однако казалось, он не обременял себя долгосрочными связями. Видимо, с недавних пор что-то изменилось.
С одной стороны, Энн радовалась, что, наконец, решил двигаться дальше. Насколько бы сильно ни любил ее маму, как болезненно ни воспринимал потерю, но нашел в себе мужество и отпустил. В мозгу девушки буквально щелкнуло. Теперь все расставлялось в нужном порядке и по своим местам, будто книжки на полке: и странное, немного нервозное поведение отца в их излюбленном ресторане, когда он поглядывал на часы и заводил бессмысленные разговоры о будущем; и эта попытка подкупить, отвлечь внимание шикарным авто, и даже сама идея удержать дочь при себе, в поле своего зрения, вернув в родной дом, а следом усадив в офисе в соседнем кабинете. Но главное – Арт. Меньше всего ожидала, что папа так спокойно отнесется к их предполагаемым отношениям. Да он фактически дал на них добро!
С другой – накатила удушающая тоска по былым временам. В глазах собрались предательские слезы. Еще три года назад в этом доме, подобно перезвону колокольчиков, слышался мамин смех, а пространство вокруг искрилось от ее улыбки и наполнялось безбрежной любовью родителей, которую практически можно потрогать. Концентрация постоянно была до такой степени мощной и плотной, словно стоишь в облаке заряженных электрических частиц. Ане в последние несколько дней, как никогда ранее, не хватало матери, солнечного тепла, излучаемого ею, и слов, какие непременно отыскала бы, чтобы помочь дочери справиться с переживаниями.
Дотянулась до мобильного, лежащего на прикроватной тумбе, и разблокировала экран. Непринятые звонки и сообщения оставила без внимания. Быстро отыскала папку с фотографиями и нашла свой любимый снимок – селфи с мамой на смотровой площадке Воробьевых гор. Две блондинки, больше похожие на сестер, улыбались в камеру, щурясь от ярких лучей полуденного солнца.
«Я так по тебе скучаю, мам...» – прошептала сдавленно, смахивая катящиеся крупные капли.
Обидно и несправедливо поступает судьба, заставляя жить дальше без тех, кто дорог и необходим. Но мы и продолжаем существовать ради них, чтобы сохранять память о людях, которые достойны навсегда оставаться в сердцах.
Есть вещи неизменные. Это лишь кажется, что движемся вперед без кого-то главного, важного, некогда вырванного из нашего мира, из нашей реальности. На самом же деле, все также вместе продолжаем свой путь, храня в душе и мыслях образы любимых.
Энн бросила последний взгляд на фотографию и закрыла глаза, переносясь в те далекие времена, когда чувствовала себя по-настоящему счастливой и... цельной.
***
Телефон молчит. Новая попытка набрать номер квартиры. Домофон не отвечает. В пачке, которую вертит в руках минут двадцать, осталась последняя сигарета. Со злостью заталкивает ее обратно в карман куртки. Разворачивается и нехотя пробегается глазами по стоящим возле подъезда машинам. Не находит нужную. Признавать, что ждать бесполезно, не хочется. Энн снова спряталась от него. Отгородилась. Проскользнула мысль, будто специально отрезала любые попытки добраться до нее. Если все оставить, как есть, дать Ане время на раздумья, вполне возможно, накрутит себя и лишит Артура мизерного шанса на реабилитацию. Не собирался оставлять ей такую возможность, но она переиграла. В очередной раз поступила по-своему, неожиданно сбежав.
– Горский! – Режущий ультразвук под ухом заставил поморщиться.
Арти развернулся на пятках и нос к носу столкнулся с озадаченной Эвой.
– Привет, Лина.
– Погодка сегодня чудесная. Самое оно для прогулок, – съязвила и приподняла капюшон на своей парке, пряча нос от мороза за густым мехом. – Не впускают? – усмехнулась и достала из кармана ключи.
– Не уверен, что она вообще дома. Машины нет, трубку никто не снимает.
– Скорее всего, ты прав, – пожала плечами и сунула обратно связку. – Могла бы раньше догадаться, – хмыкнула себе под нос. – Она не приезжала на работу и не отвечает на наши звонки. Стопроцентно прячется у дяди Гриши. Стандартная Нюткина программа избегания. Обычное дело. Знает же: на его военную базу даже я не рискну сунуться. Бр-р-р, – закатила глаза и поежилась. Девушку едва не тряхнуло, но совсем не от холода и ветра. – Горский, блин, я из-за тебя подставилась! – резко повернулась на каблуках и грозно посмотрела на парня. – Передала Анюту из рук в руки, чтобы ты, как умеешь, доходчиво разложил ей по полочкам. Всего лишь нужно было нормально поговорить! Вместо этого опять накосячил, ага?
– Я пытался, Эвелин, а она меня утром выгнала! Помощь оценил, – по-дружески приобнял девушку.
– Не ради тебя старалась, – фыркнула. – Плохо пытался, раз отправила в игнор.
– Тебя, судя по всему, тоже.
– Убери ухмылку, Артик. Ты мне все равно должен.
– Помню. Четыре миллиона и кексы, – рассмеялся. – Поехали выпьем кофе и обсудим, – кивнул на свое авто.
– Ладно. Только сначала у меня вопрос.
– Еще на один миллион?
– Смотрю, кому-то очень весело.
– Валяй, – отпустил девушку и приподнял руки, говоря «сдаюсь», когда Лина красноречиво глянула. – Миллионом больше, миллионом меньше...
– Какой ты раздражающий! Не прибила тебя до сих пор, потому что Нютка мне как сестра, а она не простит... – оборвала себя на полуслове. – Горский! Она меня убьет, если узнает, где я взяла деньги.
– Эвелин, давай поговорим за кофе. Холодно, – сунул руки в карманы и со вздохом вынул сигарету, с силой смяв пустую пачку и швыряя ее в урну.
– Подожди. Ты и Анюта: перспектива и риски?..
Нахмурился и выпустил струйку спасительного дыма.
– Зависит от нее, но я хочу вернуть малышку Энни.
– Надо было держать, чтобы потом не возвращать, – выплюнула слова.
Артур не нашел, что ответить, открыл перед Линой дверь своей машины.
– Если решил только понастольгировать и все несерьезно, лучше не приближайся к ней, Артик, – проговорила, когда занял место водителя. – Найди себе кого-нибудь попроще.
– Мне не нужен кто-то. Я хочу Энн.
Проследила за выражением лица Горского, какой говорил уверенно и твердо. Поверила. Надеялась, что не ошибалась.
– Так, значит, тебя добавлять в список гостей на мою свадьбу? Аня + 1, – заулыбалась.
– Ты выходишь замуж? – не без удивления переспросил. – Поздравляю.
– Вообще, думала, из нас двоих Нюта станет первой. – С издевкой, с намеком, не без доли иронии.
– Все еще может поменяться, – подмигнул и засмеялся, когда сходу получил по плечу ладонью.
– Ты не посмеешь, Горский!
– Четыре миллиона и экспресс-курс по трем годам, пока меня не было, – дразнясь, выпалил и свернул на стоянку ресторана.
– Напомни мне, почему я еще не послала тебя на детородный орган? – простонала и выбралась из Audi под громкий смех Артура.
Поставил машину на сигнализацию и догнал медленно удаляющуюся девушку, которая вполголоса сыпала ругательствами. Обнял за плечи и чмокнул в щеку.
– Потому что ты меня любишь? – поиграл бровями и получил по небритой щеке. Легонько, шутливо.
Ответила в такой же манере, кривляясь и смеясь:
– О, безмерно! А еще я люблю Нютку, – расплылась в улыбке. – Анюту, какой всегда становится рядом с тобой. Она больше других заслуживает счастья, – проговорила на одном дыхании и, показалось, выдохнула. – Ты способен дать то, что сделает ее счастливой.
***
– Я же говорила, все равно сниму с тебя футболку. – По кабинету разнесся заливистый смех. – Теперь мы в расчете.
– Технически – это не твоя заслуга.
– Неважно. Главное, теперь у меня есть потрясающие, коммерчески выгодные снимки, сделанные собственноручно.
– А с первого взгляда и не скажешь, что ты настолько расчетливая, – подмигнул и расплылся в своей обескураживающей, обездвиживающей улыбке. – Повторюсь, умеешь добиваться своего и торговаться.
– Я не отдам ее, – покрутила на пальце испачканную светло-серую футболку, – пока не подпишешь согласие на использование твоих фото в наших целях.
– Интересно, о каких именно ваших целях идет речь? – поиграл бровями и рассмеялся. – Можешь оставить на память. Она безнадежно испорчена. – Напустил на лицо страдальчески-тоскливый вид, словно бы лишился безмерно обожаемой вещи. С тяжелым вздохом окинул печальным взглядом ткань в руке девушки.
– Представь, какую пользу принесешь «Терри»! – не унималась, специально дразня мужчину. – Да на таких фотографиях слюны будет больше, чем ее оставил здесь Марти, – раскрыла поцарапанную, заляпанную одежду и ткнула пальцем в пятна на ней.
– Перспектива, честно говоря, так себе, – пробормотал под нос.
Заметно стушевался от прозрачных, шутливых намеков. Энн округлила в неверии глаза, когда на лице Макса проступил заметный румянец, а мужчина выглядел искренне смущенным. Озорно приподняла бровь и произнесла, решив добить его:
– Молчу уже о том, чтобы лишить всех женщин способности связно мыслить. Хотя бы вспомнят, как считать. До шести, – кивнула на идеально вылепленный пресс с четко выраженными, выступающими кубиками и не смогла продолжать из-за своего же смеха едва ли не сквозь слезы.
Реакция Максима на комплименты показалась ей крайне забавной и точно нетипичной для мужественного, открытого, красивого и лучезарного представителя мужского пола.
– К сожалению, моему прессу до твоего далеко, – продолжила, слегка успокоившись. – Сколько вообще нужно тренироваться, чтобы немного приблизиться к подобному результату?! – с восхищением пробормотала, обращаясь, показалось, к самой себе.
– Прекращай, Ань. У тебя классная фигура, – прыснул, глядя на веселящуюся девушку. – Иначе подговорю Лину, и мы напечатаем на баннерах вот эти фото, – быстро отыскал снимки на камере и показал Энн. – Мне рассказать, чем могут закапать их мужчины? – ухмыльнулся, как только с ее личика слетела беззаботность и улыбка, уступив место неподдельному ужасу.
– Ты же сейчас шутишь?! Между прочим, прозвучало пошло. В тебе заговорили немецкие корни?
Последовавший за этим взрыв смеха Макса не услышал бы только глухой.
Мужчина откинулся на спинку дивана и убрал в сторону фотоаппарат.
– Раскусила, а Ринка до сих пор считает меня чересчур воспитанным и безобидным, – не переставая смеяться, в шутку проговорил. – Гены иногда берут свое.
– Давно пора пользоваться своим шикарным генетическим материалом и размножать его, – расхохоталась, швыряя в Максима его толстовку. – Накинь лучше, а то Линка упадет в обморок, если вдруг зайдет.
– У нее нет твоего иммунитета к моему накачанному телу? – вновь взорвался, ловя одежду и натягивая на себя.
Девушка за секунду умолкла и напряглась, вытянувшись, как будто стояла в шеренге на параде. С лица моментально испарилась улыбка, стоило открыться двери ее кабинета. Макс обернулся на звук, встречаясь с угрожающе горящими глазами Горского. Несколько мгновений стояла удушающая тишина.
– А вот и сам иммунитет, – с нервным смешком вылетело. – Все не так, как выглядит со стороны, – поправляя кофту, поднялся и протянул руку. – Артур, насколько помню.
– Макс, – буквально выплюнул имя, но ответил на рукопожатие, удерживая взгляд на мужчине.
Отвел глаза и уткнулся на испуганно наблюдающую за ними Аню. Полураздетую, раскрасневшуюся, с футболкой явно не своего размера, его Энни. Безмолвно прошелся взором снизу вверх по застывшей фигуре Энн. Обтягивающие, словно вторая кожа, спортивные леггинсы, короткий топ с огромным вырезом, который вряд ли можно назвать скромным. И если бы не знал, не убедился на личном опыте, то подумал, что у девушки перед ним как минимум твердая «троечка», грозящаяся вывалиться из тесной ткани. Не пропорциональная телосложению аккуратная, красивая грудь, какая идеально ложится в его ладонь, а вот это нечто, выставленное напоказ.
– Арти, что... Что ты тут делаешь?
– Привет, Энни. – В два шага пересек расстояние, кинул на стол букет ирисов и яростно впечатал поцелуй ей в щеку. – Хотел сделать сюрприз, но ты опередила.
– Боже, – простонала и закатила глаза.
– Оденься, – рявкнул, заставив съежиться, и сдернул со стула возле окна светло-розовый свитер. – Тебе дохрена жарко?
– Слушай, Артур, ты бы сбавил обороты, – предупреждающе сказал Макс.
– Я не с тобой говорю.
– Сначала спрашивай, а потом делай выводы, – нахмурилась Аня, выхватила из рук свою одежду. Посмотрела через плечо Арти, где стоял Максим и засовывал фотокамеру к остальному оборудованию в сумку. – Когда сможешь обработать фото? – улыбнулась блондину, как ни в чем не бывало, и обогнула Горского.
– Не раньше выходных. Я позвоню, хорошо?
– Идет. Большущее спасибо, – обняла мужчину, – ты сделал мой день. Давно я столько не смеялась.
– Взаимно. Если нужна будет помощь, обращайся. Номер теперь знаешь, – чмокнул в щеку. – Спасибо за новый классный опыт.
– Увидимся! – выскочило одновременно из Энн и Макса.
Артур, переводящий взгляд с одной на другого, стиснув зубы, успокаивал дыхание. Размашистыми шагами добрался до девушки и прошептал ей под ухо:
– Стой, где стоишь. Мы не закончили, – стащил с плеч пиджак и накинул на ошеломленную Аню. – Подожди, Максим. На пару слов.
– Не вопрос. Догонишь. Пока, Анют, – послал одну из своих сногсшибательных улыбок и скрылся за дверью.
– Арти.
Обернулся на голос и подмигнул, расплываясь в ухмылке.
– Знаешь, оговорился, – дотронулся до щеки девушки, вырвал из ее рук свитер и зашвырнул в сторону. – Оставайся так. Сейчас вернусь.
Настигнуть Макса удалось почти у выхода.
– Зря психуешь, – спокойно произнес мужчина, отмахнувшись от метающего молнии взора Горского. – У нас с Аней ничего не было, нет и быть не может. Ее адская псина напала на меня, – засмеялся и указал на поцарапанную кисть руки. – Подари своей девушке новую толстовку. Она пала смертью храбрых вместе с моей футболкой.
– Непременно. Я не это хотел узнать, – отчеканил. – Ты давно видел Ринку?
Макс в одно мгновенье замер и сощурился, повернулся, вплотную подойдя к Артуру. От дружелюбия и беззаботности не осталось и следа. Мужчины почти одного роста, но блондин показался выше на голову, когда собирался защитить свою подругу.
– Увижу твоего дружка в радиусе полукилометра от нее – переломаю кости. Так и передай. Знал бы, что снова сделает ей больно, в прошлый раз не оставил его спокойно гулять.
– С радостью помогу.
– А что сразу не помог? Друг, мать твою, – процедил.
– Ри кого-то когда-то слушала? Он косячит – она прощает. Как по замкнутому кругу. – Сжал руки в кулаки.
– Никого не слышит, – подтвердил Макс. – Я не знаю, где Ринка. Не берет трубку.
– Блять, – провел по волосам ладонью. – Позвони, если вдруг появится, – протянул свою визитку. – Я за нее переживаю.
– Она мне тоже не чужая. На связи, – помахал бумажкой и вдогонку сказал: – В ней раньше был стержень, но Давид его согнул. Надо найти Регину до того, как начнет ломать свою жизнь.
Мужчины обменялись рукопожатиями и разошлись в разные стороны, но с одинаковыми мыслями в голове.
Артур вернулся к Энн, которая, зарывшись в его пиджак, сидела в позе лотоса на диване. Пролистывала на телефоне сайт спортивных товаров, чтобы отыскать взамен испорченной похожую футболку для Максима. Хотя и заверил, что не нуждается в оплате своих услуг и делает все исключительно на голом энтузиазме, но инцидент с Марти вышел за рамки.
– Энни. – Горский приподнял ее и усадил к себе на колени, сжимая в объятьях и проводя носом по щеке. – Что с мобильным? – Оставил чуть заметный поцелуй на шее. – Мне теперь, чтобы ты не убегала, каждый раз приезжать сюда?
– Арт. – На выдохе, шепотом. – Перестань. Что с тобой не так?!
– Мм-м?
– Никогда больше не указывай мне, что делать!
– Никогда больше не прячься от меня. Все равно найду. У тебя были сутки на раздумья, – взял ее лицо в свои руки и посмотрел в ярко-зеленые глаза. – Что решила? – произнес напротив пересохших губ.
– Пить мне противопоказано! – Выскользнуло непроизвольно. – А ты невоспитанный мужлан, Горский, который пришел пометить свою территорию! Где твои манеры, где романтические признания под луной и серенады под моим окном? Поступки, Арт. Ты можешь лучше, – пропела и чмокнула в холодный нос.
– Романтика, говоришь, – перевернул Энн и усадил на диван, нависая над ней. – Только потом не жалуйся.
– Арти, ты же не станешь...
– Пятница. Ресторан. Петь не обещаю, но живую музыку гарантирую. Признания? Все возможно, – загадочно усмехнулся.
В уме четко и быстро сформировался план действий. Ломать голову долго не пришлось. Одним выстрелом – двух зайцев.
– Я пошутила, – в ужасе округлила глаза. – Не надо.
– Назад дороги нет, Энни, – поцеловал в надутые губы и приподнял за талию, вдавливая в свой торс. – Ты же не думала, что я сдамся? Не дождешься.
– Надеялась, еще есть время, чтобы подумать.
– Нет, – промурлыкал. Хрипло, касаясь губами мочки уха, прокладывая дорожку из горячих поцелуев по шее и к ложбинке груди. – Тебе оно не нужно. Мне тем более. Хочу тебя. Сейчас. Завтра. Всегда.
И он убежден в том, о чем говорит. Не пустые фразы. Не набор слов. Первый пункт плана выполнен. Осталось дело за малым – доказать этой принципиальной блондинке, как она ошибается, рассуждая о неготовности двигаться дальше. Там, позади, его уже ничего не держит. Здесь, в его руках девушка, ради которой стоит постараться и выстроить новый маршрут. Такой, какой сами выберут. Вместе.